Глава 5
Свидетельница
Как только Бес исчез, расплакалась, уткнувшись в подушку. Дура! И с чего я решила, что он мне поможет? Зачем ждала? Что себе вообразила? Он такой же, как и все! И нужно ему… нужно всего лишь…
Заревела еще сильнее, вспоминая поцелуй. Почему… почему он так?!
От ужина отказалась. Дежурный дракон сочувственно покачал головой и предложил успокоительное. Согласилась, но пить не стала – выбросила, как только он ушел. Тут уже привыкли, что я лью слезы из-за Яна, а я не хочу зависеть от лекарств.
Вот тебе и сон в руку! А ведь я действительно позволила бы себя наказать ради сына. Спасибо Бесу, образумил. А то так бы и верила в его порядочность и искреннее сочувствие. Нашел наивную девочку, поиграть решил.
Да я тоже хороша. Ведь собиралась же его использовать. А кто еще смог бы перенести меня в Ривеннель, где живут дедушка и бабушка Яна? Только Бес. Представляю, какую плату он мог запросить!
Хуже всего, мне понравился поцелуй Беса. И вкус его губ, и нежные прикосновения. Вспоминать об этом волнительно и больно. А как забыть? Конечно, я целовалась с мальчиками, еще в школе. Детские игры во взрослую жизнь. А потом как-то неожиданно стала дамой с ребенком. Кое-кто из слуг пытался ухаживать за мной, но я не воспринимала это всерьез. Много ли мне понадобилось, чтобы влюбиться в красивого обаятельного парня? Толика внимания и заботы. Дура!
В сердцах отколошматив подушку, я пообещала себе, что не буду страдать из-за Беса. И пролежала без сна до утра, в малейших подробностях вспоминая каждую нашу встречу.
– Дженни, я должен передать тебе просьбу королевского суда Крагоши, – заявил Миларон.
Он сидел напротив меня, сцепив лапы на груди. Я поперхнулась супом и отложила ложку.
– Ты кушай, кушай, – тут же спохватился он, – совсем бледная стала, и синяки под глазами.
Нет уж, спасибо! Кусок в горло не лезет. Ведь предлагала же ему, мол, давайте поговорим, а потом я пообедаю. Так настоял на своем.
– И что за просьба?
– Начался процесс над Шейором. Тебя просят выступить свидетелем, – произнес Миларон, как будто речь шла о чем-то пустяковом, и махнул лапой. – Ешь, тебе говорят.
Ничего себе! Думала, все давно уже закончилось. Только духу не хватало спросить, что стало с графом. А суд только-только начался. В свидетели я не рвалась, но решила повременить с ответом и послушно стала есть суп.
– Следствие недавно закончилось, – продолжал тем временем Миларон. – У людей все долго, другие законы. Там доказательств и без тебя хватает, можешь отказаться. Но меня лично просили передать тебе эту просьбу. Твое слово ускорит судебный процесс.
Личная просьба – это серьезно. Не стоит капризничать, как бы ни было страшно вновь посмотреть в глаза Шейору.
– Его казнят? – спросила я, отодвигая тарелку.
– Скорее всего. Имущество уже отошло в пользу короны, титула лишили.
Ожидаемо. Преступление серьезное, да еще маг из ковена. Король не простит предательства.
– А сын? – Я вспомнила, у Шейора есть ребенок. Никогда его не видела, но слышала от слуг, он учится где-то на мага. – Что с ним будет?
– Ничего не будет. – Миларон задумчиво потер переносицу. – Живут же люди без титула и богатств. Если он не замешан в делах отца, то никто его не тронет. Так ты отказываешься?
– Нет, – решилась я. – Буду свидетелем. Только ведь… вы выпустите меня отсюда?
– Само собой. Завтра с утра я перемещу тебя в Ривеннель. Снимешь комнату в гостинице, рядом со зданием суда. В определенный час явишься на заседание. Вечером тебя кто-нибудь заберет.
– Как? Я буду там одна? – вырвалось у меня.
– Тебе нянька нужна? – прищурился Миларон. – Большая девочка, не заблудишься. Думаю, у тебя будет свободное время. Походи по магазинам, купи, что необходимо. Вот деньги. И не надо так на меня смотреть! Ты тут работаешь, тебе зарплата положена. Тут за прошлый месяц и аванс. Вопросы есть?
– Нет, – прошептала я, не веря своему счастью.
Вот она, свобода! Знакомые улочки Ривеннеля, заполненные спешащими по своим делам людьми. Яркие вывески магазинов и кофеен. После тишины и уединения горного университета меня оглушил шум столицы: крики извозчиков и зазывал, цокот копыт, смех и плач детей. От запаха жареной колбасы, смешанного с ароматами выпечки, щекотало в носу.
Радоваться не получалось. Пугала предстоящая встреча с Шейором. Нет никакого желания видеть того, кто пытался меня убить. Однако я не собиралась отказываться от данного слова.
Нашла гостиницу и сняла комнату на день. До начала заседания оставалось еще полчаса, но я отправилась к зданию суда заранее. Представилась на входе, и один из младших секретарей отвел меня в кабинет прокурора. Так волновалась, что не замечала ничего вокруг. Лестницы, коридоры, люди – все какое-то нечеткое, смазанное, как в тумане.
– Ваших показаний нет в деле, – сказал прокурор после знакомства и взаимных любезностей. – Подсудимый уверен, что вы мертвы. Но судья даст разрешение на допрос. Расскажите все, как было, не надо ничего утаивать.
Я согласно кивала и все сильнее нервничала. Вдруг поняла, что не могу вспомнить имени человека, с которым разговариваю. А ведь он только-только представился! Клаус… Или Карлус?
– Конечно, господин…
– Клаус, – подсказал мужчина, поправляя на носу очки с толстыми стеклами. Они делали его похожим на стрекозу. – Не волнуйтесь так. Шейор ничего не сможет вам сделать. Даже сказать ничего не сможет. Хотите чаю?
– Простите. – Я смутилась и разозлилась на себя. Выходит, Миларон прав? Мне нужна нянька? Вот уж нет! – Спасибо, лучше воды.
Пила маленькими глоточками и заставляла себя успокоиться. Перед глазами стояло лицо Шейора в тот момент, когда он всадил в меня нож.
«Здесь всегда играют по моим правилам», – прошелестел в голове знакомый голос. Как бы не так! Я все еще жива, а ты проиграл. Собственный суд пережила, и с твоим справлюсь.
В зал заседаний я вошла уверенной походкой. Старалась не смотреть по сторонам и послушно выполняла требования секретаря. Поклялась говорить правду, положив правую руку на свод законов Крагоши, встала на отведенное место перед трибуной судей и только тогда взглянула на клетку, в которой сидел Шейор.
Да, он не спускал с меня глаз: серый лед и легкое удивление. Он похудел и осунулся, но держался с достоинством, как будто находился не в клетке преступника, а в собственном кабинете.
Ненавижу! Из-за тебя чуть не погиб мой сын. Ты вломился в мою жизнь и все разрушил. Это из-за тебя у меня отобрали Яна! И ради чего? Вот она, твоя «власть»! Ты проиграл и потерял все, что имел.
– Назовите себя.
Я вздрогнула и повернулась к судьям. С трудом перевела дыхание, прежде чем ответить:
– Джейнери из рода Сиреневого Аметрина.
– Возраст и род занятий.
Отвечая на вопросы, я не переставала чувствовать на себе обжигающий взгляд Шейора: и когда рассказывала о шантаже и собственном преступлении, и когда отвечала на уточняющие вопросы. Публики в зале не было, только трое судий, охрана из магов, прокурор, адвокат и секретарь. Последний вел запись допроса, и, когда все решили, что «вопросов больше нет», мне предложили подписать показания.
– Пожалуйста, сначала прочтите, – попросил секретарь.
Я послушно взяла в руки несколько бумажных листов, исписанных убористым почерком.
«Джейн».
От неожиданности выронила листы, и они разлетелись в разные стороны.
– Простите, – пробормотала я, кинувшись их собирать.
Так перенервничала, что появились галлюцинации. Быстрее все подписать и бежать отсюда.
«Джейн, я вижу, ты меня услышала».
Замерла, наклонившись за очередным листом. Не показалось. Со мной говорил Шейор. Не вслух – мысленно. И слышала его только я.
Да как он смеет!
«И дальше что?» – спросила я так же беззвучно.
«Нет другого выхода. Ты – последняя надежда. Делай вид, что читаешь, и слушай».
Шейор не смотрел в мою сторону. А у меня внутри все кипело от ненависти. Дрожали руки.
«Рейо тебя побери, Шейор! Оставь меня в покое!».
«Глупо. Прости меня, девочка. Я не должен был использовать тебя втемную. Не знал, что ты тоже из подкидышей. Был другой путь».
Пока я не понимала ничего, разве только, что он просит прощения. Неохотно, невнятно, но извиняется. Да, конечно! Прямо взяла – и простила. Возможно, когда-нибудь, но точно не сейчас.
– Прочли? – поторопил меня секретарь.
– Да-да, минутку.
«Нет времени объяснять. Просто запомни. Ты сможешь вернуться, используя фамилиара. У меня есть сын. Он тоже будет там. Пожалуйста, спаси его».
Или я тронулась умом и разговариваю сама с собой, а мне кажется, что с Шейором, либо умом тронулся сам Шейор. И почему я должна помогать его сыну, если он чуть не убил моего?!
– Все в порядке?
– Да-да, – ответила я, подписывая бумаги.
Надеюсь, там только то, что я говорила, – так и не прочла ни строчки.
«Спаси моего сына, Джейн! Заклинаю!»
Я вышла из зала, ничего не ответив Шейору. Даже не посмотрела больше в его сторону. И как у него совести хватает о чем-то меня просить?! Впрочем, чего это я. Нет у него никакой совести.
И все равно я ничего не поняла. Бред бредом. Рассказать Миларону? Да, и он начнет давать мне какие-нибудь новые таблеточки от нервов. Нет уж! Все, долг я выполнила, теперь можно заняться собственными проблемами.
Нужный дом нашла быстро. Не раз бывала тут в гостях, пока училась в школе подмастерьев. Лиенна приглашала, да и ее родители всегда охотно меня принимали. Как давно это было!
Почти пригород Ривеннеля, кварталы зажиточных горожан – домики в один-два этажа, окруженные садом. Лиенне прочили карьеру горничной в королевском дворце, а получилось… Нет, прочь воспоминания. От них больно и хочется плакать. Сейчас главное – Ян.
Еще с улицы я услышала плач сына – окна в доме открыты, несмотря на прохладную осеннюю погоду. Взбежала на крыльцо и забарабанила в дверь.
– Да что за… – На стук вышел отец Лиенны. – Джейн?! Как ты… Что ты тут делаешь?!
Он не скрывал своего удивления и явно не обрадовался моему визиту. В дом не пригласил, вышел на крыльцо и прикрыл дверь.
– Ян плачет. Что случилось? Он заболел? Пропустите!
– Убирайся отсюда. Лучше сама, пока я не вызвал стражу.
– Но… почему? Это же я, Дженни. Я хотела с вами поговорить… попросить… Пожалуйста!
Ян ревел во все горло. Это нервировало, у меня началась паника – скорее, его надо успокоить, приласкать… Но меня не пускали! Его дед стоял на моем пути, как скала.
– Пожалуйста, – чуть не плакала я, умоляя. – Хотя бы только обнять… пожалуйста…
– Джейн, уходи по-хорошему. Ты подписала отказ. Ты ознакомлена с предписанием – тебе нельзя подходить к нашему дому и к Яну. Ты нарушаешь постановление суда.
Ян завизжал так, что у меня чуть сердце не остановилось. Да что с ним такое?! Не бьют же его там!
– Пропустите меня! Пожалуйста! Только один раз! Вот, у меня есть деньги, возьмите…
Я попробовала отдать отцу Лиенны кошелек, но он ударил меня по руке. Монеты рассыпались, звонко подпрыгивая на ступенях крыльца.
– Стража! Позовите стражу! – закричал хозяин дома на всю улицу.
С этого момента я окончательно перестала соображать, что происходит. Обезумев, бросилась вперед, пытаясь прорваться в дом. Меня столкнули с крыльца. Упала, но тут же вскочила и попыталась упасть в ноги отцу Лиенны, но он ударил меня по лицу, потом в живот. Прибежали соседи. Они пытались меня остановить, но я сопротивлялась, дралась, вырывалась. Меня били в ответ, но боли я не чувствовала. Все же скрутили и передали из рук в руки подоспевшим стражникам.
Еще помню, Ян перестал плакать. Вот только успокоения мне это не принесло.
* * *
Когда меня попросили забрать девчонку из Ривеннеля, я отказался. Кроме меня некому? Я не единственный портальщик. Но просьба, как оказалось, исходила от Старейшины Миларона, и мне посоветовали не выпендриваться.
В гостинице девчонки не было. Дежурный сказал, что она ушла, как только оплатила номер, и больше не возвращалась. Сбежала? Глупо! Драконам не составит труда отыскать ее, а последствия будут ужасными.
В суде она присутствовала, иначе о ее исчезновении узнали бы раньше. Расспросил стражников у входа – да, выходила. Ушла пешком вон по той улице.
Рейо ее побери! Мне больше делать нечего, как бегать по столице в поисках какой-то девчонки?!
Вернулся обратно с докладом и уверенным пинком был отправлен в кабинет Миларона. Тот вежливо выслушал меня, прервав совещание, и посоветовал поискать Дженни у родителей настоящей матери Яна. Даже адрес дал.
Я им мальчик на побегушках, что ли?!
Девчонки в указанном месте не оказалось, хозяин дома захлопнул дверь перед моим носом, как только я заикнулся, кого ищу. Зато соседи охотно поделились свежими впечатлениями.
Я слушал – и не верил своим ушам.
Во-первых, узнал, что у Дженни забрали сына. Вспомнил свой недавний визит к ней, и мне стало стыдно. Вот почему она так себя вела! Ей было плохо, больно, а я пришел посмеяться, а потом и вовсе… Да, придется извиняться.
Во-вторых, понял, почему она отправилась сюда после суда. Любая мать побежала бы к ребенку при первой возможности, наплевав на все запреты.
В-третьих, мне стало страшно.
По всему выходило, Дженни не пустили в дом, она устроила скандал и драку, и ее забрали стражники. Нарушение закона – это серьезно, а в ее положении – вообще катастрофично. А еще она сопротивлялась аресту…
Я нашел Дженни в ближайшем участке. Сначала дежурный офицер и говорить со мной не хотел, пришлось прибегнуть к средству, которое всегда действует безотказно. Вопрос лишь в цене. Свобода девчонки стоила мне баснословно дорого, но зато я изъял все бумаги, подтверждающие нарушение. То есть теперь ее тут как бы и не было вовсе.
Хорошо, что я уже расплатился, когда пришел забирать Дженни из камеры. Пожалуй, только мысль о кругленькой сумме, уже перекочевавшей в карман дежурного офицера, позволила мне взять себя в руки и не наделать глупостей. А то сидеть бы мне в соседней камере, как пить дать.
Дженни выглядела ужасно: синяк на скуле, заплывший глаз, глубокая царапина на лбу, запекшаяся кровь на губах, грязная и порванная одежда. Она сидела на лавке и смотрела прямо перед собой. Даже не пошевелилась, когда я окликнул ее по имени.
Подошел поближе и опустился перед ней на корточки, осторожно взял за руку. Дженни наконец-то взглянула на меня.
– Почему он плакал? – спросила она, с трудом выговаривая слова.
Я понял, о чем речь. Я даже знал ответ. Малыш простудился, и бабушка давала ему горькое лекарство, и терпением она не отличалась. Но как сказать Дженни правду? Она и так натерпелась.
– Бегал на прогулке, упал и разбил коленку. Ты пришла, как раз когда обрабатывали ссадину. Ничего страшного, не волнуйся.
Это не так страшно, все дети разбивают коленки.
– Правда? – Темные глаза Дженни немного посветлели. – Я думала, его бьют…
– Правда, – уверенно соврал я. – А теперь пойдем. Нужно выйти отсюда, в участке блокируют порталы.
Она встала, держась за живот. Сделала пару шагов по направлению к выходу, прихрамывая на левую ногу. Я выругался и подхватил девчонку на руки.
Так и вынес ее на улицу и тут же переместился прямо в бокс университетской лаборатории.
Какое счастье, можно не звать драконов. Синяки и ушибы я и сам умею лечить, в горном это просто, здесь есть источник силы. Осторожно уложил Дженни и попытался ее раздеть.
– Я сама! – Она оттолкнула мои руки. – Спасибо. И уходи, пожалуйста.
– Тебе же больно…
– Сама!
С трудом встала и уковыляла в ванную, отказавшись от моей помощи. Я не спешил уходить. Сквозь шум воды слышался плач и сдавленные стоны. Глупая! И в чем геройство? Хорошо, если она хочет, пусть. Все равно дождусь и попробую извиниться.
Дженни вернулась в пижаме и халате.
– Ты все еще здесь? – нахмурилась она.
– Мышонок, прости меня, пожалуйста. Я тогда глупо пошутил… Я не знал… не хотел… В общем, прости и не прогоняй. Я помогу. Ты же не хочешь, чтобы завтра твой куратор упал в обморок при виде этих синяков?
Посмотрела удивленно, сморщила лоб. Снова пытается найти подвох? И вдруг спросила, усмехнувшись:
– Это точно ты? Не твой брат-близнец?
– Почему? – опешил я.
– А где сарказм? Где этот снисходительный взгляд сверху вниз?
Вот уж не думал, что покраснею, как мальчишка.
– Ладно, пристыдила. – Я улыбнулся уголками губ. – Так можно тебе помочь? – И тут же поспешно добавил, заметив, что она снова хочет возразить: – Просто так. А потом уйду, как ты просила.
– Я так устала… мне, пожалуй, все равно. И ведь Миларон узнает, что произошло, – равнодушно заметила Дженни, присаживаясь на кровать.
– Может, и не узнает. В Ривеннеле следов не осталось. Навряд ли он будет расспрашивать о чем-то родителей твоей подруги. Жалобы нет, нарушения не было. Остались только синяки.
– Хорошо. – Она устало откинулась на подушку. – Но ты расскажешь мне, почему помогаешь. Правду, Бес.
– Договорились. Только завтра. Я приду вечером.
Ответа я не дождался – Дженни уже спала.
