Брак и обряды, связанные с ним

Многие обряды у славян были связаны со вступлением в брак. У всех народов, как малоразвитых, так и более культурных, брак считается настолько важным актом, что сопровождается какой-либо значительной церемонией. О том, что это было так и при славянской свадьбе – древнеславянский брак или общеславянская sυatba, υesele, – мы можем допускать a priori, хотя непосредственных сведений об этом, относящихся к периоду язычества, очень мало.

Судя по всему, в древнейшие времена у славян до известной степени существовал промискуитет. Однако позднее, в конце языческого периода, половая жизнь уже повсеместно регулировалась браком мужчины с одной или несколькими женщинами.

Основу брака у славян составляло похищение девушки из другого рода или племени или ее выкуп. Дети являлись собственностью отца, и девушка могла перейти в собственность другого мужчины только после насильственного похищения или после мирной купли, посредством которой отец уступал свои права другому мужчине. В конце языческого периода у славян встречаются обе формы, причем похищение и купля существуют одновременно (хотя и не у всех). Вместе с тем можно наблюдать, что со времен христианства похищение считается чем-то более грубым и низким, свойственным больше язычеству.

На основании исторических источников сравнительного фольклора и лингвистики нельзя решить, являлось ли похищение действительно более древней и изначальной формой брака. Однако о том, что похищение не было обычаем временным, случайным и только местным, свидетельствует уверенность, с какой Лаврентьевская летопись называет его в конце XI века постоянным для некоторых русских племен: «Поляне… брачный обычай имяху: не хожаше зять по невесту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по ней что вдадуче. А древляне живяху звериньскимъ образомъ, и живуше скотьски: убиваху другъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды девиця. И радимичи, и вятичи, и северъ одинъ обычай имяху… браци не бываху въ них, но игрища межю селы, схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовьская песни, и ту умыкаху жены собе, с нею же кто съвещашеся; имяху же по две и по три жены… Си же творяху обычая кривичи и прочий погании, не ведуще закона божия, но творяще сами собе законь».

Страница из Лаврентьевской летописи

Об этом же свидетельствует и большое количество пережитков похищений, долгое время сохранявшихся на Руси, в Чехии, Польше и на всем Балканском полуострове. В более поздний исторический период правовые памятники отдельных славянских народов полны наказаний за похищение девушек, называвшееся по-русски также умыкание, умычка, увод, увоз, по-польски – porwanίe, по-сербски – отмица, по-болгарски – завличане, влачене, грабене Мома, по-чешски – unos.

Однако наряду с этими данными имеются и древние известия о покупке женщин в Польше и в России, а также многочисленные пережитки этого обычая и упоминания о нем в позднейшее время. Для обозначения подарка, который отец получал за дочь, в славянском языке имеется даже специальный индоевропейский термин вено.

Об обрядах, которыми в языческий период сопровождалась свадьба, нам известно очень мало. До нашего времени не сохранилось ни одного описания свадьбы, поэтому приходится воссоздавать ее картину отчасти по общему индоевропейскому языковому и бытовому материалу, частью же по историческим и современным славянским обычаям, во многом сходным и в значительной мере уходящим своими корнями в далекое прошлое.

В тех случаях, когда речь шла не о насильственном похищении, посланцы жениха договаривались с отцом девушки о браке за выкуп, а затем через некоторое время назначалась и свадьба. Приводили невесту и приступали к венчанию, которое начиналось заручинами, или обручением, церемонией, во время которой невеста вкладывала свою руку в руку жениха, причем жених и невеста обменивались подарками, среди которых особенно важным было (и до сих пор является) яблоко, очевидно потому, что в нем заключался какой-то символ плодородия и любви, затем петух или черная курица. Обычай дарить перстень пришел из Византии и, несомненно, был заимствован в более поздний период.

Затем следовало облачение невесты в свадебное одеяние, называвшееся, по всей вероятности, наметка, после чего ее отводили в дом жениха, где встречали медом и хлебом и забрасывали различными плодами (зернами хлебных злаков, маком, горохом и т.д.), чтобы она была плодовита и зажиточна. После этого невесту трижды обводили вокруг очага, домашним богам которого она должна была поклониться, быть может, принести им жертву, и наконец усаживали на звериную шкуру, положенную мехом вверх. При этом гостям раздавали свадебный калач (каравай).

К. Маковский. Под венец

Затем невесте торжественно расплетали косы и остригали, а оставшиеся волосы укладывали под чепец, обернутый фатой. Наконец, невеста развязывала жениху обувь в знак того, что она ему полностью подчиняется (видимо, поэтому и остригались волосы), и жених даже наносил ей символические удары, после чего женщины и дружки одевали новобрачных в новые рубахи и торжественно укладывали их на ложе. Гости же продолжали веселиться, как правило, достаточно бурно. После брачной ночи молодоженов, сопровождаемых веселыми дружками, отводили очиститься водой, а возможно, и огнем.

Насколько глубокие корни пустил у славян древний свадебный обряд, видно из того, что простой народ не только в XII-XIV вв. считал церковные обряды чем-то предназначенным для князей и бояр, но и в XVI-XVII вв. считал их обрядами, не имеющими правовой силы, которую свадьба приобретает лишь после проведения всего предусмотренного обычаями домашнего церемониала.

Свидетельств свадебных обрядов славян-язычников, помимо уже упомянутых похищений и выкупа, мало, но из некоторых упоминаний в древнерусских церковных наставлениях и летописях, относящихся к первому периоду христианства, известно, например, что на Руси молились над караваем (русское «коровайное моление») и что на Руси и в Чехии замужние женщины набрасывали на голову покрывало (увивало, повой), а девушка сразу же становилась женой того, кто ей, простоволосой, набрасывал на голову покрывало или повой и кому она снимала обувь с ног.

Похищение невесты

Обычными формами брака у славян была моногамия и полигамия. Местами, как, например, у вятичей, радимичей и северян, полигамия, согласно летописному свидетельству, была обычным явлением; в других же местах нескольких жен брали себе лишь зажиточные хозяева, имевшие большое хозяйство, и, разумеется, князья, содержавшие целые гаремы жен, а кроме них еще и наложниц. Об этом свидетельствует большое количество известий, которые относятся к языческому периоду. Киевская летопись свидетельствует, что на Руси в XI в., возможно в начале XII в., вятичи, радимичи и северяне имели по две-три жены.

В Чехии наличие многоженства подтверждает Козьма Пражский. Точно так же было и у поморских славян, где с полигамией ревностно боролся епископ Оттон Бамберский. Тем не менее полигамия у славян удерживалась довольно долго, и церкви не скоро удалось ее полностью искоренить. Многоженство, разумеется, не являлось специфически славянским явлением и было известно у всех их соседей.

Достаточно распространено у славян было супружество между близкими родственниками, причем русское снохачество, когда отец, преждевременно женив малолетнего сына, вступает затем в супружеские отношения с его женой, как свидетельствует статья церковного устава князя Ярослава Мудрого, ведет свое начало с древнейших времен. Что же касается гомосексуализма, то он проник и распространился, особенно на Руси. Об этом непосредственно свидетельствует сообщение ритора Диона Хрисостома, указывавшего, что южнорусские варвары уже в I – II в. н. э. учились в Ольвии различным половым извращениям. Древнерусские поучения и проповеди часто и резко выступают против содомских грехов, которые народ совершал еще во времена язычества.

В этом отношении представляет интерес то, что общеславянский термин курва – meretrix, обозначающий проститутку, продающую свое тело, по всей вероятности, перешел к славянам от германцев (horwa, древний верхненемецкий huora) еще до прихода славян на Балканы, где он был перенят от них греками, албанцами, римлянами, а позднее и венграми.

В заключение следует отметить, что временами в древних источниках встречаются известия о скопцах среди славян. Однако оскопление существовало не у самих славян. Его культивировали еврейские купцы, практиковавшие оскопление своих рабов-славян. В то же время уже в XI в. среди ревнителей христианской веры появляются аскеты, подвергавшие себя добровольному оскоплению, а в 1089 г. летопись упоминает даже митрополита-скопца в Киеве.

Во всех остальных отношениях супружеская жизнь славян, особенно рядовых членов общины, отличалась чистотой и упорядоченностью, а также целомудрием и верностью жен. Имеется ряд свидетельств, подтверждающих это, причем исходят они от иностранцев, которые далеко не всегда были доброжелательны к славянам. Все они так единодушно превозносят целомудрие замужних славянских женщин и их любовь к мужу, с которым в случае его смерти они добровольно уходили из этого мира, что уж это одно в значительной степени характеризовало семейную жизнь славян. Эту черту в семейной жизни южных славян подчеркивал уже в VI в. Маврикий, а после него император Лев Мудрый, а Масуди, говоря о восточных славянах, также подтверждает, что среди них супружеских измен не бывает. Несомненно однако, что верность и преданность мужу, а также целомудрие никогда не являлись абсолютными у славян, равно как и у других народов.

К. Маковский. Боярский свадебный пир в XVII веке

Приход христианства в славянские области не означал моментального исчезновения язычества. Сама новая христианская вера была официально принята различными славянскими народами в период с VII по XII в. Однако это не означало, что весь народ отказался от древней языческой веры и полностью принял новую. Повсюду среди народа, хотя внешне он и стал христианским, еще долгое время удерживалась древняя вера. Древние русские источники называют это положение двоеверием. Следствием его на Руси стали восстания приверженцев язычества, которое сохранялось в народе главным образом усилиями жрецов и волхвов.

Кое-где двоеверие полностью удержалось до XI-XII в., а на Руси, так же как и в соседней Литве, еще и позднее. Распространение христианства сопровождалось его слиянием со старыми верованиями. На месте уничтоженных капищ нередко возводились церкви, которые в сознании людей как бы отождествлялись с издавна привычными божествами.

Старые земледельческие и другие праздники приурочивались к дням церковного календаря. Светлый христианский праздник Пасхи вобрал в себя языческую Радуницу – день памяти по умершим. Прежние боги постепенно слились с христианскими святыми и большей частью утратили свои имена, но перенесли свои функции и атрибуты на этих святых. Например, как уже упоминалось, Перун, верховный бог восточных славян, продолжал почитаться под именем Ильи Пророка, богу Велесу продолжали поклоняться как святому Власию и т. д.

Схема изготовления русской свадебной куклы

Относительно быстро были забыты языческие боги там, где они были созданы лишь усилиями жрецов, поддерживавших их культ. Но языческий мир духов, заполнявший всю природу, и культ их в полной мере сохранялись в течение длительного времени, и борьба церкви с ними была безуспешной. В этой борьбе церкви с язычеством интересен тот факт, что православная церковь вела себя по отношению к язычеству совершенно по-иному, чем католическая. Последняя боролась с язычеством более упорно и заставила народ забыть многие древние обычаи и обряды. Православная церковь была более терпимой, часто пыталась приспособить древние верования к церковным обрядам, в результате чего они сохранились в большей степени.

Ярослав Мудрый

В. Корольков. Триглава

А. Гусельников. Ярило