Лойз сидела на широкой постели, поджав ноги, обхватив колени руками и не сводя глаз с лежавшего перед ней кинжала. Какую цель преследовала Алдис? Ведь она же не могла бояться утраты своей власти над Ивьяном, она прекрасно знала, что герцог желает иметь рядом с собой Лойз только по политическим соображениям.

Когда много месяцев назад Джелит жила в Карсе, Алдис однажды тайно явилась к ней с просьбой продать ей секрет заклинаний, которые могли бы навсегда привязать к ней Ивьяна. Она, безусловно, не сомневалась, что такое заклятие ей необходимо, иначе она не пришла бы к Джелит. А позже, когда пришло время противоборства духов — когда Властительницы прибегали к самым сильным внушениям, которые только были в их власти — Алдис, вернее, ее изображение стало объектом воздействия Джелит. Ее всячески склоняли к действиям в пользу Эсткарпа — и она пользовалась своей властью над Ивьяном, сама того не ведая, чтобы исполнить пожелания волшебниц.

А вот теперешнюю Алдис Лойз просто не могла представить в подобной роли. Эта Алдис никогда не обратилась бы за помощью к Джелит, разве что тайно желая вступить в противоборство с волей волшебницы. Однако тогда Алдис искала помощи совершенно искренне, иначе Джелит немедленно выяснила бы обратное. И той, прежней Алдис, на самом деле была навязана воля волшебниц безо всякого ее ведома — ведь если бы попытка оказалась неудачной, то Джелит тотчас бы узнала об этом.

Лойз прикусила нижнюю губу. Нет, Алдис, которую она встретила здесь, совсем не похожа на ту, ранее знакомую ей, Алдис. Она ведет какую-то свою игру, и в этой игре Лойз отводилась роль пешки, которую Алдис будет передвигать по своему желанию. Лойз постаралась подавить все сильнее поднимавшийся в ней гнев и спокойно обдумывать свое положение. Несомненно, ее увезли из Эсткарпа сюда потому, что она является женой Ивьяна, добытой мечом. Но что получил Ивьян, привезя ее сюда? Во-первых, то, чего жаждал с самого начала: Верлейн с его морскими сокровищами, низко расположенной гаванью и опытными морскими грабителями — это все вместе обеспечит ему опорный пункт для набегов на Эсткарп.

Во-вторых, она, Лойз, ведь родом из старинной знати, и их супружество может принести Ивьяну поддержку многих могущественных домов. Ведь ходят же слухи, что он решил порвать свои прежние связи и укрепить герцогский трон, объединившись с Главами старинных родов.

В-третьих, — Лойз крепче стиснула руками колени — ее бегство из-под венца, ее союз с врагами Ивьяна в Эсткарпе, вызвали у него наверняка немалую ненависть к ней, а тут еще ее обет верности Корису, этому отщепенцу из Горма, которого она предпочла герцогу Карстена… Она презрительно усмехнулась: как будто этих двоих можно хоть на мгновение поставить рядом! Корис! Это все, о чем она когда-либо в своей жизни мечтала!

Итак, у Ивьяна было целых три причины привезти ее сюда, и все же за ними крылось что-то еще, о чем она могла только смутно догадываться. Лойз ломала голову, мучительно пытаясь найти разгадку. Она была почему-то совершенно уверена, что дело здесь не только в Ивьяне, но и в Алдис. Какая же причина могла быть у Алдис видеть здесь Лойз? Зачем понадобилось ей заманить сюда наследницу Верлейна, почему она старалась запугать Лойз тем, что ждет ее со стороны Ивьяна, зачем понадобилось ей вложить в руки Лойз смертоносное оружие? Чтобы девушка обратила его против себя самой? На первый взгляд, это основательная причина. Но не слишком убедительная. Если же от Лойз ожидали, что она вонзит кинжал в грудь Ивьяну, когда он захочет взять ее силой, то ведь Ивьян — единственный источник власти над Алдис, настоящей повелительницы герцогства! Значит, к этому дару Алдис следует отнестись осторожно.

Лойз соскользнула с кровати, подошла к окну, распахнула ставень. Свежий ветер с гор ворвался в комнату, освежил ее пылающее лицо, принес с собой прохладу и покой. Где-то там, за много лиг отсюда, ее друзья не сидят сложа руки. Корис, Саймон, Джелит — Лойз не сомневалась, что они ищут ее повсюду. «Но вряд ли они смогут добраться до Карса», — подумала она. Нет — и на этот раз ее будущее зависело только от ее ума, находчивости и мужества. Она вернулась к кровати, подобрала кинжал. Возможно, дар Алдис — на самом деле ловушка, но Лойз почувствовала странное облегчение, когда ее пальцы сомкнулись на холодной рукоятке кинжала.

Веки ее отяжелели, она упала на постель без сил… Спать… она должна уснуть. Снова придвинуть стол к двери? У нее не было сил даже пошевельнуться. Свежий ветерок навевал такую сладкую дремоту… И она уснула.

Быть может, многие месяцы кочевой жизни в горах и на границе, которые приучили ее быть начеку даже во сне, помогли Лойз развить ту необыкновенную настороженность, столь часто выручавшую ее. Где-то в глубине ее затуманенного сном сознания прозвучал сторожевой сигнал. Она проснулась мгновенно, и хотя не открыла глаз, стала настороженно прислушиваться, замирая от страха.

Тихонько скрипнули железные петли — и дверь стала медленно приотворяться. Лойз рывком села на постели среди сбитых в сторону простынь. Утренний свет лился в комнату сквозь открытые ставни, но дальний угол все еще был погружен в полумрак. Лойз тихонько подползла к краю кровати и быстро нырнула вниз, забившись в угол между каменной стеной и ступеньками возвышения, ведущего к постели. Вошедший в комнату мужчина повернулся к ней спиной, неторопливо закрывая дверь, на сей раз изнутри.

Он был высок ростом — как Саймон — и даже просторный халат не скрывал ширины его могучих плеч. Такой же сильный, как Корис, он был могучим бойцом. Когда он повернулся к Лойз, она заметила, что он улыбается небрежной, чуть презрительной улыбкой, но в ней девушка увидела жестокость и злобу.

Что-то в нем напоминало ей отца, Фалька из Верлейна, только черты лица его были еще жестче, волосы были не рыжие, а выцветшие, похожие по цвету на песок, безобразный шрам пересекал щеку. Вот он каков — Ивьян. — наемный вояка, Ивьян-непобедимый!

Неторопливо пересек он комнату, направляясь к кровати, не сводя с девушки глаз. Его улыбка становилась все шире. Остановившись рядом с Лойз, он отвесил ей насмешливый поклон, как это сделала раньше Алдис.

— Вот мы наконец и встретились, миледи. Немало воды утекло и слишком долго эта встреча откладывалась — по крайней мере, мне так казалось.

Он рассматривал ее с тем же легким презрением, какое она когда-то замечала и в глазах Фалька, своего отца.

— Ну и заморыш же ты, в самом деле, — с удовлетворением кивнул он. — Пожалуй, тебе и действительно нечем хвастаться, моя госпожа.

Лойз молчала, она не знала, как ей себя вести, боясь, что если она заговорит сейчас, он начнет действовать. Пока он сам говорит, у нее остается время собраться с духом.

— Да, ни один мужчина не прельстился бы твоим лицом, Лойз из Верлейна, — Он коротко рассмеялся. — Только государственные соображения… Только они могут заставить мужчину сделать то, от чего у него начинаются спазмы в желудке. И потому я и женился на тебе, а теперь вот ложусь с тобой в постель, леди из Верлейна…

Он не набросился на нее, как она опасалась, а медленно подходил, шаг за шагом. И Лойз, которая все теснее прижималась к шершавому камню стены, прочла объяснение в его глазах. Охота и победа — неизбежная победа — вот что принесет ему наибольшее наслаждение. Она поняла, что он продлит это удовольствие, наслаждаясь ее страхом, отчаянием и ужасом. Охота будет продолжаться, пока ему не надоест — а потом-потом, наконец… на его условиях, и когда ему вздумается.

Что же, она постарается доставить ему удовольствие. С неожиданной легкостью, которой она научилась у пограничников, Лойз сделала отчаянный прыжок, но не к запертой двери, как мог ожидать Ивьян. Она пала плашмя на кровать, и прыжок ее был таким неожиданным, что Ивьян не успел поймать ее. А Лойз тут же вскочила на ноги, подпрыгнула — пружины матраса послужили ей трамплином — и, ухватившись руками за столбики, на которых должен был висеть полог герцогской кровати, в мгновение ока очутилась на самом верху шеста, торчавшего в изножье. Теперь Ивьян не мог ее достать, стоя на полу. Он молча уставился на нее, на лице его не было больше улыбки, глаза злобно сощурились.

Лойз сомневалась, что он решится взобраться вслед за ней на шест — ведь весит он вдвое больше, а шест уже и так раскачивался и трещал, рассеивая клубы пыли. Долгая минута потребовалась Ивьяну, чтобы осознать это. Тогда его ручищи обхватили шест, он принялся его отчаянно трясти. Скрипело дерево, клубилась пыль в воздухе, дыхание со свистом вырывалось из груди Ивьяна. Спокойная жизнь размягчила его мышцы, но он все еще оставался могучим бойцом, который победил не одного противника в кулачном бою.

Постепенно шест расшатывался, Ивьян медленными толчками выдергивал его из гнезда. Лойз впилась в верхушку побелевшими пальцами. Наконец шест рухнул, сбив Ивьяна с ног, так что он упал на спину. Лойз свалилась на пол, больно ударившись плечом о столбик кровати. Кошачьим прыжком Ивьян вскочил на ноги и теперь глядел на нее, распростертую на полу, и презрительная ухмылка снова расползлась на его лице.

Но у Лойз в руках уже был подарок Алдис и, превозмогая отчаянную боль в плече, она изо всей силы полоснула по протянувшейся к ней лапище. Ивьян взревел и, выбросив вперед ногу, выбил кинжал из ее рук. Но пола его халата зацепилась за обломок шеста, свисающий с кровати, и на какую-то долю секунды он замешкался, прежде, чем снова кинуться на Лойз. Этой секунды было достаточно, чтобы девушка отпрыгнула за кровать.

Ивьян рванул полу халата, глаза его побелели от бешенства, на губах показалась пена… Лойз уже держала кинжал на уровне груди острием вперед. Благодаря судьбе, на ней был костюм для верховой езды, в котором она была подвижна и легка, словно мальчишка. И все же, против нее был огромный мужчина, опытный воин, для которого не было тайн в любой схватке.

Сорвав с постели разодранную простыню, он скрутил ее жгутом и этим импровизированным грубым хлыстом изо всей силы ударил Лойз. Удар пришелся прямо по щеке, и Лойз застонала от жгучей боли. Она отступила на несколько шагов, но не выпустила кинжала. И снова Ивьян, яростно хлестнув ее, бросился вперед, широко разведя руки в стороны и намереваясь схватить девушку.

На этот раз ее спас стол: она ухитрилась проскользнуть мимо его края, а Ивьян налетел на массивное сооружение всей своей тяжестью, запутавшись в широких полах своего же собственного халата.

С проклятиями он собирался отшвырнуть в сторону стол, как вдруг замер: глаза его широко раскрылись и он уставился на что-то за спиной Лойз. Неужели он настолько глуп, что думает купить меня столь древним трюком, подумала презрительно Лойз и приготовилась отразить натиск Ивьяна из последних сил. Но вдруг кто-то железной хваткой стиснул ее занесенную вверх руку, отшвырнул в сторону. Лойз обдало сильным запахом мускуса, шелковое платье коснулось ее тела. Кто-то легко вытащил кинжал из руки Лойз, словно в ней вовсе не было силы.

— Значит, у тебя не хватило мужества убить, — раздался голос Алдис. — Что ж, дай возможность сделать это тому, у кого есть такое мужество!

Изумление на лице Ивьяна сменилось жуткой гримасой гнева. Он оторвался от стола и сделал быстрый шаг вперед. И тут же остановился, словно наткнулся на что-то, а потом снова медленно двинулся прямо на Лойз, хотя в груди у него уже торчал кинжал, а по халату медленно расползалось красное пятно. Отчаянным усилием Лойз оттолкнула его, и он пошатнулся от этого толчка и рухнул на кровать, цепляясь за покрывало.

— Зачем, зачем? — Только это слово и могла выдавить из себя Лойз, в то время, как Алдис, подойдя к кровати, склонилась над Ивьяном, пристально вглядываясь в него, словно желая вызвать последнее сопротивление.

Затем Алдис выпрямилась, подошла к полуоткрытой двери. Она не обращала внимания на Лойз. Молча прислушалась, потом быстро отошла от порога и снова схватила девушку за запястье, но на этот раз не для того, чтобы обезоружить, а чтобы увлечь за собой.

— Идем!

— Зачем? — Лойз попыталась освободиться.

— Дура! — Алдис приблизила свое лицо к лицу Лойз. — Неужели ты не слышишь — ведь сюда ломятся телохранители Ивьяна. Ты хочешь, чтобы они нашли тебя здесь — с ним вместе?

Теперь и Лойз слышала доносившийся снизу странный грохот. Она была потрясена: Алдис метнула кинжал, который поразил герцога в самое сердце, а охрана Ивьяна ломится в его покои. Почему? Зачем? Она ничего не могла понять и поэтому больше не сопротивлялась Алдис, тащившей ее к двери. Было заметно, что Алдис сама чего-то боится, что им нужно торопиться, и вся эта неразбериха вызвала в душе Лойз еще больший ужас и смятение.

Они очутились в небольшом зале, шум же снизу стал еще громче. Алдис подтащила ее к окну — этот зал тянулся вдоль фасада крепости. Окна выходили на балкон, куда они выскочили. Здесь на соседнюю крышу была перекинута узкая балка. Алдис подтолкнула Лойз к перилам балкона.

— Иди! — коротко приказала она.

— Я не могу! — воскликнула Лойз.

Балка висела над пустотой и казалась такой узенькой, что при одном взгляде на нее у Лойз закружилась голова.

Алдис с минуту смотрела на девушку, потом поднесла руку к броши, сверкавшей у нее на груди. Сжав в кулаке брошь, она снова приказала:

— Поднимайся и иди туда!

И на этот раз Лойз, словно Алдис с помощью своей броши подчинила ее волю своей, беспрекословно повиновалась приказу. Она больше не владела своим телом, как это было тогда, когда за ней явилась Бертора. Словно со стороны наблюдала Лойз за тем, как ее тело послушно шагнуло на балку и перешло над пропастью на другой балкон. Там Лойз послушно подождала, пока Алдис последовала за ней. Карстенка столкнула хрупкий мостик вниз, балка раскололась на куски, и никто не мог теперь преследовать беглянок.

Алдис больше не прикасалась к Лойз, так как в этом не было необходимости. Девушка не могла сбросить с себя узы, приковавшие ее к Алдис. Они прошли с балкона в комнату, оттуда перешли в другую, побольше. Почти сразу же они наткнулись на раненного воина, который полз на четвереньках и оставлял за собой кровавый след, но он их даже не заметил. Также незамеченными проскользнули они и мимо других раненых, и даже среди сражающихся воинов: никто не обратил на них никакого внимания. Что здесь происходило? Кто сражался? Эсткарп? Корис и Саймон — может быть, это они явились за ней? Но все, кто сражался друг с другом, носили знаки Карстена, словно началась гражданская война.

Они прошли мимо огромных кухонь, покинутых поварами, хотя на вертелах шипело мясо, в котлах перекипал бульон, от сковородок шел удушливый чад подгоревшей еды. Они вышли в сад, где деревья ломились под тяжестью фруктов. Алдис подобрала подол своих пышных юбок, чтобы они не мешали бежать. Один раз она остановилась, потому что ветка дерева вцепилась в драгоценную сетку, прикрывавшую ее волосы. Она сломала ветку, и обломок остался торчать в прическе. Лойз была уверена, что Алдис руководствуется определенной целью, но не могла понять, какой именно, до тех пор, пока они не очутились возле узкой речушки. На легких волнах покачивался маленький челнок.

— Влезай туда и ложись! — указала Алдис на челнок.

Лойз оставалось только подчиниться, и вода тотчас же насквозь промочила ее одежду. Алдис тоже забралась в челнок, который сразу же накренился под двойной тяжестью, и устроилась рядом с ней. Несколько мгновений спустя Лойз ощутила, что челнок движется по течению, унося их вперед, вероятно, в большую реку, разделявшую герцогство на две части.

Лойз лежала ничком, задыхаясь от запаха тины и стоячей воды, ей нестерпимо хотелось поднять голову и вдохнуть свежего воздуха, но она по-прежнему повиновалась приказу Алдис. Куда все-таки направляется Алдис? Лойз почувствовала, что Алдис накинула на них сплетенную из травы циновку, и дышать стало еще труднее. Девушка отчаянно стиснула зубы, задыхаясь от сознания собственной беспомощности. Когда она последовала за Берторой, у нее не было такого состояния, как сейчас. Она принимала все происходящее, как само собой разумеющееся, она ничего не боялась и сама не понимала, что делает. Но на этот раз она отчетливо сознавала, что находится под действием какой-то силы, которая принуждает поступать ее именно так, как того желает Алдис. Но почему произошло с ней все это?

— Зачем? — Раздался над ухом тихий голос Алдис. — Неужели ты еще не догадалась, моя госпожа? Ведь ты же теперь герцогиня, и весь этот город, вся эта страна — в твоей власти! Понимаешь ли ты, что это значит, мое маленькое ничтожество ниоткуда?

Лойз попыталась сообразить, она изо всех сил хотела понять, в чем тут дело, но так и не сумела.

Раздался звук рожка, и Алдис, сбросив циновку, села в лодке. Свежий речной ветерок пахнул им в лица. Прямо перед ними возвышался нос какого-то судна, и Алдис уже тянулась к веревке, спущенной с судна для них.