Глава 20. Немного о Голубом Купоросе
Монолог отельной дамы продолжался минут десять-пятнадцать. Часть собравшихся в «Папарисосе» откровенно скучала, ожидая, когда же, наконец, выпивку дармовую начнут раздавать. Ну и «закусонь», соответственно. Другая же часть, наоборот, с интересом слушала ораторшу, задавая время от времени вопросы, касающиеся как отельного быта, так и местных традиций. Впрочем, отельный гид ни на один из них так и не ответила, отложив всё на потом, на «после того как». Я, кстати, относился, скорее, к первой группе. «Скучающей». История Голубого Купороса, которую сейчас излагали в полутьме отельного бара, была мне известна. В общих чертах, конечно, но тем не менее изучить ее я успел. В свое время. История эта, надо сказать, оказалась весьма поучительной. Для очень и очень многих.
…Голубой Купорос начали осваивать лет триста назад. Впрочем, тогда он еще не был Купоросом – так, маленькая заштатная планетка, больше похожая на крупный астероид, чем на нормальное небесное тело.
Добывали на этой планете медь. А еще здесь было много вулканов. И выбрасывали они при извержении в атмосферу отнюдь не кислород, не азот и даже не углекислый газ. Хотя, конечно, последний там всё же присутствовал, правда, в небольших количествах. Основными продуктами вулканической деятельности являлись серные и сернистые ангидриды, а еще сероводород и политионовые кислоты разной степени, хм, серности. В итоге же… в итоге на планете образовались целые моря из раствора медного купороса. А поскольку цвет этого раствора перемежался оттенками от ярко-синего до бледно-голубого, то и саму планету в конце концов так и назвали – Голубой Купорос.
Через сто лет после начала освоения месторождения меди иссякли, и на Купорос махнули рукой. И не только на саму планету, но и на всех, кто на ней проживал. В передвижных поселках под защитными куполами. Глинийская «Коппер майнинг компани» выдала своим бывшим работникам выходные пособия и преспокойно умыла руки, переключившись на иные звездные системы. А те, кто остался, в основном, бурецкие и дреческие переселенцы, принялись чесать репу – чего дальше-то делать? В принципе, имеющихся у них накоплений вполне хватало на то, чтобы слинять с Купороса на ту же Дрецию или Бурцию. Проблема была в другом – никто там бывших работников «Коппер майнинг» не ждал и, соответственно, делиться социальными благами не собирался. Так что пришлось всем новоиспеченным «купоротам» (самоназвание жителей Голубого Купороса) подзатянуть пояса и решиться-таки на терраформирование своей новой родины.
Вот только одной решимости оказалось мало, потребовались еще и деньги.
Увы, выходных пособий и средств от продажи брошенного медедобывающей компанией оборудования хватило лишь на начальный этап. Затем деньги кончились, и обитатели Купороса тихо загрустили. Впрочем, грустили они недолго. Спасение пришло в виде льготного кредита от одного глинийского банка, взявшегося финансировать операцию по преобразованию планеты. Стороны ударили по рукам, и в итоге уже через пять лет купороты могли радостно бросать в воздух чепчики, приветствуя первых туристов, решивших позагорать на песчаных пляжах нового всегалактического курорта. Короче, все были веселы, довольны, счастливы и, что самое главное, абсолютно уверены в завтрашнем дне. В этом восторженном состоянии обитатели Купороса пребывали почти год, а потом… потом наступила пора «кредитной расплаты». И вот тут-то выяснилось, что льготный кредит от «Свиндлер-банка» оказался не таким уж и льготным. Разного рода страховые, специальные и корректирующие коэффициенты раздули конечную сумму до такой величины, что жителям курортной планеты пришлось бы работать лет сто без сна и без отдыха только, чтобы проценты отбить, не говоря уж о погашении основного долга. В общем, после десятилетия судебных тяжб формально независимый Голубой Купорос был вынужден перейти под глинийский контроль. Надолго, почти на сто пятьдесят лет, до того момента, пока долг не «простили». Кстати, по этому поводу купороты до сих пор шутят: «Мы самые независимые люди во всей Галактике – от нас даже на собственной планете абсолютно ничего не зависит».
Купоросский долг, к слову, глинийские кредиторы решили простить или, как выражаются финансисты, реструктурировать, не просто так, не по причине «доброй банкирской воли». Это ведь и ежу понятно, что если б имелась какая-то выгода, то хрен бы кто вспомнил про эту самую реструктуризацию. На самом деле, там другое произошло. Перестал курорт с определенного момента приносить прибыль. Просто перестал и всё. А, значит, что? Значит, нефиг этому грузу висеть на хилой банковской шейке, сбросить его надо по-быстрому. А кому, спрашивается, можно спихнуть неликвид? Правильно, аборигенам. Пусть теперь сами мучаются, ситуацию выправляя. А чтоб не слишком зазнавались и чтобы поводок для них какой приберечь, глиничане конституцию для Купороса придумали. Основной, так сказать, закон. Где всё досконально прописали. Всё, что нужно. Особенно в части, касающейся национальных различий обитателей курортной планеты. Короче говоря, купоросский парламент (как и все остальные структуры власти) по этому закону должен был состоять из двух неравных частей: одна, меньшая – бурецкая, другая, большая – дреческая. Но права при этом они имели практически одинаковые. В итоге, сами понимаете, буквально за десять лет население Купороса разделилось окончательно – на куподреков и купобурков. А арбитром в их споре, что естественно, выступили глиничане. Такое уж это у них, у глиничан, бремя по жизни, ноша тяжелая, долг, можно сказать, перед всем человечеством – «мирить» малые народности, нести им свет свободы, учить демократии, заставлять их любить как ближних своих, так и недругов, про себя, конечно же, забывая.
В общем, разругались дреки с бурками вдрызг. Аж до драк в парламенте доходило. Правда, местный архипрезидент Макартелятис пытался как-то примирить обе общины, но, увы, дальше собственного кабинета никакие его инициативы не проходили, останавливаясь уже на двух первых секретарях – куподреке и купобурке, которые любую бумажку всегда надвое разрывали, чтобы, значит, никому обиды не доставлять.
А потом еще одна беда приключилась. Точнее, приключился. Военный переворот на Дреции. Там к власти хунта пришла. «Хунта розовых прапорщиков». И решила, значит, эта самая хунта прибрать к рукам курортную планетку. Ведь, как ни крути, большую часть населения Купороса составляли именно дреческие уроженцы, и потому вернуть их срочно потребовалось в лоно родимой цивилизации. Короче, отправили «розовые прапорщики» на Купорос целую бригаду быров, порядок, так сказать, наводить. Естественно, роботы тут же атаковали архипрезиденский дворец. Нет, самого Макартелятиса никто, конечно, убивать бы не стал – в «международной дипломатии» это считается дурным тоном. Просто пленили бы, а там так или иначе заставили бы отречение подписать – способы для убеждения всякие ведь имеются. Вот, например, тот же Макартелятис, по слухам, щекотки жутко боялся. И потому его, скорее всего, защекотали бы до умопомрачения, а уж потом он бы любой документ подмахнул не глядя. И всё в рамках приличий – никакого насилия, всё исключительно по доброй воле.
Однако не заладилась у хунты операция по возвращению «утраченных» территорий. Во-первых, бырики вначале не на ту планету высадились – ошиблись на пару парсеков. Потом Макартелятиса предупредил кто-то, и он успел смыться из собственного дворца. Правда, как именно он это проделал, историки до сих пор спорят. Дреческие говорят, что архипрезидент чуть ли не с боем прорвался на крышу и, захватив планетолет, улетел на Дрецию организовывать восстание против хунты. Бурецкие же утверждают, что он завернулся в шкуру муфлона (так на Купоросе местных козлов называют) и на четвереньках, мемекая и бебекая, проскакал мимо недоумевающих быров к самому выходу. А потом… потом то ли на Глинию сбежал, то ли в Мериндосию, то ли вообще на какой-нибудь Глюкенбург с Бухельштейном – история, увы, об этом умалчивает.
Впрочем, с побегом купоросского архипрезидента ничего не закончилось. Недели не прошло, как и бурки свой экспедиционный корпус высадили на Купорос. Под маркой защиты бурецкого населения от жестокосердных куподреков. Ну а поскольку бурецких быров оказалось раз в пять больше дреческих, то исход противостояния вышел вполне предсказуемым – бурки дреков задавили. Всего-то за пару дней. Правда, потом трое суток собирали разбежавшихся по округе вражеских боевых роботов, а потом еще столько же ржали, рассматривая униформу противника. Тут, друзья, следует пояснить, что у каждого дреческого бырика на бронеботинках имелись пумпончики веселой расцветки, а на поясе, соответственно, юбочка белая. Парад они, как выяснилось, собирались устроить по случаю своей победы над Макартелятисом, но, вот ведь незадача, парад из-за вражеского десанта отменили, а форму в соответствие с полевым уставом привести не успели, не до того, видать, было. Вот так и пришлось им воевать в «парадке» – в юбочках и с пумпончиками.
Однако нет худа без добра – именно эти шесть дней, пока бурки ржали и потихоньку осваивали захваченную территорию, сильно помогли куподрекам. Поскольку неповоротливое международное сообщество наконец-то зашевелилось и принялось активно грозить пальчиком «обуревшим буркам» – нехорошо, мол, убогих обижать. «Вздреченных дреков», то бишь. Сначала Глиния пару боевых планетолетов прислала, потом Мериндосия, а потом и наши отметились… Короче, через неделю на орбите было уже не протолкнуться от разнокалиберной военной техники, собранной чуть ли не со всей Галактики. Правда, бурецкие командиры не слишком-то напугались – понимали, видать, что воевать по такому пустяшному поводу никто не будет и всё это лишь демонстрация. Хотя наступление свое остановили и ниже двадцатой северной параллели уже не спускались.
Спустя месяц шумиха, связанная с купоросскими событиями, слегка поутихла, орбита начала понемногу демилитаризовываться, а мировые державы наконец-то договорились о совместных действиях. На Купорос были высажены «войска ООН», основная задача которых состояла в том, чтобы разделить противников, а затем сколько потребуется удерживать их от необдуманных действий. До той поры, пока они сами о чем-нибудь не договорятся.
Впрочем, процесс «замирения сторон» чуть было не испортил Ханьчень, проснувшийся, как всегда, уже под самый конец заварушки. На тридцатый день после начала кризиса по всем мировым голоканалам неожиданно выступил самый главный ханьченец – Великий Загребной СяоМурМяо. Выступил и всех серьезно предупредил. О чем – непонятно, но, тем не менее, все сильно напряглись и стали ждать дальнейшего развития событий. Через два дня великий Мяо выступил еще раз и снова предупредил мировое сообщество. А спустя еще два дня предупреждение прозвучало уже в третий раз. Мировое сообщество подумало-подумало, поразмышляло-поразмышляло и решило, что это попросту дежа-вю – недаром ведь традиционной ханьченьской игрушкой всегда считался болванчик, тот самый, что кивает не останавливаясь. В общем, через полгода на очередное ханьченьское предупреждение уже никто внимания не обращал. Точнее, обращал, но в том плане, что «чего это они на сей раз слово ХХХ поставили в самый конец предложения? На наш взгляд, оно там совсем не к месту. Лучше бы его назад вернуть – ей-богу, так гораздо выразительнее получается…»
А дреки с бурками так и не договорились. И потому живет Голубой Купорос все эти сорок лет разделенным. Признанные куподреки – на юге, непризнанные купобурки – на севере. Что, по большому счету, никого не волнует – привыкли. Куподреки себя обиженными числят и под это дело льготы разные выбивают из Сектосоюза. Бурки свой курорт активно пропагандируют, тот, который на Бурецкой Мамонталье находится. А все остальные… всем остальным это глубоко фиолетово. Мне, кстати, тоже.
