Книга: Том 8. Победа на Янусе
Назад: Глава 9 В ПОЛНОМ ОДИНОЧЕСТВЕ
Дальше: Глава 11 ВЕДЬМА

 Глава 10
ЛОВУШКА ДЛЯ ЛОВЦА

Шенн взял мягкий, похожий на мел камень и провел очередную белую линию на ржаво-красной глыбе, высоко торчащей из воды. Таким образом, на глыбе стало три таких отметки, означающих три дня с тех пор, как Торвальд бросил его одного. И сейчас он находился не ближе к берегу, чем в то, первое утро! Он сидел рядом с глыбой, понимая, что должен встать и попытаться добраться к совершенно недоступным птичьим гнездам, чтобы раздобыть еды. Пленники островка, человек и росомахи, уже разорили дочиста все гнезда, обнаруженные ими на пляже и скалах. Но только от одной мысли снова есть яйца желудок Шенна болезненно сводило, и он чувствовал позывы к рвоте.
Торвальда он не видел с тех пор, как тот скрылся между двумя островами, расположенными на западе. И слабая надежда Шенна, что офицер вернется, умерла вместе с его исчезновением. И вот он сидел внизу, пытаясь разрешить невозможную задачу: как ему самому сбежать с проклятого острова.
Вместе с исчезновением Торвальда пропали и топор, и вся скудная экипировка, поэтому для того, чтобы сделать из кустов и небольших деревцев некое подобие плота, Шенну приходилось пользоваться своим ножом. Однако ему не удалось отыскать виноградных лоз, чтобы как следует скрепить части своего «судна», поэтому, когда он попытался выйти на нем из, атолла, все обернулось жестоким разочарованием. Пока ему не удалось изготовить плот, способный продержаться на воде более пяти минут с одним Шенном на борту; а ведь ему было нужно добраться до ближайшего острова втроем, вместе с животными.
Впав в полную апатию, Шенн совершил последнюю попытку спустить плот на воду, но все оказалось тщетно. Его не покидала мысль о том, что дождевой воды, скопившейся в углублении в скале, осталось немногим более дюйма, да и вряд ли эту грязную затхлую жижу можно было назвать водой. За день до этого он исследовал самую чащу внутренней лощины, где при виде обильной растительности он надеялся найти воду, но не обнаружил ничего, кроме влажной глины и болотца с солоноватой илистой водой. Ею удалось хоть немного утолить жажду и ему и росомахам.
Безусловно, в атолле водилась рыба. Шенн задумался о том, что если где-то на острове скрываются какие-то водяные твари, то они нуждаются в пресной воде. Но у него не было ни сети, ни крючьев, так какая речь могла идти о рыбалке или охоте на водяных животных? Вчера, при помощи шокера, он подбил какую-то птицу, но с таким жестким скелетом и огромным количеством костей, что даже росомахи, способные сожрать любую падаль, отказались грызть ее.
Животные рыскали по обеим клинообразным полоскам земли, и Шенн решил, что они выискивают съедобное содержимое каких-то раковин, поскольку время от времени росомахи с усиленной энергией принимались разрывать землю, разбрасывая во все стороны гравий. Сейчас этим занималась Тоги, песок и галька летели вверх из-под ее коротких лапок; ее когти яростно разрывали землю; Тоги работала, как экскаватор.
И наконец результат ее раскопок принес Шенну первый лучик надежды. Она рыла землю с таким неистовством, что Шенну показалось, что росомаха отыскала нечто ценное. Возбуждение Тоги настолько передалось Шенну, что он быстро подошел к вырытой ею яме. При виде того, как Тоги своими когтистыми лапами превратила коричневую поляну в белое пятно, Шенн громко воскликнул от изумления.
Тагги, переваливаясь, спускался по склону на помощь своей подруге, и в его глазах светилось возбуждение не меньше, чем у нее. Шенн склонился над краем ямы, которую росомахи удлиняли с каждым взмахом лап. Коричневая полянка становилась все больше и больше; рядом с ямой выросла уже довольно высокая горка из гравия, песка и земли. Шенну даже не пришлось касаться руками шероховатой поверхности того, на что наконец наткнулись росомахи. Этим предметом оказалась огромная раковина, очень похожая на их каноэ, выброшенное штормом на берег.
Тем не менее, пока росомахи рыли яму, казалось, что конца этой раковине не видно, как ожидал Шенн. Действительно, сторонний наблюдатель подумал бы, что раковина зарыта в землю настолько глубоко, что выкопать ее просто невозможно. Заинтригованный, Шенн возвратился к кромке воды, срезал длинную палку и стал проверять глубину воды в этом месте. Наконец со своим самодельным лотом он вернулся к росомахам.
На этот раз они копали втроем, и в конце концов перед Шейном образовалась большая яма, куда он с любопытством заглянул. Он ощупывал края раковины, выискивая место, за которое можно взяться, чтобы вытащить ее наружу. К его удивлению, «судно» настолько крепко сидело в земле, что руки постоянно соскальзывали с него. Но Шенн решил справиться с любым препятствием, вставшим ему на пути. Он отполз немного назад и тут увидел очищенный кусок дерева, конец которого был раздроблен и расплющен, словно угодил под механический молот.
Впервые за все время он осознал, что они наткнулись не на пустую раковину, зарытую в землю мощным приливом, а на раковину, в которой обитало какое-то существо с Колдуна, и эта раковина служила ему естественным укрытием. Еще Шенн догадался, что обитатель раковины, похоже, будет бороться за владение этой раковиной. Стоило Шенну еще раз изучить искореженный кусок дерева, он понял, что предыдущий владелец раковины был способен постоять за себя.
Шенн окликнул росомах, но те носились где-то поодаль, по-видимому, выискивая другую добычу. Шенн прекрасно понимал, что если он попытается силой привести их обратно, то они могут обратить свои острые когти и зубы против него.
И он снова принялся отрывать раковину, хотя больше не пытался поднять ее наверх. Но тут к нему подскочил Тагги, и начал когтями очищать поверхность раковины, в то время как Тоги беспокойно топталась рядом с ним. Она то и дело останавливалась, выбрасывая наверх грязь и песок, однако делала это очень осторожно, как существо, в любой момент ожидающее нападения.
Теперь они почти очистили раковину, хотя она по-прежнему крепко сидела в земле и никто — ни Шенн, ни животные — не замечал никакого протеста или движения с ее стороны. Она была меньше примерно на две трети той, что отыскал и впоследствии превратил в средство передвижения по морю Торвальд. Но и эта могла бы доставить их на материк, если бы Шенн сумел превратить ее в каноэ с веслами.
Обе росомахи беспокойно ходили по земле, явно чем-то озадаченные. Время от времени они набрасывались на раковину ударяя ее лапами, словно проверяя на что-то. Когти не оставляли на ней никаких следов, кроме неглубоких царапин. Они бы продолжали заниматься этим вечно, пока Шенн, наконец, не решил справиться с этой проблемой.
Он присел на пятки и тщательно изучил все, что находилось рядом с ним. Яма, вырытая вокруг спрятавшегося в раковине существа, находилась примерно в трех ярдах над уровнем моря и в нескольких футах от песчаной полоски, которую лениво облизывали волны. Шенн с возрастающим интересом внимательно наблюдал, как волны медленно набегают на берег. И тут его осенило, что если их совместные усилия потерпят крах в борьбе с обитателем раковины, то теперь можно будет приспособить для этого море.
И Шенн снова принялся выкапывать желоб, ведущий от линии воды до ямы, занятой упрямой раковиной. Он не сомневался, что существо, живущее в раковине или скрывающееся под ней, хорошо знакомо с соленой водой. Однако оно расположило свою нору или убежище вне досягаемости моря, и поэтому будет весьма недовольно внезапным появлением воды в своем лежбище. Но Шенн понимал, что его план стоит того, чтобы им воспользоваться, поэтому он изо всех сил продолжал работу, в душе очень желая, чтобы росомахи догадались ему помочь.
Но они по-прежнему бродили рядом с добычей, разбрасывая лапами песок возле раковины. Шенн подумал, что в конце концов их действия вынудят обитателя раковины приготовиться к побегу. Шенн отделил от своего плота удобную палку, которой воспользовался как лопатой, отчаянно выбрасывая из ямы песок и гравий. Его рваная рубашка пропиталась потом, а соленый песок прилипал к рукам и лицу.
Он покончил с рытьем своего «окопа» и теперь надеялся, что под таким углом вода быстро наполнит яму, тем самым сломив последнюю преграду от волн. И оказался совершенно прав.
Вода быстрым широким потоком устремилась к раковине; росомахи отскочили назад с недовольным рычанием. Шенн ножом заточил длинную ветку, обзаведясь таким образом неплохим копьем. Он стоял, сжимая его в руке, приготовившись к чему угодно, ибо он не знал, чего ему ожидать. И когда вода хлынула в яму, ее движение было настолько внезапным, что, несмотря на все приготовления, его захватило потоком и бросило, как ему показалось, в пучину.
Ибо мощным потоком грязи, песка и воды раковину со всей силы выбросило из ямы. Спустя некоторое время он увидел перед собой подхваченное водой существо, состоящее из коричневых когтистых членов. Его стремительно носило то взад, то вперед. Под разрушающим воздействием воды, одна из стен ямы обрушилась, а непонятное существо, пытающееся удержаться на ней, неистово махало когтистыми лапами в воздухе.
Шенн метнул свое копье и одновременно выставил вперед руку с ножом, чувствуя, как его острие вонзилось куда-то настолько глубоко, что он не сможет его вытащить оттуда. Буквально в нескольких футах от его ноги взметнулась членистая когтистая лапа, и он едва успел отдернуть ее. Это внезапное нападение на неведомое существо, потерявшее равновесие, сработало, причем неплохо. Края раковины немного сдвинулись; теперь ее округлый бок зажало мокрым песком, а тщетные усилия существа выбраться из ловушки потерпели фиаско. Вышло так, что оно само похоронило себя в яме.
Терранец с интересом разглядывал разделенное на сегменты брюхо существа, на его парные лапы, растущие, как ему показалось, прямо из ребер. Шенн не мог определить, где находится самая удобная мишень — голова существа. Однако он достал шокер и выстрелил в окончание живого овала, затем выстрелил еще раз — в самую его середину, надеясь поразить центральную нервную систему этой твари. Он не знал, который из его выстрелов достиг своей цели, но противник безумно замахал лапами, после чего их взмахи стали замедляться, пока, наконец, нс прекратились. Все выглядело так, словно кончился завод у игрушки. Впрочем, Шенн понимал, что существо могло не умереть, а только лишилось сознания.
Тагги только и ждал подходящей возможности для нападения. Он схватил одну из лап, с силой потряс ее, а затем подскочил к лежащей твари, чтобы разодрать ей брюхо. В отличие от раковины эта часть тела существа не была защищена панцирем, поэтому росомаха бодро приступила к убийству, а его подруга радостно присоединилась к нему.
Началась кровавая бойня, и Шенн с отвращением отошел, пока она не кончилась. Ему надо было заняться раковиной, ибо она могла представить ему единственный шанс для бегства с острова. Росомахи рвали на куски светло-зеленую плоть, но Шенн не мог присоединиться к ним. Он взобрался наверх, чтобы поискать себе яиц, но вместо них обнаружил весьма приятную еду в виде очень вкусных грибов, произрастающих во мхе.
Ближе к вечеру он вернулся к совершенно пустой раковине. Росомахи убежали, чтобы закопать часть добычи, как они всегда делали после нападения на какую-либо жертву. Тем временем птицы с кожаными крыльями выхватывали крошечные кусочки оставшейся плоти и вместе с ней поднимались к своим гнездам, находящимся в самой глубине атолла.
С наступлением темноты Шенн оттащил окровавленную раковину от берега и поднял ее на гору, хорошенько запомнив место, где ее оставил. Меньше всего ему хотелось лишиться такого сокровища. Затем он стряхнул с одежды землю, грязь и песок и вымыл ее, после чего как следует умылся сам, песком отскребая грязь с рук и тела. Он все еще не мог поверить в свою удачу. Он был уверен, что прибой принесет ему материалы для уключины и весел. Еще денек или два, и он сможет уплыть отсюда. Выжимая рубашку, он пристально вглядывался в далекую линию горизонта. Как только новое каноэ будет готово, то ранним утром, когда туман еще будет над морем, он попытается вернуться. К тому же раковина послужит ему прекрасным укрытием от кораблей-разведчиков трогов.
Днем он настолько устал, что ночью спал как убитый. Шенн не видел снов, точнее, то, что он видел, не было сном; это было нечто подсознательное, и ничего подобного он не видел даже после налета трогов на лагерь. Утром он проснулся с непонятным чувством вины. Он сумел немного напиться водой, скопившейся в ямке, вырытой им в лощине. Он почти забыл о вкусе чистой пресной воды. Затем, хлюпая по грязи, устремился к берегу и взбежал на гору, боясь, что раковина пропала. Последняя удача, выпавшая ему на долю...
Однако раковина оставалась на том месте, где он ее спрятал ночью. Шенн даже ощутил внутренний подъем от радости. Какие-то мелкие твари разбежались по своим укрытиям, как только завидели его, а в небо взметнулось несколько птичек, питающихся падалью. Они до конца очистили раковину от останков ее прежнего обитателя. При виде этой чистоты и блеска Шейном во второй раз овладело вдохновенное чувство, что все складывается как нельзя лучше.
Он вновь притащил раковину на берег и утопил ее в воде, набросав в нее камней, чтобы ее не унесло. За какие-то мгновения раковина наполнилась маленькими изящными рыбками с колючими хвостами. Удостоверившись, что раковина плотно утвердилась на дне, Шенн возвратился, чтобы поискать древесины, оставшейся от его неудавшегося плота, чтобы подобрать подходящую доску для весла. Единственной помехой было полное отсутствие виноградных лоз для сооружения «машинного отделения» раковины. И когда Шенн решил пожертвовать тем, что осталось от его одежды, он увидел Тагги, волочащего за собой членистые ножки обитателя раковины, которые росомахи оставили на хранение после расправы над жертвой.
И вновь Тагги положил на гальку свой трофей, держа наготове когтистые лапы, словно опасаясь, что кто-то утащит его законную добычу. Но Шенн догадался, в чем дело. По-видимому, эта часть добычи была неприступна даже для знаменитых зубов Тагги, поэтому спустя некоторое время он с отвращением оставил ее валяться на гальке, а сам повернулся и направился к запасу более приемлемой пищи. Шенн стал изучать членистый орган убитой росомахами твари.
Его оболочка была не такая твердая, как у рога или раковины, определил Шенн после пристального изучения лежащего перед ним предмета; скорее это походило просто на толстую кожу. Он попытался счистить ее ножом и вскоре понял, что ему предстоит утомительная работа, требующая огромного терпения; что даже если трудиться очень быстро, то он не скоро доберется до поврежденной ткани. Однако если работать очень аккуратно, то он сможет нарезать из нее несколько ремней примерно в фут длиной. А связав их вдвое или втрое, их можно использовать для изготовления нужной конструкции, которая прекрасно выдержит как морские волны, так и палящие лучи солнца.
Когда через час он рассматривал свою пробную модель, то увидел, что кожаные ремни отлично ложились каждый на свое, словно предназначенное для него место. С таким же успехом один кусок дерева можно склеить с другим. Шенн вскочил и от радости сплясал победный танец, потом проверил под водой раковину. Птички-чистильщики здорово справились со своей работой. Еще несколько усилий, и его судно будет окончательно готово к путешествию.
Но этой ночью Шенну снились сны. На этот раз он не взбирался на гору-череп. Напротив, он снова видел себя на берегу, до полного изнеможения работая над каким-то чужеродным предметом, назначение которого он совершенно не понимал. Причем трудился он безнадежно, точно раб, зная о том, что плоды его непосильного труда предназначены для кого-то другого. И еще он не мог остановиться, потому что где-то за пределами его разума находилась чья-то господствующая и непреодолимая воля, удерживающая его в этой рабской зависимости.
Он проснулся на берегу очень рано, на самом рассвете, не зная, как он здесь очутился. Горячий пот покрывал его тело, словно он целый день проработал под палящими лучами солнца, а все его мышцы болели от страшной усталости.
Но когда он увидел то, что лежало в его ногах, он съежился от ужаса. Его сооружение из ремней для управления каноэ, которое он почти закончил перед сном, было сперва разобрано, а потом разбито на куски. Все ремни, которые он с такой тщательностью изготовил, были разорваны на крохотные кусочки длиной не больше дюйма и, естественно, уже не могли для чего-либо пригодиться.
Шенн завертелся на месте, затем устремился к раковине, которую ночью вытащил из воды и оставил в безопасном месте. Ее поверхность, похоже, не пострадала. Изнывая от волнения, он ощупал каждый дюйм ее округлости. Потом очень медленно возвратился к бесполезной груде сломанного дерева и обрезков ремней. Он был уверен, даже слишком уверен в одном. В том, что он сам совершил эти разрушения. Во сне его настроили удовлетворить желания врага; в реальности он разрушил все, что сделал. Шенн не сомневался, что это весьма обрадовало его противника.
Сон просто являлся частью этого. Но кто или что может заставить человека сперва погрузиться в сон, затем так воздействовать на его тело, что этот человек предаст самого себя? С другой стороны, что заставило Торвальда бросить его здесь? Теперь в первый раз Шенн нашел новое, совершенно безумное объяснение дезертирства офицера. Видения — и круглый диск, гак странно подействовавший на Торвальда. Предположим, что Торвальд сказал правду. Что медальон действительно был найден на этом острове и именно где-то здесь находится ключ к этой загадке.
Шенн облизал пересохшие губы. Что-то послало Торвальда в далекий путь, и это что-то руководило Шенном ночью. Неужели это так? Почему Шенн оставлен здесь, когда Торвальда отправили прочь, чтобы он сохранил эту тайну? А вдруг Шенн сам захотел остаться, причем это желание настолько сильно овладело им, что он собственноручно уничтожил средство для побега? Что-то могло заставить его совершить такое по двум причинам: чтобы оставить его здесь и чтобы внушить ему, насколько он бессилен перед своим неведомым противником.
Бессилие! В эти мгновения Шенна охватило тупое упрямство. Он принимает этот вызов! Отлично, эти таинственные они сотворили над ним такое. Однако они недооценили одного: что своими тайными действиями они дали ему знать о своем присутствии! А предупрежден, — значит вооружен, как гласит пословица. И Шенн снова приготовился к сражению.
Присев на корточки рядом с обломками, он начал собирать сломанные куски дерева. Шенн прекрасно понимал, что в этот момент он наверняка выглядит жалким и несчастным для любого шпиона. Шпион, вот кто это был! Кто-то или что-то, должно быть, целый день наблюдало и следило за ним и за его действиями, и так будет продолжаться до тех пор, пока он не начнет противостоять этому. А если где-то рядом шпион, значит, где-то недалеко и ответ на загадку. Ловушка на ловца. Впрочем, подобная акция может намного превосходить его силы, но все-таки это будет его собственной контратакой.
Так что с этой минуты ему придется играть роль. Он не только не станет разыскивать по острову шпиона, но будет ходить с таким видом, будто даже и не подозревает о присутствии врага. А росомахи ему в этом помогут. Шенн встал и, опустив плечи, медленно побрел по склону с видом подавленного и побитого человека, тихо посвистывая, призывая к себе Тагги и Тоги.
Он начал свои разведывательные действия с их приходом. Он бродил по берегу, якобы выискивая подходящей длины досочки и палки, которыми бы он смог заменить разломанные детали рулевого механизма своего каноэ. Но при этом Шенн глаз не спускал с росомах, надеясь по их чуткой реакции определить место, где может скрываться невидимый соглядатай.
На большей из двух полосок земли осталась метка, где высадились терранцы и где было уничтожено существо, обитающее в раковине. Меньшая полоска была намного уже второй; она тонким клинообразным языком уходила в глубь атолла. То и дело на ней попадались внушительных размеров преграды. Во время своих первых посещений этих мест Тагги и Тоги обнюхали все впадины, дыры и щели с обычным для них охотничьим любопытством. Но теперь оба зверя старались уйти в сторону, не выказывая никакого желания спускаться к морю.
Шенн покосился на Тагги и заметил, что он чем-то встревожен. Он все время вертелся на месте, поскуливал, но не боролся за свободу действий, как он делал, учуяв запах трогов. Впрочем, Шенн даже не думал, что кто-то из трогов управляет тем, что теперь происходило на острове.
Шенн жестом приказал Тагги спуститься к нему и заметил, что росомахе явно не по себе. А когда человек поманил его ближе к двум скалам, со сходящимися вершинами, образующими некое подобие арки, Тагги оскалил зубы и предупредительно зарычал. Из дыры угрожающе высовывалось толстое бревно, которое давало Шенну некоторый повод на рискованное предприятие приблизиться к отверстию. Не сводя взгляда с росомах, Шенн резко остановился, чтобы определить длину бревна, а заодно и оглядеть пещеру.
Вода плескалась прямо над бревном, образующим как бы дверной проем к атоллу. Здесь была тень, и похоже, что прямой солнечный свет никогда не появляется в этом забытом богом месте. Шенн приблизился к бревну, ощупывая пальцами плоский камень, являющий собой превосходный мостик для чего и кого угодно, решившего воспользоваться этой своеобразной дверью как входом на остров.
Влажный! Камень оказался влажным! Это значило, что гость недавно прибыл или просто не очень давно на камень брызнула вода. Однако мысленно Шенн уже решил для себя, что это место и есть вход, через который неведомый шпион попадает на остров! Можно ли превратить его в ловушку? Он с равнодушным видом поднял с земли еще несколько веточек и возвратился обратно на вершину скалы.
Ловушка... Шенн прокручивал в уме все известные ему ловушки, которые он мог бы использовать в подобной ситуации. Он уже решил соорудить ловушку собственного изготовления. Нели его план удастся, а, как говорится, надежда умирает последней, то на этот раз он не станет тратить время ни на какую лишнюю работу.
Поэтому он приступил к той же самой работе, которой занимался прошлым днем. Он снова изготовлял кожаные ремни, как он сам решил, уступающие по качеству тем, первым. Теперь только ловушка занимала его мысли, и ближе к закату он наконец понял, что будет делать и как.
Несмотря на то что Шенн не знал невидимого противника, он решил, что догадывается о двух слабостях, могущих заманить врага в его руки. Во-первых, противник ни на секунду не сомневался в успехе своего предприятия. А противник, не сумевший полностью проследить за действиями Шенна, существенно потеряет в силе.
Во-вторых, из-за такой своей самоуверенности враг не сможет воздержаться от того, чтобы не наблюдать за манипуляциями пленника острова. Поэтому Шенн был уверен, что противник будет рядом повсюду, куда бы он ни пошел, чтобы, когда Шенн заснет, снова разрушить его работу.
Возможно, Шенн ошибался в обоих своих предположениях, но внутренний голос подсказывал ему, что дело обстоит именно так. Тем не менее ему придется дожидаться темноты, чтобы получить ответ на свой вопрос, настолько простой, что он не сомневался, что враг даже не подозревает об этом. 
Назад: Глава 9 В ПОЛНОМ ОДИНОЧЕСТВЕ
Дальше: Глава 11 ВЕДЬМА