Глава 29. Где я?
Говорят, за мгновение до гибели человек всю предыдущую жизнь вспоминает. И прощается со всем, что дорого. Что ж, возможно, так оно и происходит в реальности. В чьей-то чужой реальности. Но лично я скажу по этому поводу следующее: «Не верьте! Чушь это всё! Собачья».
Нет, мысль о том, «как хороши, как свежи были розы», в мозгах, конечно, присутствовала, но главной отнюдь не была. Сознание заполнялось другим: «Ледоруб! Ледоруб сюда!» А вот нафига он мне понадобился в тот момент, я до сих пор понять не могу. Наверное, за воздух им хотел зацепиться или просто опору найти. Психологическую. Чтобы не так страшно было. В смысле, помирать в одиночестве. Короче, дернул я за темляк и попытался пальцами древко ухватить. Увы, не поймал. Только кулак сжал. Крепко, до хруста в суставах. И больно вдруг стало, аж жуть. Больно, потому что впились в ладонь острые грани камушка-талисмана. Так, что даже кровь потекла – я ее сразу почувствовал. И протрезвел!
Блин! Как же всё-таки помирать не охота! И жену вдовой оставлять – тоже. Я ведь еще и пожить-то толком не успел, ешки-матрешки.
В общем, прикрыл я глаза, страстно желая лишь одного – чтобы не мучиться сильно, когда всё закончится («Ага! Как же!»), и…
В воздухе что-то сверкнуло, то ли серо-оранжевое, то ли оранжевое-серое с сиреневым вперемешку, а затем колени неожиданно ткнулись в какую-то вязкую жижу. Под животом чавкнуло, и я заскользил по не слишком крутому склону, машинально цепляясь всем, чем можно, за мягкую, похожую на кисель глину. Ледоруб словно бы сам собой в руки скакнул, и в ту же секунду я «зарубился». Чисто на автомате. Остановился, короче. На уже практически горизонтальной поверхности. И целую минуту потом просто лежал, вжимаясь в липкую грязь. Всё тело колотила нервная дрожь, что, в принципе, было понятно – не каждый же день с обрыва летишь вверх тормашками. А еще мне было обидно. Обидно до слез. Вроде бы уже приготовился к кончине безвременной, «молитву» прочел, с женой и друзьями мысленно попрощался, а тут такой облом! Где ж справедливость, братцы?! Несолидно, однако.
Однако всё ж успокоился я, смирился, так сказать, с горькой судьбой, а ее, как известно, не обманешь, как ни пытайся. Встал. Сперва на четвереньки, в грязи весь изгвазданный, а уж потом и на ноги. Пошатываясь будто пьяный. Забрало у шлема чем-то залепило, так что не видел я пока ничего. А осмотреться хотелось. И очень сильно. А еще понять, что ж это такое приключилось со мной, что остался жив после скоростного спуска и даже не поцарапался.
Однако прежде чем предпринять что-то конкретное, включил на всякий случай внешние сканеры. Спустя мгновение на внутришлемном экране засветились цифры. Рядком. С буквами вперемешку.
Состав атмосферы. Кислород – 18,2 %, азот – 80,1 %, аргон – 0,9 %, водяной пар – 0,6 %, углекислый газ – 0,2 %, прочие примеси – в незначительных количествах, вредные вещества – в пределах допустимой концентрации. Давление – 0,89 стандартного. Температура наружного воздуха – 282,4К. Сила тяжести – 0,97 стандартной. Болезнетворные микроорганизмы – не обнаружены. Макроорганика – в радиусе сканирования отсутствует.
«Странно. Очень даже странно». Впрочем, плюс девять по Цельсию – температура вполне комфортная, а что кислорода меньше, чем надо, а СО2 больше, так это не страшно. Да и давление пониженное – тоже фигня, бывало и хуже. Вот только с чего бы это такие метаморфозы? Вроде было тут всё как у всех, или это просто у меня память отшибло? Напрочь. «Хм, и органика к тому же отсутствует. Не понимаю».
Переключив броню в «скользкий» режим, очистился понемногу от налипшей грязи, сбросив, так сказать, лишнюю массу с тела и головы. Точнее, с боевого «скафандра» и шлема. Внимательно осмотрелся. «Да уж, интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд».
Горы в поле зрения присутствовали, ледник тоже. Вот только каким-то невзрачным он мне показался. Всего лишь с километр снега и льда, если от гребня считать. Ниже шла каменная осыпь, а потом только грязь, грязь, грязь. Бурая. Похожая на глину вперемешку с вязкой, неприятной даже на вид субстанцией. И никакой «зеленки» вокруг. Хотя воды здесь хватало. Даже с избытком – ручейки со склона стекали почти повсеместно. Правда, водица в них была какая-то мутная и словно бы неживая.
С другой стороны – холмы, предгорья. И тоже… «мертвые». Лишь правее виднелся какой-то изломанный сухостой, живо напомнивший мне «шедевры» одного широко известного в богемных кругах «художника», за каким-то хреном выпущенного недавно из дурки. Пардон, лечебного заведения специального типа. Того самого, что исключительно для «творцов».
Подумав немного, откинул забрало, сделал осторожный вдох. Потом выдох, потом снова вдох, но уже глубокий. Ага, дышать можно. Запах только не ахти – будто дерьмом пованивает. «Или это просто я сам с перепугу… э-э… облажался?» Да нет, штаны вроде сухие. Гы-гы-гы, это я так шучу. А раз шучу, значит, и вправду живой. И броней чистенькой сверкаю как рупь юбилейный. Так что, хочешь не хочешь, по всему выходит, что…«Ну да. Пора бы и делом заняться. Важным».
Извлек из набедренных футляров элементы винтовки. Собрал. Воткнул энергоблок в гнездо, проверил магазин. Все семьдесят зарядов оказались на месте («а куда б они делись, ха-ха»). Точнее, не зарядов, а стандартных двенадцатиграммовых пулек с упрочненными сердечниками калибра 7,62. Разгонялись эти вольфрамо-стальные иголочки мощным электромагнитным импульсом до скорости два километра в секунду на срезе ствола-рельсотрона. Так что убойной силы им вполне хватало на то, чтобы свалить слона средних размеров. Сами ведь понимаете, энергия выстрела в два с лишним десятка килоджоулей – это вам не ворон хлопушкой пугать. Считалось, кстати, что парочки магазинов («базовый» плюс запасной) для самообороны более чем достаточно. В смысле, чтобы любой боец мог в одиночку отбиться от целой стаи хищников, что водились пока на еще не подвергшихся терраформированию планетах Галактики.
Впрочем, этими двумя магазинами боезапас винтовки не ограничивался. Имелся еще один, снаряженный обычными пороховыми патронами того же калибра. Предполагалось, что в случае отказа энергоблока или полного исчерпания его заряда (а такого на моей памяти не случалось ни разу), эти древние «снарядики» помогут, по словам наших записных остряков, хотя бы «застрелиться с толком». Для этого (в смысле, для поражения целей, а не чтоб застрелиться) даже ствол соответствующий крепился поверх основного, плюс затворная группа отдельно встраивалась, утяжеляя четырехкилограммовую штурмовую винтовку АРК-70, среди своих именуемую просто «аркой», на шесть с небольшим процентов. Кстати, последней буквой в названии я законно гордился. «К» означало фамилию конструктора – Клёнов Андрей Николаевич, прадедушка Жанны и мой полный тезка.
Однако не только одними пулями умела «арка» плеваться. К ней еще разные подствольные приблуды прилагались. Фугасные-осколочные, с огневой смесью, бронепрожигающие, магнито-импульсные, газовые, останавливающего типа и прочая, прочая, прочая, примерно с пару десятков наименований. Хотя чаще всего обходились двумя-тремя, подобранными для конкретных условий.
Но, в принципе, всё это лирика. Всё, что я перечислил. Поскольку очень редко гранаты и пули использовались в реальных боях. В миллионы раз больше уходило на учебно-практические стрельбы. У нас ведь, как известно, бырики в основном воевали. Которые людей обычно не трогали, лишь из строя иногда выводили. В легкой степени и на время, конечно. И потому главным в штурмовой винтовке считался «антибыровский» режим (на сленге «швабра»).
«Швабра» эта, кстати, была штукой весьма интересной. Долгое время наши астрономы и астрофизики пытались отыскать во Вселенной объекты, называемые «космическими струнами». В теории это такие хитрые образования, безумно тяжелые, безумно тонкие и столь же безумно длинные, иногда свивающиеся в кольца и которые в обычный телескоп хрен разглядишь. Только по гравитационному следу их и могли обнаружить, да и то, если повезет. Увы, за тысячу лет не повезло ни разу. Зато смежную теорию струн и суперструн отточили так, что обрезаться можно. А потом стали ее применять потихоньку, на практике. В частности, в оружейном деле. Правда, там уже не гравитационные поля использовались, а электромагнитные, но тоже получилось вполне себе ничего. Пальнешь, бывало, по бырику этой невидимой «стрункой», попадешь в нужную точку и всё – алес, спекся «железный друг», вскипели мозги электронные. Ну а коли промазал слегка, то тоже не страшно – эффективны любые попадания в корпус, на подвижности робота они сильно сказываются. А уж в заторможенного-то истукана и ребенок сумеет попасть, без проблем, как в тире.
Еще один плюс «швабры» состоял в том, что для людей она считалась малоопасной. То есть на самом-то деле опасность была – на электрическую активность мозга суперструны всё же воздействовали. Но, максимум, что случалось от прямых «попаданий» – это головная боль, почти «похмельный синдром» или мигрень какая. Кто час с нею мучился, кто минут десять всего, а кто, такой как я, например, ее вообще не ощущал – лишь легкая щекотка на грани сознания. Подобных «уникумов» чаще всего отправляли в спецподразделения. Вот только меня туда отчего-то не взяли – может, статью не вышел, а может, просто чересчур «умным» оказался, поскольку слишком много вопросов задавал. И там, где надо, и там, где не надо. И не тем, кому надо. Впрочем, я и сам в эти спецвойска не особо рвался, обычной службы хватало с лихвой – там ведь тоже дрючили не по-детски, аж дым стоял. Все два года срочной. Зато всегда был у командования на хорошем счету, и потому, как только очередные маневры или учения объявлялись, меня стандартно ставили на замкомвзвода, а, бывало, что и на взводного – знали, что не облажаюсь, даже если словлю случайно «швабру» – другую. Короче, службу я закончил в лейтенантском звании – погоны с просветом получил за месяц до выхода на гражданку. После ускоренных курсов и как особо, хм, «одаренный». Так что обижаться мне было не на что. И не на кого. А сейчас…
Перевел винтовку в боевой режим (на всякий пожарный) и зашагал к холмам – может, там прояснится, куда это меня занесло. Как ни странно, страха при этом совсем не испытывал. Лишь любопытство какое-то, интерес исследовательский.
Пока шел, мысли разные в голову лезли. Дурацкие.
Вот отчего, к примеру, триста лет назад одну международную конвенцию приняли? «О запрещении дальнейших исследований воздействия «суперструн» на организм человека». Наверняка ведь смогли бы много всякого интересного накопать. И в добровольцах недостатка бы не было. Я бы, по крайней мере, точно пошел. В кролики подопытные – интересно же, сами понимаете. Впрочем, ходили слухи, что при определенных параметрах «струны» из любого человека можно «овощ» слепить. А потом управлять им дистанционно, воздействуя хитрым образом на мозговые структуры. Опасно? Да. Но запрещать-то зачем? Не понимаю.
