Глава 5
Через пятнадцать минут, выехав за город по асфальтированному шоссе и вскоре оказавшись на продолжавшей его гравийной дороге, Джереми остановился посреди грязной лужи перед кустарной вывеской, приглашавшей путешественников в гостиницу «Гринлиф коттеджес». Он и раньше подозревал, что обещаниям местной торговой палаты нельзя верить. Но теперь, когда он увидел своими глазами эту «необыкновенно живописную, расположенную на лоне природы и в то же время вполне современную» гостиницу, у него не осталось в этом ни малейших сомнений.
«Гринлиф коттеджес», наверное, даже лет тридцать назад нельзя было назвать современной. Весь «гостиничный комплекс», расположенный вдоль берега реки, составляли шесть маленьких одноэтажных бунгало с жестяными крышами. Домики были старые, деревянные, с облупившейся на стенах краской. От каждого шла узкая неасфальтированная дорожка к главному зданию, где, очевидно, обитал администратор. Впрочем, все это вполне можно было посчитать в каком-то смысле действительно живописным. Что же касалось расположения «на лоне природы», то это, вероятно, предполагало наличие комаров и аллигаторов, что совершенно не прибавляло желания здесь остановиться.
Джереми стоял в нерешительности, раздумывая, стоит ли ему вообще сюда заходить и не лучше ли сразу отправиться в Вашингтон, находившийся в сорока минутах езды от Бун-Крика: там можно было остановиться в отеле одной из крупных гостиничных сетей. Но тут до него донесся шум приближающегося автомобиля, и он увидел, как по гравийной дороге, подпрыгивая на ухабах, прямо к нему несется бордовый «кадиллак». Автомобиль остановился рядом с машиной Джереми.
Из «кадиллака» торопливо выскочил грузный лысоватый мужчина. На нем были зеленые спортивные штаны и синий свитер с высокой горловиной, как будто он одевался в темноте, хватая первое, что попадет под руку.
– Мистер Марш?
– Да, это я, – удивленно ответил Джереми.
Толстяк живо обежал машину и остановился напротив него, радостно улыбаясь. По всему было видно, что этот человек привык много и бестолково суетиться.
– Как хорошо, что я успел сюда, пока вы не разместились в гостинице – мне было бы очень неудобно вас там беспокоить… Но раз уж я вас догнал, надеюсь, вы уделите мне пару минут? Мне очень нужно с вами поговорить! Вы не представляете, как мы все рады вашему появлению! – Задохнувшись, он сделал паузу, схватил руку Джереми и энергично ее потряс.
– Извините, я что-то запамятовал, – сказал Джереми. – Мы с вами уже встречались?
– Нет-нет, конечно, нет! – засмеялся толстяк. – Мы с нами еще не знакомы. Я мэр города Том Геркин. Зовите меня просто Том. Рад приветствовать вас в нашем замечательном городе! Надеюсь, вы простите мне мое внезапное появление? Не сочтите меня бесцеремонным. Возможно, я должен был бы пригласить вас в мэрию, но мне просто не терпелось увидеть вас – и я примчался сюда прямо с поля для гольфа, как только мне стало известно о вашем приезде.
Джереми продолжал смотреть на мэра с некоторым удивлением. Но по крайней мере теперь было понятно, почему он был так одет.
– Так вы мэр?
– Да, с девяносто четвертого года. У нас, можно сказать, семейная династия. Мой отец Оуэн Геркин был мэром целых двадцать четыре года. Он очень любил наш город, знал о нем все, что только можно. Конечно, это больше, так сказать, почетная должность. Денег она не приносит, и на жизнь приходится зарабатывать чем-то другим. Мэр в наших краях, скорее, просто символ. Так что по роду своей деятельности я, честно говоря, бизнесмен. Мне принадлежат универмаг и радиостанция «Ретро». Вам нравится музыка минувших лет?
– Да, очень.
– Я в этом не сомневался. Сразу видно, что вы настоящий ценитель. Как только вас заметил, я сказал себе: «Этот человек точно знает толк в музыке». Лично я просто не могу выносить ту современную дрянь, которую многие сегодня слушают. У меня от нее болит голова. А ведь музыка должна быть прежде всего душевной, а не вызывать головную боль. Вы согласны?
– Разумеется, – кивнул Джереми.
Мэр рассмеялся:
– Я был уверен, что вы тоже так думаете. Но вообще я не об этом хотел с вами поговорить. Как я уже сказал, мы все ужасно рады, что вы к нам приехали и собираетесь написать статью о нашем любимом городе. Ведь это именно то, что нам сейчас нужно. Все обожают истории о привидениях, верно? А вокруг этого кладбища поднялся настоящий ажиотаж. К нам уже приезжали исследователи из Дьюка, потом была статья в местной газете. И вот теперь нас почтил вниманием журналист из Нью-Йорка! А на прошлой неделе, кстати, был звонок из штата Алабама. Группа туристов хочет приехать к нам на уик-энд: их заинтересовала экскурсия по историческим местам, которую мы предлагаем.
Джереми встряхнул головой, пытаясь не утонуть в этом потоке слов.
– Но как вы узнали о моем приезде?
Мэр Теркин дружески положил Джереми руку на плечо, и, прежде чем тот успел это осознать, они двинулись по направлению к главному зданию.
– Как говорится, слухами земля полнится, мистер Марш. Слова разносит ветер. А по нашему городу слухи разлетаются моментально. Это в некотором смысле часть местного колорита. Так же, как и природа. У нас, к слову сказать, лучшие в штате места для рыбалки и утиной охоты. Люди приезжают к нам отовсюду, бывают даже знаменитости, и большинство останавливается именно здесь, в «Гринлифе». Это ведь настоящий маленький рай – такого больше вы нигде не найдете. Уютное бунгало прямо на лоне природы! По ночам – концерты птиц и сверчков! Уверен, после того как вы поживете здесь, шикарные отели Нью-Йорка перестанут казаться вам верхом комфорта.
– Наверное, вы правы, – согласился Джереми. Бесспорно, мэр был говоруном.
– В общем, я уверен, что вам здесь будет очень удобно. А что касается змей, то можете не волноваться: все это пустая болтовня.
– Здесь есть змеи? – забеспокоился Джереми.
– Да нет, почти нет. Конечно, поговаривают, будто в последнее время у нас развелось много змей. Но уверяю вас: слухи сильно преувеличены. Просто, как говорится, у страха глаза велики, и люди напридумывали того, чего не было. Но вы не беспокойтесь, я вам ответственно заявляю: никаких змей нет! Ведь сейчас зима, а зимой они не высовываются. Конечно, я не советую вам специально шарить в кустах – так можно, чего доброго, нарваться на водяного щитомордника. А он ведь может и укусить – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сами понимаете – змея-то ведь ядовитая…
– Да, я это знаю, – в замешательстве произнес Джереми: его вовсе не радовала перспектива поселиться на лоне природы в окружении змей, комаров и аллигаторов. – Знаете, вообще-то я думал… – забормотал он, но мэр Теркин не дал ему ничего сказать.
Он шумно вздохнул и огляделся вокруг, всем своим видом стараясь показать, какое восхищение испытывает от окружавшей его красоты.
– Так вот, я хотел спросить у вас, Джереми… Вы не будете возражать, если я буду называть вас просто Джереми?
– Разумеется, нет.
– Очень любезно с вашей стороны. Очень любезно. Так вот, Джереми, я хотел вас спросить – как вы считаете: есть ли вероятность, что нами заинтересуется телевидение?
– Сейчас трудно строить какие-то предположения, – уклончиво ответил Джереми.
– Да почему я, собственно, спрашиваю? – пустился в объяснения мэр. – Просто к приезду телевизионщиков хочется подготовиться заранее. Если они к нам заглянут, нужно устроить им достойную встречу, не ударить в грязь лицом. Мы должны показать, что такое настоящее южное гостеприимство. Поселим их здесь, в «Гринлифе», абсолютно бесплатно. Ну а уж наша история с кладбищем, я уверен, их не разочарует. Можно сделать очень интересную передачу. Думаю, получится даже лучше того шоу, в котором выступали вы. Ведь у нас здесь самая настоящая мистика – и никакого обмана.
– Но не забывайте, лично я не имею к телевидению никакого отношения. Я пишу статьи для научного журнала – только и всего.
– Да, да, я все понимаю, – хитро подмигнул мэр Теркин, видимо, не воспринявший эти слова всерьез. – Вы, главное, расследуйте это дело – ну а там видно будет.
– Я говорю серьезно, – подчеркнул Джереми.
Мэр снова подмигнул:
– Ну конечно, конечно, я в этом не сомневаюсь.
Джереми больше не стал пытаться разубедить мэра. В конце концов, ведь он, возможно, был прав: эта история вполне могла заинтересовать телевидение. Пока Джереми размышлял об этом, мэр Теркин открыл дверь дома, и они вошли.
Интерьер бунгало был оформлен как в бревенчатом деревенском домике, и казалось, здесь ничего не менялось на протяжении по крайней мере ста лет. На стене, прямо рядом с шаткой стойкой администратора, висел большеротый окунь. Джереми с любопытством осмотрелся. Со всех сторон на него смотрели чучела бобров, кроликов, белок, опоссумов, скунсов и барсуков. Все они застыли в угрожающих позах, с оскаленными зубами и выпушенными когтями, словно приготовившись к отчаянному сопротивлению. Внезапно Джереми вздрогнул от неожиданности: в углу, угрожающе подняв передние лапы, стоял огромный медведь. Ну и бунгало – музей дикой природы и комната ужасов «в одном флаконе»!
За стойкой администратора сидел, положив ноги на стол, грозный бородатый мужчина. Он смотрел телевизор, хотя «картинка» была ужасная и через каждые две секунды на экране появлялись вертикальные полосы.
Неохотно оторвавшись от экрана, мужчина медленно поднялся из-за стола, и Джереми с изумлением посмотрел на него снизу вверх. Рост у мужчины был, наверное, около семи футов, а в плечах он оказался, пожалуй, даже шире, чем стоявший в углу медведь. На нем был комбинезон и теплая клетчатая рубашка. Мужчина с мрачным видом швырнул на стойку регистрационный журнал и молча указал на него Джереми. Вид у него был хмурый и неприветливый, и вел он себя так, будто ему очень хотелось придушить неожиданно объявившегося постояльца и сделать из него чучело.
Мэр Геркин, заметив растерянность Джереми, весело рассмеялся. Смеялся он, похоже, постоянно.
– Не обращайте внимания, Джереми, все в порядке, – сказал мэр. – Просто Джед у нас не любитель поговорить. Но вы не переживайте. Сейчас заполните все, что необходимо, и добро пожаловать в маленький рай. Джед с удовольствием предоставит в ваше распоряжение одно из самых уютных бунгало.
Джереми с сомнением посмотрел на гиганта Джеда: никогда еще ему не приходилось встречать такого свирепого на первый взгляд человека.
– Джед – владелец гостиницы и член городского совета, – сообщил мэр Геркин. – И кроме того, он местный таксидермист. Ну как, впечатляют его работы?
– Впечатляют, признался Джереми, с трудом изобразив улыбку.
– Если вы кого-нибудь здесь подстрелите, обращайтесь к Джеду – он с удовольствием сделает для вас чучело.
– Хорошо, я буду иметь это в виду.
Лицо мэра просияло.
– Так вы любите охотиться?
– Честно говоря, не очень.
– Ну, это мы еще посмотрим. Тут просто невозможно не стать заядлым охотником. Я ведь вам уже говорил, что в наших местах отличная утиная охота?
Джед нетерпеливо постучал огромным пальцем по регистрационному журналу.
– Это ты зря, Джед, – сказал ему мэр Геркин. – Не надо пугать нашего гостя. Он известный журналист, приехал из Нью-Йорка, так что не обижай его. – Потом мэр опять обратился к Джереми: – Кстати, Джереми, – сказал он, – город с радостью оплатит ваше пребывание здесь.
– Думаю, в этом нет необходимости…
– Возражения не принимаются, – перебил его мэр. – Решение уже принято на самом высоком уровне. То есть лично мной, – подмигнул он. – Ну а если серьезно, то мы просто не можем встретить иначе такого необычного гостя, как вы.
– Ну что ж, спасибо.
Джереми взял ручку и принялся заполнять регистрационную форму, постоянно чувствуя на себе тяжелый взгляд Джеда. Страшно было даже представить, каковы могли быть последствия, если бы он вдруг рискнул заявить, что передумал останавливаться в этой гостинице.
Мэр Геркин заглянул через его плечо.
– Но все-таки как замечательно, Джереми, что вы к нам приехали! Мы все так рады этому – просто нет слов!
А в это время в одноэтажном белом домике с голубыми ставнями, расположенном на одной из тихих улиц Бун-Крика, хлопотали на кухне Дорис и Лекси. Первая, поставив вариться макароны, поджаривала на сковородке бекон с луком и чесноком, а вторая резала над раковиной морковь и помидоры. У Лекси был свой домик неподалеку от дома Дорис, но несколько раз в неделю она обязательно заходила к бабушке после работы, чтобы поужинать вместе с ней. Это была давняя и прочно укоренившаяся традиция, от которой Лекси никогда бы не пришло в голову отказаться.
Из стоившего на подоконнике радиоприемника лилась джазовая музыка, и бабушка с внучкой молча занимались каждая своим делом, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Дорис весь день провела на работе, и сейчас у нее почти не было сил на разговоры: после того как два года назад у нее случился сердечный приступ, она перестала быть неутомимой, как прежде, хотя ей не хотелось в этом признаваться даже самой себе. Лекси же была поглощена мыслями о своем новом знакомом Джереми Марше, и здравый смысл ей подсказывал, что не стоило упоминать о встрече с ним. В последнее время бабушка проявляла слишком большой интерес к личной жизни Лекси, и поэтому она всячески старалась избегать разговоров на эту тему.
Конечно, Дорис беспокоилась о ее личной жизни исключительно из благих побуждений. Она не понимала, как можно не обзавестись семьей к тридцати годам, и часто донимала Лекси вопросом, почему она не выходит замуж. При всем своем уме и знании жизни Дорис придерживалась довольно старомодных взглядов на брак. Сама она вышла замуж в двадцать лет и прожила с мужем, в котором души не чаяла, сорок четыре года, пока три года назад смерть не разлучила их. Дорис вырастила Лекси, заменила ей мать, и девушка прекрасно понимала, что все причитания бабушки сводились к одной простой мысли: она считала, что внучке пора встретить хорошего человека, выйти замуж, поселиться в уютном домике с белой изгородью и растить детей.
В этом не было ничего удивительного. В их городке именно так все понимали женское счастье. Иногда Лекси ловила себя на мысли, что, возможно, и сама хотела бы для себя чего-то подобного. Но ведь сначала нужно было встретить мужчину, которого бы она сочла достойным и которым могла бы гордиться. Именно в этом их с Дорис взгляды заметнее всего расходились. Дорис считала, что порядочный, честный мужчина, имеющий хорошую работу, – все, что нужно женщине для счастливого брака. Возможно, в прежние времена так и было.
Но Лекси не хотела выходить замуж за человека только потому, что он честный, добрый, надежный и хорошо зарабатывает. Пусть она была неисправимой идеалисткой, но для нее на первом месте была любовь – искренняя и страстная. Выйти замуж без любви означало пристроиться, а она не хотела пристраиваться. Это было бы нечестно по отношению к ее избраннику и по отношению к самой себе. Ей хотелось, чтобы ее будущий супруг был мужественным и в то же время нежным, тонко чувствующим человеком. И прежде всего – яркой, интересной личностью. Она мечтала о таком мужчине, который мог бы помассировать ей ноги, когда она падает от усталости после рабочего дня, и который был бы достаточно умен, чтобы понимать ее мысли и чаяния. Ну и, конечно, он обязательно должен быть романтиком, способным дарить ей цветы просто так, без всякого повода.
Неужели она желала слишком многого?
Самой Лекси так не казалось, но приходившие в их библиотеку журналы «Гламур», «Лейдиз хоум джорнал» и «Гуд хаускипинг» утверждали обратное. Там буквально в каждой статье проводилась мысль, что именно на женщине лежит ответственность за сохранение нежных взаимоотношений. Но разве женщина должна все взваливать на себя? Ведь взаимоотношения, безусловно, предполагают взаимную ответственность – готовность обоих супругов внимательно относиться к желаниям друг друга, а не упиваться собственным эгоизмом.
Это касалось всех супружеских пар без исключения. В браке обязательно должен существовать баланс между желаниями супругов. И если оба – и муж, и жена – идут навстречу друг другу, то никаких проблем, как правило, не возникает. Проблемы появляются, когда один из супругов принимается делать то, что ему хочется, не считаясь с чувствами другого. Например, муж, желая разнообразия в сексе, начинает искать его вне брака; жена, в свою очередь, решает, что ей не хватает романтики, и тоже заводит связь на стороне. Счастливый брак, так же как любое партнерство, основан на гармоничной согласованности желаний и потребностей обеих сторон. И пока супруги будут придерживаться этого правила, в семье все будет хорошо.
Однако если между мужем и женой нет страстных чувств, возможна ли между ними гармония? Смогут ли они ставить желания супруга выше своих собственных? У Лекси на этот счет были большие сомнения. Ну а Дорис, конечно же, ей бы на это сказала: «Поверь мне, золотце, страсть – ничто: она проходит через пару лет после свадьбы». И это при том, что своим примером Дорис такое утверждение опровергала: их с дедушкой браку можно было только позавидовать. Дедушка оставался романтиком до конца дней. Он всегда галантно открывал перед Дорис дверцу автомобиля и нежно держал ее за руку, когда они гуляли по улицам города. Он всю жизнь был предан и верен ей. Он ее просто обожал и не уставал повторять, как счастлив, что встретил такую необыкновенную женщину.
После его смерти Дорис стала постепенно угасать. Сначала – сердечный приступ, потом – обострение артрита… Ее словно тянуло туда, к нему.
Так почему же их брак оказался счастливым? Просто везение? Или Дорис рассмотрела в будущем муже какие-то качества, позволившие ей понять, что он именно тот человек, который ей нужен?
Размышляя об этом, Лекси не могла не задаться вопросом: с какой вообще стати ей вдруг стали лезть в голову мысли о браке?
Возможно, это было связано с тем, что она находилась сейчас у бабушки – в доме, где росла после смерти родителей. Ей было приятно хлопотать с Дорис на кухне: это действовало успокаивающе и навевало далекие детские воспоминания. В детстве она любила мечтать о том, что, когда вырастет, у нее будет такой же дом, как у бабушки. Ей все здесь безумно нравилось, все было такое родное: обшарпанный деревянный пол, жестяная крыша, по которой во время дождя громко барабанили капли; старомодные оконные рамы – тысячу раз перекрашенные и оттого с трудом открывавшиеся…
И вот она выросла, и у нее действительно был такой дом, как у бабушки. Вернее, очень похожий – на первый взгляд. Он был такой же старый, как дом Дорис, но в нем не хватало особенного запаха семейного уюта, который невозможно воссоздать искусственно. Это был запах сытного воскресного обеда, свежего постельного белья, высушенного на солнце, старинного деревянного кресла-качалки, в котором так любил отдыхать дедушка. Эти запахи навсегда остались для Лекси частью далекой счастливой жизни, и, переступая порог бабушкиного дома, она с головой окуналась в атмосферу своего детства, воспоминания переполняли ее.
Разумеется, раньше она всегда думала, что к этому времени у нее уже будет семья, а возможно, и дети, но как-то не сложилось. В ее жизни было двое мужчин, с которыми она готова была связать жизнь: с первым, Эвери, она встречалась довольно долго, еще с колледжа, а с другим у нее был мимолетный роман – это был парень из Чикаго, приехавший в Бун-Крик на лето в гости к кузену. Он был настоящим «человеком Ренессанса» – знал четыре иностранных языка и год проучился в Лондонской школе экономики, оплачивая учебу из средств, которые получал как один из лучших игроков бейсбольной команды. Мистер Ренессанс был так оригинален и очарователен, что Лекси тотчас в него влюбилась. Она наивно полагала, что он останется в их городе и полюбит здешние места так же, как она. Однако, проснувшись в одно прекрасное субботнее утро, Лекси узнала, что он уехал обратно в Чикаго. Уехал, даже не попрощавшись.
Ну а потом? Потом почти ничего и не было. Несколько коротких романов, продолжавшихся не более шести месяцев. Она не придавала им никакого значения и никогда не вспоминала. Один роман был с местным врачом, второй – с юристом. Оба мужчины делали ей предложение, но она не испытывала ни к тому, ни к другому никаких особенных чувств – ничего такого, что заставило бы ее решиться на столь ответственный шаг. В последние два года Лекси и вовсе стала почти затворницей, и единственным не прекратившим ухаживания кавалером был Родни Хоппер, помощник шерифа. Они встречались раз в месяц: обычно Лекси брала его с собой на какое-нибудь благотворительное мероприятие или концерт. Родни, как и она, родился и вырос в Бун-Крике. В детстве они часто вместе качались на качелях за епископальной церковью. С того самого времени он был к ней неравнодушен и до сих пор надеялся на взаимность. Иногда Лекси думала: «А почему бы и нет? Почему бы не завести с ним роман, который со временем мог бы даже перерасти в нечто более серьезное?»
Но Родни… уж слишком он был неподходящим для нее человеком. Он увлекался рыбалкой, охотой и бодибилдингом и совершенно не интересовался ни книгами, ни тем, что происходит в мире. Он был, конечно, хорошим парнем и наверняка мог стать прекрасным мужем, только у Лекси не было ни малейшего сомнения, что она никогда не будет с ним счастлива. Но где же тот, кто составит ее счастье? В последнее время Лекси часто спрашивала себя об этом, а здесь, в доме Дорис, где она бывала трижды в неделю, ей еще и от бабушки приходилось выслушивать неизбежные вопросы о ее личной жизни.
– Ну и что ты думаешь о нем? – спросила Дорис, словно прочитав ее мысли.
– О ком? – притворно удивилась Лекси, с трудом сдерживая улыбку.
– О Джереми Марше, конечно. О ком же еще я могу спрашивать?
– Ну мало ли о ком. Я ведь не умею угадывать мысли.
– Не уходи от ответа. Знаю, он провел у тебя в библиотеке больше двух часов.
Лекси пожала плечами:
– Ну, в общем, он произвел на меня довольно приятное впечатление. По его просьбе я нашла несколько книг, и он с ними работал – вот, пожалуй, и все.
– Вы что, с ним даже не разговаривали?
– Да нет, почему же? Немного поговорили. Не могли же мы все время молчать?
Дорис ждала, что Лекси добавит еще что-нибудь, но внучка не проронила больше ни слова. Вздохнув, Дорис решила взять инициативу в свои руки.
– А мне он понравился, – заявила она. – Он ведет себя как настоящий джентльмен.
– О да, – согласилась Лекси. – Уж этого у него не отнять.
– Но ты как-то неодобрительно говоришь о нем.
– Ты хочешь, чтобы я пела ему дифирамбы?
– Да при чем здесь дифирамбы?.. Ну а сама-то ты произвела на него впечатление?
– Какое это имеет значение? Он приехал к нам в город всего на несколько дней.
– Ну и что? А ты знаешь, как я познакомилась с твоим дедушкой?
– Знаю, знаю, ты мне тысячу раз об этом рассказывала, – ответила Лекси.
Она прекрасно помнила эту историю. Дорис познакомилась с будущим мужем в поезде: дедушка, живший тогда в Грифтоне, ехал в Балтимор устраиваться на работу, но встреча с Дорис резко изменила его планы – он предпочел остаться с поразившей его женщиной, и с тех пор они всегда были вместе.
– Свою судьбу можно встретить тогда, когда меньше всего ожидаешь.
– Да, я уже много раз слышала от тебя эти слова.
Дорис подмигнула:
– Просто я хочу, чтобы ты это хорошо усвоила.
Лекси поставила на стол салатницу.
– Ты совершенно напрасно за меня беспокоишься. Я вполне довольна жизнью. У меня хорошие друзья, прекрасная работа и достаточно свободного времени, чтобы заниматься тем, что мне нравится.
– И не забывай, что у тебя есть еще любимая бабушка.
– Ну конечно, – сказала Лекси. – Я никогда об этом не забываю.
Дорис тихо засмеялась и принялась помешивать жарившийся на сковородке бекон с луком и чесноком. На минуту в кухне воцарилось молчание, и Лекси с облегчением вздохнула. Кажется, разговор закончен, и Дорис, к счастью, на этот раз не очень настойчива. Теперь можно было спокойно насладиться ужином.
– А все-таки он очень красивый молодой человек… – снова заговорила Дорис.
Лекси ничего не ответила и молча принялась накрывать на стол, решив сделать вид, будто ничего не слышала.
– И еще я должна тебе сказать, что ты многого о нем не знаешь, – продолжала Дорис. – Он кажется не таким, какой на самом деле.
Эти слова заставили Лекси задуматься. Такую интонацию в голосе бабушки ей уже доводилось слышать раньше. Однажды, еще во время учебы в школе, она хотела отправиться с дрьзьями на пикник, но Дорис отговорила ее от поездки и, как оказалось, не зря: машина, на которой они ехали, попала в аварию. В другой раз, несколько лет назад, Лекси собралась отдохнуть в Майами, и снова Дорис отговорила ее. Вскоре стало известно, что там вспыхнули массовые беспорядки, во время которых была разгромлена гостиница, где Лекси планировала остановиться.
Дорис иногда чувствовала, что должно произойти, хотя и не обладала таким даром предвидения, как ее мать. Она не любила хвалиться своими способностями, но Лекси была уверена: предчувствия бабушки никогда не бывают беспочвенными.
Совершенно не подозревая, что по всему городу беспрестанно звонили телефоны и жители Бун-Крика оживленно обсуждали его приезд, Джереми лежал под одеялом в постели и смотрел по телевизору местные новости, дожидаясь прогноза погоды. Он уже пожалел о том, что не поддался своему первому импульсу и не улизнул отсюда, когда это еще можно было сделать. Если бы он поселился в другой гостинице, то сейчас его по крайней мере не окружали бы жуткие чучела, от вида которых у него бегали по спине мурашки.
Должно быть, у этого Джеда было полно свободного времени и он всецело посвящал его своему оригинальному хобби. В комнате, где расположился Джереми, было двенадцать чучел, и они давали достаточно полное представление о фауне Северной Каролины – не хватало только медведя, который, очевидно, был у Джеда единственным.
В целом же, конечно, комната была неплоха. Она вполне могла показаться комфортной человеку, которому безразлично то, что отсюда нельзя выйти в Интернет, нельзя обогреть комнату каким-нибудь современным устройством, а не камином, нельзя вызвать обслуживающий персонал, посмотреть кабельное телевидение и звонить по нормальному кнопочному телефону. Телефон в номере был с диском! Сколько лет Джереми уже такого не видел? Лет десять, наверное. Даже его мама давным-давно сменила старый телефон с диском на кнопочный.
Однако старина Джед явно не признавал достижений цивилизации. И к тому же у него были собственные представления о том, как обеспечить комфорт постояльцам.
Если и было что-то действительно хорошее в этой комнате, так это терраса, с которой можно было любоваться рекой. На террасе стояло кресло-качалка, и Джереми намеревался немного там посидеть, пока не вспомнил про змей. Что именно Геркин имел в виду, говоря, что слухи о змеях «сильно преувеличены»? Нужно было подробнее расспросить его об этом. Джереми также жалел, что сразу не узнал у хозяина гостиницы, где брать дрова для камина. В комнате было ужасно холодно, но Джереми не решался позвонить Джеду: интуиция подсказывала ему, что тот даже не соизволит снять телефонную трубку. Да и вообще он откровенно побаивался угрюмого Джеда.
И вот наконец на экране появился диктор с прогнозом погоды. Собравшись с духом, Джереми выбрался из-под теплого одеяла, чтобы прибавить звук. Дрожа от холода, он подбежал к телевизору, отрегулировал громкость и снова нырнул под одеяло.
Прогноз погоды был почти сразу же прерван рекламным роликом. «Вот тебе и на», – подумал Джереми.
Он размышлял о том, не отправиться ли ему на кладбище, но для этого нужно было знать, ожидается ли ночью туман. Если же синоптики предскажут ясную погоду, то он мог с полным правом отдохнуть. День выдался сумасшедший: из привычного ему современного мира он вдруг перенесся лет на пятьдесят назад, и теперь ему предстояло провести ночь здесь, в леденящем душу и тело холоде, в окружении мертвых зверей. Определенно такое в жизни происходит нечасто.
И ко всему прочему, сегодня он познакомился с Лекси. Он не запомнил ее фамилию, но это было не важно. Для него она сразу стала просто Лекси. Загадочная Лекси. Лекси, которая то флиртовала с ним, то становилась неприступной, а потом снова начинала флиртовать.
Нет, ему вовсе не показалось – это было совершенно бесспорно. Что еще могло означать ее подчеркнуто официальное обращение «мистер Марш»? А ее постоянное стремление продемонстрировать, что она якобы видит его насквозь? А ее комментарий насчет его черной одежды? Что это было, в конце концов, если не флирт?
На экране наконец продолжился прерванный рекламой прогноз погоды. Диктор был совсем молодой – на вид лет двадцати трех или двадцати четырех. Вероятно, он не так давно окончил колледж и это была его первая должность на телевидении. Чувствовалось, что он еще совсем зеленый и неопытный, но работал он с увлечением, и речь у него была правильная и четкая. Говорил диктор на удивление бойко, без запинок. И Джереми очень скоро узнал, что погода не благоприятствовала его визиту на кладбище: ожидалось, что весь вечер небо будет ясным, да и утром не предвиделось тумана.
«Ну, значит, пока не судьба», – подумал Джереми.
