Катя просыпалась несколько раз за ночь и сразу начинала стонать. Тоня сначала приходила к ней, а потом просто легла рядом, обняла, стала качать, как младенца. Утром они обе крепко уснули. Тоня проснулась, когда тихо открылась дверь и заглянула Вера.

– Я принесла молоко, – прошептала она. – Как вы? Вижу, плохо. Может, вызвать врача?

– Верочка, – шепотом ответила Тоня. – Я сейчас к тебе выйду, чтобы не разбудить Катю. Подожди меня в кухне.

Она пришла туда, хромая, нога болела, но это уже было совершенно не важно. Вера наливала в кастрюльку молоко.

– Вера, не нужно пока его греть. И на самом деле у меня есть молоко. Просто случилась беда. Давай сядем, я тебе расскажу.

Вера слушала. Голубые глаза темнели и становились суровыми.

– Она сказала, что убьет себя, если ты куда-то обратишься? Нужно что-то придумать. Ты же понимаешь, что и врач нужен, и что-то с этим всем делать! Эти подонки могут ее поймать в любой другой день. И ловить потом, пока их не остановят или пока… Ладно. Я не хочу нагнетать. Но это даже мне, курице, понятно. А тебе?

– Конечно. Просто пусть поспит. Побудет с нами. Все равно мы пока не знаем, что делать, где кого-то искать, как Катю уговорить выйти из квартиры.

– Ой, мамочки, – вдруг сказала Вера. – Она сказала, что они ее фотографировали потом? Так было с моим Игорем. Его избивала компания из-за девушки. Нанял один придурок, сын папы-бугра. И снимали видео. Потом выложили это на странице Игоря «ВКонтакте» и на странице девушки. Это оказалось страшнее, чем то, что избили.

– Это страшнее, – мрачно сказала Тоня. – И что вы сделали?

– Ничего особенного. В смысле у Игоря просто синяки остались. Пока я ему ссадины залечивала, Витя все рассказал своему хозяину, которого возит, тот с кем нужно поговорил. Помогли. Эти парнишки ползали на коленях, чтобы их отпустили. Сами все убрали. Игорь ту девицу бросил. Он считал, что она спровоцировала все это. Ревность его хотела вызвать. Но тут совсем другая история.

– Да. Тут вся оставшаяся жизнь девушки, которая и девушкой-то еще не успела стать. Ребенок.

– Ты знаешь, как выйти на ее странички в сетях?

– Конечно.

– Пошли?

– Я боюсь.

– Пока ничего такого мы не узнали. Может, хоть в этом обойдется.

– Боюсь, что нет. Зачем иначе делали снимки? Они все помешаны на этом выкладывании…

Тоня тихонько взяла в Катиной комнате ее ноутбук, и они с Верой пошли в спальню Тони, сели на диван. Тоня привычно вошла в аккаунт дочери. Она нередко это делала по просьбе Кати. Слава богу, дочери ничего не хотелось от нее скрывать. И она часто просила маму помочь выложить фотографии с телефона, например, после их отдыха или прогулки. Загружать видео она просто ленилась. Но очень хотела, чтобы на ее страничке были забавные ролики с животными. Тоня находила для Кати хорошие стихи, остроумные цитаты. Она понимала, как для девочки важен такой публичный, виртуальный контакт с большим количеством людей. И делала все, чтобы Катя выглядела в глазах других такой, какой она в принципе и является. Хорошей, порядочной, умной, читающей, думающей. Это, кстати, был неплохой способ помогать дочери в развитии. Катя могла узнать о каком-то поэте, актере, книге, прочитав то, что мама ей написала. После этого непременно нужно было самой узнать больше. Но самое главное, чего хотела Тоня, – это чтобы в условных Катиных друзьях остались люди определенного уровня. Достаточно высокого. Чтобы отсеялись те, кто может круглосуточно долбить какую-то безграмотную галиматью, подсаживаясь на такой контакт, как на наркотик. А ведь виртуальные дружбы нередко становятся реальными… Но, возможно, Тонина цель привела к обратному результату. Зависть, тупая злоба, как это часто бывает.

Они увидели это сразу. Этот большой, четкий, страшный снимок. Лица парней были наполовину обрезаны, видна лишь нижняя часть. Они все полностью одеты. Все смеются, сидя рядом на одном длинном диване. На коленях у них лежит обнаженная Катя, практически без сознания. Рот приоткрыт, глаза закатились. Две мужские руки раздвигают ее бедра. На подлокотнике сидит одетая подруга Даша и, что называется, ржет…

– Спокойно, – сказала Вера смертельно бледной Тоне. – Быстро перешли себе на почту. Так тогда сделал мой Виктор. Они могут убрать. А тут, наверное, можно узнать, кто это был.

Тоня все сделала на автомате. Потом сказала:

– Я это сейчас сама уберу… Боже. Вера, тут около тысячи просмотров. Перепосты. Это пошло в геометрической прогрессии. Это уже не остановить.

– Все равно убери. Чтобы Катя не видела. Потом будем думать.

И тут они обе повернулись даже не на звук, на колебание воздуха. Катя стояла за их спинами, прислонившись к стене, неподвижно, как будто не дыша, она смотрела расширившимися глазами на фотографию. Тоня, прочитав что-то в ее взгляде, вдруг закричала:

– Катя! Не смей думать ни о чем плохом! Мы это сотрем отсюда. Мы это сотрем из твоей жизни! Это просто проблема. Без проблем не бывает. Но мы справимся. Я обещаю тебе, Катя, мы справимся…

Но Катя ушла так же бесшумно, как появилась. Тоня посмотрела на перепуганное лицо Веры и разрыдалась. Напряжение стало непереносимым. Можно справиться с собой. Но нельзя справиться с тем, что испытывает другой человек. Даже если это твой ребенок, единственное родное существо.

– Вера, я в отчаянии, – проговорила Тоня. – Из-за того, что могу не уследить. Только из-за этого. Со всей этой историей на самом деле можно справиться. Я точно знаю. Но Катя так не думает, ты понимаешь?

– Да, – сказала Вера. – Будем следить вместе. Мне только нужно съездить в больницу.

– Какую еще больницу?

– Ну, к этому мальчику, у которого мама погибла. Он пока там остается. Я хочу подкормить. Слушай, там вроде ничего люди. Может, мне у кого-то спросить? Они же вас не знают.

– О чем спросить?

– Да что делать? Как ее осмотреть, она же не поедет, это уже ясно. Но за деньги кого-то можно домой пригласить. Лекарства какие-то посоветуют… Я не знаю. Тоня, и этих подонков надо искать, пока они сами не пришли. Ты понимаешь, что они где-то близко живут?

– Не обязательно… Кто-то, может, и живет. И, похоже, Даша им устроила этот праздник. Она явно собой гордится. Видишь, даже не попросила ее лицо спрятать.

– Ой, ну, я тупая! Чего же их искать, если эта стерва на месте? Слушай, меня сложно вывести из себя, но это тот случай. Все вопросы пока очень трудные – с врачами, лекарствами, что в таких случаях можно сделать, чтобы самим не влипнуть…

– Ты о чем? С чем влипнуть?

– Ну, следствие начнется, приедут какие-нибудь телевизионщики, вы на улицу не сможете выйти – все будут знать: это та самая Катя… Ну, ты поняла. Это с кем-то умным надо решать. А вот что я могу, хоть сейчас, – так это пойти к этой Дашке и скальп с нее снять.

– Ой, Вера. А это в каком смысле?

– Ну, эти ее три пера на голове выщипать. Я драться в школе умела. Два раза. Оба удачно.

– Как хорошо, что ты такая милая и забавная, – бессильно сказала Тоня. – А я даже улыбнуться не могу. Наверное, уже никогда не смогу. Но ты этой мерзавке скальп пока оставь. Никуда она не денется. Как бы то ни было, ей придется давать показания. И это должны быть профессиональные люди, которые получат от нее полную информацию. Знаешь, я не могу поверить! Они дружат с Катей уже пару лет, она приходила к нам домой, была своей…

– Поверь. Тут уже без вариантов. Дрянь на все сто процентов, втиралась в доверие. Я пойду. Что смогу, то поспрашиваю. Деньги на врача, адвоката есть?

– Что-то есть. Что-то смогу продать. Остались дорогие украшения, фамильные…

– Смотри за дочерью. Не спи, пока я не вернусь.

– Какой сон…