Комментарии

В наши дни издание многотомника Федора Сологуба осуществляется впервые. Признанный уже с дебютных своих книг одним из авторитетнейших вождей русского литературного модерна, самый издаваемый, удостоенный при жизни (редкий случай!) трех собраний сочинений, в посмертной судьбе наш выдающийся прозаик, поэт и драматург оказался в крамольном списке несправедливо преданных забвению. Только одному его роману из семи была оказана честь представлять потомкам новаторское творчество некогда знаменитого властителя дум начала XX века. Сологубовский «Мелкий бес» с антигероем Передоновым стал хрестоматийной книгой о провинциальном мракобесии: явление «передоновщины» пополнило классический ряд таких образов-символов, как «обломовщина», «чичиковщина», «карамазовщина» и т. п.

«С Сологуба начинается новая глава русской прозы», – так обозначил в 1924 г. Е. И. Замятин место и значение новаторского творчества Сологуба в истории русской литературы. Как известно, на рубеже XIX и XX веков в нашей культуре свершилась масштабная эстетическая революция, в ходе которой сменились каноны поэтики. Широко развернувшееся формотворческое экспериментаторство вооружило литературу сильными экспрессивно-изобразительными средствами, обновило лексику и стилистику произведений, а также благотворно воздействовало на художественные вкусы публики.

Сологуб в числе первых вошел в когорту самых изобретательных созидателей русского модерна и в прозе, и в поэзии. «Символистом он словно с неба упал», – так определил его мессианский приход в литературу один из сподвижников. «Я – бог таинственного мира», – заявил о себе и он сам как раз тогда, когда современники, шумно споря, читали его первый роман «Тяжелые сны» и давали ему диаметрально противоположные оценки (не это ли первый признак незаурядности произведения?). «Декадентский бред», – заявляли одни (рецензент журнала «Русская мысль» и иже с ним). «В России народилась, по-видимому, новая литературная сила», – восторгались другие (Алекс Браун, австрийский переводчик романа). Только к четвертому изданию (1909) «Тяжелые сны» завоевали сердца и умы, и писатель, одиннадцать лет создававший эту книгу, наконец мог самонадеянно сказать: «Много лет работать над романом – а всякий роман не более как книга для легкого чтения – можно лишь тогда, когда есть надменная и твердая уверенность в значительности труда». О значительности романа вскоре было написано немало статей, и среди рецензентов встречаем таких мастеров и знатоков слова, как В. В. Розанов, А. А. Блок, В. Ф. Ходасевич…

Своеобразный итог шумным спорам о Сологубе – «тайновидце» (Вяч. Иванов) и «дьяволоподобном схимнике» (К. Бальмонт) – подвел Андрей Белый (его глубокая аналитическая статья публикуется в приложении к одному из томов настоящего издания). «Нет, не стряхнешь Сологуба с действительности русской, – взволнованно пишет выдающийся теоретик символизма. – Плотью он связан с ней и кровью. В Чехове начался, в Сологубе заканчивается реализм нашей литературы. Гоголь из глубин символизма вычертил формулу реализма: он – альфа его. Из глубин реализма Сологуб вычертил формулы своей фантастики: недотыкомку, ёлкича и др.; он – омега реализма. Чехов оказался внутренним, но тайным врагом реализма, оставаясь реалистом. Сологуб поднял знамя открытого восстания в недрах реализма. Как-то странно соприкоснулся он тут с великим Гоголем, начиная с жуткого смеха, которым обхохотал Россию от древнего города Мстиславля до стен Петрограда и далее – до богоспасаемого Сапожка. Сологуб <.. > доказал, что сумма городов Российской империи равняется сумме Сапожков. В этом смысле и пространства великой страны нашей суть огромнейший Сапожок. Так соприкоснулся с Гоголем этот своеобразный антипод Гоголя» (Белый А. Далай-лама из Сапожка. О творчестве Сологуба. Весы. 1908. № 3. С. 63). А позже эти суждения А. Белого разделил А. Блок. Отбросив кривотолки некоторых недальновидных критиков, он решительно заявил: «Сологуб давно уже стал художником совершенным и, может быть, не имеющим себе равного в современности» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1962. Т. 5. С. 160).

В новом Собрании сочинений Федора Сологуба представлено все многообразие его творческого наследия, из которого значительная часть остается неизвестной современному читателю. В издание включены семь романов, большинство рассказов и пьес, а также том стихотворений из двадцати сборников, включая и те, что не увидели света при жизни писателя. Отдельные разделы Собрания занимают публицистика Сологуба и воспоминания о нем современников. В приложениях публикуются лучшие литературно-критические работы о творчестве писателя. За основу составления томов принята концепция автора, осуществленная им в Собраниях, которые он готовил при участии жены, талантливой переводчицы и критика Анастасии Николаевны Чеботаревской (1876–1921).

Во всех текстах Собрания сохранены орфографические и пунктуационные особенности языка и стиля писателя (в частности его интонационные, акцентные знаки препинания, не соответствующие нормам современного русского языка).

Впервые – в журнале «Северный вестник». 1895. № 7-12.

Свой первый роман Сологуб издавал еще четырежды в трех вариантах. Журнальный текст подвергся серьезным цензорским и редакторским искажениям. Автору частично удалось устранить эту правку в первом книжном издании (1896); кроме того, он внес в роман некоторые композиционные и стилистические изменения. Особенно серьезную работу над текстом писатель проделал, готовя «Тяжелые сны» к публикации в собрании сочинений в 12 т. (СПб.: Шиповник, 1909; см, об этом публикуемые нами предисловия к 3 и 4 изд.). Второе предисловие является ответом писателя на резко критическую рецензию А. Редько «Федор Сологуб в бытовых произведениях и в «творимых легендах» (Русское богатство. 1909. № 2). Рецензент, сопоставив первую и третью редакции романа, пришел к несправедливому выводу о том, что автор ухудшил свое произведение.

«Милая спутница, изнемогая в томлениях суровой жизни, погибнет, и кто оценит ее тихую жертву? Посвящаю книгу ей, но имени не назову», – пишет Сологуб, завершая одно из предисловий. «Милой спутницей», удостоившейся этого поэтичного посвящения, была сестра и помощница писателя Ольга Кузьминична Тетерникова (1865–1907), скончавшаяся от чахотки в разгар его работы над романом для третьего издания. Пятым изданием писатель включил его во второй том своего двадцатитомного Собрания сочинений (СПб.: Сирин, 1913–1914), по которому текст воспроизводится и нами.

мелькнет пред нами святыня любви, недостижимого мэона… – Понятие «меон» (греч.: несуществующее) ввел в философию Платон (428 или 427–348 или 347 до н. э.). Меонизмом («религией небытия») назвал свое учение Николай Максимович Минский (наст. фам. Виленкин; 1855–1937). Сологуб с карандашом в руках читал его книгу «При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни» (СПб., 1890,1897), подаренную ему автором. В ней есть строки, прозрачно перекликающиеся с мечтательными размышлениями героя романа: «…по мере того, как душа убеждается, что все ее желания себялюбивы и недостижимы, – в ней воздвигается понятие о какой-то чудной, недостижимой, чистой любви, всеобъемлющей и невожделеющей, о бескорыстной жертве ради того, что мне абсолютно не нужно. Это понятие есть мэон».

Комплот (от фр. complot) – заговор (устаревшее).

Хотин – один из «шлемилей»…– Шлемиль – персонаж повести «Удивительная история Петера Шлемиля» (1814) немецкого прозаика и натуралиста Адельберта фон Шамиссо (1781–1838), в которой рассказывается о человеке, продавшем свою тень черту. Имя Шлемиля стало нарицательным.

Против Льва Толстого и атеизма вообще, – В 80-е гг. Л. Н. Толстой, пережив острый духовный кризис, пишет произведения, в которых выражает свои религиозно-нравственные искания: «Исповедь» (1879–1880), «В чем моя вера?» (1882–1884), «Исследование догматического богословия» (1879–1880), «Соединение и перевод четырех Евангелий» (1880–1881).

Сокрушу вдребезги, как Данилевский Дарвина. – Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) – философ, естествоиспытатель, публицист; идеолог панславизма. Автор книг «Россия и Европа» (1869), в которой изложена теория обособленных культурно-исторических типов, развивающихся подобно биологическим организмам, и «Дарвинизм. Критические исследования» (1885).

А по Домострою, так крепче было бы. – «Домострой» – памятник русской литературы XVI в., в котором представлен патриархальный свод житейских правил, основанных на беспрекословном повиновении главе семьи.

Калужница – травянистое растение из семейства лютиковых.

Разумную жизнь в Глупове! – Город Глупов создан сатирической фантазией М. Е. Салтыкова-Щедрина в одной из его книг – в «Истории одного города» (1870). Глупов стал символом духовного оскудения и людского омерзения, где градоначальники Прыщ, Грустилов, Угрюм-Бурчеев правят с помощью двух зычных команд: «Разорю!» и «Не потерплю!»

…«Через сто лет» Беллами. – Роман-утопия американского писателя Эдуарда Беллами (1850–1898) был известен русскому читателю в трех переводах: «В 2000 году» (1889), «Будущий век» (1899) и «Золотой век» (1905). В 1927 г. Сологуб делал наброски-заготовки для своего нового романа «Индукция» по мотивам книги Беллами.

Лупётка – крупная, плотная рожица (В. И. Даль).

…да они не читают газет, а взять хоть бы «Сын отечества»… – «Сын отечества» – ежедневная петербургская газета, реорганизованная в 1862 г. из «политического, ученого и литературного» еженедельника; закрыта в декабре 1905 г.

Спрыснутый духами иланж-илан… – Иланж-илан (иланг-иланг) – модные на рубеже XIX–XX вв. духи на основе аромата одноименного тропического растения.

Фофан – простак, простофиля, дурак, глупец (В. И. Даль).

«Чужды нравственности узкой…» – Из поэмы Н. А. Некрасова «Современники» (1876).

…по навету подкупленной волочаги! – Волочага – волокита.

Нимфоманка – женщина с болезненным половым влечением, граничащим с психическим расстройством.

Берта – род дамской пелерины.

Шу – дамское украшение из ленты, скрученной в форме цветка.

Стуколка (стукалка) – карточная азартная игра.

Гаер–шут.

Ему бы Панаму воровать… – Выражение, вошедшее в оборот после 1888 г., когда была раскрыта жульническая афера французской компании «Панама», созданной для возведения Панамского канала. Крах компании разорил десятки тысяч акционеров.

Раять – звучать, зычать, раздаваться, отдаваться гулом, отголашивая (В. И. Даль).

Гмыра (обл.) – хворый, угрюмый, вялый.

Блыкаться (обл.) – блукать, шататься, бродяжить (В. И. Даль).

Они поженились… на Красной Горке. – Красной Горкой называют Фомино воскресенье (первое после Пасхи). В этот день читается Евангелие, «благаявесть» о том, как сомневающийся апостол Фома уверовал в воскресение Христа. Кроме того, в день Красной Горки принято было встречать на каком-либо холме восход солнца и играть свадьбы.

Воркуны надоедали своим однозвучным брекотком. – Воркуны (обл.) – «болкуны, большие бубенчики» (В. И. Даль). Брекоток – звонкое постукивание, бренчание.

…закусывая верещагою водку. – Верещага (обл.) – яичница со свининой или глазунья, «которая верещит, шипит на сковороде» (В. И. Даль).

…пересматривал берендейки на письменном столе. – Берендейки – резные или точеные фигурки из дерева (по названию подмосковного села Берендеево, где был развит этот промысел).

Скиксовать – сплоховать, дать промах.

в поярковых шляпах… – Поярковый – сделанный из поярка, т. е. из шерсти первой стрижки молодой овцы.

…платье из полосатой вигони. – Вигонь – вид шерстяной ткани.

…розоватым налетом, нежным, как цветень. – Цветень – цветочная пыльца, перга.

Великий Пан умер. – В греч. мифологии Пан (у римлян Фавн) – бог стад, лесов и полей, а также судья пастушеских состязаний в игре на свирели. Плутарх увидел в смерти Пана символ гибели античного мира.

…Прометей освобождается. – Начиная с эпохи Ренессанса, греческий миф об освобождении прикованного Прометея, похитившего у богов Олимпа огонь и принесшего его людям, стал символом человеческого прогресса. В многочисленных произведениях, посвященных Прометею, его подвиг толкуется как восстание против тирании богов («Пандора» Вольтера), мятеж во имя достижения светлого будущего (лирическая драма «Освобожденный Прометей» П. Б. Шелли), торжество нового знания о мире (драма Кальдерона), пример мужества и стойкости (Байрон), воплощение творческого, созидательного начала (Гете).

…мальчик в… пестрядинной рубахе с балаболами и помятыми кузиками. – Пестрядинная рубаха – т. е. из грубой бумажной ткани пестрой окраски. Балаболы – бахрома. Кузики – рукава.

…маленький бурак из сосновой драни. – Бурак – кузовок, корзинка.

Оброснуть – оборвать с прута листья.

Варя – варево, варка, в знач. похлебка (В. И. Даль).

Илим (ильм) – лесное дерево, род вяза.

Надо вас… вицей хорошенько. – Вица – хворостинка, прут, розга, хлыст (В. И. Даль).

Фальстаф–комический персонаж из пьес Шекспира «Генрих IV» и «Виндзорские кумушки».

…есть еще очень хороший поэт, господин Фофанов… – Константин Михайлович Фофанов (1862–1911) – поэт-лирик, предтеча символистов; пик его славы пришелся на 80-90-е гг., когда в русской литературе уже зарождался модерн.

Струи Мэота… – Мэот (Меот, Меат, Меатида) – так на картах французских мореплавателей (VII в. до н. э.) называлось Азовское море.

Царский день – праздник в дореволюционной России, приуроченный к дню коронации императора, а также дни рождения императрицы, наследника и великих князей, отмечаемые ритуальной службой в храмах.

…Он вам всучит щетинку – выражение означает угрозу.

Отерхотник – оборванец, лохмотник (В. И. Даль).

Сбердить – спятить, сойти с ума.

….учительницы из прогимназии. – В России с 1864 по 1917 г. прогимназиями назывались начальные школы, мужские и женские четырехклассные учебные заведения, соответствовавшие четырем младшим классам гимназий.

Морока – марево, мгла, сухой туман (В. И. Даль).

Тартюф – герой комедии Мольера «Тартюф, или Обманщик» (1664, 1667,1669) – ханжа, лицемер.

Кутафья – неуклюже, безобразно одетая женщина (В. И. Даль).

Обоконье – оконные косяки, подоконник.

Обакулить – обмануть краснобайством, надуть россказнями (В. И. Даль).

Сиволдай – сивуха, простак, полугар, хлебное, жидкое, дурное вино, с пригарью, брандахлыст (В. И. Даль).

Не дворит тебе у нас… – Т. е. не ко двору пришелся.

Рассказы цикла печ. по изд.: Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 т. Т. 3. Земные дети. СПб.: Сирин, 1913.

О Сологубе – талантливом новеллисте – критиказаговорилас самых первых его публикаций в газетах «Иллюстрированный мир», «Южное обозрение», «Север», журнале «Северный вестник» и других изданиях. Из них впоследствии сложились сборники «Тени» (1896), «Жало смерти» (1904), «Истлевающие личины» (1907), «Книга разлук» (1908), «Книга очарований» (1909) и др., ставшие приметным явлением в прозе Серебряного века. «Книга рассказов Ф. Сологуба, – писал Вяч. Иванов, рецензируя «Жало смерти», – русская по обаятельной прелести и живой силе языка, зачерпнутого из глубин стихии народной, русская по вещему проникновению в душу родной природы, – кажется французскою книгой по ее, новой у нас, утонченности, по мастерству ее изысканной, в своей художественной простоте, формы» (Иванов Вяч. Рассказы тайновидца. Весы. 1904. № 8). «Федор Сологуб – один из первых стилистов нашего времени», – так начинает свои размышления о сборнике «Истлевающие личины» А. Белый и далее убедительно доказывает это (см. его статью в Приложении). Критик А. Измайлов обратил внимание на то, что «новеллы Сологуба чрезвычайно характерны для современного века – не потому, что на их внешности лежит след тех литературных новшеств, какие заявили себя в последнее время и далеко не всегда красивы, но потому, что в их философской подкладке сквозит именно современная душа, современный ум, протестующий против былых идейных предрассудков и предубеждений» (Измайлов А. Чарования красных вымыслов. В кн.: О Федоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. СПб., 1911. С. 302).

В настоящем издании публикуются циклы рассказов, составленные писателем для двадцатитомника издательства «Сирин».

Северный вестник. 1894. № 12 (под названием «Тени») и в сб. «Тени». СПб., 18 %.

Северный вестник. 1896. № 6 и в сб. «Тени».

Северный вестник. 1896. № 9 и в сб. «Тени».

Журнал «Север». 1897.16 ноября. № 46 и в сб. «Книга очарований. Новеллы и легенды». СПб.: Шиповник, 1909.

Север. 1898.4 января. № 1 и в сб. «Книга очарований».

Север. 1898.5 апреля. № 14 и в сб. «Книга очарований».

Север. 1898. 24,31 мая, 7,14 июня. № 21–24 и в сб. «Жало смерти». СПб.: Скорпион, 1904.

Лютое солнце стояло в самом притине. – Притин – зенит.

Пренька – флюгер.

Мережить – пестреть, рябить (В. И. Даль).

Шишига – сатана, бес, нечистая сила.

Рюхи – игра в чурки, городки.

Север. 1898.1 ноября. № 44 и в сб. «Жало смерти».

Газета «Южное обозрение». 1897. 16 ноября. № 305.

Не знаю отчего, но нагруби природы… – Начальные строки стихотворения без названия (1884) Семена Яковлевича Надсона (1862–1887), кумира молодежи 80-90-х гг.

Рассказы цикла печ. по изд.: Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 т. Т. 4. Недобрая госпожа. СПб.: Сирин, 1913.

Север. 1899. 3 января. № 1.

Сб. «Жало смерти».

Окарачь – на карачках, на четвереньках (В. И. Даль).

Солея – возвышение, середа, ступень под клиросами перед алтарем (В. И. Даль).

Сб. «Жало смерти».

Журнал «Новый путь». 1903. № 9 и в сб. «Жало смерти».

Северные цветы. Ассирийский альманах IV. М.: Скорпион, 1905.

Аргус – в древнегреческой мифологии многоглазый всевидящий великан.

Сб. «Истлевающие личины». М.: Гриф, 1907.

Газета «Биржевые ведомости». 1905. 26,27 декабря.

Журнал «Критическое обозрение». 1907.

«Истлевающие личины» – рассказ Сологуба, давший название его сборнику (М.: Гриф, 1907).

…разве не говорит все это о Нирване? – Нирвана (санскрит – «угасание») – центральное понятие в религии буддизма, означающее состояние высшего блаженства, к которому должен стремиться человек, полностью отрешаясь от внешнего мира.

«Недотыкомка» «шелестинным» голосом своим начинает шептать… – Недотыкомка (диал.) – недоруха, незамайка, кого или чего нельзя дотронуться (В. И. Даль); образ, мучающий расстроенное сознание Передонова, героя романа Сологуба «Мелкий бес»: «И вот живет она, ему на страх и на погибель, волшебная, многовидная, – следит за ним, обманывает, смеется… и везде ползет и бежит за Передоновым, – измаяла, истомила его зыбкою своею пляскою». Этому демоническому образу, к которому Сологуб и его герои постоянно возвращаются, он посвятил также стихотворение без названия (1899):

Говоря о «шелестинном» голосе недотыкомки, Белый имеет в виду новеллу Сологуба «Призывающий зверя»: «Маленькие нежити, зыбкие, серенькие, плясали вокруг маленькой книги с мертвенно-белыми страницами и шелестинными голосочками повторяли:

– Наши стены крепки. Мы в стенах. Не придет к нам внешний страх».