ГЛАВА 5
Хан унесся, а я принялся за подготовку к встрече гостей. Перевязал на скорую руку раненого злодея и, оттащив его в сторону, занялся ревизией трофеев. Среди них, кроме миномета и тридцати мин, отыскался исправный «ПК» и два короба с патронами. Уже хорошо! Пошарив в рюкзаках, я обнаружил там еще парочку МОН-50. Вообще красота! Подтащив трофейный «ПК» к краю бугра, я принялся ворочать камни, создавая импровизированное укрытие. За этим занятием и застал меня вернувшийся Хан. С ним рысью примчались остальные курсанты.
— Петрович где?
— На тропе растяжки ставит.
— Это он правильно смекнул! Я, лопух, не догадался ему об этом сказать! Давайте, ребята, продолжайте мою стройку. Андрей!
— Я!
— Прихвати патронов, вон из разгрузов и в мешках пошарь. Гранат штуки три-четыре и дуй вон туда. — Я показал ему наверх, туда, откуда недавно спустился сам. — Твоя задача, чтобы нам никто оттуда на голову не свалился. Вовка!
— Тут я!
— То же самое, довооружись и на противоположную сторону. Вот тебе мой ПББС и патроны. Заляжешь с той стороны и ждешь. Когда противник ляжет в кустах и будет по нам оттуда стрелять, начнешь их тихонько гасить. В спину. Не увлекайся, патронов мало, один магазин. Если сумеешь хотя бы пяток заземлить — честь тебе и хвала. Стреляй с ними вместе, так они не сразу тебя засекут. Обнаружат — не геройствуй, уходи по той расщелине. Мы тебя отсюда прикроем, не пустим их следом. Миномет заработает, ныкайся, не хватало еще от нас осколок схлопотать.
Распределив ребят по позициям, я прихватил монки и попер на тропу. Навстречу мне поднимался запыхавшийся Петрович.
— Что там?
— Засада, старый. На нас. Миномет и «ПК», шесть человек.
— Невесело.
— Уж как есть. Там наверху миномет, это уж самое твое дело. Хана по ущелью пошли, откуда мы с ним пришли, пускай там растяжку воткнет.
— Нет уж, это ты у нас мрачный гений взрывного дела, сам и занимайся. У него еще опыта в этом деле нет.
— Уговорил. Я сейчас на тропке мины поставлю и займусь еще и этим.
— Где ставить-то будешь?
— Одну — на тропе, вторую — вот там, в ложбинке. Они после взрыва туда рванут, там и лягут.
Петрович потопал наверх. В минометном деле он, как специалист, был выше меня на голову, так что за эту сторону дела я более не беспокоился. Установка и маскировка мин заняла у меня минут двадцать. Я уже всей кожей чувствовал напряжение вокруг. Пора бы уже им и подойти, где ж их черти-то носят? Неужели я ошибся и сзади никого нет?
Бум! Где-то в ущелье хлопнуло. Растяжка? Очень похоже. Я пулей взлетел вверх, на бугор. Там уже было все более-менее готово. Раненого злодея куда-то утащили. Петрович и один из курсантов хлопотали около миномета. Остальные залегли в нагроможденных камнях.
— Петрович! Ты сколько растяжек ставил?
— Две.
— Значит, еще одного взрыва ждем?
— Должен был бы уже быть. Что-то долго они там.
— Найти могли?
— Как искать будут. Могли и обнаружить. Я там особо не заморачивался маскировкой, не до того было.
— Добро. Я побежал тогда, тропочку эту прикрою.
Отбежав по тропинке назад метров на сто, я подвесил к кустам пару гранат. Посмотрел со стороны. Вроде бы в норме, особо их не видно. Да и не должны они сразу по этой тропке пойти, тут уже вроде бы свои прошли, засаду сделали. Ждать нас будут на основной тропе. Хотя после подрыва могли и сюда кого-нибудь отправить. Ну, ничего, дальше этого места он уже не пройдет. Я едва успел пройти назад метров двадцать, как на основной тропе раздалась автоматная очередь. Значит, вторую растяжку они обошли…
Пока я во весь дух несся по тропинке, бой разошелся уже не на шутку, гулко порыкивал «ПК», хлопал миномет. Взахлеб, длинными очередями били автоматы. Взлетев на бугор, я осмотрелся. Со стороны границы подошло, по моим прикидкам, порядка тридцати человек. Пока мы успешно их сдерживали, на тропе осталось лежать не менее десятка, остальные, огрызаясь огнем, отползали в кусты. Вытащив из разгрузки рацию, я вызвал лагерь.
— Двенадцатый! Здесь шестьдесят четвертый! На связь!
— Слушает двенадцатый! — откликнулся дежурный по лагерю.
— Сообщи Волне — на отметке двадцать один, минус два, тесно от гостей. С той стороны подошла группа численностью не менее тридцати человек. Подрывников пока не наблюдаю. Есть основания полагать, что они могут устроить засаду преследователям, пока эти тут с нами возятся. Как понял, прием?
— Понял, передаю!
Я услышал, как он ретранслирует мое сообщение, и слегка расслабился. Теперь проще будет, ребята нас в обиду не дадут. Теперь пора и мне за работу. Не успел я сделать и нескольких шагов, как рация в моем кармане снова ожила.
— Волна! Я двенадцатый! На лагерь совершено нападение!
На фоне голоса дежурного я отчетливо разобрал трескотню выстрелов.
— Двенадцатый, здесь Волна! Держитесь! При невозможности отстоять лагерь, уходите в горы!
— Волна, нас прижали огнем! Уйти не можем!
— Двенадцатый! Двенадцатый! Ответь Волне!
Тишина… Вот оно, значит, как… Нападение было совершено одновременно на всех. Значит, выйди мы из лагеря чуть позже, имели бы все шансы на встречный бой? Подобравшись к Петровичу, я обрисовал ему сложившуюся ситуацию.
— Хреново. Сейчас они обшарят лагерь и рванут сюда.
— Да. И пойдут, скорее всего, по Хановой тропе. Они про нее знают.
— Значит, нас возьмут в два огня.
— Точняк. «Подрывники» еще не подошли?
— Не видел пока.
— Сколько у тебя мин осталось?
— Восемнадцать штук.
— Побереги пока. «Монки» сработали?
— Одна. Человек пять как с куста долой. В ложбинку они пока не сунулись.
— Что с патронами?
— Пока есть. На час боя еще хватит.
— Высидишь тут, ежели я в тыл прогуляюсь?
— В смысле?
— По тропе назад пройду, а то, чует мое сердце, что те, из лагеря, тут уже скоро будут.
— С чего бы это?
— Даже и не знаю, как это тебе пояснить. Просто чувствую. Как говорится, пятой точкой.
— С собой кого-нибудь возьми. Не ходи один.
— Добро. Хан!
— Тут я!
— Дуй сюда!
Пригибаясь и прячась от пуль, подбежал Хан. Я быстро пояснил ему обстановку. Он кивнул.
— Если эти прошли по тропе, значит, кто-то им ее показал. Или местный у них есть.
— Как скоро из лагеря сюда дойдут?
— Мы за два часа дошли. Так мы и не спешили особенно, время было. Если те спешить будут, то за час.
— Считаем. Лагерь умолк минут двадцать назад. Сколько там народу могло быть? Человек двадцать-тридцать? Десяток там останется, обыщут, трофеи подберут.
— Что там подбирать-то? — хмыкнул Петрович. — Банки консервные?
— Это ты знаешь. Они искать будут. Значит, человек двадцать… То есть минут через сорок-пятьдесят они уже будут вон там. — Я кивнул на тропу.
— Тогда — кирдык. Если и у них с собой миномет есть, пляски нам тут на десять минут.
— Хан, пошуруй в трофеях. Мне нужна взрывчатка и гранаты, сколько есть.
Улов оказался небогатым. Взрывчатки не было совсем, гранат нашлось три штуки. Еще четыре у нас с Ханом.
— Петрович, дам ракету, положи три мины вон туда, за угол, добро?
— Сделаю. Только ты уж там не особо геройствуй, ладно?
Отойдя от бугра метров на двести и миновав собственные растяжки, я остановился.
— Хан, твоя позиция вон там, — показал я ему на громадный валун. — Как раз напротив растяжек будешь. Если кто после них живой останется, то дальше тебя он пройти не должен.
— А вы где будете?
— Здесь. Вон туда, в кусты, отойду. Если они миномет ставить будут, то это самая удачная позиция. Тут я их и накрою.
— А отходить куда будете?
— А куда отсюда отойдешь? Вверх, вон по той расщелине. Она почти не просматривается, не сразу и заметят.
— Опасно это. Может, местами поменяемся?
— Ты уж не сердись, но тут человек с выдержкой нужен, а ты еще парень горячий. Все, расходимся.
В облюбованных кустах оказалась неглубокая ямка, так что замаскировался я вполне достойно. Вряд ли можно было бы разглядеть даже с трех метров.
На основной тропе тем временем стало жарче. Раза три я слышал минометные разрывы, а автоматы стреляли почти непрерывно. «Подрывники» подошли? Скорее всего, да. План дал сбой, и теперь у них стоял вопрос уже собственной безопасности. Не сбив наш заслон, в Грузию они не уйдут. Тут уже не до пленных и унесенных с собой трупов, самим бы уйти. Хватило бы ребятам патронов, на данном бугорке спокойно до ночи сидеть можно. Стрельба то нарастала, то затихала на время. Снова кашлянул миномет. Еще раз. Горячо там. Может быть, не пойдет тут никто и нам лучше оттянуться к ребятам? Рано. Подождем еще. К своим всегда успеем.
Прошло еще минут двадцать, бой на тропе слегка утих. Еще минут десять… На тропе раздалось пощелкивание и постукивание, вниз покатились камешки. Так… «Гости»… Не ошибся я. А жаль, лучше бы я сейчас с ребятами был, вместе как-то спокойнее. Ладно, сантименты побоку, пора работать. Впереди колонны шли двое в гражданке. С автоматами. Ах, вот оно даже как? Местные, мингрелы. Вот откуда засадники знали про тропу. Помощнички у них были. Они-то тут каждый куст знают. Интересно, в бой они пойдут тоже или как? Не останавливаясь, колонна двинулась прямо к растяжкам. Ага, миномета у них нет. Супер! Однако же парочку гранатометов я увидел. Тоже не сахар. Сколько их тут всего? Десятка полтора? Можно жить…
Радиостанция в разгрузке внезапно пискнула. Блин! Торопливо выдернув ее из кармана, я прикрутил регулятор громкости до минимума.
— На связи Шестьдесят четвертый!
— Ты там жив еще?
— Кто это? С кем говорю?
— Скорцени это, знаешь такого?
Я слышал про него. Опытный и удачливый, воевавший еще с девяносто третьего года. Тогда он был у грузин командиром роты. Несколько раз его объявляли убитым, однако каждый раз Скорцени снова откуда-то всплывал. Наш отряд он ненавидел и не раз обещал поотрезать головы всем нам.
— Знаю, слышал. Чего ты хочешь?
— Тебе осталось жить пять минут.
— Это все, что ты хотел мне сказать?
— Нет. Не все. У тебя еще есть выход.
— Какой же?
— Вы двое сейчас выйдете на тропу. Без оружия. Я заберу вас с собой. Из-за границы приехали люди, хотят с вами поговорить. Тогда я отпущу ваших мальчишек.
— Это все?
— Да, все. Я бы с удовольствием размазал всех по камням, но вас двоих хотят видеть живыми.
— Именно нас, не путаешь? Так прямо по именам и назвали?
— Мне твое имя неинтересно. Я его не знаю и не хочу знать. Мне сказали: приведи двух инструкторов, они сейчас в лесном лагере.
— Интересно…
— Не тяни время. Ты выходишь?
— Я должен подумать.
— Не тяни. У вас пять минут. Выйти должны оба. Скажешь об этом мне по рации. Иначе умрут все. Время пошло.
Опустив рацию, я присмотрелся к прошедшим мимо боевикам. Скорцени там? В лицо я его не знал. Кто из них сейчас говорил по рации? Отсюда я не видел. Вытащив из карманов разгрузки все гранаты, я разложил их перед собой, ослабил усики на чеках. Ну что, пободаемся? Посмотрим, кто кого похоронит?
— Шестьдесят четвертый!
Рановато, пять минут еще не прошло.
— Да?
— Это Макс!
С сердца у меня рухнул камень. Большой, тонны на две.
— Слушаю тебя.
— Мы сбили заслон на тропе, подходим к вам! Держитесь!
— Скорцени? Слышал ответ? Не хочешь переиграть?
— В смысле?
— Ты выходишь к нам, а мы отпустим твоих головорезов. Без оружия, преследовать не будем.
Вон он! Держит манипулятор левой рукой и осматривает склоны вокруг.
— Ты хорошо подумал, Шестьдесят четвертый?
— А ты?
— Я всегда думаю хорошо, и этот раз не исключение. Ты меня огорчил, не скрою. Теперь долго не проживешь. Я тебя сам найду. Из принципа. Чтоб другим неповадно было. Со мной не спорят, понял? Пусть все это слышат! Сегодня же твоя голова будет лежать у моих ног!
Он взмахнул рукой, и ожидавшие приказа боевики бросились вперед. Сам он, однако, за ними не пошел. Вместе с двумя охранниками остался стоять на месте. До них было метров сорок.
Бух! Бух! Сработали мои растяжки. Вскинув ракетницу, я нажал на спуск. Подхватив с земли гранаты, я с силой запустил их в сторону Скорцени и его охранников. Упал ничком, и на спину посыпались, сбитые их пулями ветки. Бух! Бух! Бух! Загрохотали разрывы моих гранат. На секунду наступила тишина, и я услышал вой падающей мины…
— Садись. — Я подвинулся, освобождая место Максу.
Он поставил на землю «ПК» и присел рядом на камень. Достал пачку, вытащил сигарету и закурил. Молча достал фляжку и протянул мне. Я отвинтил пробку, глотнул, почти не чувствуя вкуса водки. Вернул флягу.
— Твой? — кивнул он на труп Скорцени.
— Черт его поймет. Тут и мина недалеко легла, и гранаты мои… Поди разбери сейчас…
— Все равно. С твоей подачи, так или иначе, а ему теперь точно амбец. Наконец-то…
— Что, сильно гадил?
— А ты не знаешь?
— Я что, господь бог, обо всех знать?
— Ну, если только одних его кровников здесь собрать, боюсь, немного места свободного останется.
— Даже так?
— А ты думал, он просто так свое прозвище получил? Это же мы его так окрестили. А он и щеки надул, думал, это его крутость оценили. Мы-то совсем другое в виду имели.
— Понимаю…
— Я тебе сейчас навскидку человек двести назову, кому ты теперь братом станешь. Так что если бы мы сегодня только его одного угрохали, так одно это многого стоило бы.
— И много их там, на тропе?
— Ну, если с этими считать, то только убитых почти полсотни человек набралось. Да еще и раненые… В общем, покосили их изрядно.
— А у нас?
— Командир звонил, в лагере… в общем, полегли они все там. Кровища везде, и тел нету, унесли.
— Ну так и у нас теперь есть кого показать — вон, все тут. Приходи и смотри! Интересно мне будет послушать, что теперь грузины скажут?
— Они уже сказали. Подразделения абхазской армии перешли границу и атаковали колонну резервистов грузинской армии. Часть убили на месте, часть увели с собой за границу. На месте боя обнаружены трупы военнослужащих абхазской армии. В форме и с документами. К нам сюда едут уже представители миссии ООН. Сам понимаешь, тебе и Петровичу с ними встречаться не с руки.
— А в лагерь их сводить? Пусть заодно и там посмотрят. Видно же, кто нападал и кто защищался.
— Откуда видно? Трупов нападавших там нет. Защитников тоже. Кто и с кем воевал?
— А американец этот? Копыта не отбросил еще?
— Про него молчим. Его-то как раз и ищут больше всех. Не было его тут, понял?
— Так, я не пойму, раненых грузин что — не допрашивали?
— Кто мы? Так наше мнение для ООН ничего не значит. И признания пленных будут объявлены результатами запугивания. А какие показания они ооновцам дадут… тебе пояснить, что там будет сказано?
— Не надо, сам догадался.
— Так что собирай манатки, и дуйте с Петровичем на базу. Там отсидитесь, пока суд да дело.
— Весело… что ж мы тут тогда горбатились? Ушли бы в лес, только-то и делов?
— Официальные говоруны пускай себе и дальше брешут. У них работа такая — врать в глаза. Но вот когда они еще раз сюда прийти захотят… Не враз на это желающих найдут. Страшно…
Макс наклонился к трупу Скорцени и снял с его пояса кобуру со «стечкиным» и патронные подсумки.
— Держи. Как это говорят? Что с бою взято — то свято! Твой. Носи.
Подойдя к бугру, я увидел Петровича. На правой руке белел бинт. Он сидел, закрыв глаза и опершись плечом на дерево.
— Заснул, старый?
— Заснешь тут… носятся все как очумелые. Плечо болит.
— Сильно зацепило?
— В мякоть, навылет. Жить можно.
— А остальные как?
— Хохла убили. В конце боя уже, прямо в голову пуля пришла. Андрея сейчас сверху спускают, его в плечо поранило. Он там сверху прилично грызунов пощипал, молодец. Вовка на той стороне лежит, ему в ногу пришло. Тоже поработал нормально. Хан в руку ранен, но несильно. Бегает вон, хорохорится. Ты сам-то как?
— В ушах звенит. Хорошо твои мины легли.
— Сам просил.
— Ты и рад стараться! Но вообще — спасибо! Накрыл их качественно! Как веничком всю поляну подмел!
— Чему учили… Не пропил еще умение-то!
— Ладно тебе, старый, скромничать. Ну что, пойдем? Сам дойдешь или помочь?
— Автомат возьми.
Я подхватил его оружие, подал руку. Петрович грузно поднялся, и мы пошли вниз, по направлению к тропе.
