Может быть, когда-то здесь было широкое посадочное поле. Теперь все заросло. Корабль при посадке сломал множество растений, от них исходил свежий острый запах.

Земляне не надевали шлемы: в этом не было необходимости. Их приветствовал солнечный свет, не теплее, чем в начале лета в полосе умеренного климата на Земле. Мягкий ветер, шевеливший листву, не нес с собой песок.

Теперь перед ними открылся лучший вид, чем на экране, и они заметили другие разрывы в зелени. Молочное здание фантастической формы было окружено другими строениями, такими же необычными и не похожими на него, как не похож пустынный мир на это царство растительности. Тускло-красные массивные строго геометрические блоки не могли быть созданы тем же архитектором — возможно, это даже другой век и другая раса.

А дальше другие здания, с острыми, как ножи, фронтонами, с узкими окнами в серых стенах. На заостренных крышах из какого-то тусклого материала росли кусты, даже небольшие деревья. И опять — никакого сходства с волшебным куполом или массивными блоками.

— Почему?.. — Росс медленно поворачивал голову, разглядывая эти абсолютно не похожие друг на друга сооружения. Все высокие, гораздо выше шара, и у всех нижние этажи скрыты растительностью.

Тревис вспомнил прошлое, казавшееся нереальным после того, что случилось позже. На его планете тоже есть места, где миниатюрная деревня зулусов располагается рядом со швейцарским замком и вигвамом апачей.

— Музей? — Он высказал единственное пришедшее ему в голову объяснение.

Лицо Эша побледнело под загаром. Он восхищенно переводил взгляд от одного здания на другое.

— Или столица, где каждое посольство построено в своем стиле. '

— А теперь все это мертво, — добавил Тревис. И правда. Все покинуто, как в порту заправки.

— Столица галактической империи. Как много можно здесь узнать! Сокровищница... — Эш взволнованно дышал. — Здесь сокровища тысяч миров.

— Кто об этом узнает? — спросил Росс. — Но это не значит, что мне тоже не хочется взглянуть.

Тревис застыл. Что-то шевельнулось в массе спутанной растительности там, где садившийся корабль сбил несколько деревьев, похожих на папоротники, и множество связанных с ними лиан. Апач смотрел, как вздрагивают ветви. Что-то живое приближалось к ним с расстояния примерно в сто ярдов, и его продвижение обозначали эти вздрагивающие ветви. И судя по этим движениям, существо достаточно большое.

Может, невидимое существо ранено упавшим деревом? И теперь умирает? Тревис прислушался, стараясь уловить что-нибудь, кроме шелеста листьев. Но если существо ранено, оно не жаловалось. Животное? Или — что-то еще? Такое же чуждое, как обитатели дюн, не животное, но в то же время и не человек?

— Его пока не видно, — прошептал Росс. — Оно не может быть сильно ранено, движется быстро.

— Можно считать, что этот мир не так пуст, каким кажется с первого взгляда, — суховато заключил Эш. — А эти?

«Эти» появились в пространстве, образованном посадкой корабля. Хлопали прозрачными крыльями, оставаясь в воздухе; их внимание явно привлекал корабль.

Что это? Птицы? Насекомые? Летучие млекопитающие? Тревис легко поверил бы, что четыре небольших существа — странная комбинация всего этого. Длинные узкие крылья, призматические и почти прозрачные, напоминают крылья насекомых. Но на теле три конечности, две меньшие впереди заканчиваются каждая тремя изогнутыми пальцами, третья, более крупная, сзади и вооружена внушительными когтями. Голова прямо на плечах, никакой шеи не видно, голова круглая, впереди крючковатый клюв, а глаза — четыре глаза — торчат на коротких стебельках, два впереди и два сзади. И треугольные тела затянуты шерстью светло-голубого морозного цвета.

Медленно, спокойной молчаливой процессией, они приближались к кораблю. Второй в ряду нарушил строй, спустился к поверхности. Там он вцепился когтями в сломанную ветвь, сложил крылья на спине, как земная бабочка.

Два последних в линии дважды пролетели перед открытым люком, потом взлетели в небо, поднялись над вершинами деревьев. Но самый первый продолжал приближаться, пока не повис, работая крыльями, чтобы сохранить высоту, непосредственно перед входом в корабль.

Невозможно было прочесть выражение этих яркосиних глаз на стебельках. Но никто из землян не испытал ни отвращения, ни тревоги, как при встрече с ночными обитателями дюн. Этот летун не представлял никакой опасности, он не агрессивен.

Ренфри первым выразил общее отношение к этому существу.

— Забавный маленький попрошайка. Хотел бы взглянуть на него поближе. Если остальные здесь такие же, нам нечего бояться.

Существо было забавно, все заинтересовались им. Росс щелкнул пальцами и приветственно протянул руку.

— Сюда, парень, — позвал он.

Голубые глаза на стебельках шевельнулись, существо забило крыльями и приблизилось к люку. Но не настолько, чтобы земляне могли коснуться его. Надолго повисло в воздухе. Потом со стремительным биением крыльев, в вспышке радужных цветов устремилось вверх, а другое, то, что сидело внизу, тут же к нему присоединилось. И через несколько секунд они исчезли, словно их никогда и не было.

— Думаете, они разумны? — Росс разочарованно смотрел вслед улетевшим.

— Я знаю не больше тебя, — ответил Эш. — Ренфри, — обратился он к технику, — лента с курсом у тебя есть. Сможешь снова зарядить ее?

— Не знаю. Хорошо бы иметь руководство... ну, хотя бы какой-то указатель. Не сможете отыскать что-нибудь?

— Почему вы так торопитесь улететь, шеф? Мы только прилетели, и мне кажется, неплохо провести тут отпуск. — Росс взглянул на молочный купол, играющий под лучами солнца.

— Именно поэтому, — негромко ответил Эш. — Тут слишком много искушений.

Тревис понял его. Эша, должно быть, неудержимо притягивают эти здания, скрывающиеся в них знания. Отлет начнет откладываться, этот мир и его тайны станут все привлекательнее. Тревис испытывал те же чувства, может, чуть слабее. Нужно бороться с этим желанием погрузиться в зеленые джунгли, прорубить тропу к молочному куполу, углубиться в чудеса этого мира.

Эш испытывает сильное искушение. И именно поэтому борется с ним. Считает, что, если займется исследованиями, остановиться не сможет. А Ренфри как раз предлагает предлог для этого, говоря, что ему нужно найти руководство или указатель.

Но час спустя трое покинули корабль. На дежурстве остался Ренфри. С помощью бластеров, настроенных на минимум, прорубили тропу в растительности. Тревис подобрал цветок. Пять широких лепестков, желобчатых, слегка сморщенных на верхушке, желтый цвет ближе к центру сменяется оранжевым. У него на ладони лепестки задвигались, начали закрываться, и вскоре в руке у него был не цветок, а бутон. Тревис не мог выбросить цветок. Слишком привлекательны его цвет и аромат. Он сунул цветок в дырку на поясе; как только он убрал ладонь, цветок снова раскрылся. Он не тускнел, не провисал, несмотря на короткий стебелек.

Уйдя из-под прямых лучей солнца, земляне обнаружили, что воздух прохладный, влажный, насыщенный запахами изобильной растительности. Запахи не неприятны, напротив, они слишком хороши. Острые запахи смешивались с приятными ароматами; пахло также влажной землей.

— Фью! — Росс помахал ладонью перед носом, как будто обмахивался. — Парфюмерная фабрика, вот это что! Я словно погрузился в тонну розовых лепестков!

Эш, казалось, утратил свою обычную серьезность.

— С добавкой гвоздики, — согласился он. — И еще, мне кажется, — он принюхался и чихнул, — немного мускатного ореха.

Тревис старался дышать поверхностно. Несколько минут назад ему нравились эти ароматы. Но теперь ему захотелось подышать ветром, насыщенным шалфеем и сосной. Тут запахи слишком густы и изобильны, они липнут к телу.

У подножия молочного купола джунгли становились реже. А само здание поднималось гораздо выше, чем казалось с корабля. Земляне обошли купол в поисках входа. Он должен где-то существовать, если только обитатели купола не крылатые существа. Странно, в стенах множество окон, много открытых балконов, и только первый этаж совершенно лишен отверстий. Он состоит из панелей, закрепленных в резных рамах и чередующихся с плотными блоками молочного материала. На каждой панели сверкающая мозаика, но никакого различимого рисунка, только переливы цветов.

Земляне прорубили путь сквозь кустарник и дошли до конца стены. Здание большое, занимает площадь целого земного квартала. За углом они обнаружили вход, начало извивающейся рампы. Вход доходил почти до верха первого этажа и был открыт — резная арка. Края входа как застывшие кружева, кое-где потрескавшиеся.

Они остановились. Кроме вздохов ветра, шелеста листвы, жужжания каких-то невидимых мелких обитателей джунглей, начинавшихся у основания рампы, ничего не слышно — тишина забытья.

Эш шагнул на рампу, мягкие подошвы его обуви не издавали ни малейшего звука. Он словно неохотно поднимался по некрутому подъему — как будто на самом деле не хотел узнать, что находится внутри.

Тревис и Росс шли за ним. В изгибах рампы застряли опавшие листья, они постоянно влетали в открытый вход. Земляне прошелестели по ним и оказались в головокружительно высоком зале. Он уходил все вверх и вверх, при попытке проследить за высотой его стен кружилась голова. И все это огромное пространство накрывал молочный купол. Сквозь него пробивался солнечный свет, отбрасывая радужные блики на стены и рампу, которая продолжала извиваться вдоль стен, давая доступ к каждому кружевному уровню.

Тут не было яркости наружной мозаики. Цвета мягкие, тусклые, фиолетовый, зеленый, тускло-розовый, желтый...

— ...сорок восемь, сорок девять, пятьдесят! По меньшей мере пятьдесят дверей вдоль рампы. — Росс говорил негромко, но к ним донеслось причудливое эхо его шепота. — С какой начнем? — Он заговорил громче, бросая вызов этой неподвижности и этому эху.

Эш отошел от них, пересек зал, протянул руки к нише. Они торопливо пошли за ним и увидели, что он держит в руках статуэтку, вырезанную из тускло-фиолетового камня. Как и синие летуны, статуэтка чем-то поразительно напоминала знакомые живые существа и в то же время была абсолютно чуждой.

— Человек? — спросил Росс. — Животное?

— Тотем? Бог? — добавил Тревис из своего запаса знаний и опыта.

— Все вместе или ничего из этого, — заключил Эш. — Но это произведение искусства.

Это поняли все, хотя изображение удивило их. Существо стояло на двух тонких задних конечностях, которые заканчивались узкими, широко расставленными пальцами с когтями. Тело, стройное, с тонкой талией и хорошо развитыми плечами, близко к человеческому по общим очертаниям, две руки протянуты так, словно существо собирается прыгнуть в пространство. Но после такого прыжка у него больше шансов остаться живым, чем у тех, кто его рассматривает, передавая из рук в руки. От рук отходят кожистые крылья, они прикреплены к бокам, примерно так же, как у земных летучих мышей.

Голова менее всего похожа на человеческую, на взгляд агентов во времени она уродлива. Резко заостренные уши, слишком большие, особенно по сравнению с узким маленьким лицом. Глаза глубоко посажены, над ними нависают мощные костные бугры, нос — просто вертикальный разрез над ртом, под ним остатки губ расходятся и обнажают мощные клыки.

На ощупь фиолетовый камень казался гладким и прохладным, и, когда Тревис подставил его под луч, падавший с купола, статуэтка засверкала, словно драгоценная. Тщательная подробная разработка фигурки противоречила абстрактности мозаики на внешних стенах и больше походила на резьбу купола и двери.

Росс провел пальцем внутри ниши, где стояла статуэтка. Пыль посыпалась на пол. Сколько времени никто не трогал это крылатое изображение?

Эш нес статуэтку. Они не стали подниматься по рампе, а свернули в первую же открытую дверь на уровне поверхности. За дверью оказалось пустое помещение, свет в него падал сквозь высокие прорези в стенах. Пошли дальше. Еще множество пустых помещений, ни следа тех, кто здесь жил — конечно, если это жилое, а не общественное здание. Как будто жильцы, уходя, очистили его, забыв только маленькую статуэтку в зале.

Выйдя из последней пустой комнаты. Росс вздохнул и прислонился к стене.

— Не знаю, как вы, — провозгласил он, — но я достаточно наглотался пыли. Да и завтрак был давно. Перерыв на кофе — если бы у нас был кофе — очень вовремя.

Кофе у них не было, но они прихватили с собой с корабля контейнеры с пеной. И вот, сидя рядом, на рампе, они по очереди отпивали пены и заедали «хлебными» лепешками.

— Хорошо бы раздобыть свежей пищи, — задумчиво сказал Тревис. Однообразная диета из корабельных запасов насыщала, но не доставляла удовольствия. Тревис представил себе шипящий бифштекс и все, что обычно ели на ранчо.

— Может, какое-нибудь копытное — там. — Руки Росса были заняты, и потому он подбородком указал на путаницу зелени, видную с рампы. — Можно поохотиться...

— Можно? — Тревис оживленно повернулся к Эшу.

Но старшего агента это предложение не обрадовало.

— Я не стал бы убивать, пока не уверен, кого убиваю.

Сначала Тревис не понял, потом до него дошло значение этого неопределенного заявления. Откуда им знать, что их добыча — не разумна! Здешний эквивалент человека? Но все равно ему хочется бифштекс, это желание грызет его.

— Двигаемся дальше? — Росс встал. — Тут работы на целый день. Но я сказал бы, что шкаф очистили.

— Может быть. — Эш потрогал статуэтку. — Можно быстро осмотреть первый этаж большого красного здания к северу.

Они сквозь густые заросли кустов, травы, деревьев и лиан пробились к красному зданию монолитической архитектуры. Здесь они снова увидели открытую дверь, на этот раз узкую, как оконные прорези, словно препятствующую всякому входу.

— Я бы сказал, что парень, который здесь жил, не любил соседей, — заметил Росс. — Из этого здания получилась бы отличная крепость. А тот купол слишком открыт.

— Разные народы... — Тревис немного опередил остальных, задержавшись на мгновение, прежде чем шагнуть через порог. И сразу застыл.

— Тревога! — Бластер его уже готов был к стрельбе.

Перед ним просторный зал, как и в здании под куполом. Но если тот был чистый и пустой, то здесь совсем по-другому.

Зал разрезало на части множество перегородок высотой в шесть-семь футов, они образовывали помещения странной причудливой формы, и из одного помещения невозможно заглянуть в другие. Но не это остановило Тревиса, а запах.

Чем-то похожий на зловоние ночного существа. Запах логова, которым пользуются очень долго. Запах разложения, чуждой плоти, запах увядшей и гниющей растительности, отбросов. Что-то использует это место для жилья.

Торопливость чуждого охотника выдала его. Из тени донесся низкий горловой хрип, как урчание кота, застигшего ничего не подозревающую добычу.

Тревис развернулся. На верху одной из перегородок он увидел согнутую фигуру и понял, что она готова броситься на него. И нажал на спуск бластера.

Нападающий был захвачен в воздухе. Ужасный вопль гнева и боли отразился от множества стен. Лапа с мощными когтями коснулась тела Тревиса ниже талии, и он отлетел в глубь, в темноту. И в этот момент появившиеся Росс и Эш направили свои бластеры на прыгающее рычащее существо, которое готово было снова прыгнуть на Тревиса.

Существо обладало поразительной жизненной силой. Только когда на нем скрестились лучи всех трех бластеров, оно затихло. Тревис потрясенно поднялся. Он знал, что если бы не это предупреждение за доли секунды, он был бы мертв — или так искалечен, что молил бы о смерти.

Он захромал к выходу, нога онемела от сильного удара. Но под рукой ткань костюма оказалась целой, и как будто бы он не ранен.

— Оно добралось до тебя? — Эш отвел его руки, чтобы взглянуть на тело. Тревис, все еще потрясенный, поморщился при прикосновении пальцев Эша.

— Только синяк. Что это?

Росс осторожно осматривал останки.

— После наших бластеров можно только гадать. Но это внезапная смерть на шести лапах — без преувеличения.

И правда, бластеры оставили мало материала для исследования. Существо шестилапое, мохнатое, это хищник, примерно восьми футов в длину, с пропорционального размера когтями и клыками.

— Местная разновидность саблезубого тигра, — заметил Росс.

Эш кивнул.

— Предлагаю начать стратегическое отступление. Может, они тоже ночные жители, но я не хотел бы встретиться с таким в джунглях.