Глава вторая

— Итак, леди, в первую очередь вам необходимо избавиться от лобковых волос!

Она расхаживала по комнате вдоль зеркальной стены. Ученицы сидели в три плотных ряда, скрестив ноги по-турецки, готовые в любую секунду вскочить и сделать все, что она скажет. Они смотрели на нее как завороженные.

— Избавьтесь от них! Мужчинам не нравятся заросли! Кому охота потеряться в ваших джунглях? Сколько пройдет времени, пока он доберется до вашего клитора?

Женщины рассмеялись. Я вернулась к своему «рабочему столу». Вибраторы были расставлены в ряд соответственно размеру, словно готовое к бою подразделение солдат, внимающих своему командиру. Лично мне больше всех нравился вибратор «Привет, Китти». За сорок долларов. На батарейке. Мягкая стимуляция. Довольно симпатичный. Весь розовый, а сверху на маленьком пластмассовом медвежонке сидит кошечка.

Возможно, я слишком к нему привязалась. Но когда мы с Айеном занимались сексом, моей главной заботой всегда было его удовлетворение. О себе я думала в последнюю очередь. Даже во время оргазма мне не нравилось выставлять напоказ свои чувства.

Коко любила, когда восхищались ее телом. Она была стройная, но округлая в нужных местах. С тонкой талией. Комплекция без особых данных, как и у меня, но в двадцать пять она поставила имплантанты. Сейчас она восхитительна. Я бы тоже так могла. Мы ведь похожи — обе высокие, стройные, и надеюсь, я хотя бы частично унаследовала ее милую внешность. Но держать себя в форме стоило таких сил! Косметика, аксессуары, диеты, изнурительные занятия в тренажерном зале… Коко ходила туда каждый день. У нее были отличные ягодицы. И целлюлит меньше, чем у меня! А я ненавидела тренажерный зал — этот вечный запах пота вперемешку с дезодорантом, от которого меня просто тошнило.

Тем временем Коко рассказывала о бразильском средстве для эпиляции. Оказывается, чем больше страданий вы испытаете, готовя себя к встрече с мужчиной, тем лучше. Я не брила лобковые волосы. И ненавидела брить подмышки. На следующий день всегда был ужасный зуд от этих мелких красных прыщиков. И кому это надо? В колледже я целый год не брила ноги. Это было здорово. Мой парень считал, что это сексуально. В общем-то мне не требовалось его позволения, хотя, когда мы расстались, я снова начала брить ноги. На самом деле волосяной покров свидетельствует, что мы тоже животные, верно? Но разве животные не сексуальны?

— И очень важно… — продолжала мама, прохаживаясь на высоченных шпильках. — Важны каблуки. — Коко любила шпильки. — Вы сразу поймете, что я стриптизерша, потому что я отлично танцую и на таких каблуках.

Ну и что же? По мне, так никакой мужчина не стоит того, чтобы испытывать из-за него дискомфорт в повседневной жизни. Моя любимая обувь кроссовки «Найк» с оранжевой полоской и пурпурными шнурками.

Я просто не могу понять, почему мужчинам так нужно, чтобы женщины испытывали дискомфорт? А иначе почему бы им не сказать: «Дорогая, надень-ка лучше эти мокасины, в них тебе будет намного удобнее»?

— Если вы считаете, что вам будет неловко, — ораторствовала моя мама, — сделайте это как можно проще. Да, собственно, вам и не придется чрезмерно трудиться. Выберите музыку, которая возбуждает вас, а не его. Ведь именно вам принадлежит главная роль. Это спектакль. Настоящее действо. И очень важно постоянно сохранять с ним зрительный контакт. Чтобы он чувствовал, что тоже участвует в этом. Потому что внимание у мужчин коротко, и он захочет трахнуть вас задолго до того, как вы закончите танцевать.

Некоторые женщины смущенно захихикали. Коко нарочно так выражалась, словно это была часть ее реальной жизни.

— И время от времени облизывайте губы. Но не стоит с этим перебарщивать. — Она подергала своим языком, словно яшерица в эпилептическом припадке. — Делайте это так, словно говорите «уау». Словно его пенис находится у вас во рту и это вас заводит. Поверьте, он от этого еще больше возбудится.

Парочка симпатичных двойняшек в первом ряду восторженно переглянулись. У них были почти одинаковые фигуры, оливковая кожа и длинные черные волосы до плеч. Я подумала, что они готовятся показывать лесбийские штучки какому-нибудь богатенькому мужику.

— Главное, — вещала Коко, проводя руками по своему телу, — не бояться себя трогать. Используйте руки, чтобы привлечь его внимание к вашей груди, бедрам, самым интимным местам… А сделав несколько движений, что-нибудь с себя снимите. Еще несколько движений, и опять что-то снимите…

Даже если бы мне удалось заиметь такое тело, как у нее, я все равно никогда не смогла бы служить сексуальном объектом. Потому что у меня нет ее фации танцовщицы. Просто ей это было дано. А мне — нет. Я никогда не смогу двигаться, как она, — грациозно и женственно. Мне даже не надо пробовать, чтобы понять — эти движения не для меня. И втайне я ей завидовала. Потому что сама никогда бы так не смогла.

Более того, я чувствовала себя крайне глупо, когда кто-то смотрел на мое тело. Обнажаться? Забудьте. Единственное, чего мне хотелось в этот момент, так это исчезнуть. Смешно, если учесть, что я была дочерью стриптизерши. А еще смешнее то, что у меня были феминистические взгляды на многие вещи. Я читала у Наоми Вульф, что общество обязывает женщину быть ухоженной, причесанной и накрашенной, но я не собиралась следовать этим глупостям. Независимо от количества прочитанных мною злобных феминистических книг, я все равно чувствовала, что причина была во мне. И это просто сводило меня с ума.

Учась в колледже, я считала, что проблемы с застенчивостью уйдут сами собой, едва я получу диплом. Я порой завидовала своей матери, и это меня беспокоило. Но что я могла сделать? Только держаться от нее подальше.

Я искала учебные заведения вдали от Нью-Йорка. Мне хотелось уехать в Санта-Круз, Мичиганский университет, Рид или штат Оригон. Но там пришлось бы платить за учебу. А Коко едва сводила концы с концами. Отца я не хотела просить о помощи. Поэтому когда Санни в Бингемтоне предложила полную стипендию, я приняла ее. Это было не так далеко, как мне бы хотелось, но все-таки достаточно далеко.

— Я люблю использовать воланчик, — говорила моя мамочка, доставая большой красный волан с перьями. — Он поднимает настроение. Развлеките себя и своего партнера. Закройте воланчиком свой лобок. Или подвесьте его сзади. Подбрасывайте и ловите. Делайте с ним все, что только можете придумать.

И женщины думали: «Да, я смогу это сделать. Куплю-ка я воланчик!» Мы закупали воланчики оптом всего за пятьдесят центов и выручали по семь долларов с каждого.

В колледже у меня были неплохие отношения с парнем, которому нравились мои волосатые ноги. Мы встречались пару лет, и именно с ним я испытала свой первый неискусственный оргазм. Раздеваться при нем мне тоже было некомфортно, но он обычно сам раздевал меня, когда мы были уже в постели, аккуратно снимая вещь за вещью, так что мы оба возбуждались все больше и больше.

Но мы повзрослели, устали друг от друга и просто расстались. Через год после возвращения обратно в город, я встретила Айена. Тогда он еще встречался с девушкой из университета, моей подругой, но вскоре порвал с ней и начал встречаться со мной. С тех пор мы с ней не разговаривали. Иногда я жалею, что не дала ему от ворот поворот.

Коко предложила женщинам встать и повторить за ней несложные движения. Я наблюдала, как одна из женщин в пурпурной футболке и серых бриджах покачивала бедрами, и видела, как при этом колышется ее грудь. Ее тело было дряблым и обвисшим, вены на ногах набухли, а волосы выглядели так, словно их подстригли блендером. Какой ей, к черту, стриптиз? Она не сможет даже подобрать свое расплывшееся тело. Я представила мужа этой дамы, взирающего на ее стриптиз и терпеливо ожидающего, когда наконец он сможет уйти, чтобы посмотреть Ховарда Стерна.

— Двигайте бедрами, леди! Вас словно сонные мухи покусали!

А с другой стороны, я восхищалась этой дряблой женщиной. Она хотела показать мужчинам, что сексуальна, вне зависимости от своего возраста и несовершенства. И плевать, что ее муж видит по телевизору милых двадцатилетних девушек в бикини. Дай бог ей силы! И мне есть чему у нее поучиться. Верно?

Да, она выглядела смешной!

Но ее это забавляло! Их всех туг это забавляло!

Я же была никчемной ученицей. Столько раз присутствовала на занятиях и ничего для себя не усвоила.

Коко, конечно, сказала бы, что мне надо похудеть. Иногда она называла меня туго набитой задницей. Я это ненавидела. Да и кому понравится, когда тебя называет так собственная мать? Но была ли я такой на самом деле?

Я смотрела на часы. Мне хотелось домой. Поскорее лечь в постель и хорошенько выспаться.

— И еще мне очень нравятся бусинки, — продолжала Коко, доставая длинную нитку розовых бус: двадцать пять центов оптом, пять долларов — у нас. — Как будто у вас собственная лавка на Хеллоуин. И еще искусственные пенисы. Очень важно иметь различные аксессуары. — Два доллара оптом — четырнадцать для них. Она покрутила фаллоимитатором, поводила по своим плечам, принимая эффектные позы из «Плейбоя». — Тут есть, с чем поработать, — пропела она, проводя фаллоимитатором между ног, и передала его женщине в первом ряду. Все были в поросячьем восторге. Неудивительно, что Коко нравились собственные занятия.

Интересно, сколько женшин на самом деле показывали стриптиз своим партнерам?

— И начинайте в чем-то сексуальном, ладно? Не надо приступать к стриптизу в джинсах. И ни в коем случае не смейтесь и не хихикайте, когда раздеваетесь. Тогда он точно забудет, что перед ним — вы!

Забудет, что это вы! Но почему? Может, оттого, что вы недостаточно хороши?

— Если вы засмеетесь, то выйдете из роли и разрушите иллюзию стриптиза, — заключила она.

Поведав собравшимся все, что считала нужным, Коко закончила занятие небольшим шоу. Женщинам действительно было интересно. Вполне вероятно, что большинство из них никогда не бывали в стрип-клубах и впервые получили возможность посмотреть на то, что так возбуждало мужчин.

Я поставила диск Мадонны «Открой свое сердце». По этой песне был снят ее клип в пип-шоу. Раньше она мне нравилась, пока не надоела оттого, что я слушала ее слишком часто. Коко танцевала очень проникновенно и серьезно.

Упс! Уже расстегнула рубашку. Та соскользнула с ее бедер и упала на пол. За ней последовала юбка, обнажая роскошные бедра. Коко развела ноги. Присела. Покачала бедрами. Присела еще ниже. Легла на живот. Выгнулась, покачала ногами в воздухе. Вот она уже стоит на коленях. Ползет. Облизывает губы. Качает головой. В комнате мертвая тишина. Села, широко разведя ноги. Обхватила гигантские груди под черным бюстгальтером.

Ее грудь казалась мне огромной. Хотя она поставила имплантанты лет двадцать назад, они были как новенькие. Ее лицо оставалось серьезным. Полным силы и страсти. Она делала свое дело. Ее взгляд испугал меня. «Я знаю, ты меня хочешь», — говорил он. И мужчины действительно ее хотели. «А ты осмелишься?» Для меня этот взгляд ничего не значил. Так же, как и ее занятия.

Женщины в задних рядах перешептывались:

— А сколько ей лет?

Мне хотелось ответить, что моей мамочке сорок три. И я гордилась ею. С ее макияжем ей легко можно было дать чуть за тридцать.

Она закончила, сделав последний выпад. Все смотрели на нее, как завороженные. Но только не я. Я вообще чувствовала себя не в своей тарелке. Выключила музыку. Переоделась.

— На этом, леди, на сегодня все. Если хотите углубиться в детали, приходите ко мне на следующее занятие, через неделю в то же самое время. Возьмите флайерсы…

Все зааплодировали. И она сказала свою коронную фразу:

— Вы должны сами дать им то, что они хотят. Иначе они пойдут искать это где-то еще. Пойдут к таким, как я. Потому что не смогут получить от вас того, чего хотят. А если уж у них есть деньги, то почему бы не потратить их по назначению? И вы хотите, чтобы они тратили свои деньги на вас? Или на нас? Конечно же, на вас! Так что воспринимайте это с юмором и получайте от этого удовольствие!

Она говорила так, словно собиралась решить проблемы их взаимоотношений с другими людьми. Как будто когда-то с кем-то имела подобные отношения и разбиралась в этом. Даже мой отец ушел от нее. Тогда они заканчивали школу. Ее единственный брак. Продлившийся так недолго после моего рождения. Они практически и не жили вместе. Всего несколько месяцев, и мне от этих их отношений осталась только фамилия отца — Ливайн. Коко была непостоянным человеком. Для нее брак являлся лишь финансовым соглашением, не более. А если она могла сама себя обеспечить, то зачем беспокоиться?

Занятие закончилось. Женщины собрались вокруг нее, жаждая ее внимания, засыпая вопросами, будто она знала все секреты на свете. Вскоре они столпятся у моего стола. Девушка примерно моего возраста подошла первой. У нее была короткая стрижка, плоская грудь и хорошие ноги.

— Было весело, — сказала она. Интересно, есть ли у нее парень и собиралась ли она показать ему стриптиз сегодня вечером. Ее взгляд прошелся по вибраторам. Но я уже знала, что даже если ей было интересно, то сейчас она ничего не купит. Слишком стесняется.

— Ох, уж эта Коко. Она такая крутая.

Я кивнула, пытаясь казаться милой. Она взяла розовый искусственный пенис и коснулась им шеи.

— Сколько это стоит?

— Четырнадцать долларов.

Она протянула мне деньги. Я взяла их с натянутой улыбкой.