В настоящее время сахарный диабет не относится к числу заболеваний, которые можно радикально излечить. Но, как и многие другие хронические заболевания, его можно успешно компенсировать, продлевая жизнь больного, снижая риск осложнений и инвалидизации.

При этом следует помнить, что в лечении диабета (за исключением острых состояний) практически неэффективна биомедицинская модель, согласно которой врач берет на себя полный контроль над лечебным процессом, а больной является лишь объектом воздействия. Но нас, врачей, и в институте, и в процессе постдипломного образования обучали преимущественно этой модели взаимодействия с пациентом.

Мы знаем, как ставить диагноз и как лечить. Мы знаем также, что пациенты с хроническими заболеваниями должны проходить обучение как в специально организованных школах, так и в процессе индивидуального общения с врачом. И мы, разумеется, прилагаем все доступные усилия для просвещения больных.

Казалось бы, правильно назначенное лечение в сочетании с проведенным обучением должно обеспечить удовлетворительный контроль над диабетом.

Однако для нас препятствием на пути к терапевтическому успеху становится сам «объект лечения» – наш пациент с его «непослушанием», «нелепыми вопросами», «упрямством», «капризами», «докучливыми родственниками».

И никто не обучил нас путям «преодоления» этого «препятствия». А посему мы действуем сообразно своему разумению о «пользе для больного».

Понимая, что больного диабетом следует обучать, мы предоставляем ему весь необходимый, на наш взгляд, объем информации о заболевании и с момента предоставления этой информации считаем больного «обученным». Затем испытываем большое разочарование, а иногда и раздражение, когда такой «обученный» пациент продолжает «саботировать» наши рекомендации.

Но задумываемся ли мы, что наш стиль общения с пациентом зачастую неприемлем, потому что носит директивный характер? «Мы знаем о диабете все, а больной – ничего»; и значит мы главнее, умнее, «взрослее», а посему считаем себя вправе требовать безоговорочного исполнения собственных рекомендаций.

Информацию о заболевании мы нередко подаем вертикальным способом – в виде лекций, богатых медицинскими терминами, сводя все «обучение» к монологу обучающего и выдаче информационной литературы.

Для достижения послушания пациента мы не брезгуем такими «сильнодействующими методами», как запугивание (мрачный рассказ о неизбежных осложнениях диабета с сознательным сгущением красок).

Мы забываем при этом выяснить, что интересует, волнует, радует нашего пациента; не учитываем его представление о болезни, его семейные проблемы, социальную и культурную среду.

А ведь жизнь с диабетом – это его жизнь.

И никто лучше, чем он, наш пациент, не знает, что ему приятно, а что противно; во что он верит, а что отвергает; что его радует, а что пугает и печалит.

Его качество жизни может оценить только он сам.

Какими же должны быть наши действия, чтобы лечение хронического заболевания было эффективным и при этом не ухудшало качество жизни больного?

Как сформировать у пациента стойкую мотивацию на компенсацию диабета? Что должен знать врач, чтобы обеспечить эффективное обучение больных диабетом?

Ведь не секрет, что даже те пациенты, которые посещали школу диабета (некоторые – неоднократно), далеко не всегда имеют необходимый для успешного лечения уровень знаний и практических навыков.