Мисима Юкио
Её высочество Аои

Юкио Мисима

Её высочество Аои

(из цикла "Современные пьесы для тетра Но")

Перевод с японского Лены Байбиковой

Действующие лица:  

Яско Рокудзё

Хикару Вакабаяси

Аои - жена Хикару

Медсестра

Поздний вечер. Больничная палата. Чуть в глубине сцены стоит кровать Аои. Слева большое окно, тяжелые шторы задернуты. Справа - дверь. Аои спит.

Хикару   (Необычайно красивый молодой человек. Прямо в плаще, как приехал, заходит в палату. Его сопровождает медсестра. Он опускает на пол дорожную сумку. Вполголоса обращается к сестре) :   Как сладко она спит.

Медсестра:   Спит, как младенец.

Хикару:   Ничего, если я буду говорить погромче?

Медсестра:   Ну, если не совсем громко, то ничего страшного. Снотворное уже действует.

Хикару   (Подходит к кровати, всматривается в лицо Аои) :   Она выглядит такой умиротворенной.

Медсестра:   Да-да, сейчас ее ничто не беспокоит.

Хикару:   Что значит "сейчас"?

Медсестра:   Ну-у... Знаете, ближе к полуночи...

Хикару:   Ее мучают кошмары?.. Скажите, она сильно страдает?

Медсестра:   Ужасно!

Хикару:   Боже мой... (наклоняется, читает больничную карточку, прикрепленную к кровати в изножьи Аои) ...Аои Вакабаяси. Госпитализирована 12-го числа, в двадцать один ноль-ноль... Ясно. (сестре) А я могу где-нибудь здесь переночевать?

Медсестра   (Указывая направо несколько вглубь сцены) :   Соседняя палата свободна.

Хикару:   А там постелено?

Медсестра:   Да, все уже готово для сна. Вы прямо сейчас хотите лечь?

Хикару:   Нет, чуть погодя. (Садится на стул, закуривает) ...Вот ведь бывает - срочная командировка, работа в самом разгаре и тут я узнаю о ее болезни. Все вокруг твердят "не волнуйся", "у нее нет ничего серьезного". Но разве человека могут положить в больницу, если у него ничего серьезного?..

Медсестра:   А у вашей жены в прошлом уже бывали подобные приступы?

Хикару:   Ну, вообще-то это уже не первый случай... Просто так получилось, что на этот раз я был в отъезде по работе - деловая поездка, сами понимаете. Мне пришлось все в спешке заканчивать, и вот наконец-то сегодня утром я смог выехать обратно... Издалека все выглядит намного страшнее, и я очень волновался.

Медсестра:   Ах, как вы правы.

в этот момент глухо, с легким потрескиванием звонит телефон, который стоит на тумбочке возле кровати

Хикару   (снимает трубку, прикладывает ее к уху) :   Ни звука.

Медсестра:   Он всегда звонит именно в это время...

Хикару:   По-моему, он сломан. Собственно говоря, что вообще делает телефон в больничной палате?

Медсестра:   В нашей больнице в каждом помещении установлен телефонный аппарат.

Хикару:   И часто находятся желающие поговорить с больными?

Медсестра:   У нас не всегда хватает персонала, и телефоны установлены для того, чтобы пациенты могли в случае необходимости вызвать медсестру по внутренней линии. Кроме того, если например пациент хочет, чтобы ему доставили какую-нибудь книгу, он может напрямую связаться с книжной лавкой и сделать заказ. Правда, для этого нужно подождать соединения через коммутатор. Наши диспетчеры работают круглосуточно - в три смены, по восемь часов каждая. Впрочем, в палатах у так называемых "абсолютно спокойных" пациентов телефон отключен и не звонит.

Хикару:   А моя жена, она разве не относится к "абсолютно спокойным"?

Медсестра:   Ваша жена во сне машет руками, стонет, ворочается с боку на бок. Простите, конечно, но уж кем-кем, а спокойной ее никак не назовешь.

Хикару   (с возмущением) :   Знаете что, в вашей больнице...

Медсестра   (перебивает) :   В нашей больнице мы не несем ответственности за сны пациентов!

Пауза. По мере молчания молоденькая медсестра приходит в необъяснимое волнение.

Хикару:   Вы чем-то взволнованы?

Медсестра:   Взволнована, ну и что? Это вовсе не из за того, что вы мне нравитесь.

Хикару  (натянуто смеется) :   Чем дальше в лес, тем больше дров. Какая-то странная у вас здесь больница.

Медсестра:   По правде говоря, вы такой красавец! Вылитый принц Гэндзи.

Знаете, здесь у нас с дисциплиной очень строго. Медсестры - все без исключения - лечатся у психоаналитика для того, чтобы избавиться от своих скрытых сексуальных комплексов. (Разводит руки в стороны) От всех до единого! Заведенный порядок таков, что мы можем удовлетворять свои потребности, по мере их появления. Завклиникой и молодой главврач известные специалисты во всем, что касается этого. В случае необходимости они выписывают нам лекарство. Лекарство называется "секс". И у нас никогда не возникает проблем друг с другом.

Хикару   (поражен до глубины души) :   Ну и ну!

Медсестра:   Поэтому я прекрасно понимаю, что происходит с вашей женой. Все ее кошмары - следствия скрытых сексуальных комплексов. Если она пройдет курс лечения у психоаналитика, все эти комплексы исчезнут. А пока что мы ей даем снотворное.

Хикару:   Так значит, под воздействием этого снотворного моя жена...

Медсестра:   Ну да! (в еще большем волнении) Именно поэтому я никак не могу добиться... понимания, что ли. Никто не желает меня понимать - ни сам пациент, ни его родственники - извините я не хотела вас обидеть - ни те, кто приходят навещать больного. Разве не так? Все мы всего лишь привидения. Призраки своего собственного либидо. И тот, кто является сюда каждый вечер навещать вашу жену - тоже не исключение.

Хикару:   Каждый вечер? Сюда? Навещать мою жену?

Медсестра:   Ой, проговорилась. Ну, в общем-то, каждый вечер. С тех самых пор, как ваша жена попала в больницу. Очень занятой человек, всегда приходит поздно вечером - говорит, что днем катастрофически не хватает времени. Вообще-то, мне было строго-настрого запрещено об этом упоминать, но я, как-то незаметно для себя...

Хикару:   А этот ночной гость, он мужчина или...

Медсестра:   Можете не волноваться, - женщина. Очень красивая женщина средних лет. Кстати, она должна вот-вот появиться. Каждый раз я пользуюсь ее присутствием и ухожу немного отдохнуть. Честно говоря, мне не очень нравится находиться с ней рядом, я сразу чувствую себя какой-то подавленной, уж не знаю отчего.

Хикару:   А как она выглядит?

Медсестра:   Она со вкусом и дорого одета. В стиле обеспеченных буржуа. Вы ведь знаете, что именно в буржуазных семьях сексуальная свобода подавляется наиболее жестоко... Ну, как бы там ни было, вы ее сейчас сами увидите. (Идет к окну, отовигает штору) ...Только взгляните на это. Почти во всех окнах уже погас свет. Фонари по обе стороны улицы вытянулись в две четкие линии - одна напротив другой. Настало время страсти. Час взаимной любви, час взаимной ненависти, час жестокой битвы... Заканчивается дневная борьба за существование и начинается ночная война. Кровопролитная, она уносит еще больше жизней, но приносит вечное забытье. Гулко звучат ночные горны, возвещающие начало сражения. Женщины истекают кровью, умирают и раз за разом возрождаются вновь. На поле брани всегда перед тем, как начать жить, ты должен единожды умереть. Воюющие женщины и мужчины украшают свое оружие траурными лентами. Нет в мире ничего белее их воинских флагов. Но флаги эти втаптываются в грязь, попираются и не раз окрашиваются в цвет крови. Барабанщик бьет в барабан. В барабан сердец. В барабан чести и бесчестья. Замечали ли вы, как нежно дыхание идущих на смерть? Выставив напоказ свои раны, свои кровоточащие смертельные раны, они с гордостью идут на собственную погибель. Некоторые мужчины перед тем, как умереть, вымарывают свои лица в грязи. Их позор будет им наградой. Взгляните! Нет ничего удивительного в том, что не видно света. Раскинувшиеся там внизу, насколько хватает глаз - это не дома, это стоят могилы! Никогда, никогда больше свет луны не ляжет на эти мраморные плиты, не прольется на эти грязные, прогнившие надгробия... Мы, медсестры, по сравнению с ними просто ангелы. Мы возвышаемся над миром любви, над миром страсти. То, что время от времени происходит у нас в постелях - это элементарные химические изменения, только и всего. Мир нуждается в таких больницах, как наша. Заведующий клиникой не устает об этом говорить... Ах, вот она! Вот она! Всегда на одной и той же машине. Знаете, такие широкие авто серебряного цвета. Сейчас она на полном ходу подъедет к больнице и остановится ровно напротив дверей. Вот, посмотрите. (Хикару подходит к окну) Как и всегда, она сначала едет по виадуку, а потом - вот, видите? - делает разворот... и через секунду уже стоит у главного входа. Вот открылась дверца... И вы уж меня извините, но я пойду. Спокойной ночи. (Поспешно выходит через дверь в правом углу сцены. Пауза. Снова глухо и сбивчиво звонит телефон. Пауза. В ту же дверь, через которую только что вышла медсестра, заходит призрак Яско Рокудзё. На ней роскошное кимоно. Руки в изящных черных перчатках.)

Хикару:   Госпожа Рокудзё? Какая неожиданность.

Яско:   А... Хикару. Сколько лет, сколько зим.

Хикару:   Значит вы и есть та самая таинственная ночная гостья.

Яско:   Тебе уже рассказали? А кто, если не секрет?

Хикару:   ....

Яско:   Наверное медсестра. Однако какая болтливая. Но откровенно говоря, я приходила сюда не совсем в гости. Зная, что ты в отъезде, я каждый вечер, чтобы восполнить твое отсутствие приносила для Аои букет.

Хикару:   Букет?

Яско   (разводит руками) :   Ты удивлен - я пришла с пустыми руками. Но мой букет - невидим. Это букет страданий. (С этими словами делает вид, что кладет букет в изголовьи Аои) Я кладу его в изголовьи, и вот почки лопаются, высвобождая серые лепестки. Тут и там среди листьев вырастают частоколом шипы - страшное зрелище. Распустившиеся цветы источают зловоние, которое в конце концов наполняет всю комнату и тогда - гляди! - лицо больной, такое умиротворенное, вдруг искажается гримасой. Ланиты ее трепещут, и вся она содрогается от ужаса. (Несколько раз проводит руками над лицом спящей) Бедная Аои - ей снится, что лицо ее стало безобразным. Во сне она подходит к зеркалу, но вместо прекрасного своего лица видит лицо старухи, испещренное морщинами. А вот, я касаюсь руками ее нежного горла (прикасается к горлу Аои), и ей снится, что она болтается в петле. Кровь приливает к лицу. Руки и ноги тяжелеют. Дыхание прерывается...

Хикару   (в панике отталкивает Яско от кровати) :   Что вы делаете с Аои?!

Яско   (отходит от кровати. Издалека, очень нежно) :   Я приношу ей страдания.

Хикару:   Придется вам напомнить, что Аои моя жена. Ваше присутствие здесь совершенно излишне. Прошу вас, уходите.

Яско   (медовым голосом) :   Не уйду.

Хикару:   Какая наглость...

Яско   (приблизившись, ласково берет Хикару за руку) :   А ведь я сегодня пришла только для того, чтобы увидеться с тобой.

Хикару   (отдергивает руку) :   У вас ледяные пальцы.

Яско:   Ну конечно, ведь они бескровны.

Хикару:   А эти перчатки?

Яско:   Если тебе не нравятся мои перчатки, я охотно расстанусь с ними на некоторое время (с этими словами на ходу снимает перчатки, кладет их возле телефона)... Как бы то ни было, я пришла сюда по делу. По очень важному, я бы даже сказала, неотложному делу. Надеюсь, ты не думаешь, что мне доставляет удовольствие разъезжать туда-сюда по ночному городу? Кстати, раз уж речь зашла о ночи... (смотрит на наручные часы) Уже начало второго. Слушай: ограниченное в дневное время суток, по ночам тело приобретает полную свободу. Люди, предметы - все погружается в сон. Взгляни вокруг - эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стекла - и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не заметив ее. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь - это гармония. Ночью все сосуществует в мире и согласии, а днем - вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью все иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берет под руку ночь уличную, потому что обе они - суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками - ненависть в сговоре с любовью, боль - с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и должно быть недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве... (Смеется) Ну что ты с меня глаз не сводишь? Удивляешься тому, как я постарела за это время?

Хикару:   Вы дали мне клятву, что в этой жизни мы больше не встретимся.

Яско:   Мне кажется, тогда ты был рад услышать от меня эту клятву. А потом ты женился на Аои (диковато косится на спящую), на этой хилой, вечно больной женщине. (Потерянно) Что до меня, то я с тех самых пор потеряла сон. Каждый вечер мучаюсь - не могу заснуть. А даже если все-таки засыпаю - я не сплю. Не сплю ни секунды вот уже сколько ночей подряд.

Хикару:   Неужели вы сюда ехали, чтобы пожаловаться мне на свою тяжкую жизнь? Хотите, чтобы я вас пожалел?

Яско:   Сама не знаю, зачем я сюда ехала. Иногда, мне кажется, что больше всего на свете я хочу тебя убить. И когда я думаю об этом, мне хочется, чтобы ты - уже мертвый - пожалел меня. Я существую в центре чувственного вихря одновременно с мириадами разнообразных чувств. Тебя не удивляет, что я соседствую со всеми этими тончайшими материями? Что я - это они?

Хикару:   Я не понимаю о чем вы.

Яско   (неожиданно приближаясь, заглядывает Хикару в лицо) :   Поцелуй меня, прошу!

Хикару:   Прекратите!

Яско:   Ах, твои прекрасные брови, твои чистые до умопомрачения глаза, твой мраморный нос, твои...

Хикару:   Перестаньте!

Яско:   ...твои губы (молниесно целует Хикару в губы).

Хикару   (отшатывается) :   Оставьте меня!

Яско:   Когда мы поцеловались в первый раз, ты точно так же отпрянул, как молодой олень.

Хикару:   Быть может и так, но это вовсе не значит, что я вас любил. Мне просто было интересно, как бывает интересно любознательному ребенку. А вы воспользовались моей юношеской непосредственностью. И теперь, я надеюсь, вам ясно, какую цену должна заплатить женщина, сыгравшая однажды на мужском любопытстве.

Яско:   Значит, ты меня нисколько не любил? Раньше ты не говорил мне об этом. Оказывается, ты меня всего лишь исследовал. По-крайней мере, ты теперь так считаешь. Ах, как мило! Пожалуйста, продолжай и дальше придерживаться этой линии.

Хикару:   Я уже не мальчик. Я семейный человек. Неужели же у вас нет ни капли стыда? Вот прямо перед вами спит моя жена, видите?

Яско:   Мне нечего стыдится, я пришла сюда по делу.

Хикару:   По какому делу?

Яско:   Чтобы получить твою любовь.

Хикару:   Госпожа Рокудзё, вы в своем уме?

Яско:   Вообще-то меня зовут Яско.

Хикару:   Я не обязан называть вас по имени.

Яско   (неожиданно опускается на колени. Крепко обнимает стоящего перед ней Хикару, утыкается в него лицом) :   Умоляю, не будь таким холодным!

Хикару:   Где же ваша прежняя гордость? Вся порастерялась? (в сторону) Странное чувство, словно она и не человек вовсе. Ноги как будто отнялись не пошевелить.

Яско:   А у меня ее никогда и не было.

Хикару:   Жаль, что вы мне сразу об этом не сказали - может быть наши отношения и продлились бы несколько дольше...

Яско:   Ну это ты сам виноват - не заметил. Не сумел прочесть в моих глазах, как давно я осталась без гордости... Так знай! Высокомерие. Это из-за него теряют женщины свою гордость. Потому-то каждая женщина и хочет стать королевой - у королевы больше всего гордости для потерь... Боже мой, твои колени! Они будут мне холодной, жесткой подушкой.

Хикару:   Яско...

Яско:   На этой подушке я бы смогла наконец-то заснуть. Холодная, жесткая - такая подушка никогда не согреется, как та другая, которая становится теплой, стоит мне положить на нее голову. Ночь напролет я ищу щекой холодное место - бегу с нагретого бока на прохладный - и вот уже светает... Человек, научившийся ходить босым по раскаленному песку пустыни, не сможет пройти по моей подушке.

Хикару   (потеплевшим голосом) :   Ну же, успокойтесь. Меня так легко разжалобить.

Яско:   Все ясно! Ты и на Аои женился из жалости!

Хикару   (отталкивает Яско) :   Досужие домыслы! (садится на стул. Яско ползком следует за ним, утыкается лицом ему в колени)

Яско:   Не бросай меня.

Хикару   (закуривает) :   Да я вас уже давным-давно бросил.

Яско:   Неправда! Ты меня до сих пор любишь.

Хикару:   Вы приехали, чтобы это со мной обсудить? (язвительно) А то давеча вы сказали, что явились сюда мучить Аои...

Яско   (меланхолично) :   Я хотила убить сразу двух зайцев. Пожалуйста, дай мне сигарету.

Хикару достает сигарету из пачки. Внезапно Яско выхватывает курящуюся сигарету из его губ. Затягивается. Хикару не остается ничего, кроме как закурить сигарету, которую он только что достал и держит в руках.

Хикару   (закуривает) :   Знаешь, в то время я не находил себе места. Кидался из стороны в сторону, как неприкаянный. Я мечтал о тяжелых оковах. Мечтал о том, чтобы меня заперли в клетке. Ты стала мне клеткой. Но когда я вновь захотел свободы - твоя клетка по-прежнему сдерживала меня. Ненавистные оковы не спали.

Яско:   Да, я помню твои глаза, вопиющие об освобождении. Вырваться из клетки, в которой я тебя заперла, сбросить оковы, которыми я тебя опутала вот о чем кричали твои глаза. И мне радостно было видеть, как ты рвешься на свободу. Именно тогда я полюбила тебя по-настоящему... Стояла ранняя осень. Я отдыхала в своем загородном доме, в один из дней ты приехал навестить меня там... В тот день я встретила тебя на яхте - ты ждал меня на пристани прямо возле железнодорожной станции. На небе не было ни облачка. Мачта нежно поскрипывала. Яхта...

Хикару   (подхватывает) :   Белый парус...

Яско   (неожиданно резко) :   Разве тебе не противно, что мы делим воспоминания?

Хикару:   Я бы не сказал, что мы делим воспоминания, просто мы случайно оказались в одном и том же месте в одно и то же время.

Яско:   По крайней мере, мы с тобой делили плывущую по озеру яхту. Парус над нашими головами хлопал, то наполняясь ветром, то опадая. Ах, если бы он снова оказался здесь, над нами!

Хикару   (подходит к окну, вглядывается вдаль) :   Что это вон там? Уж не парус ли это?

Яско:   Он здесь! Он здесь!

Раздаются пугающие звуки диковатой музыки. Справа на сцену вплывает огромный яхтенный парус. Он плавно и величаво, как лебедь, движется по сцене. Подплывает к Яско и Хикару. Останавливается между ними и кроватью, закрывая наподобие экрана кровать, на которой спит Аои от них обоих и от зрительного зала. Дальнейшая сцена разыгрывается на палубе яхты.

Яско:   Сегодня озеро особенно полноводно.

Хикару:   Какой приятный ветер.

Яско:   Ты до этого не был в моем загородном доме, не так ли? Смотри вон туда, на тот берег. У самого подножья горы сейчас покажется крыша, прямо около рощи. Вот - уже видно серо-зеленую черепицу. Ночью по округе рыщут лисицы, и слышно, как они воют в горах позади дома. Ты слышал, как воют лисицы?

Хикару:   Ни разу.

Яско:   Ну вот, сегодня ночью обязательно услышишь. А еще, ты услышишь предсмертный вопль глупой тетерки, попавшейся в цепкие лисьи когти. Услышишь, как хрустит нежное птичье горло под острыми зубами.

Хикару:   Не хочу я этого слышать.

Яско:   Я уверена, что тебе понравится мой сад. По краям лужайки весной вырастает омежник, и сад наполняется его прелестным ароматом. Во время июньских затяжных дождей все клумбы уходят под воду, и если пройти по затопленному саду, то в оставленных следах всплывают цветы гортензии. Ты видел когда-нибудь плавучую гортензию?..А осенью в приозерных камышах порхают прозрачные стрекозы. Пролетая над озером, они слегка касаются воды, словно катятся по льду на салазках.

Хикару:   Кажется, я вижу твой дом. Вон там, что ли?

Яско:   Да-да, серо-зеленая крыша. На закате в лучах заходящего солнца мой дом виден особенно хорошо. Закат полыхает в окнах, отсвечивает в черепице - и эти блики, как свет маяка, указывают путнику дорогу. (Пауза) Почему ты молчишь? Скажи хоть слово.

Хикару   (нежно) :   Не нужно слов.

Яско:   Ах, твои речи - чудодейственный бальзам. Они исцеляют самые тяжелые раны. Твой голос - самое лучшее лекарство... Но я-то хорошо тебя знаю. Такой уж ты человек. Исцелив одну рану, ты наносишь другую, еще более жестокую. Таков заведенный порядок - сначала ты лечишь, потом калечишь, и все. Никаких лекарств, никаких чудес... Я прекрасно все понимаю. Я уже старая тетка. Если меня поранить - рана будет заживать долго, не то что у молодой - раз и здорова. Чем нежнее ты говоришь, тем сильнее меня захлестывает страх: как же ты меня изувечишь, после этого волшебного лекарства? Не-ет, теперь-то я знаю, что было бы лучше услышать от тебя какую-нибудь грубость...

Хикару:   Похоже, ты решила, что в любом случае страданий тебе не избежать.

Яско:   Так же естественно, как день сменяется ночью, счастье сменяется страданьем.

Хикару:   Мне не верится, что у меня есть способность делать людей несчастными.

Яско:   Ты не веришь потому, что ты молод. Между тем, в одно прекрасное утро ты проснешься, ничего не подозревая, пойдешь выгуливать своего пса и вдруг почувствуешь, что ты причиняешь страдания почти каждой встречной женщине. Ты поймешь, что сам факт твоего существования заставляет страдать неисчислимое количество женщин. Ты можешь сделать вид, что не замечаешь их, но они - как ни стараются, как ни отводят глаза - все время видят перед собой твой образ. Ты подобен замку, вознесшемуся над распростертым внизу городом.

Хикару:   Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Яско:   Ну, давай о другом, хотя я счастлива, что до сих пор не потеряла вкус к подобным разговорам.

Хикару:   Отсюда твой дом виден как на ладони - я вижу ставни второго этажа, вижу балконные перила, кажется они сделаны из дерева... Похоже, дом пуст.

Яско:   Да, в доме никого. Было бы здорово прожить в нем с тобой всю жизнь до самой смерти.

Хикару:   Ну ты скажешь тоже "до самой смерти" - никто не знает, когда мы умрем. Может быть, по нелепой случайности мы умрем уже завтра. Вот тебе пример - яхта переворачивается...

Яско   (перебивает) :   Яхта переворачивается - глупости какие! Стала бы я покупать для тебя яхту, которая может так легко перевернуться.

Хикару   (раскачивает мачту) :   Сейчас ты увидишь, как она перевернется.

Яско обвивает Хикару руками. Он заключает ее в свои объятия.

Голос Аои   (еле слышно, издалека) :   Спасите! Спасите!

С этими словами Аои, чуть приподнявшись на кровати, протягивает, как при молитве, руки. Ее тень падает на парус, как на экран.

Хикару:   Мне кажется, я только что слышал чей-то голос.

Яско:   Вряд ли это был голос, наверное лисий вой. Днем он доносится с гор и долго еще скользит, повторенный эхом над тихим озером.

Хикару:   И правда - похоже на вой... Все, больше ничего не слышно.

Яско:   А задумывался о том, что бы произошло если бы рядом с тобой оказалась не я, а другая женщина?

Хикару:   Да нет, как-то не приходилось.

Яско:   Знаешь, я иногда задаю себе вопрос, почему в нашем мире у каждой вещи есть левая и правая сторона? Сейчас я справа от тебя. А это значит, что твое сердце далеко-далеко, на той стороне. Если же я перейду на левую сторону, то я не смогу больше увидеть твой правый профиль.

Хикару:   Ну, значит мне остается только превратиться в газ и испариться.

Яско:   Хорошо бы... Когда я справа от тебя, я волнуюсь о том, что происходит по твою левую руку - мне все время кажется, что там кто-то есть.

Хикару   (наклонившись, с борта опускает руку в воду. Говоря, продолжает держать руку в воде) :   Слева от меня - только озерная вода. Ну вот - я отморозил руку... Взгляни (с этими словами показывает Яско мокрую ладонь) - она чуть не покрылась льдом. Подумать только - всего лишь начало осени.

Со стороны кровати из-за паруса доносится стон.

Хикару:   Ой!

Яско:   В чем дело?

Хикару:   Ты что не слышала? Как будто человек стонет.

Яско   (прислушивается) :   Нет, это мачта скрипит.

Хикару:   Ветер поменялся. (Делает вид, что закрепляет парус. Парус при этом остается неподвижным) ...Отсюда хорошо видно, как волнуется под ветром озерный камыш. Поверхность озера вся сморщилась - какой сильный ветер.

Яско:   Да-а... Знаешь, если ты полюбишь другую, моложе и красивей меня, если ты женишься на ней...

Хикару:   То что?

Яско:   В общем-то, я подумала, что я не умру от этого.

Хикару   (смеется) :   Ну вот и замечательно.

Яско:   Я-то не умру, а вот она... Ее я точно убью. Я буду жить, но моя душа покинет мое живое тело и будет истязать твою молодую жену. Пока несчастное создание не умрет в страшных мучениях, мой призрак не оставит ее в покое ни на секунду, причиняя ей неимоверную боль, принося ей нестерпимые страдания. Каждый вечер я буду навещать ее. Бедняжка, ей предстоит быть замученной до смерти.

Голос Аои   (издалека, еле слышно) :   Спасите! На помощь!

Хикару:   Снова голос. Что ж это такое?

Яско:   Это мачта стонет под ветром. Это ветер завывает над озером.

На полотне паруса отчетливо виден силуэт Аои, простирающей руки к небу.

Голос Аои   (гораздо громче, чем прежде) :   А-А! А-А! На помощь! Спасите!

Хикару  (в возбуждении) :   Несомненно, это человеческий голос!

Яско:   Это просто ветер доносит со скал предсмертный вопль тетерки, которой лисица перегрызла горло. Посмотри, как близко скалы.

Хикару:   Наверное, кто-то тонет.

Яско:   Никто не тонет. Кроме нас здесь никто не может утонуть.

Голос Аои   (отчетливо) :   Спасите! Спасите!

Хикару:   Это голос Аои!

Яско   (сквозь смех) :   Да нет же - это тетерка.

Хикару:   Это точно ее голос. Это она зовет.

Яско:   А-А! Не бросай меня!

Хикару:   Это все из-за тебя! Ты, ты хотела... Аои...

Яско:   Нет! Я не виновата. Ты один во всем виноват.

Аои за парусом громко всхлипывает.

Хикару:   Аои!

Яско:   Ну-ка, посмотри на меня. Ты же не любишь Аои. Не отводи глаза, смотри. Я - твоя единственная любовь! Я и больше никто!

Хикару   (отворачивается) :   Это ложь.

Молча стоят друг напротив друга. Дикая музыка. Яско разворачивается и делает попытку уйти за парус. Хикару останавливает ее. Она вырывается и уходит за парус. Хикару идет вслед за ней.Гаснет свет. Сцена погружается в темноту. Под музыку яхта медленно уплывает со сцены вправо. Как только яхта покидает сцену, зажигается свет. Яско нигде не видно. Хикару в растерянности стоит посреди сцены в одиночестве.

Хикару   (как будто ему в голову внезапно пришла хорошая мысль, кидается к тумбочке, на которой стоит телефон. снимает трубку) Алло... Алло... Дайте, пожалуйста, линию.

Девушка?.. Я уже на линии? Пожалуйста, наберите Такано-990. Алло... Алло... Госпожа Рокудзё? Это вы? Извините, я могу поговорить с Яско? С хозяйкой можно поговорить? Что вы говорите, давно легла?.. В спальню? Вы знаете, это очень важно. Пожалуйста, разбудите ее. Меня? Вакабаяси. Хикару Вакабаяси. По очень срочному делу. Очень вас прошу, разбудите ее... Э-э...

Пауза. Хикару обеспокоенно смотрит на кровать. Аои тихо спит, лежа на спине

Хикару:   Алло... Алло... Это Яско? Да-да, я слышу, что это вы. (в сторону) Определенно ее голос. Но если так, то значит... Значит, это был призрак. Душа, покинувшая живое тело. Э-э... э-э... Алло...

Неожиданно раздается стук в дверь с правой стороны сцены

Голос Яско   (из-за двери, очень четко) :   Хикару, я кое-что забыла. Мои черные перчатки, они лежат возле телефона. Ты не мог бы мне их принести.

Хикару рассеяно берет черные перчатки, оставляет телефонную трубку снятой лежать на тумбочке. Подходит к двери в правом углу сцены, открывает ее, выходит со сцены. Как только Хикару скрывается за дверью, голос Яско в трубке становится громким настолько, что слышен в зрительном зале)

Голос Яско в трубке:   Алло... Алло... В чем дело? Хикару? Что случилось? Разве можно звонить так поздно и молчать в трубку? По какому делу ты звонишь? Почему не отвечаешь? Алло, Хикару? Алло... Алло...

Вместе с последним "Алло" в трубке Аои, одетая в белый больничный халат, неожиданно тянется к телефону. Не дотянувшись, она издает страшный вопль, скатывается с кровати на пол, умирает. Сцена погружается в темноту.

ЗАНАВЕС.