Настя глубоко вздохнула, радуясь отсрочке казни. Признаться, ей все это изрядно надоело: каждый раз, оказываясь в новом мире, она подвергалась опасностям. Умирала от межпланетного паразита, сражалась с демонами, а уж в жертву ее второй раз собрались приносить. «Почему нельзя было оказаться в теле какой-нибудь благополучной девицы, богатой наследницы или заботливой матери семейства? – раздраженно подумала она. – Нет, обязательно надо угодить то в беглую монахиню, то в охотницу за головами, а то и вообще в гейшу». Между тем человек в плаще продолжал монолог, обращаясь к связанному Сенкевичу:

– Полагаю, вы уже догадались, кто я?

– Сэр Генри Баскервиль, – ответил тот. – Даже не видя лица, я узнал вас по голосу. Мне все же не настолько отшибло память, как моему бедному другу. Но каким образом вы сумели выжить в пылающем замке?

Потрошитель откинул капюшон:

– Вы угадали и одновременно ошиблись. Но все по порядку.

Черты его лица стали странным образом изменяться. Сначала Насте показалось, что во всем виноват лунный свет, но потом она поняла: физиономия маньяка действительно преображается, превращаясь в знакомое уже лицо Миямото Мусаси.

– Хранитель времени? – изумился Сенкевич. – Я понимаю, почему вы хотите убрать нас. Вы уже объясняли: наши путешествия мешают мирозданию. Но зачем все эти чудовищные убийства?..

Хранитель снова принял облик сэра Генри.

– Вам не понять, смертные. Я прожил, проживаю и буду проживать тысячи жизней. Путешествий во времени не существует, я уже говорил. Пространство и время – понятия относительные, поэтому я существую одновременно в разных мирах и эпохах. Прямо сейчас сижу на троне Соломона вместе с возлюбленной Суламифью, путешествую по Франции в облике Сен-Жермена, сражаюсь с врагами как Миямото Мусаси, создаю алхимические формулы в образе Брюса, гипнотизирую публику под личиной Мессинга, возрождаюсь двойниками в параллельных мирах… Я един и множественен, бесконечен. Я жил всегда и везде. Это очень утомляет. Я устал.

– Так пойди и убейся башкой о стену, – любезно предложила Настя. – Чего огород городить?

– Все не так просто, милая леди, – улыбнулся лорд Баскервиль. – Бесконечная жизнь, как награда, а точнее как наказание за излишнюю любознательность, дарована высшими существами, и только они могут отобрать ее. Впрочем, мне не это нужно. Я хочу свободно путешествовать между мирами, а не проживать каждый раз целую и длинную, зачастую скучную жизнь. Хочу окончательно освободить свою сущность от рамок времени и пространства, стать абсолютно независимым.

– Ты мне не говорил о своем бессмертии, – упрекнул Сенкевич. – Врал, значит.

– Правда и ложь тоже понятия относительные, – отмахнулся хранитель времени. – Как тьма и свет, это еще ваш Булгаков сказал.

– Ну и зачем ты затеял всю эту бодягу с Потрошителем?

– Из-за Неметона, конечно. В каждом мире существует несколько мест силы, из которых можно перейти в параллельную реальность. Но лишь одно из них годится для вызова высших. Здесь это Неметон.

– Какие еще «высшие»? – с подозрением спросила Настя.

– Разве ты не помнишь? Вельзевул в Равенсбурге, демоны в Эдо.

Еще не хватало, мысленно вздохнула Настя. Опять нечисть какая-то. Обреченно уточнила:

– И кто на этот раз?

– Дит, – ответил Сенкевич.

– Вернулась память? – ухмыльнулся хранитель. – Да, мне пришлось ее стереть с помощью ритуала. Вы слишком многое раскопали в библиотеке Баскервиль-холла.

Настя уже разгадала игру Сенкевича. Он тянул время. Может, просто так, а может, на что-то надеялся. Решила поддержать:

– Кто такой Дит?

– Кельтский бог, – буркнул Сенкевич. – Один из самых кровожадных. Ему служили жрецы из друидов. Приносили человеческие жертвы.

– Ничего, что я здесь стою? – обиженно перебил сэр Генри. – Это моя игра, и позвольте объяснить мне.

Сейчас начнется, со скукой подумала Настя. Откровения злодея, перемежаемые демоническим смехом… Хранитель оправдал ее ожидания. С пафосом заявил:

– Мы, Баскервили, ведем свой род от фейри. Этот замок построил сэр Эндрю Баскервиль. Он был человеком смелым и дерзким. Однажды на охоте он увидел прекрасную фейри и похитил ее…

– Да-да, припоминаю, я читал эту историю в ваших семейных хрониках, – сказал Сенкевич.

Но тут его перебил Бэрримор. Голосом, полным негодования, он воскликнул:

– Все это ложь! Дьявольское искушение! Не было никаких фейри!

– Помнится, вы, друг мой, говорили, что не разбираетесь в мифологии рода Баскервиль, – удивился Сенкевич.

– Я же объяснял: потом, когда кое о чем догадался, стал расспрашивать стариков, записывать сказки и предания. Люди говорят о Баскервилях совсем другое.

– Замолчи, плебей! – рявкнул хранитель.

– Да вот уж нет, сэр! Не было никаких фейри, говорю! Род Баскервилей гнилой, все мужчины в нем безумны! Бесноватые, одержимые, а то и просто слабоумные. Сэр Эндрю тоже был слаб на голову. Он увидел красивую девицу-сироту, принял ее за фейри и похитил из дома. Бедняжка долго пыталась ему объяснить, что она обычная девушка. Но безумец не хотел верить, добивался ее любви. Наконец, отчаявшись его переубедить и поняв, что она уже все равно обесчещена долгим нахождением в его доме, девушка подтвердила, что она фейри, и согласилась выйти за него замуж. Но решив оградить себя от дурного нрава мужа, придумала проклятие: мол, если супруг ее обидит, его ждет неудача во всем.

– Это ты лжешь! – запальчиво воскликнул хранитель. – Есть дворцовые хроники, в которых говорится, что прекрасная фейри была представлена королю!

– Ну так время-то какое было, сэр, – фыркнул Бэрримор. – Люди верили в сказки, а девица вправду была замечательно красива. Бедная, что ей довелось вытерпеть: муж безумный, да еще и при дворе все, как сумасшедшие, принимали ее за фейри. Но, видно, девушка была умна. Потому что, поговаривают, после этого приема она и сбежала от сэра Эндрю, сделавшись фавориткой самого короля.

– Как же причудливо перемешивается правда и сказка! – ехидно заметил Сенкевич.

– Замолчи, или я перережу тебе глотку без очереди! – рявкнул Баскервиль на дворецкого.

Бэрримор осекся, но чувствовалось, он еще не раз выскажется.

– Я сказал: наш род ведет начало от фейри, поведавшей сэру Эндрю тайну Неметона, священного озера друидов, которое находилось на землях, пожалованных ему короной. Сэр Эндрю велел строителям Баскервиль-холла окружить озеро мрамором, чтобы все принимали его за неработающий фонтан. С тех пор Баскервили – хранители Неметона, и знание о нем передается от отца к сыну, – злобно прорычал баронет.

– Ну хорошо, с этим понятно. Допустим, так, – примирительно сказала Настя, испугавшись, что хранитель действительно начнет резать глотки. – Так что с проститутками?

– Жертвы кельтским богам, – пояснил сэр Генри. – Сначала, приехав весной в Баскервиль-холл, я хотел все устроить на месте. Но нет, вмешались Холмс и Уотсон, а глупец Степлтон в первый же день по ошибке привел вас к месту жертвоприношения. В итоге я успел даровать богам всего трех девушек. Пришлось свалить всю вину на исполнителя, самому его поймать и уничтожить, чтобы не проболтался. Селден был лишь пешкой в игре. Ну и разумеется, в силу кровожадности натуры, получал удовольствие от выполнения заданий. А потом я обезвредил излишне любопытных сыщиков. Холмса хотел, конечно, убить, но не получилось. Уотсону просто стер память – я не чудовище и не люблю лишнего кровопролития.

– О да! – расхохотался Сенкевич. – Чрезвычайно гуманный человек! Свежевать женщин как свиней!

– Ну зачем вы так? – нахмурился хранитель. – Во-первых, не женщин, а проституток, во всяком случае, в Лондоне. Я старался причинять обществу как можно меньше вреда. Во-вторых, думаю, вы уже догадались, в чем дело.

– Не совсем, – сказала Настя. – Мы сумели узнать, что убийства совершались группой людей. Но кто они, а главное – как вам удалось их толкнуть на это, для нас загадка. Деньги? Сколько же надо заплатить за такое? Вы наняли банду?

Лорд Генри расхохотался:

– Не считайте меня столь примитивным, милая леди! Да, вы никогда не сумели бы это угадать. На такое способен только Холмс, но его здесь нет… Что ж, приоткрою завесу тайны. Все равно вы скоро умрете, а я исчезну. Аарон, подойдите.

Одна из темных фигур, в молчании стоявших вокруг фонтана все время беседы, сдвинулась с места, приблизилась к хранителю. По его знаку человек скинул капюшон и распахнул плащ.

– Космински! – воскликнула Настя. – Значит, он все же убийца!

– Разумеется. Но взгляните сюда, леди.

На подкладке плаща алели вышитые буквы: «League of Maniacs».

– Лига маньяков?.. – изумился Сенкевич.

– Да. Не правда ли, изящная и, я бы сказал, изысканная придумка? Я собрал самых кровавых маньяков Лондона, они стали адептами друидизма. Друзья, идите к нам, покажитесь.

Они подходили по очереди, скидывали капюшоны. Огромный, широкоплечий человек со звероподобным лицом, похожий на гориллу, – Настя его не знала. Уолтер Сиккерт, скандально известный художник… При появлении последнего маньяка Бэрримор сокрушенно воскликнул:

– Ваше высочество! Но как же так?..

– И зачем такие сложности? – спросила Настя.

– Диту требуются кровавые жертвы, принесенные очень жестоким способом. А я не хотел марать рук, – небрежно пожал плечами хранитель. – Моим друзьям это лишь в удовольствие. К тому же очень удобно: никто не боялся быть пойманным и даже сознавался в убийстве – вполне искренне, надо отдать им должное. Но следующее преступление совершал другой участник Лиги, и предыдущего выпускали. Ведь у него было самое надежное алиби: на момент нового убийства он сидел в тюрьме. Есть еще одна, немаловажная, причина: ритуал достигает совершенства, когда в нем участвуют шесть жрецов. Это идеальное, мистическое число друидизма. Число силы.

– А первые две жертвы, которые были почти год назад?

– Они не имеют ко мне почти никакого отношения, – отмахнулся Баскервиль. – Это первые забавы моих жрецов. Думаю, вы обратили внимание, как неаккуратно они тогда действовали. Тогда они еще не были Лигой, просто случайно познакомились в одном из злачных мест Ист-Энда и решили развлечься. Я появился позже, отыскал их, организовал, дал название и миссию. Кстати, ритуал во всех подробностях продумал я, и письма в газеты и в полицию писал я.

– Вот почему не удалось идентифицировать почерк, – протянул Сенкевич.

– Вместе с вами в Лиге пятеро, – заметила Настя. – Ах да, еще девушка. Мэри Келли. Или Бэрил.

– Как глубоко вы копнули! – с уважением произнес Хранитель. – Да, вместе с нею нас было шестеро.

– Так зачем вы ее убили? – мягко осведомился Сенкевич. – Насколько я помню, вас связывали самые нежные чувства.

– Да, она была очаровательна. Но мне требовалась жрица. Для вызова посланника Дита друиды приносили шесть жертв: пять из них были обычными женщинами, шестая – жрицей, которая сама обагрила руки в крови. Обычно среди пленниц такие находились. Ну а мне ничего не оставалось делать, кроме как привлечь Бэрил к Лиге маньяков. Она участвовала в ритуальных убийствах, а значит, могла считаться жрицей.

– А потом, в Лондоне, вы сделали ее проституткой.

– Нет, она и была таковой с самого начала. Степлтон сожительствовал с публичной женщиной. Разумеется, вы уже догадались: никакого родства между ними не было.

– Ладно. Вы совершили пять жертвоприношений, потом отправились к Неметону, чтобы с помощью шестого вызвать темные силы. Но зачем было убивать девушек на болотах? Не хватило жертв?

– Нет-нет, все гораздо проще! Моим адептам требовалось как-то развлечься. Это уже их инициатива, я же просто не стал препятствовать. Все равно это уже ничему не помешает.

– Как вы их вытащили из лечебницы, я даже спрашивать не стану. Видел, это нетрудно. Но зачем они вам?

Хранитель вздохнул:

– Верховные друиды, жрецы Дита, справлялись с вызовом в одиночку. Я же опасался, что не настолько силен. Решил, присутствие остальных адептов станет поддержкой. И как видите, не ошибся: они хотя бы помогли скрутить вас. Вы могли помешать ритуалу, а сейчас все пройдет наилучшим образом. – Он взглянул на небо, светски заметил: – О, пожалуй, скоро начнем.

Настя соображала, что бы еще спросить у сэра Генри. Тут один из маньяков – тот самый, звероподобный, который сбил с ног Данилку, – издал болезненный стон, больше похожий на рев животного, и упал. Он катался по земле, корчился от судорог, на губах выступила пена.

– Похоже, один из ваших безумцев еще и эпилептик, – брезгливо поморщился Сенкевич.

– Нет, это всего лишь обращение, – улыбнулся хранитель. – А скажите, просвещенные пришельцы из двадцать первого века, вам это ничего не напоминает? Надеюсь, теперь вы в полной мере оцените элегантность моей идеи.

Через несколько мгновений адепт поднялся на ноги, но теперь это был совершенно другой человек. Настя узнала Майкла, а вернее, Михаила Острога, русского врача, у которого была на приеме.

– Михаил – человек науки, экспериментатор, – пояснил сэр Генри. – Он изобрел некую сыворотку, а потом испытал ее на себе. Истинный ученый. Теперь в нем существуют две личности, одна из которых – тихий добродушный врач, вторая – безжалостный убийца…

– Доктор Джекил и мистер Хайд! – воскликнула Настя.

– Аарон Космински живет не только за счет парикмахерского дела, – продолжал хранитель. – Его сожительница печет пирожки. С мясом. Угадайте с каким?

– Б… б… безумие какое-то! – высказался Сенкевич, переходя на русский. – Типа это Суинни Тодд?

– Вы поразительно догадливы. Назовете следующего персонажа сами?

Уолтер Сиккерт шутовски поклонился.

– Художник… – пробормотала Настя.

– Обратите внимание на юное и прекрасное лицо его высочества. А ведь принцу Альберту уже тридцать пять.

– Неужели Дориан Грей и автор его портрета? Как его звали?..

– Бэзил, кажется, – предположил Сенкевич.

– Совершенно верно. Не правда ли, очаровательный мир? Здесь живут двойники литературных героев из вашей реальности. И никто не сможет сказать: то ли информация об их существовании каким-то образом достигла писателей, то ли наоборот – эти симпатичные монстры появились благодаря фантазии творцов. О, вы даже представить себе не можете, сколько интересных, необыкновенных реальностей есть в мироздании! Но все это лирика, леди и джентльмены. А нам пора начинать. Сожалею, милая леди, но понадобится несколько капель крови, чтобы открыть Неметон. Не бойтесь: Дит насытился муками предыдущей жертвы, вас я убью быстро и почти безболезненно.

По знаку Хранителя адепты заняли свои места. Сэр Генри схватил Настю за волосы, оттянул ее голову назад, поднес к горлу нож. Девушка зажмурилась.