В. Молотов не имел официально оформленных полномочий на подписание протоколов к договорам от 23 августа 1939 года и 28 сентября 1939 года. Эти протоколы не рассматривались ни на предварительной стадии, ни после их формализации в правительстве. Они не представлялись в парламент при ратификации соответствующих договоров Верховным Советом СССР. К ним не подпускали даже членов политбюро ЦК правившей партии, стоявшего над всеми государственными институтами.
Кстати, перемены к лучшему здесь не настали также после Сталина. Автор входил в состав комиссии, назначенной съездом народных депутатов разбираться с генезисом советско-германских договоров 1939 года. С его участием составлялись все документы, представлявшиеся съезду по данному вопросу, в том числе проект названного постановления.
Вырабатывать общее мнение внутри комиссии оказалось проще, чем подвигать М. Горбачева на признание фактов и извлечение из них должных выводов. Комиссия не была допущена к подлинникам документов 1939 года, которые хранились в «особом» архиве Общего отдела ЦК и без добро Генерального секретаря не выдавались никому.
