Глава 25

Подбираю с земли кинжалы, надев для этой цели латную рукавицу барона. Убираю клинок в ножны и иду через площадь к помосту.

Вот и судья. Руки побелели от волнения. Эдак и поручни кресла переломить недолго.

Рядом Старик.

Невозмутим и спокоен. Только уголки губ подрагивают.

— Ваша честь! Поединок закончен.

— А… как же барон?

— Я не коснулся его своим оружием. Властью Господа нашего его выбросило из седла. И отныне он навеки недвижим. Десница божья указала виноватого!

Иди, поспорь теперь!

Подхожу к помосту и кладу на него кинжалы.

— В нарушение всех правил барон пытался поразить меня отравленным оружием!

На скулах командира Котов проступили желваки.

Судья испуганно посмотрел себе под ноги.

— Но… откуда вы можете это знать?

— От барона. Он сам сказал. Впрочем, это легко проверить. Пусть сюда приведут собаку и попробуют на ней один из кинжалов. Почему-то мне кажется, что яд, поразивший старого барона, и этот — весьма похожи…

— Э-э-э… но есть ли в этом необходимость… я думаю, что…

— Вы слышали судью? — повернулся Старик к Лексли, стоявшему на пару шагов сзади. — Собаку сюда! И быстро!

— Лучше свинью, — добавил я свои пять копеек, вспомнив, что она-то как раз и ближе всего к человеку и стоит. Уж ближе собаки — так совершенно точно! Недаром в наше время все бронежилеты на свиньях и отстреливали. Значит, и яд на нее подействует так же, как и на человека.

— И свинью тоже!

Через минут десять стражники приволокли и то и другое.

Процесс проверки не занял много времени и был вполне предсказуем.

На судью было жалко смотреть. Он растерянно комкал в руках платок и молчал.

— Ваша честь! — черта лысого ты у меня отвертишься! Давай, родной, исправляй то, что наворотить тут успел.

— Да?

— Я полагаю, что вопрос с виновностью целительницы решен в ее пользу?

— Э-э-э, ну… суд должен…

— Исправить, именем короля, допущенное недоразумение! — командир Котов снова был сух и официален. Во дает, дядя! Мне бы такое самообладание! А то на смех все время пробивает, еле держусь… Отходняк, что ли, у меня такой?

— Э-э-э… ну да, пусть ее отпустят…

— И все?

Судья нехотя приподнялся. Мое воображение быстро дорисовало грандиозный пинок, вскорости его ожидающий. Даже представил себе, как слетает с судейской головы роскошный головной убор…

— Люди Хельяра! (Ага, это деревушка так зовется!) Королевский суд, принимая во внимание результаты поединка защитника и обвинителя, постановил…

Тут у судьи совсем сел голос, и он беспомощно обернулся к Старику. Тот, и глазом не моргнув, подхватил его речь.

— Снять все обвинения в колдовстве и убийстве с целительницы Мирны! Освободить ее немедля и выдать, в счет возмещения ей вреда, пять золотых монет из казны барона!

Судья обреченно махнул рукой и сел в кресло.

Не завидую я тебе, братец… ох, не завидую…

— А ты злопамятный человек, Сандр! — Старик пребывал в благодушном настроении.

— С чего бы это вдруг? — возмутился я, подъезжая к нему поближе.

— Оставить барона в таком состоянии! Это обречь его на всю жизнь на адские муки!

— Поделом вору и мука! Отцеубийца, да еще и лжесвидетель! У меня другой вопрос имеется…

— Это какой же?

— Яд на кинжалах! Не слишком ли часто стало попадаться отравленное оружие?

Благодушие командира как рукой сняло.

— Я уже отправил донесение об этом в столицу. Мне это не нравится!

— Мирна говорит, что яд на болте и на кинжалах очень похож.

— Знаю. Она уже и мне успела это сообщить. Будем искать…

Домой мы вернулись к вечеру.

Надо ли говорить, что ужинать мы с Мирной не пошли? Нам было, что сказать друг другу…

Неожиданным итогом этого происшествия стала продажа ею своего дома. Сероглазка заявила мне, что жить здесь более не собирается и поедет со мной, куда бы я ни направлялся. Не могу сказать, чтобы это мне не понравилось.

Понемногу мы втянулись в размеренную жизнь лагеря. Мирна продолжала еще выезжать по просьбам окружающих. Но на этот раз ее всюду сопровождал кто-то из Котов. Старик предпочитал лишний раз перестраховаться. Никто из нас не возражал. В том, что он умеет предвидеть обстановку на пять шагов вперед, я не сомневался. Хватало и своих забот. Гонял курсантов, мне уже стало и от них перепадать. Нельзя сказать, что рукопашки тут не знали совсем. Просто школа была другая. Вот я и выезжал до сих пор на знании тех приемов, что еще не появились в данных краях. А мечом я учился работать всерьез! Благо, что Коты были превосходными мечниками. По вечерам, врачуя мои синяки, Мирна только охала и переживала.

Так прошел месяц.

В один из дней старик вызвал меня в свою палатку.

Когда я вошел, он вместо приветствия указал мне на стол.

— Посмотри.

Там лежало несколько болтов.

— И что я должен увидеть?

— Они похожи?

— Момент…

Наплевав на условности, я сгонял в свою платку и добыл из «Кюлленберга» лупу и штангенциркуль. Впрочем, его я пока запрятал подальше в карман. Мало ли… Оптику тут знали, хотя подобную лупу не изготовили бы и всем миром. А что ж вы хотите — Карл Цейс! Не хухры-мухры!

Запалив несколько свечей, пристроил их на столе и уселся за работу.

Так… эти два — в топку, левак какой-то. На коленке их строгали, что ли?

Ага, а вот это уже мастер точил… и это тоже. Вот еще один, еще, старый он какой-то. Но манера изготовления та же.

В лупу я рассмотрел раковины, испещрявшие поверхность наконечников. У хороших болтов они есть, а вот у левака — нет. Почему? По логике вещей — наоборот должно было бы быть!

Стоп!

А ведь это — травление! Или я рыжий…

За каким рожном, позвольте спросить? Не спьяну же?

— Эти, — показал я на болты командиру, — были отравлены?

— С чего ты взял?

— На гладком металле яд плохо держится. Поэтому, наконечники болтов специально обработали чем-то, чтобы они были более… шероховатыми, что ли…

— Ты прав!

— Судя по твоему лицу, это еще не все сюрпризы. Так ведь?

— Так…

— И что еще я должен посмотреть?

— Поговорить.

— С кем? И почему это должен делать именно я?

— Да у тебя это как-то очень неплохо получается. То разбойник тебе душу выворачивает, то барон, кстати, сразу после этого, онемевший… Вот я и подумал — грешно такому таланту пропадать!

— Ну и на том спасибо! Хоть где-то оценили! С кем говорить-то надо? Да и еще вопрос есть. Это же вы у нас тут все из себя жуткие, мало кто с вами разговаривать откажется. А если этот человек меня попросту пошлет куда подальше?

— Не пошлет.

— Твои бы слова, да богу в уши… Ладно, куда ехать-то надо?