Глава 20

День прошел для Джереми так, будто он смотрел на происходящее чужими глазами. Он смутно помнил, как ехал по шоссе за Элвином, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида, в надежде увидеть среди следовавших за ними машин автомобиль Лекси. Хотя она ясно дала ему понять, что поставила точку в их отношениях, его все еще не покидала надежда, и каждый раз, когда вдалеке показывалась машина, похожая на ее, он с замирающим сердцем замедлял ход.

В аэропорту Роли он оставил взятую напрокат машину и, пройдя через терминал, направился к стойке регистрации билетов. Шагая мимо набитых покупателями магазинчиков и лавируя в толпе спешивших на посадку людей, Джереми опять погрузился в размышления о том, почему Лекси так упорно хотела покончить с их отношениями.

В самолете его размышления прервал Элвин, остановившийся рядом с его креслом.

– Спасибо, что побеспокоился о том, чтобы наши места были рядом, – полным сарказма тоном произнес он, кладя свою сумку на полку для багажа наверху.

– Что? – переспросил Джереми.

– Я думал, ты побеспокоишься о наших местах, когда будешь проходить регистрацию. Хорошо, что я не упустил это из виду, когда получал посадочный талон. Между прочим, я должен был сидеть в последнем ряду.

– Извини, – сказал Джереми. – Совсем забыл.

– Да уж, понятно, – сказал Элвин, плюхаясь на сиденье рядом с Джереми. – Ну, ты ни о чем не хочешь со мной поговорить?

Джереми заколебался:

– Нет, думаю, не стоит.

– Напрасно. Я слышал, это очень помогает.

– Ну, не знаю, может быть, как-нибудь потом, – пробормотал Джереми.

– Как будет угодно, – хмыкнул Элвин. – Не хочешь – не говори. А я в таком случае пока вздремну.

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Джереми стал смотреть в иллюминатор, погрузившись в размышления о Лекси, а Элвин спокойно проспал большую часть полета.

Взяв такси из аэропорта Ла-Гуардиа, Джереми вновь оказался в центре бурлящей жизни большого города: бизнесмены, как всегда, мчались куда-то по своим делам, матери вели маленьких детей за руку, одновременно стараясь не растерять многочисленные пакеты с покупками, повсюду чувствовался запах автомобильных выхлопов, раздавались гудки машин и рев полицейских сирен. Для него все это было нормально и привычно, однако, глядя в окно автомобиля и мысленно приветствуя свой родной город, он вдруг невольно вспомнил «Гринлиф» и царящую там тишину.

Его почтовый ящик был забит рекламой и счетами, и Джереми, забрав все это, поднялся наверх по лестнице. В квартире все было точно так, как когда он уезжал. В гостиной повсюду валялись журналы, в кабинете был рабочий беспорядок, а в холодильнике стояли три бутылки «Хайнекена». Поставив чемодан на пол, Джереми открыл бутылку пива и положил ноутбук и маленькую сумку на письменный стол.

В этой сумке у него лежали все материалы, собранные за последние несколько дней: записная книжка и копии статей, цифровой фотоаппарат с фотографиями кладбища, карта и дневник Оуэна Геркина. Когда он принялся разбирать все это, из сумки на стол выпал набор открыток, который он купил в день приезда. На верхней из них был снят город со стороны реки. Сняв обложку, он принялся просматривать остальные. Среди них были карточки с изображением городской ратуши, парусных яхт, теснящихся у пристани в непогоду, и фотография голубой цапли, стоящей на мелководье реки Бун-Крик. Дойдя до середины стопки, Джереми остановился, увидев открытку с изображением библиотеки.

На него опять нахлынули воспоминания, и он понял: ему будет очень нелегко забыть Лекси.

Однако в любом случае все это было уже в прошлом, напомнил он себе и принялся снова перебирать карточки. Дальше ему попалась зернистая фотография, на которой был запечатлен ресторан «Гербс», потом – карточка с видом на город с Райкерс-Хилла.

Дойдя до конца стопки, Джереми задержался на последней открытке, которая представляла собой репродукцию старой черно-белой фотографии, сделанной, очевидно, в 50-е годы. Это был снимок центральной части города: на переднем плане был виден театр, перед кассой которого толпились нарядно одетые люди, а на заднем – украшенная рождественская елка. По тротуарам, мимо витрин, увешанных гирляндами и фонариками, прогуливались, держась за руки, многочисленные парочки. Глядя на эту фотографию, Джереми ясно представил себе, как отмечались в Бун-Крике праздники пятьдесят лет назад и какое оживление царило на тех самых улицах, где сейчас уныло стояли заколоченные магазинчики.

При мысли об этом Джереми тотчас вспомнил про мэра Геркина. Эта открытка не только показывала, каким был Бун-Крик полвека назад, но и то, каким его надеялся еще увидеть мэр Геркин. Джереми долго держал в руках карточку, думая о Лекси и размышляя над тем, как ему поступить.

Встреча с продюсерами была назначена на вторник, и перед этим чрезвычайно важным для него событием он встретился с Нейтом в его любимом ресторане «Смит и Волленски». Нейт, довольный тем, что Джереми наконец вернулся под его бдительное око, был, как всегда, бодр и деятелен. Как только они сели за столик, он с энтузиазмом заговорил о работе Элвина, которую уже успел просмотреть. По его словам, видео получилось великолепно («Ну просто настоящий Амитивилль!»), и, несомненно, оно должно было произвести впечатление на продюсеров. Джереми сидел молча, слушая болтовню Нейта, однако когда он увидел выходившую из ресторана темноволосую женщину с такой же прической, как у Лекси, у него вдруг перехватило дыхание и он, извинившись, вышел на несколько минут, чтобы прийти в себя.

Когда он вернулся, Нейт внимательно изучал меню. Джереми добавил в чай со льдом заменитель сахара и, тоже просмотрев меню, сказал, что собирается заказать рыбу-меч. Нейт удивленно поднял на него глаза:

– Но ведь этот ресторан специализируется на бифштексах!

– Знаю. Просто мне хочется сейчас чего-нибудь легкого.

Нейт положил руку на живот, словно раздумывая, не последовать ли ему примеру Джереми, но в итоге нахмурился и отложил меню.

– Как хочешь, а лично я закажу рубленый бифштекс, – сказал он. – Я предвкушал это с самого утра… Да, так о чем мы с тобой говорили?

– О встрече с продюсерами, – напомнил Джереми, и Нейт, оживившись, подался вперед.

– Ну так что там с этими призраками? – спросил он. – Ты говорил по телефону, что видел огни и что у тебя уже есть какая-то версия.

– Да никаких призраков там, конечно же, нет.

– А что это за огни?

Джереми вытащил записи и в течение нескольких минут пересказывал Нейту все, что ему удалось выяснить – начиная с легенды и заканчивая мельчайшими деталями расследования. Рассказывая все это, он вдруг сам почувствовал, как монотонно звучит его голос. Нейт внимательно слушал его и кивал, однако, закончив свой рассказ, Джереми заметил на его лице сомнение и беспокойство.

– Бумажная фабрика, говоришь? – наморщив лоб, спросил Нейт. – А я надеялся, там есть связь с какими-нибудь секретными военными программами – например, испытаниями нового самолета или чем-нибудь в этом роде… А ты уверен, что это не военный поезд? Телевизионщики обожают раскапывать всякие военные тайны… Ну может, ты хотя бы слышал какие-то необъяснимые звуки?

– Нет, – твердо сказал Джереми. – Никаких звуков я там не слышал. И я абсолютно уверен, что причина огней – та, которую я уже назвал.

– Да, негусто, – разочарованно произнес Нейт, напряженно обдумывая рассказ Джереми. – А тебе не удалось выяснить, какая из версий легенды достоверная? Может, как-то оживить эту историю, используя расовую коллизию?

Джереми отрицательно покачал головой:

– Я не нашел никакого подтверждения тому, что Хетти Дюбиле вообще существовала. О ней нет ни одного упоминания в официальных документах. А деревушка Уотте-Лэндинг уже давно исчезла.

– Послушай, Джереми, – продолжал настаивать Нейт, – ты должен понимать: тебе нужно преподнести эту историю таким образом, чтобы продюсеры ею заинтересовались. Для этого нужно, чтобы она была интересной! Разве я не прав? Конечно, я прав. Так что давай выкладывай все начистоту. Тебе ведь удалось выяснить там что-то еще, верно?

– О чем ты?

– Я узнал это от Элвина, – заявил Нейт. – Когда он привез мне видео, я спросил его о результатах вашей работы – просто хотел узнать, какие у него впечатления, – и он сказал мне, помимо всего прочего, ты раскопал какие-то любопытные факты.

На лице Джереми не дрогнул ни один мускул.

– Да? Он так сказал?

– Я просто передаю его слова, – заметил Нейт, чрезвычайно довольный собой. – Однако он не уточнил, что именно это было. Он заявил, что ты сам мне об этом расскажешь. Так что с нетерпением жду: давай свою сенсацию.

Джереми почти чувствовал, как дневник так и рвется наружу из его сумки. Он внимательно посмотрел на Нейта: тот машинально вертел в руках вилку, ожидая, когда он заговорит.

– В общем… – Джереми понимал: пора что-то сказать. Он замялся, и Нейт, сгорая от нетерпения, подался вперед:

– Ну так что?

Этим вечером, после встречи с продюсерами, Джереми сидел один в своей квартире, рассеянно глядя в окно. На улице снова шел снег, и снежинки кружили в воздухе, превращаясь в удивительные сияющие облака под горящими уличными фонарями.

Встреча с продюсерами началась очень хорошо: Нейт так их заранее накрутил, что они пришли в неописуемый восторг, посмотрев отснятый Элвином видеоматериал. Затем Джереми принялся излагать им свою историю, и они чрезвычайно оживились, услышав легенду про Хетти Дюбиле. Однако подробный рассказ о проведенном расследовании не вызвал у них такого энтузиазма: было заметно, что они с недоумением переглядывались, словно мучительно соображая, как все это можно было подать в развлекательной передаче.

Сейчас, сидя у окна с раскрытым дневником на коленях, Джереми окончательно понял, что эта затея с телевидением была обречена на провал. Его история о загадке кладбища Седар-Крик была похожа на увлекательный роман с неинтересной концовкой. Разгадка была слишком прозаичной, слишком банальной, и продюсеры были явно разочарованы. На прощание они с Нейтом договорились созвониться, однако было совершенно ясно, что они не позвонят.

О дневнике Джереми не сказал ни слова: он утаил его и от продюсеров, и от Нейта.

Этим же вечером он позвонил в Бун-Крик мэру Геркину и предложил ему своего рода «сделку». Он попросил не использовать больше «кладбище с призраками» для рекламы экскурсии и вообще убрать из брошюры даже намеки на якобы сверхъестественную природу огней. Он настаивал на том, чтобы легенда излагалась в чистом виде – без всяких домыслов и преувеличений: по его мнению, этого и так было вполне достаточно для того, чтобы заинтересовать туристов. Возможно, они сами, увидев огни, станут предполагать, что это те самые призраки из легенды, однако подобные предположения не должны исходить от гидов. И наконец, он попросил мэра убрать из магазина футболки и сувениры, имеющие отношение к призракам.

В обмен на это Джереми пообещал, что не станет выступать с разоблачением ни по телевидению, ни в своей колонке, и никто не узнает о том, что мэр затеял всю эту мистификацию, только чтобы привлечь внимание к своему городу и превратить его в нечто вроде Розвелла, штат Нью-Мексико.

Мэр Геркин принял это предложение. После разговора с ним Джереми позвонил Элвину и взял с него слово хранить молчание.