Появление культа неба в эпоху Чжоу

Эпоха Шан-Инь продолжалась относительно недолго. Вокруг протокитайского племени чжоу объединились народы, территориально соседствующие с Инь, и в решающей битве при Муе они разгромили иньцев. Так в китайской истории началась эпоха Чжоу, которая традиционно датируется 1122 г., хотя, скорее всего, это случилось несколько позже. Династия Чжоу после громкой победы распространила свою власть на большую часть бассейна Хуанхэ, при этом очень многое заимствовала у иньцев, включая культ Шанди и предков, практику гадания.

Впрочем, у чжоусцев существовали и свои религиозные представления. Как прародительницу своего племени они чтили Праматерь – Цзян Юань. Позднее первопредком чжоу стал считаться Хоу-цзи – «Правитель-Просо» (другой перевод «Владыка-Зерно»). Имелось в Чжоу и почитание Неба. Со временем культ Неба полностью вытеснил Шанди в главной функции верховного божества. При этом на Небо перешло представление о прямой связи божественных сил с правителем: чжоуский ван стал считаться сыном Неба, и этот титул сохранялся за правителем Китая вплоть до XX в.

Небо, начиная с эпохи Чжоу, стало главным всекитайским божеством, причем культу этого божества был придан не столько сакральный, сколько морально-этический акцент. Считалось, что великое Небо карает недостойных и вознаграждает добродетельных. Итак, чжоуское Небо – Тянь, вобрав в себя часть функций Шанди, стало не столько верховным божеством, сколько высшим олицетворением разума, справедливости и добродетели.

Строение эпохи Чжоу

Бронзовый сосуд в форме слона. Период Чжоу

Сами чжоусцы постоянно подчеркивали, что милость небес не гарантирована им навсегда и что быть достойным ее нелегко. Выдвинув на передний план в культе Неба его рациональное начало, чжоусцы еще более усилили рационалистический акцент, уже имевшийся в практике верований и культов у иньцев. Претендуя на родство с Небом, чжоуские правители стали именовать свою страну Поднебесной – Гянь-Ся, а себя Тянь-Цзы – «сыновьями Неба».

Для китайских правителей отождествление с Небом означало принятие на себя ответственности за весь мир, в который они включали собственно Китай (Чжун го, «Срединное государство») и окружавшую его варварскую периферию, которая, по их представлениям, явно тяготела к центру, т. е. к Чжун го, к китайскому властителю Поднебесной, сыну Неба.

Культ Неба стал главным в Китае, а полное его отправление превратилось в прерогативу исключительно самого правителя, сына Неба. Отправление этого культа не сопровождалось мистическим трепетом или кровавыми человеческими жертвами. В почтительном отношении к высшему началу обычно проявлялся отчетливо осознанный сыновний долг правителя, понимавшего необходимость отчитаться перед высшей божественной инстанцией и воздать небесному отцу, хранителю мирового порядка, необходимые почести.

Зарождение культа умерших предков

Тогда как высшее начало в культе Шанди в чжоуском Китае перенесли на культ Неба, отношение к Шанди как к первопредку и к окружавшим его ди как к обожествленным умершим предкам правителя с течением времени стало касаться вообще всех умерших предков. Это не значит, что каждый покойник обязательно считался божеством. Простые люди жили и умирали в Древнем Китае так же, как и во всем мире. Но правители и представители знати, число которых в чжоуском Китае резко увеличилось по сравнению с Китаем иньским, обычно претендовали на родство с правящим домом и на божественный статус своих умерших предков.

Предполагалось, что человек имеет две души: материальную – по и духовную – хунь. После смерти по уходит вместе с телом в землю, и для того чтобы умилостивить ее, с покойным посылали к праотцам его вещи, женщин, слуг (после эпохи Инь людей чаще всего с покойным уже не погребали). Вторая душа, хунь, уходила на небо, где занимала место, строго соответствовавшее статусу ее обладателя. В домах правителей и аристократов в честь умерших предков возводили особые храмы, в которых на алтарях устанавливали таблички с именем покойного.

Существовали даже своего рода разряды, согласно которым чжоуский ван (правитель) имел право на семь, удельный князь – на пять, а знатный аристократ на три таблички в храме его предков. Принося жертвы в честь своих предков, правители и аристократы чжоуского Китая уже не ожидали, как то было в эпоху Инь, непосредственного божественного вмешательства покойников в их жизнь (хотя подчас в чжоуских хрониках встречаются записи и такого рода, как, например, о появлении духа предка, дающего советы или делающего выговоры).

Древний поселок Чжэнъюанъ

Императрица Си Дэн (династия Хань)

Гораздо большее значение этот культ имел для практических потребностей на этом свете. Престиж человека, его место в обществе, степень и близость его родства с правителем, т.е. знатность его, – все это было, как и в других аналогичных древних и средневековых обществах, связано с его происхождением. А происхождение, фиксируемое посредством культа предков, обусловливало не только место человека в чжоуском Китае, но и его право на руководство многочисленными менее знатными сородичами и другими людьми, и прежде всего содержавшими его крестьянами-общинниками.