ГЛАВА 7
Проводив взглядом ушедшего гауптмана, советник повернулся к своей ассистентке.
— Магда, а вам не кажется, что наступило время перекусить более основательно, чем мы это делали до сих пор?
— Давно уже пора, герр советник.
— Тогда позвоните дежурному и распорядитесь, чтобы нам доставили сюда обед. А я пока слегка вздремну вон там, в кресле.
Через час.
— Кто у нас теперь на очереди, Магда?
— Ассистент Гюнтер Лееб.
— Зовите его сюда.
— А он уже здесь, за дверью сидит. Я распорядилась, чтобы его вызвали сразу, как мы закончим обед.
— Вы в который раз меня восхищаете своей предусмотрительностью! Вы золото, вам кто-нибудь об этом говорил?
— Кроме вас — никто.
— Это потому, что они не знают вас настолько хорошо. Давайте, зовите этого ассистента. Посмотрим, что хорошего он нам поведает.
Вошедший в кабинет мужчина в гражданской одежде с сомнением оглядел предложенное ему кресло и уселся в него.
— Позвольте представиться, ассистент, — советник Вернер. Это мой помощник фройляйн Магда. Я представляю здесь рейхсфюрера СС.
— Не тратьте попусту время, герр советник. Я прекрасно знаю фройляйн Магду и представляю себе, в каком качестве она может здесь находиться. Соответственно, и о вашей миссии у меня уже сложились свои представления.
— И если не секрет — какие?
— Кто-то же должен отвечать за весь тот бардак, который произошел тут в течение последних нескольких дней. Поэтому ваше появление здесь можно было легко предвидеть.
— Именно мое?
— Ну, не ваше, так еще чье-нибудь. Вы в данном случае, пожалуй, предпочтительнее прочих.
— Это почему же?
— Потому что я знаю фройляйн Магду уже почти шесть лет. Мы мало встречались лицом к лицу, но сфера нашей деятельности такова, что все более-менее серьезные специалисты знают друг о друге. У фройляйн весьма неуживчивый характер, и тот факт, что она работает с вами, говорит о многом.
— О чем же, например?
— Ну, хотя бы о том, что руководить ею может только специалист очень высокого класса, чей авторитет будет для нее незыблемым. Вы ее начальник, стало быть, и являетесь для нее тем самым авторитетом. Я совершенно не знаю вас, что свидетельствует только о том, что вы очень ловко умеете держаться в тени. Это делает вам честь.
— Однако… Вы очень неплохо анализируете ситуацию.
— Потому что я профессионал, герр советник. Как только вы арестовали Горна, я понял, что вы вызовете и меня. И, соответственно, подготовился к данной беседе.
— Хм… Ну, раз так, то давайте к ней и приступим.
— Слушаю вас, герр советник.
— Что вы можете сказать по поводу провала операции?
— Какой именно?
— А что, их было несколько?
— А вы об этом не знали?!
— Однако… Потрудитесь пояснить свои слова, герр ассистент.
— Проще простого, герр советник. На полигоне одновременно проводилось две операции.
При этих словах у советника и его помощницы вытянулись лица.
— Расскажите об обеих.
— Предъявите свои полномочия. Желательно в письменном виде.
— Извольте.
Советник протянул ассистенту лист бумаги. Тот внимательно его прочел и поднял на советника вопрошающий взгляд.
— Вам этого недостаточно?
— Разумеется, нет. В данном документе вас уполномочили произвести расследование деятельности штандартенфюрера Рашке. Чем вы и занимаетесь в настоящий момент. Упомянутая мною операция не входит в сферу деятельности штандартенфюрера.
— Которая из двух?
— Вторая. Первая, имевшая своей целью стандартную проверку боевых качеств испытуемых, действительно завершилась неудачно. Здесь вы правы, и ответственность за ее провал несет штандартенфюрер Рашке. Вторая же производилась под прикрытием первой, о чем штандартенфюрер осведомлен не был. Соответственно, он и не мог отвечать за ее успех или неуспех.
— Так… Меня предупреждали, что вы человек крайне своеобразный.
— Уж какой есть, герр советник.
— Тогда держите, вот вам еще один документ. Надеюсь, этого будет достаточно?
Ассистент внимательно прочитал вторую бумагу. Выражение его лица смягчилось.
— Что б вам сразу с этого не начать? Не теряли бы зря столько времени.
— Ну, это уж мое дело, с чего начинать и как. Теперь вы удовлетворены?
— Полностью, герр советник. Готов отвечать на все ваши вопросы.
— Для начала расскажите мне о первом эксперименте. Конкретно меня интересуют особенности управления испытуемыми. Кто, каким образом и при каких условиях может отдавать им команды?
— Подготовка испытуемых проводилась в рамках проекта ОКВ «Неудержимый натиск». Целью проекта являлась подготовка штурмовых групп прорыва. Их планировалось использовать для штурма хорошо укрепленных и сильно защищенных позиций противника. Исходя из этого и были проработаны варианты управления испытуемыми на разных этапах их деятельности. В обычном состоянии, условно назовем его состоянием покоя, они выполняют ряд команд, непосредственно связанных с их жизнедеятельностью. Это команды на перемещение, прием пищи и им подобные. Могут быть отданы практически любым человеком. Состоят из ряда кодовых слов. Это сделано для того, чтобы при отправке испытуемых в войска не сопровождать их на всем этапе следования специалистами института. В этом нет никакой необходимости. Второе состояние, назовем его предбоевым, есть состояние более сложное. В процессе этого происходит назначение цели, подготовка к ведению боевых действий и задается алгоритм поведения испытуемого в процессе боя. Это более сложная процедура, и она выполняется, как правило, хорошо подготовленным сотрудником. Ввиду сложности и малоизученности процессов, протекающих в головном мозге, только очень немногие люди могут осуществлять этот процесс достаточно качественно. При этом требуется не только аудиовизуальный, но и тактильный контакт специалиста и испытуемого. В третьей фазе, боевой, испытуемый выполняет только команды на атаку и отход. При этом смена цели может быть произведена любым из двоих специально назначенных для этого людей. А вот команда на отход может быть отдана практически кем угодно.
— А почему в данном случае такое несоответствие?
— Послать в атаку могут немногие. Но поскольку в процессе экспериментов была выявлена такая особенность испытуемых, как полное отсутствие у них инстинкта самосохранения, возникла потребность в том, чтобы их можно было вовремя остановить и вернуть назад.
— Возвращаются они куда?
— В точку выхода. Кратчайшим путем. При этом они находятся в боевом состоянии и способны адекватно отвечать на все возникшие угрозы.
— Иначе говоря, они продолжают вести бой?
— Совершенно верно. Посылать следом за ними людей, знающих команды управления атакой, командование сочло опасным и ненужным. Всегда сохраняется возможность захвата такого человека противником. Поэтому следом за ними могут идти обычные солдаты, способные в нужный момент отдать испытуемым команду на возврат. Наихудшее, что может произойти в случае захвата такого солдата, — испытуемые вернутся назад. Направить их на другую цель — невозможно.
— Если я правильно вас понял, то участие специалистов института требуется только во время проведения второй фазы?
— Именно так. Процесс подготовки к боевому состоянию является самым сложным и должен выполняться только грамотным специалистом.
— Испытуемых можно подготовить в тылу, вывезти на передовую, где специально назначенные люди отдадут им приказ к атаке?
— Да, все так.
— Хм… У вас получается практически идеальная боевая единица. Заранее подготовленная к бою и ожидающая только приказа. Обладающая высокими физическими возможностями, практически нечувствительная к боли. При этом вероятность ее использования противником практически ничтожна. Так?
— Да.
— Как долго такой боец может находиться в… э-э-э… автономном плавании?
— Теоретически — до двух недель. При наличии спецпайка, разумеется. Так что убежать он тоже никуда не сможет — попросту отключится мозг, и он станет безвольной куклой. Причем — навсегда.
— Заманчиво… Понимаю наших генералов… Такой солдат всегда был мечтою многих из них. Однако, ассистент, вы весьма лаконичны!
— Я не оратор и не конферансье. Это им платят за болтовню. У меня другие обязанности.
— Ладно-ладно… Уж и пошутить нельзя… Расскажите-ка мне о второй операции, как ее успехи?
— Никак.
— То есть?
— А она еще не завершена. Вот закончим — тогда и будет о чем рассказывать.
— Так. Давайте-ка поподробнее и с самого начала.
Гюнтер пожал плечами. Пододвинулся к столику и налил себе чашку кофе.
— Как вам будет угодно. Только не спрашивайте меня о совсем уж специфических методах работы, ладно? Объяснить я вам и это смогу, только мы тогда тут до утра просидим. Для понимания картины вам и того, что я расскажу, будет более чем достаточно.
— Годится. Рассказывайте.
— Как вы теперь знаете, в институте параллельно велась работа над двумя проектами. «Неудержимый натиск» — по заказу ОКВ. А вот заказчик проекта «Ночной гость» неизвестен даже мне. Профессор, разумеется, его знал, но вот мне не сообщил.
— А штандартенфюрер?
— Этот — точно не знал. Его прерогативой было обеспечение безопасности испытаний, подготовка исходного материала и прочие аналогичные вопросы. В научную кухню он не лез, да и не понял бы в ней ничего. Все расходы по данному проекту проводились в рамках «Неудержимого натиска» и никак особо не выделялись.
— Почему?
— Не знаю. Это вообще не мое дело, а бухгалтерии.
— А в чем заключались особенности данного проекта?
— Это подготовка одиночного бойца. Полностью автономного, не связанного никакими ограничениями и запретами. При этом он обладает всеми качествами испытуемого, но его умственные способности на несколько порядков выше.
— И зачем это нужно?
— Внешне он вообще неотличим от обычного человека. Так же пьет, курит и шутит. Вы можете подойти и дать ему по морде, он обидится и отойдет в сторону.
— И не даст сдачи?
— Если это не его цель — не даст.
— В смысле — цель?
— Этот боец рассчитан на одновременное уничтожение или захват одной, конкретной цели. Ей может стать любой человек, группа людей или какой-либо объект. В любой точке земного шара. Не имеет значения, кто эти люди или что это за объект и сколько народу задействовано в их охране.
— То есть, по сути дела, это идеальный террорист?
— Да. На своем пути к цели он должен обойти любое препятствие. При невозможности обойти — уничтожить. Выполнить задание и возвратиться назад. Желательно — незаметно для всех.
— Даже и для своих?
— Для него нет таких понятий. Есть люди и факторы, способствующие выполнению задания, есть — мешающие. С первыми можно сотрудничать, вторых обходить или уничтожать.
— А каков срок его автономии?
— Теоретически? До бесконечности. Он потребляет весьма небольшое количество препарата. И может унести с собой достаточно большую дозу. Еду и все прочее, ему потребное, он может добывать сам — его умственных способностей для этого вполне достаточно.
— Сколько таких бойцов вы имеете на сегодняшний день?
— Сейчас? Одного.
— А сколько их было?
— Всего шесть человек. Двое умерли в процессе исследований. Трое погибли при испытаниях. Один выполняет полученное задание.
— Вы говорите, погибли… При каких обстоятельствах?
— Вам все подробно рассказывать?
— Более или менее, как сами считаете нужным.
— В первом случае «призрак» получил задание уничтожить пулеметный расчет противника. Расчет находился на хорошо охраняемой позиции, в окружении большого количества солдат красных.
— «Призрак»?
— Профессор распорядился называть их именно так.
— Ага, понятно. И что же, он уничтожил расчет?
— Ему было приказано принести пулемет и головы солдат, которые из него стреляли.
— Принес?
— Принес. Станковый пулемет и пять отрезанных голов. Но вот при возвращении его обстреляли наши солдаты… увы… до наших окопов он не дополз всего двадцать метров.
— Как же так?
— Его не было три дня, и солдаты уже перестали ждать кого-нибудь своего с той стороны.
— А почему так долго?
— Могло быть и дольше. «Призрак» сам выбирает время и условия нападения. Исходя из наилучшей возможности сделать это максимально эффективно. Кстати, в этом случае он переоделся в форму противника. Видимо, убил кого-то уже в тылу красных и взял его форму, чтобы подойти ближе к цели.
— А другие два случая?
— В одном «призрак» получил команду принести голову командира дивизии противника. Причем он не знал, кто этот командир и где его искать. Ему сообщили только номер части. Он пришел через неделю и принес эту голову. К сожалению, он умер от передозировки препарата. Третьему отдали приказ найти близлежащий партизанский отряд, установить там комиссара и убить его.
— И как?
— Он выполнил приказ. Но при возвращении наступил на мину, уже около постов охраны аэродрома. После этого, кстати, их и поснимали отовсюду.
— Кто может отдать «призраку» приказ? Назначить цель?
— После гибели профессора только я.
— И какой же приказ «призрак» выполняет в настоящий момент?
— Я приказал ему найти человека, который начал бой с испытуемыми на полигоне, поймать его и привести ко мне.
— И он выполнит данный приказ?! Он что, видел этого русского?
— Да. Он его видел. И я тоже. Мы видели его, когда он шел к бункеру.
— И вы могли тогда же его и убить?
— Герр советник, я получил четкий, не допускающий иных толкований письменный приказ от своего руководителя. Указать «призраку» цель и отправить его по следу через час. Меня, да и вас, я думаю, в первую и основную очередь интересует успех программы в целом, а не смерть одного русского диверсанта. Или я не прав?
— Стоп. Ассистент, в данном случае вы правы. Извините, я это сказал второпях, руководствуясь эмоциями. Ошибся, бывает. Когда и куда должен возвратиться ваш «призрак»?
— К бункеру управления. После выполнения задания. Он будет там искать меня.
— Существует ли какая-либо процедура, отменяющая полученное им задание?
— Нет. По ряду причин это невозможно. Задание либо выполняется, либо «призрак» погибает. Команды на отход не предусмотрено. С момента выхода на задание он абсолютно самостоятелен и неуправляем.
— Кстати, а почему этих… «призраков» всего шестеро? Их что — так трудно подготовить?
— Более чем, герр советник, более чем. Проще подготовить роту испытуемых по головному проекту. Да и кроме того, «призрак» должен быть добровольцем и идти на это сознательно.
— Так… Благодарю вас, ассистент, вы во многом нам помогли. Не смею мешать вам в дальнейшей работе.
Гюнтер встал из кресла. Коротко, по-военному, кивнул головой советнику. Отвесил куда более учтивый поклон Магде. Повернулся и вышел в коридор.
На некоторое время наступило молчание. Советник задумчиво расхаживал по комнате, рыжая девица что-то писала в своей тетради.
— Так, Магда… Обстановка проясняется… Что у вас? Донесение в Берлин готово?
— В общих чертах, герр советник.
— Прочитайте мне. Возможно, придется внести некоторые поправки в текст. Преамбулу и обращения опустите.
— Минуточку, я кое-что завершу… Так, готово. Слушайте.
Советник уселся в кресло и, положив подбородок на сцепленные кисти рук, приготовился.
— … вот… в целом можно констатировать тот факт, что операция «Почтовый рожок» вступила в свою основную фазу. Меры по дезинформации противника заставили его обратить самое пристальное внимание на район проведения экспериментов по программе «Неудержимый натиск». Как и ожидалось, командование противника направило сюда группу специально обученных и подготовленных по особой методике диверсантов. Что в свою очередь свидетельствует о весьма серьезном отношении его к полученной от нас информации. Исходя из этого можно предположить, что русские ведут свои исследования в данной области и относятся к нашим возможным успехам очень серьезно. Крайне важным успехом является также и установление названия противодействующей нам структуры противника. Прошу ускорить работу соответствующих структур на сбор данных об этом подразделении. Противником также была проведена обширная дезинформационная подготовка, предшествующая появлению в поле нашего зрения одного из заброшенных агентов. Обращает на себя внимание и тот факт, что в данном случае противник предпринял две, независимые друг от друга, попытки подхода к объекту. Одновременное проникновение через подведомственный шталаг 4в и параллельная заброска группы специально подготовленных диверсантов. Можно с уверенностью сказать о том, что руководство противника поставило своей целью физическое устранение ключевых фигур проекта. Что опять же свидетельствует о том, что мы находимся на верном пути. Разница в способах подхода противника к полигону указывает на то, что мы имеем дело с двумя различными методами подготовки, которые могут во многом повторять или даже предвосхищать наши наработки в данной области. Вероятно, проникший через шталаг 4в агент подготовлен аналогично наработкам программы «Ночной гость». А сброшенные позднее парашютисты готовились по иной, но не менее эффективной программе. Учитывая факт дублирования русскими друг друга, можно предположить, что их программы обучения и подготовки также еще не доработаны до конца. Хотя надо признать, что даже и в этом виде противник опережает нас в своих наработках. Во всяком случае — по эффективности действия в боевых условиях. …Руководству организации на месте будет дано указание об усилении охраны де-факто руководителя проекта, ассистента Гюнтера Лееба. После трагической гибели профессора Маурера он является единственным компетентным специалистом в данной области. Мною проведен соответствующий инструктаж исполнителей на месте. Следует считать доказанным факт наличия внутри организации информаторов противника. Прошу ориентировать на их розыск и разработку соответствующие структуры РСХА. Прошу также ускорить расшифровку перехваченных радиограмм противника.
— Отлично, Магда! Дайте мне текст, я в паре мест вставлю свои замечания, и можно готовить его к отправке.
