Глава 11. Дядя Миша, он же Пётр Сергеевич
Да, это и впрямь был дядя Миша. Только чуть постаревший и… как бы это получше сказать… более бронированный что ли.
«Хотя нет, не так. Не лучше».
«А как лучше?»
«А вот так».
Представьте себе, к примеру, ну, скажем, танк. Игрушечный. Модельку из пластизита, но в натуральную величину. И всё у него почти как у настоящего: и башня, и гусеницы, и приборами нужными он обвешан по самое «не балуйся», и даже управлять им можно взаправду. А всё одно не то. Не чувствуется в нем силы, потенциала, возможностей для развития в нечто большее. Игрушка, одним словом, и только.
А теперь вообразите иное. Реальный танк. Боевой. Пусть даже и замаскированный под макет-обманку. Или выведенный в резерв. Для ремонта там или в учебных целях. И орудие у него – либо демонтировано, либо муляж, и в броне проемы лишние появились, и окраска нарочито гражданская, «под трактор». А всё равно, мощь чувствуется. Слегка только с ним пошаманить и всё – опять в бой пойдет. И покажет вражинам, «чьи в лесу шишки».
Вот так и дядя Миша, который теперь Пётр Сергеевич, прямо как этот танк. Резервный. Белым и пушистым только прикидывающийся. Сидит в кресле, расслабленный, усталый, ну, чисто «штафирка». В тумбочке вот под столом ищет чего-то. «А, кстати, чего он там ищет? Ага, понял».
– Ну что, Андрей? Примешь за встречу? По чуть-чуть?
На столе появились две маленькие стопки и пузатая бутыль из темного стекла.
– Да я как бы…
Однако Пётр Сергеевич лишь отмахнулся, поясняя:
– Ты уже десять секунд как в отпуске. Так что можно. А я… мне, знаешь ли, по долгу службы положено, хм, иногда.
«Ну что ж. Раз положено, значит, так тому и быть. Отказываться не будем».
Пётр Сергеевич аккуратно разлил алкоголь (по виду, да и по запаху – натуральный коньяк) – немного, на два пальца всего – и скомандовал взглядом: «Ну… Будем».
Янтарная жидкость пошла хорошо. Гортань не обжигала, и на языке послевкусие… э-э… вполне благородное, а если и горчит слегка, так это нормально. Коньяк всё же, а не вискогонка хайландская.
Короче, принял я на грудь полтинничек, и сразу стало хорошо. Внутри потеплело, и на душе разгладилось. В общем, жить, как говорится, стало лучше, жить стало веселей. Отставив опустевшую стопку, я посмотрел на товарища подполковника. А он, сдвинув в сторону свою и убрав бутылку обратно под стол, посмотрел на меня. Нормально так посмотрел, без этих своих «дембельских» заморочек.
– Узнал, значит, – улыбнулся Пётр Сергеевич секунд через пять, продолжая глядеть мне прямо в глаза.
– Узнал, дядя Миша. Узнал, – сообщил я. Так же, не отводя взгляда. И так же улыбнулся в ответ.
– Это хорошо, – задумчиво протянул мой старый знакомый. – Вот только, – он немного пожевал губами, видимо, подбирая нужные слова. – Вот только обращайся ко мне лучше Пётр Сергеевич. Так оно, м-м, правильнее.
– Так точно, товарищ подполковник! Пётр Сергеевич! – нарочито бодро рявкнул я, поднимаясь со стула, вытягиваясь по стойке смирно.
– Салабон. Как есть, «салабон», – поморщился Пётр Сергеевич.
– Порядки знаем – плавали!
– Вольно, лейтенант, – усмехнулся хозяин кабинета, махнув рукой, давая понять, что «цирк окончен».
– Вадимыч, кстати, привет тебе просил передать, – добавил он, когда я, ухмыляясь, вновь занял свое место возле стола.
– Да?! Как он?
– Нормально. Служит.
– Опять служит? И где? Неужели у вас? – удивился я.
Пётр Сергеевич хмыкнул, но, конечно же, не ответил. Впрочем, я его понимаю – о таких вещах первым встречным не сообщают. Особенно в его ведомстве. И хотя я, смею надеяться, не первый встречный, но всё же служба есть служба и не хрен трепать ее не по делу. И раз «дядя Миша» молчит, значит, так надо.
А «дядя Миша» тем временем откинулся в кресле, заложил руки за голову и принялся внимательно изучать потолок в кабинете. Еще секунд через десять он прикрыл глаза и затих. Будто уснул.
– Ну… я пойду? – неуверенно произнес я, вставая, чувствуя, что пора уходить, разговор завершен.
Однако, оказалось, что я не прав. И разговор наш еще не закончился.
Услышав вопрос, Пётр Сергеевич встрепенулся, возвращаясь в «нормальное» положение, резким движением придвинулся вместе с креслом к столу и, сцепив пальцы в замок, пристально посмотрел на меня.
– Погоди, Андрей. Не торопись.
Я сел. А он…
Покрутив головой и ослабив галстук, он глубоко вздохнул и тихо проговорил:
– Не всё так просто, Андрей.
– …
– Всё. Не так. Просто, – повторил подполковник еще раз. Раздельно.
После этих слов я немного напрягся. И тут же задал вопрос. Дурацкий, естественно:
– А-а… это как?
Пётр Сергеевич усмехнулся и пояснил:
– Видишь ли, Андрей. Ты у нас фигура сейчас, в некотором роде, публичная. Да, да, не спорь, именно публичная. Тебя даже по головизору показали, и с этим уже ничего не поделаешь, не скроешь сей факт, как ни пытайся. Короче, засветился ты, Андрей. За-све-тил-ся.
– Ну так и что?
– Как «что»? Неужто не понимаешь?
– Газзон? – брякнул я первое, что пришло в голову.
– Молодец, – похвалил «дядя Миша». – Правильно понимаешь.
– Так я же…
– Всё верно, – оборвал меня Пётр Сергеевич. – Ты здесь, как говорится, ни сном, ни духом, просто случайно мимо проходил. И нам это хорошо известно. Но вот наши, м-м, коллеги из-за бугра могут этого и не знать. И потому я просто обязан тебя предупредить. Просто предупредить.
Последнюю фразу он выделил особо. Настолько особо, что мне больше ничего не оставалось, как продолжить начатую им игру в вопросы-ответы:
– А о чем? О чем, собственно, предупредить?
– О чем? Хм? Да о том, что кое-кто на Купоросе может проявить к твой персоне весьма неслабый такой интерес. Можно даже сказать, нездоровый интерес. Скажем, «пипишки» возле тебя нарисуются. Или, к примеру, «чмошники».
Я почесал в затылке. «Пипишки» и «чмошники» – это и впрямь неприятно. Весь отпуск могут испортить. «Хреново дело»…
…Вообще говоря, эти прозвища «импортные коллеги» Петра Сергеевича заслужили не просто так. Хотя нет, вру. Как раз наоборот. Именно просто так – по аббревиатурам своих ведомств на Глинии и Мериндосии. У глиничан, если кто не знает, «спецконтора» называется ПИПИ-6. В полном виде: «Practical Intelligence Planning Institute», 6-й отдел. А сотрудники ее… Ну вот как, скажите на милость, мы должны именовать этих практикантов-планёров? Правильно, «пипишками». Только так и никак иначе. Пипишки, они, знаете ли, и в Африке пипишки – уж больно любят территорию метить своим… э-э… пи-пи.
И у мериндосов «фирма» тоже не абы что. И не хухры-мухры, а целая «Global Check Merindosian Organisation». Если же коротко, то ГлобЧМОрг. И потому все они там либо «чмошники», либо «жмуры глобальные». Последнее, правда, употребляется реже. В основном, только когда наши «бойцы невидимого фронта» ловят шпиона ихнего и гордо потом объявляют на весь мир: «Мы тут, господа хорошие, намедни очередного «жмура зачморили». Глобально. Ох, и жмур попался. Матёрый, прямо умаялись с ним…».
Всё это, если вы ещё не поняли, юмор такой. Просто юмор. Сленг специфический, чаще всего только «дембелям» и понятный. Вот, например, «пипи на глаз натянуть» у них означает всего лишь «обезвредить сотрудника глинийской разведки». Или, скажем, «лишай соскоблить» – это уже про шлемазелей из «Мохвзада». А еще «строгануть буратинку» – о полениках из «Дефективы». А еще… впрочем, там много еще чего встречается, но уж больно… э-э, своеобразное, не для открытой печати. Да и цензура те оборотцы солёные вряд ли пропустит. Н-да…
– Так что ж мне теперь, от каждого куста шарахаться? – поинтересовался я у Петра Сергеевича. – И вообще про отпуск нормальный забыть?
– Ну почему же? – сложил на груди руки подполковник. – Отдыхай спокойно. Только…
– Что только?
– Только будь осторожнее. И, очень тебя прошу, не ввязывайся ни в какие авантюры. Сам понимаешь, чем это чревато. Для тебя.
– Только лишь для меня? – усмехнулся я многозначительно.
Пётр Сергеевич погрустнел.
– Ну да, ты прав. Мне, если что, тоже прилетит. Не слабо. Я ведь, знаешь ли, поручился уже за тебя, – тут он закатил глаза и поднял вверх палец. – Там поручился.
Я тоже посмотрел наверх, однако ничего кроме потолка не увидел.
– Ну-у, я вроде бы секреты Родины продавать не собираюсь. Пока, во всяком случае.
– Еще бы, – хохотнул Пётр Сергеевич. – Как же ты их продашь, коли не знаешь ни черта? А, впрочем…
Тут он неожиданно задумался, а потом посмотрел на меня. Испытующе так посмотрел. И проговорил, будто бы сомневаясь в чем-то:
– А знаешь, Андрей… а почему бы, собственно, и нет?
– Не понял! – сказать, что я был ошарашен, означало не сказать ничего.
– Точно! Именно! Почему бы и нет, – продолжал развивать мысль подполковник, не обращая внимания на мой возмущенный порыв. – Ты же всё равно ничего не знаешь. Так что вполне, вполне может получиться.
– Да что получиться-то?
Но Пётр Сергеевич опять пропустил мои слова мимо ушей:
– У тебя ведь, Андрей, с деньгами негусто. Так?
– Негусто.
– Так отчего бы не пошутить в таком случае над друзьями нашими и, так сказать, партнерами? А?
– Ну, наверное, можно, – осторожно ответил я.
– Во-от, – удовлетворенно заметил подполковник. – Можно и пошутить, сам сказал. Заодно и подзаработаешь немного, – он опять посмотрел на меня. – Что, не понял еще?
– Нет.
Я пока и впрямь абсолютно искренне не понимал, к чему клонит мой визави.
– Эх, ёшки-матрешки! Какой же ты всё-таки «учкудук», Андрюха. Сам посуди, что от тебя могут хотеть разные «жмуры» с «пипишками»?
– Я думаю… я думаю, про газзон москонский узнать захотят. Почему, отчего, как он у нас появился.
– Правильно. Молодец. Ведь можешь же, выходит, если захочешь, мозги подключить.
Однако я всё еще не догонял, в чем фишка. И потому снова спросил:
– Но как это со мной связано? Я ведь, как и все остальные, ни черта про это не знаю.
– Вот. Вот в этом-то всё и дело, – поднял палец Пётр Сергеевич. – Не знаешь. А, значит, что? Значит, можешь, любую пургу нести. Да хоть соображения свои повторить, которые руководству ДПС излагал. Всё прокатит, от тебя эти ребята всё что угодно скушают. Скушают и не поморщатся. Ну, если конечно выйдут на тебя. А я думаю, выйдут. Обязательно выйдут. Там же курорт, делать им нечего, а тут такая рыба сама в сети плывет. Вот как-то так.
Товарищ подполковник опять сложил руки у себя на груди и довольно посмотрел на меня. А я… я, кажется, понял, наконец, что он задумал. Не понял только…
– А причем здесь подзаработать? Они мне что, деньги будут предлагать?
Пётр Сергеевич покачал головой:
– Да, Андрей Николаевич. Что-ты ты совсем… того. Что же они тебе еще смогут предложить кроме денег? Танец живота сплясать? Повторяю еще раз. Там курорт. Кругом соблазны. Истратить наличность – всё равно что высморкаться. Вот и ты можешь… поиздержаться, так сказать. А с гавриков этих любую сумму потом стрясешь. Без проблем.
– Ну, наверное, да, – согласился я, подумав. – Это я смогу. Но всё равно. Как-то это так не очень хорошо получается. Вроде как и впрямь Родину продаю.
Пётр Сергеевич вздохнул. Затем вновь протянул руку под стол и выудил оттуда знакомую бутылку. Разлил. Опять по чуть-чуть, даже меньше, чем в прошлый раз, на пару бульков всего. Разлил и тихо проговорил, не поднимая головы:
– Прав ты, Андрей, во всем прав. На самом деле, всё это как-то… нехорошо попахивает, – тут он неожиданно вскинулся и устало посмотрел мне в глаза. – Прости ты меня, дурака старого. Сбил я тебя с панталыку. Не хотел ведь, а сбил-таки. Извини, Андрюш, извини.
Сказал так и выпил свои два булька. Залпом. Занюхав их по-простецки. Рукавом.
Мне даже как-то неловко стало. Не оправдал я, выходит, надежд «дяди Миши». Провалил «экзамен». С треском.
– Пётр Сергеевич. Дядя Миша. Но я ведь не отказываюсь. Если надо, так надо. И я готов…
– Проехали, Андрей, – махнул рукой Пётр Сергеевич. – Пустое это всё. Ты парень прямой, честный, и в наши игры тебе лучше не лезть. Не стоят они того.
– Но я всё равно готов, – упрямо повторил я. – Если надо.
– Надо-то, может, и надо, – улыбнулся мой сахарильский знакомый. – Да вот только… извини, Андрей, но вряд ли это твое. Уж больно ты… э-э, соображаешь долго. В некотором роде, м-м, тугодум. А в нашем деле, сам понимаешь…
А вот тут я обиделся. На самом деле обиделся. Всерьез.
– И никакой я не тугодум. И соображать могу. Просто растерялся немного.
– Ну вот видишь. Растерялся, – рассмеялся Пётр Сергеевич. – Сам сказал.
– Ну а всё-таки?
«Дядя Миша» посмотрел на меня еще раз, усмехнулся по-отечески. Отставил в сторону стопку, ненадолго задумался. А потом хлопнул ладонью по столу. Не сильно, но решительно.
– Ладно, Андрей. Раз уж ты так настаиваешь, предложу я тебе кое-что. Из другой, правда, оперы.
Я моментально подался вперед, изображая живейший интерес.
– Ты, Андрей, книжки читать любишь?
