Глава 53 Я ему доверял
— Вы действительно меня удивили, — весело заметил мужчина, обитающий за стеной. — Вернули все и даже кое-что сверху.
— Чужого мне не надо, — голосом пионера-героя отрапортовал я.
— Но и о себе не забыли, — закончил мысль мой собеседник. — Это очень мягко говоря. — Тут я промолчал в знак согласия и раскаяния. — Вернемся к вашему вопросу. Кого надо навсегда забыть? — Он выслушал меня, немного помолчал. — Хорошо, можете считать, что этот человек вообще не существовал. Только вы и сами понимаете…
— Да.
Это означало, что в ближайшие сто-двести лет на Родине мне лучше не появляться. На всякий случай.
— Теперь о другой вашей проблеме. Собираетесь заняться ею вплотную?
— Собираюсь.
— Не стоит, она уже решена.
— Как? — удивился я и глотнул водички. — Не понял.
— А хрен ли тут понимать, как говаривал один из участников этой аферы? Вопрос рассосался сам по себе.
— Это как?
— Да так.
— Когда?
— Пару дней назад.
Черногория, Будва, городок, превращающийся по окончании сезона в деревеньку. Два дня назад
Летом, когда в городке просыпается жизнь, здесь шумно и весело. Только очень жарко. Поэтому рестораны под пальмами на набережной заполняются ближе к вечеру, когда затихает разноголосый гомон, несущийся с пляжа, и на притихшие улочки опускается прохлада. Воздух наполняется ароматом хвои и горных цветов.
В последнее время русская речь здесь стала звучать намного реже и гораздо тише. Заметно изменился музыкальный репертуар в кабаках. «Централ» и «Кольщик» решительно вышли из моды.
А совсем недавно русских здесь нежно любили, вернее, терпели, смотрели сквозь пальцы на маленькие слабости в виде шума и мата, милой привычки регулярно надираться до полного изумления, затем фестивалить, отрываться по полной программе. Так персонал небогатого отеля переносит все выходки толстосума-иностранца, надеясь на щедрые чаевые. Самому этому фрукту безумно нравится ощущать себя индийским набобом. Потому что на самом деле богач он только по скромным здешним меркам, а по российским — в лучшем случае середнячок. А то и вовсе никто.
Поэтому наши сограждане творили здесь все, что левая нога пожелает. Пили, как стадо слонов на водопое, меняли покрои физиономий друг дружки, гоняли по горным дорогам на эксклюзивных авто, охотно покупали сувениры.
— Хороший домишко, — одобрительно сказал по окончании отдыха полковник из некой структуры хозяину арендованной виллы. — Сколько за него хотите?
Тот мысленно умножил стоимость помянутой недвижимости на два, прибавил еще немного и робко озвучил итоговое число, готовясь к затяжному торгу. Но не дрогнуло горячее сердце, и ни тени сомнения не промелькнуло в холодной голове.
— Беру, — веско произнес наследник железного Феликса и протянул чистую руку с простенькими «Командирскими» часами на запястье.
Изготовлены в Швейцарии, по спецзаказу, в строго ограниченном количестве. Корпус из простого белого золота. Ремешок из кожи бюджетного нильского крокодила.
— Оформляйте.
Потом начали приезжать по-настоящему серьезные люди. Да и приплывать. Теперь иногда случается, что на рейде Будвы одновременно бросают якорь две из пяти самых роскошных яхт всего мира, с бассейнами, спортзалами и миниатюрными подводными лодками на борту. На таком фоне другие суда выглядят просто убого. Их хозяева до крови кусают локти от сознания собственного ничтожества.
Кстати, о море и яхтах. Совсем недавно в местной бухте имела место быть самая настоящая битва с абордажной схваткой. Туда прибыло скромное, размером с рыболовецкий сейнера суденышко с главным полицаем одной из российских областей на борту.
Естественно, это была яхта его друга. Откуда, спрашивается, у честного государственного служащего средства на такую роскошь?
Именно это суденышко и совершило самый настоящий навал на другое, еще более скромное. Там совершенно случайно оказался первый зам того самого полицая. Тот как раз совершал дежурный доклад по спутниковому телефону шефу, который официально проводил плановый отпуск у старушки мамы в деревне на Рязанщине. Дескать, все в порядке, обстановка вполне спокойная, а он сам днем и ночью на хозяйстве.
— Сука! — проорал разгневанный начальник, перескакивая козликом с борта на борт. — Да я таких поганцев, как ты, бушлатом по управе гонял!
Все это слышно было аж в сопредельных Сербии с Италией.
Он ловко загнал несчастного заместителя под скамейку, которые на флоте называют банками.
Тот лишь испуганно икал да приговаривал: — Шеф, гадом буду! Век свободы не видать!
Вот смеху-то было!
Слава, бывший вице-премьер Правительства РФ, покрытый нежным загаром и заметно посвежевший, лениво взял с подноса бокал с шампанским. Вышколенный стюард тут же растворился в воздухе. Отставной чиновник отхлебнул чуток и вольготно раскинулся в кресле, на палубе своей собственной яхты, с борта которой открывался чудесный вид на город. В том числе на белоснежную виллу в горах, окруженную кипарисами и тоже принадлежащую ему лично.
Тяжелая служба на благо государства завершилась без особого ущерба, как и следовало ожидать. Наконец-то наступила нормальная жизнь, вполне достойная приличного человека. Пропала необходимость скрывать достаток и играть в конспирацию, как большевики в подполье.
Операция в Киеве сорвалась. Это плохо, конечно, но не смертельно. Найдутся другие спецы, покруче прежних, и дело будет сделано. Слава богу, денег и административного ресурса хватает. А потому…
Зазвонил телефон, лежавший на столике.
Славик без лишней спешки поставил бокал, взял аппарат, посмотрел в окошечко, недоуменно пожал плечами, надавил на зеленую кнопку и буркнул:
— Ну?..
— Привет! — донесся до ушей бывшего государственного деятеля знакомый низкий голос, и ему сразу стало зябко. — Узнал?
— Конечно, — пискнул Славик и закашлялся.
В ушах у него зашумело. Да, узнал.
Чиновник среднего калибра из президентского аппарата. Со скромным кабинетом и крошечным штатом. Типичный двадцать седьмой старший помощник младшего кремлевского сантехника. Вот только задачи этому чинуше всегда ставил лично самый главный человек в стране. Он же принимал доклады, на основе которых потом делались выводы.
— Как поживаешь?
— Спасибо, нормально.
— Какие планы на будущее? — ласково спросил бывшего видного вельможу скромный госслужащий.
— Еще не определился.
— В политику часом не собрался? — осведомился тот. — А то у нас тут новое движение разворачивается, толерантно-патриотическое. «За Россию без русских». Слыхал уже?
— Да что вы. — Слава угодливо хихикнул. — Никогда!
— Вот и правильно. Ты ведь у нас государственник и настоящий патриот, не так ли?
— Да, — твердо ответил Славик. — Конечно.
— Прекрасно. Ты сейчас где, кстати? В Черногории, она же Монтенегро?
— Да, а что?
— Там и сиди. Если надо будет, вызовем.
— А что случилось?
— Национальный проект двухлетней давности помнишь?
— Какой? Их много было.
— Тот, который ты лично курировал. — Резкая боль ударила в голову патриота, а его собеседник продолжал: — Вместе с покойным Мишей. А замутил все это еще один покойничек. Такая песня о счастье получилась, заслушаешься!
— Я не совсем понимаю. — Славика бросило в жар и тут же в холод.
Он встал, прошел на корму, раздраженно отмахнулся от охранника, сунувшегося было следом. Тот исчез.
— Да все ты, Славик, понимаешь, — кувалдой ударил в ухо негромкий голос. — И не вздумай встать на лыжи в направлении Лондона. Не поймем.
— Он… — каким-то не своим, жалким и писклявым голоском проговорил несчастный. — Он знает?
— А как же, — бодро донеслось в ответ.
— И что сказал?
— Цитирую: «Я ему доверял, а он оказался еще хуже Миши». Понимаешь, о ком это?
Здесь человек из-за стены беззастенчиво врал. Он не имел привычки отвлекать первое лицо от важнейших дел, вопросы второго плана решал сам. Кое-кому в России можно все и, за редким исключением, всегда.
— Да, — прошептал Слава.
Боль в голове усилилась, стала пульсирующей, как будто стая дятлов рвалась наружу.
— Алло! — раздалось из трубки, прижатой к уху. — Что с тобой?
Уже все. В глазах потемнело, правая половина тела вдруг онемела. Он пошатнулся, рухнул в воду и камнем пошел ко дну вместе с телефоном, выскользнувшим из руки.
Пока вальяжный охранник, бывший полковник ФСО, заметил непорядок, пока Славу выловили да вызвали санитарный вертолет… Врачи элитной клиники сделали все, что возможно, даже чуть больше. И все равно…
— В сознание он пришел, — прозвучал голос из-за стены. — А толку?
— В смысле? — Я опять попил водички и закурил.
— Тяжелейший инсульт. Сейчас он как грудной младенец. Кушает с ложечки, даже с аппетитом. С удовольствием пьет из бутылочки и обильно гадит под себя.
— Что говорят врачи?
— Организм крепкий, неизношенный. Через годик-другой, может быть, даже сумеет сказать «папа-мама». Хотя вряд ли.
— А потом?
— Ничего. — В голосе человека из-за стены совсем не слышалось огорчения. — Центральная нервная система поражена, восстановления не будет. Теперь наш Слава просто овощ или кукла, кому как нравится.
— Да, — протянул я. — Дела. Уж лучше бы сразу…
— Может, и так. Ладно, вы свою часть сделки выполнили, я тоже.
— То есть обо мне все забыли?
— Как можно забыть того, кого не существовало? — вполне искренне удивился мой собеседник. — Прощайте.
