Магнусу нравились утренние запахи Парижа. И это было удивительно, потому что пахло в Париже по утрам перепревшим на солнце сыром и рыбьими внутренностями. Еще пахло людьми и продуктами их жизнедеятельности (не культурой, а гораздо менее приятной субстанцией, которую ведрами выливали из окон). Но были и другие запахи, менявшиеся от улицы к улице, от здания к зданию. Пьянящий запах пекарни неожиданно сменялся ароматом гардений в саду а тот уступал место вони и запаху крови со скотобойни. Париж был полон жизни – Сена струилась по огромной артерии, сосуды широких улиц сужались до крошечных переулков, – и каждый дюйм был пропитан запахом. Здесь пахло жизнью – жизнью во всем ее разнообразии.

Сегодня, впрочем, запахи были даже чересчур сильны. Магнус отправился по незнакомому маршруту, который завел его в захолустный уголок Парижа. Дорога здесь была ухабистой, и карета подпрыгивала на кочках. Внутри было ужасающе жарко. Магнус оживил один из своих роскошных китайских вееров, но облегчения не почувствовал – воздух едва колыхался. Пришлось признаться себе (чего совсем не хотелось делать), что новый камзол в розово-голубую полоску из тафты и атласа и шелковый жилет с пташками и херувимами совсем не подходили для такой жары. Воротник-бабочка, парик, чудесные новые перчатки нежно-лимонного цвета… все это было не по погоде.

Но тот, кто хочет выглядеть сногсшибательно, просто обязан терпеть. Либо ты носишь все это, либо списываешь сам себя в разряд неудачников.

Магнус откинулся на спинку сиденья и смирился с потом, радуясь тому, что не поступился принципами, которые здесь, в Париже, многие разделяли. В столице все старались одеваться по последней моде. Парики до потолка с миниатюрными корабликами в них, роскошные шелка, декоративные мушки, белая пудра и румяна, которыми пользовались и мужчины, и женщины… В Париже можно было иметь раскосые кошачьи глаза, как у Магнуса, и все будут думать, что это не подарок природы, а изыски моды.

В таком месте предприимчивому колдуну всегда есть чем заняться. Аристократы любили волшебство и были готовы за него платить. Они щедро платили за везение за карточным столом, за то, чтобы ручные обезьянки заговорили, а птицы запели арии из любимых опер. Им хотелось, чтобы на щеках внезапно появлялись мушки в форме сердец, бокалов для шампанского или звезд. Им хотелось, чтобы бриллианты сияли еще ярче. Им хотелось удивлять своих гостей огненными фонтанами или… разгуливающими по комнате креслами. Все их просьбы, касающиеся спальни, Магнус аккуратно записывал: альковные фантазии парижан, а еще больше обитателей Версаля, порой переходили всякие границы. Больших развратников, чем эти люди, Магнус не встречал, и положа руку на сердце восхищался ими.

Революция, однако, положила конец излишествам. Каждый день – даже сейчас, раздвигая голубые шелковые занавески и окидывая взглядом улицу, – Магнус все больше убеждался в этом. Он видел, какими пронзительными взглядами санкюлоты, уныло толкавшие повозки или продававшие кошатину на углу, провожают его карету.

Магнус снимал апартаменты в Маре, на рю-Барбетт, около Отеля де Субиз, принадлежавшего его старому другу принцу де Субиза, к несчастью недавно почившему. Особняк окружал великолепный сад, и Магнусу дозволялось бродить по его аллеям в любое время суток. Но это не было исключением – он был вхож во многие знатные дома Парижа. Его друзья-аристократы по большей части были глупы, но совершенно безобидны. Однако теперь выставлять напоказ свои знакомства было рискованно. Связи и богатство больше не были плюсом. Вонючие голодранцы, завоевав Францию, перевернули все с ног на голову.

К революции Магнус относился неоднозначно. Люди голодали. Цена на хлеб все еще оставалась очень высокой, и это не могло не вызывать ропота. Да еще королева Мария-Антуанетта, узнав, что у ее подданных нет денег на хлеб, подлила масла в огонь: «Пусть едят пирожные!» Сам Магнус всегда сочувствовал бедным и убогим. Ему казалось разумным, что народ выдвигает требования. Людям надо есть, надо чем-то растапливать очаг и в конце концов надо что-то надевать на себя. Все это жизненно необходимые вещи. Ни в одной другой стране Магнус не видел столь разительных контрастов. И дело даже не в бедняках – бедняки везде одинаковы, – а в головокружительной роскоши аристократов.

Магнус предпочитал понимать, что происходит, но сейчас это удавалось ему с трудом. Никто точно не знал, кто управляет страной. Революционеры постоянно ссорились. Конституция бесконечно переписывалась. Король и королева, судя по всему, до сих пор обладали какой-то властью, но находились под контролем революционеров. Периодически во имя свободы совершались нападения, убийства и поджоги. Жить в Париже – означало жить на пороховой бочке, причем эта бочка стояла на пирамиде таких же бочек в трюме корабля, бесцельно дрейфующего в море. Не покидало чувство, что народ – серая безликая масса – готов убить каждого, кто пока еще мог позволить себе купить шляпу.

Ну, хватит, хватит. Магнус откинулся на спинку сиденья и поднес к носу платок, пропитанный жасминовой водой. Довольно смрада и беспокойства – он едет посмотреть на воздушный шар.

Конечно, ему уже приходилось летать. Он оживлял ковры и поднимался в небо на спинках птиц. Но воздушный шар – никакое не волшебство, а дело рук человека. Воздушные шары, хотя и появились уже довольно давно, были диковинкой и, откровенно говоря, немного пугали его. Нет, вы только подумайте – поднимаешься в воздух в корзине, и весь Париж смотрит на тебя… Вот именно по этой причине ему и хотелось попробовать.

Первый полет на воздушном шаре состоялся лет десять назад, когда еще не было никакой революции, и в парижских салонах только и говорили об этом. Но Магнус, он уже и не помнил по какой причине, остался в стороне от всеобщего увлечения. И вдруг все изменилось. Несколько дней назад, возможно слегка перебрав вина, он задрал голову вверх и увидел чудесный небесно-голубой шар, разрисованный золотистыми ирисами и знаками зодиака. Его сердце дрогнуло, и он захотел немедленно прыгнуть в корзину, чтобы проплыть над городом. Прихоть, конечно, но для Магнуса в жизни не было ничего важнее прихотей. В тот же день он отыскал одного из братьев Монгольфье и выложил ему огромную сумму за полет.

Направляясь к месту, откуда этот полет должен был начаться, Магнус пытался вспомнить, сколько же он выпил вина, когда принял решение подняться в воздух не с помощью волшебства, а на странном аппарате, пусть и очень красивом.

Явно очень много.

Карета остановилась около Шато-де-ла-Мю этт, некогда прекрасного дворца, теперь, увы, пришедшего в запустение. Магнус вышел из кареты и решил немного пройтись по парку. От духоты было трудно дышать – трудно настолько, что хотелось скинуть этот чертов наряд. Сквозь деревья он увидел, что его уже ждут. Пока еще спущенный шар лежал на траве – шелк прекрасен, как и всегда, но Магнус надеялся увидеть что-то более впечатляющее. Если на то пошло, в его гардеробе есть пижамы покрасивее.

Один из братьев Монгольфье (Магнус так и не припомнил, с кем из них он договаривался) подбежал к нему с раскрасневшимся лицом:

– Месье Бейн! Сожалею, но погода сегодня нелетная. Я даже заметил, как сверкнула молния!

Словно подтверждая его слова, вдали прогрохотал гром. Небо потемнело.

– Сегодня взлететь не выйдет. Может быть, завтра? Ален, убирай шар!

Шар скатали в рулон и унесли в небольшую беседку.

Магнус не стал показывать виду, что огорчен, и, пока погода не испортилась окончательно, снова углубился в парк.

Здесь было довольно много народу, но, силы всемогущие, ни одного симпатичного лица! А ведь когда-то сюда приходили, чтобы пофлиртовать. Буа-де-Булон еще совсем недавно был частным парком, но теперь открылся для всех, и на этих чудесных землях сажали картошку. Люди, которые занимались этим, носили одежду из грубой ткани. Аристократы прозвали их санкюлотами, потому что штаны у мужчин были длинными, ничего общего не имеющими с кюлотами – нарядными штанишками до колен, которые носят с тонкими шелковыми чулками. Один из мужчин, проходивший мимо Магнуса, бросил неодобрительный взгляд на его роскошные бриджи в розовую полоску. Магнус поежился – быть сногсшибательным в такое время нелегко.

Среди гуляющих или просто спешащих по своим делам, а таких было большинство (все они говорили о революции), Магнус заметил знакомого, но был не рад этому. К нему быстро приближался Анри де Полиньяк, одетый в серебристо-черный костюм. Анри был помощником Марселя Сен-Клауда, главы самого могущественного вампирского клана Парижа. И он был ужасным занудой, несмотря на свою молодость. «Господин сказал так», «господин сказал этак», вечно пресмыкается и путается под ногами – с ним и разговаривать не о чем. Интересно, что он делает в парке, да еще днем? – подумал Магнус. Наверняка охотится, ищет, кого бы укусить, ищет кандидатов в жертвы. А теперь еще и будет досаждать ему.

– Месье Бейн! – сказал Анри, отвесив короткий поклон. – Я давно вас не видел…

– Ах, – беспечно отозвался Магнус, – я был занят. Дела, знаешь ли. Революция.

– Конечно, конечно. Но мой господин недавно говорил, что давно вас не видел. Он интересовался, куда это вы запропастились.

– Нет-нет, я никуда не запропастился. Просто был занят, – ответил Магнус, пытаясь сохранить улыбку на лице.

– Мой господин тоже занят, – сказал Анри, криво ухмыльнувшись. – Вы обязательно должны нас навестить. Господин устраивает прием в понедельник вечером. Он сильно на меня осерчает, если я вас не приглашу.

– Да? – Магнус сглотнул скопившуюся во рту горечь.

– Несомненно!

От приглашения Сен-Клауда никто не отказывался, если хотел спокойно жить в Париже. Вампиров легко обидеть, а парижских вампиров – легче всего.

– Разумеется, – сказал Магнус, осторожно стягивая с руки одну из лимонно-желтых перчаток, чтобы найти себе хоть какое-то занятие. – С удовольствием. С превеликим удовольствием.

– Так я скажу господину, что вы придете, – с явным облегчением произнес Анри.

На камзол Магнуса упали первые капли дождя. Это дало ему повод распрощаться с собеседником. Через несколько шагов Магнус поднял руку – меж пальцев засверкала паутина голубых искр, и над головой образовался невидимый навес; дождь теперь ему не страшен.

Париж… Как сложно стало в нем жить. Сплошная политика. Ах, мои туфли! Почему я не надел сегодня шелковые? Знал же, что пойду в парк. Но эти, сшитые Жаком с рю-де-Бале, так хороши, что невозможно было удержаться. Возможно, стоит уехать куда-нибудь в другое место. Лондон – хороший вариант. Город, равнодушный к моде, но и не без плюсов. Или Альпы. Там чистый свежий воздух. Он мог бы гулять среди эдельвейсов и наслаждаться горячими источниками. А Индия? Он давно уже там не бывал. А может, Перу?

Но нет, лучше остаться в Париже…

Едва он сел в карету, как небеса разверзлись по-настоящему; дождь так сильно забарабанил по крыше, что Магнус перестал слышать собственные мысли. Мимо с визгом пробежали две хорошенькие гризетки – спешили укрыться под деревом. Краски стали ярче – цветы, казалось, расцвели под дождем. Магнус вдохнул полной грудью парижский воздух, который ему так нравился.

Карета тронулась с места, но в эту минуту настроение Магнуса было испорчено – кто-то бросил в окно гнилую картошку. День явно не задался, и спасти его могли только прохладная ванна и чашка обжигающего чая. Остаток пути Магнус мечтал о том, как примет ванну и будет сидеть у окна, потягивая лапсанг сушонг и наблюдая за тем, как Париж заливает дождь. А потом… Потом он приляжет на кушетку и будет читать «Совращенного поселянина» Никола Бретона, а еще лучше Шекспира. Возможно, он даже вздремнет, а когда проснется, выпьет бокал шампанского и начнет одеваться перед походом в оперу.

– Мари! – крикнул Магнус, заходя в дом. – Ванну!

Прислуживала ему старая пара, Мари и Клод. За много лет службы они стали незаменимыми.

Магнус любил Париж. Конечно, были города, естественная красота которых трогала сердце, но красота Парижа была неестественной, и это волновало его еще больше. Что же касается этого дома, то все в нем доставляло ему удовольствие: шелковые обои – желтые, розовые, серебряные и голубые, – позолоченные столы и кресла, часы, зеркала, посуда… Как же здесь хорошо!

Многие жители Сумеречного мира предпочитали держаться от Парижа подальше. Конечно, здесь было немало оборотней, и в каждой речной долине водились феи. Но Париж оставался городом вампиров. На то имелось много причин – по натуре вампиры были аристократическими созданиями, бледными, грациозными, они любили наслаждения и мрак, и им было на кого охотиться в этом городе. Гипнотический взгляд вампиров заворожил немало знатных дворян. Боялись ли их? Да, боялись, но многие дворяне считали, что нет ничего приятнее, чем позволить вампиру выпить твою кровь.

В 1787 году началась «вампирская лихорадка». Стали пропадать дети, а подростки все чаще возвращались домой с отсутствующим взглядом. Так случилось с Анри и его сестрой Бригиттой, племянником и племянницей герцога де Полиньяка. Некогда они были членами одного из знатных родов Франции, а теперь жили с Сен-Клаудом и повиновались ему. К слову, поручения Сен-Клауда часто оказывались довольно странными. По мнению Магнуса, этот тип был настоящим злодеем. Сумеречные охотники, по всей видимости, ничего не знали о том, что творит его братия. Впрочем, в Париже немало мест, где можно скрыться. Под городом пролегали километры катакомб, и очень легко было схватить кого-нибудь с улицы и утащить вниз. К тому же у Сен-Клауда повсюду были друзья, готовые помочь ему в любую минуту. Магнус старался избегать и парижских вампиров, и тех, что жили в Версале. Даже ему встречи с ними не сулили ничего хорошего.

Мари наполнила ванну. Ванна стояла у окна, и Магнус, нежась в воде, мог наблюдать за улицей. Но сегодня ему хотелось читать. Примерно через час – холодная вода его бодрила – он отложил книгу и принялся наблюдать за тяжелыми облаками, думая о Клеопатре: однажды она растворила бесценную жемчужину в стакане вина. В дверь постучали, и вошел Клод:

– К вам гость, месье Бейн.

Клод знал, что ему не обязательно сообщать Магнусу имя посетителя.

– Ладно, – со вздохом кивнул Магнус, – пригласите его.

– Месье будет принимать гостя в ванной?

– Месье подумывает об этом… – Как бы то ни было, придется соблюдать приличия.

Он выбрался из ванны, надел шелковый халат с изображением павлина и с раздражением сел в кресло у окна.

– Клод! – закричал он. – Зови его!

Мгновение спустя дверь открылась.

На пороге стоял привлекательный мужчина в дорогой одежде изысканного покроя. Черные волосы подчеркивали яркую голубизну его глаз. Магнус воспрянул духом. Как щедра могла быть Вселенная, когда хотела! И это после того, как она лишила его возможности полетать на воздушном шаре и обрекла на неприятную встречу с Анри!

– Вы месье Магнус Бейн, – с уверенностью сказал мужчина.

Магнуса трудно было перепутать с кем-то. Высокие мужчины с кошачьими глазами и смуглой кожей в Париже встречались редко.

– Да, это я, – ответил Магнус.

Многие дворяне, которых доводилось встречать Магнусу, производили впечатление рассеянных людей, которым никогда в жизни не приходилось заниматься ничем важным. Но этот человек был совсем другим. Он держался гордо, и в глазах его читались серьезные намерения. По-французски он говорил с легким акцентом, распознать который Магнус не смог.

– Я пришел, чтобы обсудить с вами одно важное дело. Обычно я не… Я…

Магнус понимал причину волнения. Некоторые люди начинали нервничать в присутствии колдунов.

– Вам неуютно, месье, – сказал Магнус с улыбкой. – Позвольте, я это исправлю. У меня к этому большой талант. Сядьте, выпейте шампанского.

– Я предпочитаю стоять, месье.

– Как пожелаете. Могу я узнать ваше имя? – спросил Магнус.

– Меня зовут граф Ханс Аксель фон Ферзен.

«Граф! – возликовал Магнус. – Черноволосый, голубоглазый! Судя по выправке, военный. И он явно рассчитывает на мою помощь… Вселенная заслуживает букета цветов – сегодня она превзошла себя!»

– Месье Бейн, я наслышан о ваших талантах. Не могу сказать, что верю во все это, но разумные люди говорят, что вы способны на чудеса за гранью понимания.

Магнус шутливо развел руками:

– Да, это правда. Я умею творить чудеса.

– Я слышал, вы можете изменить облик человека с помощью какого-то… фокуса.

Фокус? Для Магнуса это было оскорблением, но он решил проигнорировать его.

– Месье, – продолжил фон Ферзен, – что вы думаете о революции?

– Революция вершится вне зависимости от того, что я о ней думаю, – холодно сказал Магнус. – Я не гражданин Франции и вряд ли должен иметь мнение о том, как будет развиваться государство.

– Я тоже не гражданин Франции. Я швед. Но у меня есть чувство, очень сильное чувство…

Магнусу понравилось, что фон Ферзен заговорил о сильных чувствах. Очень понравилось.

– Простите, я не мог не обратиться к вам… вы единственный, кто может помочь. Обращаясь к вам, я вверяю свою жизнь в ваши руки и рискую жизнями других, гораздо более ценными, чем моя. Но я не действую вслепую. Я интересовался вашей персоной, месье Бейн. Я знаю, что у вас много друзей среди аристократов. Я знаю, вы – человек известный и живете в Париже уже шесть лет. Говорят, вы человек слова. Это так, месье?

– Зависит от слова, – пожал плечами Магнус. – В мире много прекрасных слов…

Он укорил себя за плохое знание шведского – мог бы добавить еще какую-нибудь остроту. В его словаре было несколько хлестких фраз на всех языках, но на шведском он знал только «Вы подаете еще что-нибудь, кроме соленой рыбы?» и «Если ты укутаешь меня в меха, я буду твоим маленьким пушистым медвежонком».

Было заметно, что фон Ферзен пытается взять себя в руки, прежде чем произнести следующую фразу. Наконец он решился:

– Я хочу, чтобы вы спасли короля и королеву. Сохранили королевскую семью Франции…

Что ж, весьма неожиданный поворот. Словно в ответ, за окном прогремел гром.

– Предельно ясно, – выдержав паузу, ответил Магнус.

– Каковы ваши чувства, месье?

– Такие же, что и у всех, – ответил Магнус, в свою очередь пытаясь сохранить спокойствие. – Обоняние, осязание…

Но на самом деле ему было не до шуток. В версальский дворец ворвались крестьяне и выгнали оттуда королевскую чету – ей пришлось перебраться в Тюильри, обветшалый дворец посреди Парижа. Появились памфлеты, в красках описывающие злодеяния властителей Франции. Особым нападкам подверглась Мария-Антуанетта. Если верить авторам памфлетов, она была склонна к извращенным удовольствиям… Нет, нет, нет! – все это слишком мерзко, слишком аморально, чтобы быть правдой. Магнус и сам был не прочь поучаствовать в оргиях, но не решился бы и на половину того, что приписывали королеве. Памфлеты стремились выставить частную жизнь монархов в дурном свете, но в результате разожгли интерес к ней, сделали притягательной.

– Сказав вам об этом, я пошел на немалый риск, – продолжил граф.

– Понимаю, понимаю, – кивнул Магнус. – Но зачем спасать королевскую семью? В Париже она в безопасности, разве не так?

– Боюсь, что нет… – От волнения фон Ферзен зарделся, и сердце Магнуса затрепетало. – Они в плену, а плененных монархов обычно не возвращают на трон. Нет, нет… Страшное близится. Они вынуждены жить в ужасающих условиях. Слуги жестоки, они смеются над ними. Во дворце грязно, их элементарно обворовывают. Я уверен… совершенно уверен, что, если их не освободить, они погибнут. Но я не могу жить, зная об этом. Когда их изгнали из Версаля, я продал все, что имел, и последовал за ними. Я готов пойти за ними куда угодно.

– Но чего же вы хотите от меня? – спросил Магнус.

– Я слышал, вы умеете изменять человеческий облик…

Магнус неопределенно кивнул. Ему было приятно, что о его талантах говорят в свете.

– Вам заплатят столько, сколько вы пожелаете. Королевская семья в Швеции тоже узнает об оказанной вами великой услуге.

– При всем уважении, месье, – сказал Магнус, – но я живу не в Швеции. Я живу здесь. И если я сделаю то, о чем вы просите…

– Вы окажете Франции великую услугу. Когда Бурбоны вернутся на трон, вас будут почитать как национального героя.

Все это было совершенно не важно. Важен был сам фон Ферзен. Его голубые глаза и темные волосы, его страстность и мужество. Его осанка. Сильный, высокий…

– Месье, вы на нашей стороне? Мы можем заручиться вашей поддержкой, месье?

Это была плохая идея.

Просто отвратительная.

Хуже не придумаешь.

Но он не мог устоять:

– Да. Даю вам слово.

– Тогда я приду завтра вечером и расскажу о своем плане.

– Если нам предстоит приключение, я настаиваю, чтобы мы поужинали вместе, – оживился Магнус.

После секундной паузы Аксель резко кивнул:

– Да, я согласен. Мы поужинаем вместе.

После того как граф ушел, Магнус еще долго смотрелся в зеркало, пытаясь отыскать признаки безумия. Волшебство, которое от него требовалось, было очень простым. Он может проникнуть во дворец и выбраться из него с помощью простейших чар. Никто ничего не узнает…

Нет, он мотнул головой. Это Париж. Здесь все всё знают.

Шампанское было теплым, но он все же сделал глоток. Все сомнения заглушал стук его сердца. Он давно уже не чувствовал такого волнения. Думать он мог только о фон Ферзене.

Вечером следующего дня ужин Магнусу готовил шеф-повар Отеля де Субиз. Друзья Магнуса разрешали ему пользоваться услугами своих поваров, когда нужно было накрыть изысканный стол. Сегодня на столе были нежнейший крем-суп из голубятины, утка в апельсинах, телятина на вертеле, зеленые бобы в собственном соку артишоки, кремовые тарталетки, пирожные и фрукты. Устроить все это было довольно просто, а вот одеться к столу – отнюдь. Совершенно ничего не подходило. Требовалось что-нибудь кокетливое и привлекательное, но в то же время серьезное и деловое. Сначала Магнус решил, что к лимонно-желтому камзолу и такого же цвета кюлотам идеально подойдет пурпурный жилет, но потом он примерил зеленый жилет и фиолетовые бриджи. В итоге он остановился на однотонном костюме лазурного цвета, но для этого ему пришлось перемерять весь платяной шкаф.

Ожидание превратилось в сладкую агонию. Магнус был способен только на то, чтобы ходить кругами, смотреть в окно и ждать, когда подъедет экипаж графа. Он без конца подходил к зеркалу, а потом к столу, который искусно сервировали Клод и Мари, прежде чем он отпустил их на остаток вечера. Накануне Аксель попросил, чтобы они ужинали в одиночестве, и Магнус возликовал, желая того же.

Ровно в восемь перед домом остановился экипаж, и на мостовую спрыгнул Аксель. Он поднял глаза и улыбнулся, как будто знал, что Магнус смотрит на него.

Магнус ощутил приятное головокружение, даже панику… И поспешил вниз по ступеням, чтобы встретить желанного гостя.

– Я отпустил прислугу на весь вечер, – сказал он, пытаясь взять себя в руки. – Входите. Ужин ждет нас наверху. Простите за неформальный прием.

– Конечно, месье, – кивнул Аксель.

Вопреки ожиданиям хозяина граф сразу перешел к делу. Как оказалось, он привез с собой карты, которые быстро развернул на диване.

– План побега мы разрабатывали в течение нескольких месяцев, – сказал он, сев наконец за стол и взяв артишок с серебряного блюдца. – Я, королева и наши единомышленники.

– А король? – спросил Магнус.

– Его Величество… Он очень подавлен тем, что происходит. Ее Величество приняли на себя ответственность.

– Вам, кажется, нравится Ее Величество, – осторожно заметил Магнус.

– О, ею нельзя не восхищаться, – сказал Аксель, промокнув рот салфеткой.

– А она, я вижу, доверяет вам. Наверное, вы близки…

– Ее Величество милостиво приблизила меня к себе.

Магнусу оставалось читать между строк. Граф не собирался разглагольствовать о своих любовных связях, и это делало его еще более привлекательным.

– Побег намечен на воскресенье. План очень простой, – продолжил Аксель. – Мы заранее позаботились о том, чтобы стража видела, как в определенное время из определенных дверей выходят люди. В ночь побега вместо этих людей выйдет королевская семья. Детей разбудят ровно в десять тридцать. Дофин будет переодет девочкой. Его с сестрой выведет из дворца королевская гувернантка, маркиза де Тузель, они пройдут пешком до площади Карусель, где встретятся со мной. Я буду в дилижансе. Мы подождем мадам Елизавету, сестру короля. Она выйдет через ту же дверь, что и дети. Когда Его Величество проснется, он тоже покинет дворец под видом шевалье де Коиньи. Ее Величество… бежит последней.

– Мария-Антуанетта бежит последней?

– Таково ее решение, – сказал фон Ферзен. – Эта женщина… Она чрезвычайно отважна. Она сама настояла на том, чтобы бежать последней. Если хватятся остальных, она готова пожертвовать собой, чтобы дать им уйти. – В его голосе зазвучала страсть.

Кошачьи зрачки Магнуса сузились.

– Но почему вы хотите, чтобы я наложил на королеву чары?

– Отчасти дело во времени, – сказал Аксель. – В порядке, согласно которому семья будет покидать дворец. Его Величество будет находиться в окружении людей, пока не отойдет к вечернему сну. Потом он должен сбежать. Ее Величество останется во дворце в одиночестве. Ее легко узнать…

– Легче, чем короля?

– Конечно! Его Величество нельзя назвать… красивым. На его лице взгляд не задерживается. Обычно его узнают по одежде, по внешним признакам королевской власти. А Ее Величество… ее знают в лицо. Ее рисуют, в ее лицо всматриваются, ее манерам подражают. Она прекрасна, и лицо Ее Величества запомнили многие.

– Теперь понятно, – кивнул Магнус, надеясь сменить тему. – А что же дальше?

– Я поведу карету до самого Бонди…

Не отрывая глаза от Магнуса, граф перечислял детали: называл станции, на которых они будут менять лошадей, постоялые дворы, где, возможно, остановятся, но Магнуса все это не интересовало. Единственное, что удержало его внимание, – подбородок Акселя, трущийся об элегантный воротник. И пухлая нижняя губа, с которой не могло сравниться ни одно произведение искусства, ни один король, ни одна королева…

– Что же касается оплаты…

Эти слова вернули Магнуса на землю.

– Вопрос оплаты решается просто, – сказал он. – Оплата мне не нужна.

– Месье, – восхищенно произнес Аксель, наклонившись вперед, – вы настоящий патриот Франции!

– Я сделаю это ради укрепления нашей дружбы, – спокойно продолжил Магнус. – Но я надеюсь снова увидеть вас, когда все закончится.

– Увидеть меня?

– Увидеть вас, месье.

Аксель, слегка втянув плечи, опустил глаза в тарелку. На мгновение Магнус решил, что он поторопился и сделал неверный шаг. Но Аксель снова поднял голову, и в его голубых глазах блеснуло пламя свечи.

– Месье, – сказал он, взяв Магнуса за руку – мы станем близкими друзьями.

Именно это Магнус и хотел услышать.

Воскресным утром в день побега Магнуса разбудил привычный звон колоколов. Голова его до сих пор гудела после долгого вечера с графом Де*** и актерами «Комеди Итальен». Возможно, это они оставили у него обезьянку. Она сидела у изножья кровати и радостно жевала хлеб, приготовленный Магнусу к завтраку. До этого проказница успела перевернуть чайник, принесенный Клодом, и истрепать павлиньи перья.

– Привет, – сказал Магнус обезьянке.

Та посмотрела на него с обидным равнодушием.

– Я назову тебя Рагнором. – Магнус откинулся на подушки и громко позвал: – Клод!

Дверь открылась, и вошел старый слуга. Казалось, он ничуть не удивился присутствию Рагнора и тут же принялся вытирать пролитый чай.

– Клод, раздобудь моей обезьянке поводок и шляпку.

– Конечно, месье.

– Думаешь, ей нужен камзол?

– Полагаю, не в такую погоду, месье.

– Ты прав, – сказал Магнус со вздохом. – Пусть носит простой халат, такой же, как у меня.

– Какой именно вы имеете в виду, месье?

– Розово-серебряный.

– Отличный выбор, месье, – невозмутимо сказал Клод, собирая перья.

– И еще. Отведи-ка ее на кухню и накорми завтраком. Ей понадобятся фрукты и вода. И холодная ванна не помешает. Эээ… почему «ей»? Это он – Рагнор.

Рагнор к этому моменту уже направлялся к изысканной фарфоровой вазе, но Клод схватил его за шкирку так, словно всю жизнь управлялся с нахальными обезьянами.

– Простите, месье, – сказал Клод, вытаскивая из кармана сложенный листок. – Утром вам пришла записка.

Когда он удалился вместе с обезьянкой, Магнус разорвал конверт.

Записка гласила:

«Возникла проблема. Все переносится на завтра. Аксель».

Ну вот, планы на вечер сорваны…

Он вспомнил, что на завтра назначен прием у Сен-Клауда. И выполнить придется оба обязательства. Что ж, доедет до Тюильри, разберется с королевой, прыгнет в карету и помчится на прием. Бывали и понасыщенней вечера.

В любом случае, Аксель стоил хлопот.

На следующий день прием у Сен-Клауда занимал мысли Магнуса гораздо больше, чем побег королевской семьи. Побег он организует с помощью простых чар, а вот прием… Наверняка ему придется пережить несколько неприятных минут. От него требовалось не так уж много – натянуть улыбку, поболтать с гостями, и всё – он свободен. Но Магнус не мог отделаться от чувства, что в этот вечер что-то пойдет не так.

Но прежде всего нужно было решить вопрос с королевой.

Он пообедал, принял ванну, оделся и ровно в девять покинул свои апартаменты. Садясь в карету он велел кучеру отвезти его в сад Тюильри и вернуться за ним в полночь. Никаких подозрений это не вызывало. Многие приходили в сад ради «случайных встреч» в тени деревьев.

Магнус немного погулял по саду изредка подглядывая за влюбленными парочками сквозь листья. В десять тридцать он пробрался во дворец и, руководствуясь картой Акселя, направился к апартаментам покойного герцога де Вилькера. Если все пойдет по плану юная принцесса и дофин, переодетый девочкой, вот-вот должны будут выйти через неохраняемые двери. Если не выйдут – план сорван.

Дети в сопровождении няни вышли с небольшим опозданием. Магнус тихонько последовал за ними. Никем не замеченные, они прошли к площади Карусель. Там, в простом дилижансе, их уже ждал Аксель, одетый как простой извозчик. Подражая простолюдинам, он курил трубку, набитую вонючим табаком. От его лоска не осталось и следа. Аксель помог детям сесть в дилижанс, и у Магнуса перехватило дыхание. Смелость этого человека, его нежность, которую он не сумел скрыть, – все это трогало сердце колдуна, сдерживало его цинизм.

Проводив дилижанс взглядом, Магнус вернулся ко дворцу. Хотя вход не охранялся, он воспользовался чарами. Посторонний глаз мог увидеть большую кошку, проскользнувшую в дверь, случайно открытую ветром.

Во дворце стоял душный запах сырости, плесени и полных ночных горшков, выставленных прямо в коридорах. Полы были грязными. Света не было, если не считать того, что отражался в зеркалах от неприкрытых шторами окон.

Магнус достал из кармана карту Акселя, нарисованную от руки, и вгляделся в нее своими кошачьими глазами. Предстояло пройти через бесконечные ряды арок и залов. Чем дальше продвигался Магнус, тем чище становились комнаты; кое-где даже горели свечи, но Магнус не волновался о том, что его увидят. Пахло едой и табаком – таким же, как курил Аксель.

Наконец он добрался до королевских покоев. У дверей стоял стражник. Щелкнув пальцами, Магнус отправил в конец коридора маленькую искру, и стражник, оставив свой пост, побежал посмотреть, что это такое. Магнус повернул ключ в замке и осторожно вошел.

В комнате стояла неестественная бархатная тишина. Чуткий нос Магнуса тут же уловил дым от погашенной свечи. Он не испытывал особого трепета перед королевскими особами, но его сердце все же забилось быстрее. Постояв немного, он потянулся за вторым ключом, переданным ему Акселем. (У Акселя были ключи к личным покоям королевы!)

Еще один поворот ключа, и он увидел Марию-Антуанетту. Конечно, он много раз видел ее изображение, но теперь она стояла перед ним во плоти. Обычная женщина, и это шокировало сильнее всего. Но… Она была очаровательна! Ни один портрет не мог передать красоты ее глаз, больших и светлых. Вьющиеся волосы Марии-Антуанетты были аккуратно собраны под легкий льняной чепчик. Кружевная ночная рубашка делала ее невероятно соблазнительной.

Магнус молча наблюдал за тем, как она кругами ходит по комнате, охваченная волнением. Наконец он тихо произнес:

– Мадам, Вы ничего не замечаете?

Королева вздрогнула и озадаченно посмотрела в угол комнаты. Обнаружив, что угол пуст, она пожала плечами и прошла к окну. Лицо ее светилось решимостью, и Магнус невольно залюбовался. Теперь он понимал, почему Аксель полюбил ее – у окна стояла сильная женщина, женщина с характером.

Он пошевелил пальцами, вызывая синее пламя. Королева в замешательстве повернулась. Магнус осторожно провел рукой перед ее лицом. Глаза Марии-Антуанетты уменьшились и потемнели, щеки стали пухлыми и налились румянцем, нос увеличился, подбородок опустился, волосы приобрели каштановый цвет. Подумав, Магнус изменил ее скулы и уши, чтобы завершить преображение. Теперь она выглядела так, как… как русская дворянка, прожившая совсем иную жизнь.

Закончив работу, он вышел из дворца через потайную дверь, которую королева оставляла открытой, чтобы Аксель мог наносить ей ночные визиты.

План действительно был прост и элегантен и не потребовал особых усилий. Улыбаясь, Магнус поднял глаза на висевшую над Парижем луну и подумал об Акселе, ведущем дилижанс. Потом подумал об Акселе… который занимается чем-то другим. А потом поспешил прочь.

Ему повезло, что вампиры устраивают свои приемы так поздно: к Сен-Клауду он приехал далеко за полночь, но все-таки успел. Из кареты ему помогли вылезти дворецкие-вампиры, а у дверей уже поджидал Анри.

– Месье Бейн, – сказал он, льстиво улыбаясь, – хозяин будет весьма доволен.

– Я тоже рад, – сказал Магнус, едва скрывая сарказм.

Анри настороженно приподнял бровь, но в эту минуту к нему подошла очень похожая на него девица: светловолосая, со стеклянными глазами, но очень красивая.

– Вы знакомы с моей сестрой Бригиттой? – встрепенулся Анри.

– Конечно. Мы несколько раз встречались в вашей… прошлой жизни, мадемуазель.

– В моей прошлой жизни! В моей прошлой жизни! – звонко рассмеялась Бригитта.

Вероятно, мысли о прошлой жизни так рассмешили ее, что она хохотала и хохотала, не в силах остановиться. Анри совершенно не по-братски приобнял ее.

– Хозяин любезно разрешил нам оставить наши имена, – сказал он. – И я очень рад, что он позволил мне вернуться в мой дом и поселить здесь мою сестру. Хозяин проявил великодушие, как всегда.

Бригитта снова залилась смехом, и Анри игриво похлопал ее по заду.

– Ужасно хочется пить, – сказал Магнус. – Налью себе шампанского.

Особняк Сен-Клауда разительно отличался от мрачного, плохо освещенного Тю ильри. Конечно, он был гораздо меньше дворца, но роскошь была поистине королевской. Стены были увешаны картинами, в канделябрах горели стильные черные свечи, везде суетились слуги, готовые исполнить любую прихоть хозяина и его гостей. В креслах сидели люди с бокалами вина в руках. Не укушенные. Выставив оголенные шеи, они ждали, когда наступит их звездный час. Вампиры на другой стороне зала плотоядно посматривали на них, как смотрят на деликатесы за богато накрытым столом.

Облик вампиров стоит особого упоминания. Если в Париже огромные напудренные парики уже почти вышли из моды, уступив место естественным прическам, вампиры продолжали носить парики впечатляющих размеров. Взгляд Магнуса остановился на бледноликой девице, сидевшей в углу. Парик у нее был под два метра, а поддерживал его изящный каркас, сделанный, как подозревал Магнус, из тоненьких детских костей. Уголки рта у этой красотки были запачканы кровью, а вот красные полосы на щеках… Сколько не всматривался Магнус, он так и не смог понять, кровь это или слишком густо наложенные румяна, – вампиры, возможно в насмешку над людьми, обожали пользоваться румянами.

Проходя мимо арфиста, Магнус заметил, что тот прикован к полу за лодыжку. Понятно, подумал он, будет играть хорошо – дотянет до утра, сфальшивит – станет закуской любителей париков.

– Магнус! Магнус Бейн, куда же вы запропастились?

Марсель Сен-Клауд помахал ему рукой, перегнувшись через перила. Вокруг него вилась стайка вампиров. Обмахиваясь веерами, натянутыми на каркас из слоновьей и человеческой кости, они глазели на Магнуса.

Магнусу было больно в этом признаться, но Сен-Клауд был восхитительно красив. С возрастом у вампиров появляется особый шарм. А возраст Сен-Клауда исчислялся столетиями. Возможно, он даже бывал при дворе Влада, первого правителя вампиров. Хозяин дома был ниже Магнуса ростом и очень хрупок. Длинные пальцы, высокие скулы и абсолютно темные глаза, в которых отражалось мерцание свечей. А одежда… они с Магнусом одевались у одного портного, и, конечно, наряд его был прекрасен.

– Сожалею, мой друг, но я вечно занят, – сказал Магнус, с трудом выдавив из себя улыбку.

Сен-Клауд направился к лестнице. Вампиры шли за ним по пятам, стараясь не отставать. Лизоблюды!

– Жаль, что вы не застали де Сада. Он только что ушел.

– О да, жаль! – ответил Магнус.

Маркиз де Сад был странным человеком. Такого извращенного воображения Магнусу не доводилось видеть со времен испанской инквизиции.

– Хочу вам кое-что показать, – сказал Сен-Клауд, обвивая плечи Магнуса холодной рукой. – Нечто совершенно удивительное.

Магнус не мог не признать, что с Сен-Клаудом их объединяло то, что они оба ценили изящные вещицы, от мебели до одежды. Но если Магнус все это покупал либо получал в дар, как плату за свои услуги, то Сен-Клауд не гнушался обращаться к услугам революционеров и мародеров, грабивших дома знати. Что-то приносили ему другие вампиры, а что-то появлялось в его доме… само собой. Лучше было не задавать лишних вопросов и громко восхищаться приобретениями.

Внезапно с улицы раздался хор голосов – звали хозяина.

– Там что-то происходит. Пойду посмотрю, – сказал Сен-Клауд.

Голоса были возбужденными, и Сен-Клауду это не понравилось. Подобные интонации не сулили ничего хорошего.

– Друзья, что случилось? – спросил он, выходя на веранду, где столпилась группа вампиров во главе с Анри.

Самые крепкие из них держали женщину, которая отчаянно пыталась вырваться. Разглядеть ее в толпе было невозможно. Во рту у нее, судя по всему, был кляп, и она издавала сдавленные звуки.

– Господин! – заговорил Анри. – Господин, вы не поверите, но мы нашли… Вы не поверите, господин…

– Кого вы нашли? Что такое? Выведите ее вперед.

Толкнув пленницу вперед, вампиры расступились. Магнус изо всех сил сжал кулаки, чтобы не выдать себя.

Это была Мария-Антуанетта.

Чары, наложенные Магнусом в расчете на обычных людей, для вампиров ничего не значили. Королева была беззащитна, и ее красивое лицо побелело от ужаса.

– Вы! Что вы наделали? Вы будете… – дрожащим голосом обратилась она к толпе.

Марсель Сен-Клауд поднял руку, приказывая ей замолчать, и, к удивлению Магнуса, королева повиновалась.

– Кто привел ее? Как вы ее схватили?

– Это я, месье… – Вперед вышел щеголеватый вампир по имени Козелль. – Я спешил к вам по рю-дю-Бак и… не поверил своим глазам. Она шла по улице, потерянная и напуганная. Я думаю, она сбежала из Тюильри.

Это выглядело вполне правдоподобно. Вряд ли королева когда-нибудь ходила по улицам одна. К тому же в темноте легко заблудиться. Она повернула не туда и каким-то образом оказалась на другом берегу Сены.

– Мадам, – почтительно произнес Сен-Кла уд. – Или мне следует обращаться к вам «Ваше Величество»? Простите, я действительно имею честь разговаривать с нашей… находчивой королевой?

Раздался тихий смех, но сразу смолк.

– Вы не ошиблись, я ваша королева, – сказала Мария-Антуанетта, пытаясь подняться, – и я требую…

Сен-Клауд подошел к ней, окинул ее внимательным взглядом и отвесил короткий поклон:

– Ваше Величество, я безмерно польщен тем, что вы стали моей гостьей. Мы все безмерно польщены, не так ли, друзья мои?

Столпившиеся на веранде вампиры молчали. Тишина резала слух, и Магнус решил нарушить ее, удивляясь собственной смелости:

– Дорогой Марсель… Эээ… Мне жаль вас разочаровывать, но это не королева. Это любовница одного из моих клиентов… Ее зовут… Жозетт.

Слова Магнуса звучали фальшиво, и вампиры ждали продолжения.

Магнус широко улыбнулся, пытаясь сделать вид, что его позабавил такой поворот событий:

– Она хороша, не правда ли? У нас ведь с вами совпадают вкусы… Видите ли, один из моих клиентов захотел сделать с королевой то, что она много лет делала с народом Франции. Меня наняли для того, чтобы полностью преобразить Жозетт. И, не боясь показаться нескромным, скажу, что я справился с этой задачей отлично.

– Вы никогда и не казались мне скромным, – произнес Сен-Клауд без тени улыбки.

– Скромность – сомнительное достоинство, – пожал плечами Магнус.

– Но эта женщина утверждает, что она королева… Как вы объясните это?

– Я королева, чудовище! Королева! Королева! – закричала Мария-Антуанетта.

Магнусу показалось, что она хочет убедить в этом саму себя. Что рассудок не изменил ей, несмотря на всё происходящее. Он подошел к ней и щелкнул пальцами у ее лица. Бедная женщина тут же лишилась сознания и упала на руки Магнусу.

– Зачем королеве Франции ходить одной посреди ночи по улице? – сказал он, обращаясь к Сен-Клауду.

– И я бы хотел это знать.

– В том-то и дело, мой дорогой друг, что это не королева. Это Жозетт. Она должна была походить на королеву во всем. Сначала мой клиент просил изменить только внешность, но потом настоял на большем. Жозетт абсолютно убеждена, что она – Мария-Анту анетта. Перед тем как поехать к вам, я как раз работал над этим, но… она перепугалась и убежала из моих апартаментов. Возможно, она проследовала за мной сюда. – Он осторожно опустил королеву на землю.

Сен-Клауд подошел и взял ее за подбородок, внимательно всматриваясь в лицо.

– Эээ, видите ли, я еще не закончил работу, – на всякий случай сказал Магнус. – Нельзя было допустить, чтобы женщина, как две капли воды похожая на королеву, разгуливала по улицам. Она не должна была выходить из дому, но…

– Что ж, поздравляю, вы отлично сработали, – после долгой паузы произнес вампир.

У Магнуса отлегло от сердца.

– Я всегда работаю безупречно, но… благодарю вас за похвалу.

– Чудо, сотворенное вами, несомненно придется по нраву моим гостям. Я настаиваю на том, чтобы вы продали ее мне.

– Простите, что? – вздрогнул Магнус.

Сен-Клауд нагнулся и провел пальцем по скулам королевы:

– Вы должны продать ее мне. Я заплачу вдвое больше, чем этот ваш клиент. Она восхитительна, и я просто обязан заполучить ее. Называйте цену!

– Но… Марсель…

– Ну-ну, Магнус. – Сен-Клауд шутливо погрозил пальцем. – У каждого из нас есть слабости, а слабостям надо потакать. Так или иначе, я ее заполучу.

О том, что выдуманный клиент важнее главы вампиров, не было и смысла намекать. Думать! Магнус должен был думать. И он знал, что Сен-Клауд внимательно наблюдает за ним.

– Что ж, если вы настаиваете… – нехотя произнес он. – Но, как я уже говорил, работа еще не закончена. Осталось несколько последних штрихов. Знаете, версальские манеры, они так сложны… И я еще не оставил подписи. Я люблю подписывать свою работу.

– Сколько на это потребуется времени?

– О, совсем немного. Я верну ее… завтра.

– Но я бы предпочел, чтобы она осталась здесь. Манеры для меня не имеют значения, а подпись… Сколько времени вам нужно, чтобы подписать свою работу? – спросил Сен-Клауд с легкой улыбкой.

– Довольно много, – улыбнулся в ответ Магнус. – У меня весьма изящная подпись.

– Готов принять подержанный товар, но предпочитаю, чтобы он был в идеальном состоянии. Не медлите, мой друг. Анри, Карл, отнесите мадам наверх, в Голубую комнату. Пусть месье Бейн поставит свою подпись. Мы все надеемся вскоре увидеть результат.

– О да, конечно, – кивнул Магнус и проследовал за вампирами в дом.

Положив королеву на постель, Анри и Карл удалились. Магнус закрыл дверь и загородил ее большим шкафом. Потом подошел к окну и открыл ставни. Голубая комната находилась на третьем этаже, и внизу была вымощенная булыжником площадка.

Магнус позволил себе выругаться, что делал крайне редко, а потом попробовал оценить ситуацию. Сам он смог бы выбраться, но что делать с королевой? И как ее вернуть Акселю?..

Он снова посмотрел в окно. Спуститься у них не получится, но вот подняться…

Магнус был уверен в одном – от него потребуется много сил, чтобы сделать это. Воздушный шар, насколько он знал, находился на другой стороне Парижа. Он попробовал мысленно дотянуться до шара, и у него получилось. Свернутый шар лежал в беседке Булонского леса. Силой мысли Магнус вытащил его на траву, расправил, сделал невидимым и поднял в воздух. Закрыв глаза и потирая виски руками, он вел шар над темными деревьями парка, а потом над улицами Парижа, стараясь, чтобы тот не зацепился за высокие шпили церквей. Ветер помогал ему… и в то же время мешал, стремясь унести шар ввысь, но Магнус удерживал его.

Он знал, что силы рано или поздно иссякнут, и он потеряет сознание. Но надеялся, что это произойдет не скоро.

Когда шар приблизился к особняку Сен-Клауда, он удвоил чары, постаравшись сделать его невидимым для вампиров, и осторожно подвел к окну. Затем, высунувшись из окна, ухватился за край корзины и подтянул ее к себе.

Тому, кто крадет воздушный шар, неплохо было бы знать, как он устроен. Понятно, что Магнуса устройство воздушного шара никогда не заботило – к чему ему это? Но когда он обнаружил, что над корзиной горит огонь, по спине заструился холодный пот. Выбора, однако, не оставалось.

Мучила его и еще одна проблема. Королева не была полной женщиной, но она была… тяжелой. Вероятно, в ее платье были зашиты драгоценности. Поднимет ли их шар?

Он щелкнул пальцами, и Мария-Антуанетта проснулась. Он успел провести пальцем по ее губам, заглушая крик, который она собиралась издать.

– Ваше Величество, – сказал он устало. – У меня нет времени объяснять, что все это значит, и нет времени представляться. Вы должны как можно быстрее шагнуть из окна. Вы ничего не видите, но там есть нечто такое, что поймает вас. Нам нужно спешить.

Королева открыла рот и, обнаружив, что потеряла дар речи, принялась бегать по комнате и швыряться в Магнуса тем, что попадалось под руку. Магнус морщился, глядя, как о стену разбиваются дорогие вазы. Ему удалось привязать шар к занавеске, и он схватил королеву за руку, собираясь подтащить к окну. Она изловчилась, выдернула руку и принялась колотить его маленькими кулачками. Удары причиняли Магнусу немалую боль.

– Ваше Величество, – прошипел он. – Ваше Величество, прекратите. Послушайте меня. Аксель…

При слове «Аксель» королева застыла. Именно этого и добивался Магнус. Он вытолкнул ее спиной вперед. Шар отлетел от окна сантиметров на тридцать, и королева упала в корзину только половиной тела. Она висела так, в ужасе болтая ногами в воздухе и пытаясь ухватиться за то, что не видела, хотя и ощущала. Магнус получил несколько пинков в грудь и лицо, прежде чем ему удалось затолкнуть королеву в корзину. Юбки закрыли ее лицо, и она представляла собой жалкое зрелище.

Запрыгнув в корзину, Магнус закрыл дверцу и, с облегчением вздохнув, отвязал шар.

Шар взмыл вверх. Королева сумела выпутаться из юбок и дотронулась до стенок корзины, глаза ее расширились от изумления, как у ребенка. Затем она медленно поднялась, посмотрела вниз и тут же упала в обморок.

– Когда-нибудь я напишу об этом мемуары, – сказал Магнус, взглянув на лежащую у его ног женщину. Пару дней назад он совсем по-другому представлял полет на воздушном шаре.

Шар летел убийственно низко. Ему, казалось, нравилось внезапно нырять вниз, к черепичным крышам и трубам. Королева заворочалась, приходя в себя, и от этого корзина раскачалась так, что Магнуса стало тошнить. На них внезапно напала сова. Небо было темным, и Магнус едва понимал, куда они летят.

Издав слабый стон, королева подняла голову.

– Кто вы? – слабым голосом спросила она.

– Друг вашего друга, – ответил Магнус.

– Куда мы…

– Лучше не спрашивайте, Ваше Величество. Вам не стоит знать ответ. Похоже, нас несет на юг, то есть совсем не туда, куда нужно.

– Аксель…

– Да. – Магнус перегнулся через борт и попытался разглядеть улицы внизу. – Да, Аксель. Но вот вопрос: если бы вам нужно было найти Сену, где бы вы стали ее искать?

Королева посмотрела вниз и снова свалилась без сознания.

Магнус нашел в себе силы еще раз зачаровать шар, сделав его невидимым для парижан. Сил на то, чтобы самому превратиться в невидимку, у него не осталось, и кое-кто видел, как над домами плывет половина его тела. В свою очередь, Магнус увидел в окнах немало интересного.

Наконец он заметил внизу знакомый магазинчик, а вскоре вдали показался Нотр-Дам.

Остался один вопрос: где приземляться? Посреди Парижа посадить воздушный шар было нельзя. Даже невидимый. Тесно застроенный город был для этого неподходящей площадкой.

Оставался только один выход, пусть и не самый приятный.

– Ваше Величество, – сказал он, легонько толкнув королеву ногой. – Ваше Величество, просыпайтесь.

Королева пошевелилась.

– Вам не понравится, что я сейчас скажу, но, поверьте, это лучший из вариантов, – начал он издалека.

– Аксель…

– Так вот… Через минуту мы приземлимся в Сену…

– Что?

– Было бы неплохо, если бы вы зажали нос. В платье у вас, должно быть, много драгоценных камней, так что…

Шар стремительно снижался. Магнус исхитрился подвести его к промежутку между двумя мостами.

– Вы можете…

Он не успел договорить. Раздался удар, огонь потух, и лавина шелка накрыла Магнуса и королеву. Силы Магнуса были на исходе, но он сумел разрезать шелк, подхватить королеву под мышку, проплыть несколько метров и выбраться на берег.

Как он и рассчитывал, Тюильри оказался поблизости. Магнус дотащил королеву до ступеней дворца.

– Оставайтесь здесь, – сказал он, тяжело дыша; вода стекала с него ручьем.

Но королева снова упала в обморок. Счастливая…

Магнус вернулся к реке. Аксель наверняка кружит где-то поблизости. Они заранее до говорились, что, если что-то пойдет не так, Магнус запустит в воздух голубую вспышку, вроде фейерверка. Он так и сделал. А потом сел на землю и стал ждать.

Минут через пятнадцать к нему подъехала роскошная черно-зелено-желтая карета, в которой легко могли бы поместиться полдюжины человек. Спрыгнув с козлов, Аксель бросился к Магнусу:

– Где она? Почему вы промокли? Что случилось?

– С ней все в порядке, – сказал Магнус, поднимая руку. – Это карета? Не слишком ли роскошно для беглецов?

– Вы правы, – кивнул фон Ферзен. – Но на этом настояли король и королева. Для них было бы неподобающе путешествовать в чем-то менее роскошном.

– Ну да, такую карету невозможно не заметить.

Аксель поежился. Он и сам думал об этом, но не решился возразить:

– Да, ммм… это карета. Но…

– Ее Величество на лестнице у дворца. Нам пришлось приземлиться в реке.

– Приземлиться?

– Это длинная история. Скажем, возникли некоторые сложности. Но не волнуйтесь, она жива.

Аксель упал на колени перед Магнусом.

– Вас никогда не забудут. Франция будет помнить, Швеция будет помнить, – тихо произнес он.

– Мне не нужно, чтобы меня помнили Франция со Швецией. Мне нужно, чтобы вы помнили меня.

Магнус был по-настоящему шокирован, когда Аксель решил первым поцеловать его. Поцелуй был страстным и внезапным, и Магнус на мгновение забыл обо все. О вампирах, о полете над ночным Парижем, о падении в Сену и о том, что ему предстоит объяснение с Сен-Клаудом. Остались только они двое, но длиться вечно это не могло.

– Иди. Береги себя. Иди, – шепнул Магнус, отстраняясь от Акселя.

Аксель кивнул с таким видом, словно сам был удивлен своему порыву, и побежал к ступенькам, где лежала Мария-Антуанетта. Бросив на Акселя последний взгляд, Магнус побрел прочь.

Возвращаться домой не было смысла. Вампиры Сен-Клауда наверняка уже добрались до его апартаментов. Самое лучшее было где-то переждать до зари, и он провел ночь у мадам Де***, своей новой любовницы.

Но утром он все-таки приехал на рю-Бар бетт Входная дверь была открыта, и он осторожно вошел внутрь.

– Кдод! Мари! Рагнор! – позвал он, стараясь не выходить из круга солнечного света у двери.

– Их здесь нет, месье, – сказал чей-то вежливый голос.

Анри… Ну конечно. Он сидел на лестнице.

– Надеюсь, вы не причинили им вреда?

– Тех, кого мы забрали, звали Клод и Мари. Кто такой Рагнор, я не знаю.

– Так вы не причинили им вреда? – снова спросил Магнус.

– Теперь им уже никто не причинит вреда. Господин велел передать вам благодарность. Из них получатся хорошие вампиры.

Магнусу стало дурно. Мари и Клод были так добры к нему, а теперь…

– Хозяин хотел бы вас увидеть, – продолжил Анри. – Почему бы нам не пойти к нему вместе? Вы сможете переговорить вечером, как только он проснется.

– Думаю, я не могу принять ваше приглашение, – сказал Магнус.

– Если вы откажетесь, месье, Париж станет для вас весьма неприятным местом. И что это за господин был с вами? Рано или поздно мы узнаем его имя. Надеюсь, вы это понимаете?

Анри встал и попытался принять угрожающий вид, но он был всего лишь семнадцатилетним подростком.

– Думаю, ты забыл, с кем имеешь дело, мой юный друг, – сказал Магнус, подходя ближе.

Меж его пальцев заискрились голубые молнии. Анри невольно отшатнулся.

– Ступай домой и скажи своему господину, что я неумышленно досадил ему и немедленно покину Париж. Сам. Это серьезное наказание для меня, но я его заслужил.

Анри молча вышел.

Как Магнус и ожидал, внутри все было разгромлено. Мебель перевернута, на стенах – следы огня, книги разорваны, пропала большая часть картин… Кровать и одежда залиты вином – по крайней мере, ему хотелось думать, что это вино.

Он не стал наводить порядок. Один взмах рукой, и мраморный камин отошел от стены. Магнус достал из углубления тяжелый мешок луидоров, тугой сверток ассигнаций и несколько чудесных колец с цитрином, яшмой, рубинами и одним восхитительным голубым топазом.

Все это он спрятал на случай, если в его дом проникнут революционеры-мародеры. Революционеры… вампиры… теперь между ними не было никакой разницы. Кольца он надел на пальцы, ассигнации спрятал в пальто, а луидоры положил в элегантный кожаный саквояж. Затем он просунул руку глубже и вынул из тайника последний предмет: Серую книгу в зеленом бархатном переплете. Ее он тоже осторожно положил в саквояж.

За спиной раздался тихий шорох, он обернулся и увидел Рагнора, выползающего из-под кровати.

– Мой маленький друг, – сказал Магнус, поднимая испуганную обезьянку. – Я рад, что ты выжил! Пойдем. Мы покинем этот город вместе.

Когда Магнус узнал новости, он сидел у ручья в Альпах и мял в руках эдельвейс. После бегства из Парижа он пытался избегать всего, что связано с Францией: французов, французской кухни, новостей, о которых упорно шептались вокруг. Он наслаждался жирной свининой и отбивными из телятины, чтением книг и горячими ваннами. Его не тяготило одиночество – достаточно было общения с маленьким Рагнором. Но этим утром в гостиницу, где остановился Магнус, прибыл беглый дворянин из Дижона. Похоже, он был болтуном, но Магнусу совсем не хотелось тратить время на разговоры. Вот почему он отправился к ручью, но дворянин последовал за ним.

– Месье! – крикнул он Магнусу, взбираясь по холму.

– Да? – Магнус убрал с ногтя приставший лепесток эдельвейса.

– Хозяин гостиницы сказал, что вы не так давно прибыли из Парижа! Вы мой соотечественник, месье?

Магнус прибег к чарам, чтобы казаться одним из сотен знатных французских дворян, покинувших страну.

– Да, я прибыл из Парижа, – ответил он.

– О, так у вас есть обезьянка?

Рагнор бегал неподалеку. Ему в Альпах нравилось.

– Месье, какое счастье, что я встретил вас! – Француз молитвенно сложил руки. – Я уже много недель не разговаривал с соотечественниками. По правде сказать, я не знаю, что мне делать. Настали ужасные времена. Ужасные! Вы ведь слышали о короле и королеве?

– А что с ними случилось? – спросил Магнус, стараясь выглядеть равнодушным.

– Их Величества, да храни их Господь, пытались бежать из Парижа! Они добрались до Варена, где, как утверждают некоторые, короля узнал почтарь! Они были схвачены и отправлены в Париж. Ах, ужасные времена!

Не сказав ни слова, Магнус схватил Рагнора и вернулся в гостиницу.

Он не хотел думать об этом. В его мыслях Аксель и королевская семья были в безопасности. Так должно было быть. Но теперь…

Какое-то время он ходил кругами по комнате, а потом написал письмо, отправив его по адресу Акселя в Париже, и стал ждать ответа.

Три недели спустя пришло письмо из Швеции, написанное незнакомым почерком.

Далее следовал адрес в Вене и подпись: «Софи».

Аксель вернется в Париж. В этом Магнус был уверен.

Вампиров, оборотней, фей, демонов, Сумеречных охотников… всю эту братию Магнус мог понять. Но обычных людей – нет. В их действиях он не видел логики, строгого порядка. Их непредсказуемость… Мимолетность их жизни…

Магнус снова вспомнил голубоглазого пылкого красавца, который стоял в его гостиной. Потом чиркнул спичкой и сжег письмо.