Глава 8

Машина с трудом преодолела снежный занос и вкатилась во двор дома. Кирилл припарковался на свободном пятачке, забрал с заднего сиденья папку с документами, накинул на голову капюшон куртки и вышел наружу. Ноги утонули в снегу по щиколотку и тотчас замерзли, а мороз крепко цапнул за щеки и нос. Миронов подумал, что надо бы не выпендриваться и переодеться в зимние сапоги. В ботинках с тонкой подошвой можно дофорситься до серьезных болячек, но в них сподручнее управлять автомобилем.

«Э-хе-хе!» — вздохнул Миронов. Впереди еще два месяца зимы. И сколько раз за это время придется откапывать машину после снегопада, заводить ее в мороз или давить на тормоза в гололед. И мерзнуть, мерзнуть, как цуцик, при выезде на место преступления куда-нибудь в чистое поле. Впрочем, на городских улицах морозы не меньше, разве что стены домов от ветра защищают…

Пытаясь увернуться от снежных зарядов, Кирилл рысью преодолел оставшийся участок двора, вошел в подъезд и скачками помчался по лестнице вверх. Четвертый этаж — не двадцатый, можно и пробежаться, тем более сегодня он слегка засиделся в кабинете. Сначала работал с документами, затем участвовал в допросе наркомана, который отнял у старушки в подъезде пенсию и причинил ей легкие телесные повреждения. Но все это были цветочки в сравнении с разносом, который учинил ему начальник криминальной полиции. Вечером полковник Шишкарев собрал на совещание руководителей всех оперативных подразделений, собрал неожиданно, впрочем, жизнь опера всегда полна неожиданностей. Грозный вид полковника не сулил ничего хорошего, и громы и молнии обрушились на головы подчиненных немедля.

— Кто-то из вас, спрашиваю, в курсе, какая обстановка в стране? — Полковник начал совещание с риторического вопроса.

Подчиненные переглянулись и приняли удрученный вид. Политическая обстановка была сложной, кто бы сомневался. В соседней стране стреляли, бомбили города и села, оттуда прибывали потоки беженцев, тонкий ручеек докатился и до их региона. Измотанные, нервные женщины, испуганные дети и мрачные мужчины, которые оставили позади всю свою жизнь, в будущее тоже смотрели без оптимизма. Из Москвы прислали циркуляр: беженцам содействовать, но взять на карандаш. Мало ли кто приезжает…

Но опасения насчет беженцев по большому счету не оправдались. Правда, пьяные молодчики, сбежавшие от призыва в армию, пытались на день ВДВ выкрикивать оскорбления в адрес президента приютившей страны, но бывшие российские десантники крепко накостыляли им по шее, и крикуны убрались восвояси еще до приезда полиции. Были еще мелкие стычки, в ноябре, к примеру, два пацана и девица выбросили желто-голубой флаг на демонстрации коммунистов, но вынуждены были бежать со всех ног от рассерженных ветеранов труда и прятаться за спины бойцов ОМОНа, которые наблюдали за порядком на митинге. Ближе к Новому году несколько фонарных столбов в центре города кто-то выкрасил в национальные цвета Украины, но хулиганов быстро вычислили. Ими оказались подростки из соседней школы, которые не подозревали о трех уличных видеокамерах, запечатлевших их художества. Подростки тоже получили по шее, но уже от родителей, которым пришлось заплатить немалый штраф за порчу казенного имущества.

Но в целом криминальная ситуация почти не изменилась. Беженцы большей частью были слишком напуганы и растеряны, чтобы затевать провокации и перевороты. Местный же преступный мир держался в привычных болотистых берегах, где-то подсыхая, где-то выбрасывая избыток грязи.

Но полковник Шишкарев вряд ли собрал бы экстренное совещание, чтобы обсудить ситуацию в стране. Он сидел во главе длинного стола для заседаний в своем кабинете и буравил подчиненных взглядом, который не сулил ничего хорошего.

— В области объявлено очередное усиление! — чеканил он слова, а вместо точки опускал внушительный кулак на стол, словно припечатывал каждую фразу. — Вы сводки с утра читаете? Мне их вот сюда, — звучно шлепнул он ладонью по столешнице, — метровыми простынями складывают! Бытовуха зашкаливает! Квартирные кражи — рост десять процентов, вы понимаете, десять! Разбои — восемь, грабежи — семнадцать! А карманные кражи? Карманные кражи — пятьдесят процентов! Вполовину выросли!

— По грабежам в основном фигурируют мобильники, — пробурчал один из начальников отдела. — Молодежь смартфоны из рук не выпускает и зачастую сама провоцирует преступников! А карманные кражи… Так в прошлом месяце их две было, а в этом — три. Вот вам и пятьдесят процентов роста!

— Ты, Охотников, особо не умничай! — взвился полковник. — За прошлый год вообще ни одной карманной кражи! А тут вдруг — нате вам за два месяца!

— Так ведь задержали карманника! — не сдавался Охотников. — Гастролер из соседней области!

— Подполковник, — Шишкарев покраснел от гнева, — тебе погоны жмут? Вот когда подниму, тогда и ответишь! Чего поперед батьки в пекло лезешь?

— Виноват, товарищ полковник! — Охотников вскочил на ноги и вытянул руки по швам.

Шишкарев махнул рукой:

— Ладно, присаживайся!

И перевел грозный взгляд на подчиненных.

— Заметьте, в этой беде главным образом не беженцы виноваты, а те урки, что за девяностые свое отсидели! Почему не работаем с этим контингентом? Почему рецидив у нас чуть ли не сто процентов? Может, потому, что вы, господа офицеры, мышей не ловите?

«Господа офицеры» мрачно молчали, прикидывая, кого полковник поднимет первым, заставит стоять по стойке «смирно» и начнет снимать стружку и разделывать под орех.

— Да что там квартирные кражи? — Полковник клокотал, как чайник. — У нас маньяк по улицам разгуливает, на женщин нападает… Сколько уже пострадавших? Пять?

— Четыре! — угодливо подсказал кто-то из сидевших ближе к начальству.

Кирилл не рассмотрел, кто именно поспешил выслужиться. Но не больно и хотелось!

— Четыре? И мы спокойно ждем пятую жертву? Вы хотите, чтобы народ на митинги вышел, мол, моя полиция меня не бережет? А моя полиция в шесть вечера по домам разбегается! Того гляди пресса про серию пронюхает. — Полковник обвел всех угрюмым взглядом. — Хотите на всю страну прославиться?

Всероссийской славы, естественно, никто не хотел, и Шишкарев прекрасно знал, что возводит напраслину: в шесть вечера никто по домам не разбегался, но кто бы осмелился спорить с начальством? Сборы по тревоге, планы «Перехват», «Вулкан-4» и «Вулкан-5», а накануне Нового года антитеррористические учения личного состава «Ураган» превратили жизнь сотрудников в сплошной аврал. Усиления накладывались друг на друга, как блины, полиция пахала без отпусков и выходных, опера носились, как угорелые, пытаясь выйти на след маньяка, но тот, по всему выходило, не понаслышке знал, как себя обезопасить и обойти ловушки полиции.

Кирилл предусмотрительно спрятался за спины коллег, надеясь, что жесткая длань начальства промахнется, но, естественно, просчитался.

— Миронов! — рыкнул Шишкарев. — Ты где?

Майор вскочил на ноги. А куда деваться? И молодецки гаркнул:

— Здесь, товарищ полковник!

— Ишь, герой! — Шишкарев смерил его взглядом. — Есть что-то новое по маньяку?

— Работаем, товарищ полковник! — бодро сообщил Миронов. — Выявляем связи, выясняем контакты потерпевших, проверяем версии, но результаты пока мизерные. Похоже, преступник выбирает свои жертвы наугад, в пределах центральных улиц города. В частный сектор он не лезет, хотя там как раз условия для нападения идеальные. А если так, остается надеяться, что он рано или поздно на чем-нибудь проколется, попадет, к примеру, в поле обзора видеокамер.

— Рано или поздно? И сколько ждать прикажешь? Пока счет на десятки не пойдет?

— Никак нет! Не пойдет! — Миронов несколько скис, но пока держался, смотрел в глаза начальству. — Не допустим! Плотно взаимодействуем с участковыми, дворниками, со старостами микрорайонов, квартальными и старшими домов. Но у нас даже фоторобота нет. Ни одна из пострадавших лица преступника не разглядела. Попыток ограбления не зафиксировано. Он ничего не берет: ни денег, ни телефонов. Напал, порезал и смылся. И места, как на грех, глухие — камеры отсутствуют, и свидетелей по позднему времени трудно сыскать. Даже собачников! Одно могу сказать точно: преступник пасет свои жертвы, не с кондачка нападает. И орудие нападения нестандартное, с очень тонким лезвием, вроде скальпеля или канцелярского ножа.

— Канцелярского? — задумчиво переспросил полковник и выудил из пластикового стакана нож с ярко-розовой ручкой. — Вот такого?

— Вроде того! — кивнул Миронов. — Или опасная бритва. Орудия тоже не нашли. Видно, уносит с собой.

— Видно, видно! — передразнил Шишкарев. — Ничего не видно! Плохо работаете, товарищ майор. Четыре нападения! Четыре изуродованные женщины! А мы тут рассуждаем: видеокамер нет, свидетелей нет! А как раньше без видеокамер работали? Без компьютеров? Без «Полиграфов» и прочих штучек-дрючек? И, заметьте, пострашнее выродков задерживали. Что? Никаких зацепок до сих пор?

— Что толку от этих зацепок? — буркнул Кирилл и отвел взгляд в сторону. — Есть у нас показания последней потерпевшей. Крупный мужик в темной куртке. Но зима ведь! Все в куртках, пуховиках. Одежда в основном темная. Тут все силы нужно задействовать, а у меня людей не хватает! Работу по другим УД никто не отменял!

— Вот жалко тебя, сил нет! — скривился полковник. — Сейчас заплачу! Но как бы нам не пришлось кровавыми слезами умыться! Помяни мое слово, скоро этой твари надоест резать, и он начнет убивать. Тогда не взыщи, Миронов, с меня три шкуры спустят, а я с тебя — семь!

Кирилл стоял навытяжку перед начальством с непроницаемым видом. Нашел чем пугать! Где-то на третьей жертве ему в голову пришла та же самая мысль. Ненависть неизвестного к беззащитным женщинам словно крепла день ото дня. Когда же в больницу доставили четвертую, с располосованным в клочья лицом, Миронов понял: маньяк не успокоится и наверняка скоро начнет убивать. Так в любом деле: входишь во вкус и не можешь остановиться.

Он думал о неизвестном маньяке еще два пролета, вплоть до дверей своей квартиры. Миронов отпер их, шагнул через порог и замер от неожиданности, узрев супругу в весьма пикантной позе. Ольга отчего-то на ночь глядя вздумала вымыть пол в прихожей. В ушах ее торчали наушники. Она возила тряпкой по линолеуму и что-то фальшиво напевала. Высоко задранный халат открывал длинные, все еще стройные ноги. И Кирилл, ну как упустить такой момент, шутя, конечно, шлепнул папкой по тугим ягодицам. Но, видно, не рассчитал силушку. Жена взвизгнула, резко выпрямилась, опрокинула ведро с грязной водой, и, подхватив мокрую тряпку, мигом развернулась.

— Ой! — басом сказал Кирилл и попятился.

В голове мелькнула испуганно мысль, уж не ошибся ли он квартирой, потому что перед ним стояла абсолютно незнакомая молодая женщина с грозно поднятой тряпкой в руках.

Он бросил торопливый взгляд по сторонам. Нет, не ошибся! Его прихожая, его дверь с треснувшим стеклом в ванную и даже машинка сына Васьки в углу, та самая. И халат на девице Ольгин, и даже закрученное наподобие чалмы полотенце на голове — родное, из той же ванной.

Девица замахнулась, Кирилл отпрянул назад. Тут из кухни выскочила Ольга в спортивном костюме, с растопыренными пальцами и свежим лаком на ногтях, недоуменно уставилась на мужа, затем перевела взгляд на девицу.

— Что за шум, а драки нет? — и с ходу наступила в грязную лужу. — Мама дорогая! Женька, Кирилл, вы что тут, с ума сошли?

— Это все он! — с чувством сообщила девица, бросила тряпку и кивнула на Кирилла. — Подкрался сзади, да как шлепнет по заднице! С размаху!

Все мигом встало на свои места. Ну, конечно, Женька! Ольгина племянница, дочка старшей сестры. Кирилл в последний раз видел ее лет десять назад, совсем еще подростком.

Ольга нахмурилась и переспросила сладким голосом:

— За что он тебя схватил с размаху?

— Не схватил, а шлепнул! — торопливо уточнил Кирилл. — И не рукой, а папкой. Но я ж любя! Откуда мне знать, что это Женька! И халат твой, и полотенце… Ну не сориентировался, голова другим занята! — И умоляюще улыбнулся. — Простите, девчонки, утомленного жизнью опера!

Ольга показала ему кулак, но не выдержала и рассмеялась. Похоже, ошибка Кирилла пришлась ей по душе. К тому же он искренне смутился, покраснел и принялся неуклюже оправдываться. Племянница неуверенно улыбалась и косилась на тетку, та неподдельно над ними потешалась. Наконец сжалилась и приказала весь этот цирк прекратить немедленно!

Миронов с облегчением вздохнул и взялся ликвидировать последствия потопа, а женщины быстро накрыли стол к ужину. Заодно объяснили столь позднюю уборку. Оказалось, Женя приехала в гости с подарками и, поспешив осчастливить тетку, прямо в прихожей разбила одну из трех бутылок с домашней настойкой. Ольга в то время приводила руки в порядок, поэтому всучила племяннице тряпку и велела убрать лужу, пока не пришел муж и не прилип к полу. Муж к полу не прилип, но то, что случилось дальше, было не менее забавно.

Под салатики и куриные рулеты с грибами они уговорили бутылку наливки. Майор размяк, повеселел, много шутил и договорился до того, что красивые попки у Ольги и Жени — семейное достояние. Ольга назвала мужа гусаром, а Женя стала оправдываться, что не слышала, как он вошел, иначе одернула бы подол халата…

Кирилл с досадой махнул рукой, дескать, все это глупости, и, чтобы перевести разговор в другое русло, спросил:

— Ты с чего вдруг приехала? В институт поступать?

— Поступать? — фыркнула Женя. — Скажешь тоже! За машиной я приехала. Говорят, у вас «японки» дешевле, да и выбор больше! — и протянула Кириллу телефон. — Я кое-что уже присмотрела! Но не знаю, как туда добраться.

Улыбка красавицы на экране сияла едва ли не ярче, чем вывеска с названием автосалона. И сама красавица была слишком хорошо знакома Миронову.

— Надеюсь, хоть в субботу освободишься пораньше! — сказала Ольга и попросила: — Отвези девочку! И быстрее будет, и безопаснее!

— Завтра работаем, как всегда, до потери сознания! — нахмурился Миронов. — Если только во второй половине дня…

— Прекрасно! — обрадовалась Женя. — Я к тому времени высплюсь и подъеду, куда скажешь!

— Хорошо! — согласился Кирилл. — Если обстоятельства не изменятся, отвезу тебя в салон!

И подумал, что роковой красавице с рекламы на всякий случай нужно позвонить заранее.