— Вильям Кемпден, родился в Новом Сассексе в поместье Гилденторп, подмастерье Гайлза Кофорта, аккредитованного купца в Акроне. Мой отец землевладелец в Бредбери, я его третий сын. Мой брат Руфус офицер британского флота; мой брат Кедуолдер купец в Китае; мой брат Ричард наследник и действует как заместитель отца…

Блейку не было необходимости повторять все это вслух; память его перенасыщена необычными сведениями; словно на прежнюю личность Блейка Уокера наложилась другая, новая, и он испытывал странное ощущение, словно эти две личности не очень хорошо знают друг друга.

Вся деятельность штаб-квартиры патрульных теперь сосредоточилась на нем и его спутниках. Блейк с трудом подчинялся гипнозу, но с ним работали терпеливо и долго, пока этот наложенный на него «Вильям Кемпден» и его прошлое не пришли в соответствие со строгими стандартами Врума. А вместе с Вильямом пришли знания и привычки, дающие Блейку нужное место в обществе, которое без колебаний примет его.

— В нашу пользу то обстоятельство, — говорил Варлт, — что холодная война между Тольтекской Империей и Новой Британией не мешает свободному проникновению граждан на обе территории. В прошлом ацтеки использовали своих купцов как агентов-провокаторов, отправляли их в страну, предназначенную для захвата, с приказом создавать волнения, чтобы у военных был предлог для вмешательства. В сущности социальное положение поктека, купцов, определялось тем, что они на самом деле были замаскированными солдатами. С другой стороны, государства майя жили не войной, а торговлей, и купцы были там аристократами, заботившимися о торговых правах своего города или государства. После Объединительных войн Кукулкан Второй покровительствовал торговым сословиям обоих государств. Его политика лишила власти военных предводителей, которых он подозревал в соперничестве, и отчасти подорвала влияние жречества. Целый ряд «чудес», организованных Кукулканом в начале царствования, также отрицательно сказался на власти жрецов.

Вслед за последней войной между этими двумя государствами Новая Британия, понимавшая свою слабость, заключила торговый договор с тольтеками. С тех пор по обе стороны границы началась гонка вооружений, но одновременно стала развиваться и связь между государствами. У тольтеков свои неприятности на севере и с русскими в Калифорнии. Во время длительного несовершеннолетия нынешнего императора Маятзина усилились трения между купцами и остатками военной аристократии, которая обретает влияние только во времена войн. Ходят также слухи, что возобновилось тайное поклонение Вицлипуцли, древнему ацтекскому божеству. Таким образом, мы попадаем в сложное положение и должны быть уверены в себе.

Группа готова была высадиться на Е625, чтобы проверить предположение, что там находится то, что нужно найти. Блейк взглянул на то, что лежит перед ним на столе. Такая красота способна привлечь внимание любого. Даже в его собственном мире до того, как Хуан Испанский приказал переплавить эти украшения для военных нужд, люди поражались мастерству златокузнецов Мексики. Здесь работа их потомков, первоначальный рисунок усовершенствован, изменен, очищен. Это ожерелье и серьги, найденные в потайном отделении шкатулки для драгоценностей Марвы Роган.

Даже Марфи никогда раньше не видела эти украшения, пока не отыскала их в вещах сестры. Они, несомненно, тольтекского происхождения. Эрк Роган тщательно проверял все контакты своей дочери за последние несколько месяцев, пытаясь найти связь между Е625 и собственным домом, а Марфи тем временем стала молчаливой и замкнутой. Ее, по-видимому, глубоко поразило, что связь ее с сестрой на самом деле была не такой полной.

Поступил ошеломляющий отчет со стерильного мира Проекта. Нашли обломки потерянного коптера, они находились в речных порогах. Роган и его дочь внешне согласились, что поиски на этом заканчиваются. Но они не верили, что Марва погибла там.

Блейк нетерпеливо дернул за воротник своей куртки. Граждане Новой Британии не утратили любви к ярким цветам, как жители его собственного мира, усвоившие унылое единообразие викторианской эпохи. На Блейке сейчас были одеты облегающие темно-зеленые брюки, темно-красная рубашка, украшенная кружевами и оборками, а поверх нее свободная куртка с узкими полосами меха и с золотой пряжкой на горле.

Но хоть одевались они экзотически, граждане Новой Британии были практичными и суровыми деловыми людьми. И достаточно «современными» по образу жизни. Транспортировка осуществлялось главным образом машинами на электроэнергии. Использовались и конные экипажи, но главным образом как символ высокого положения. Воздушное сообщение ограничено. Действует почти исключительно в военных целях, летают низко на особых «крыльях». Двадцать лет назад было создано изобретение — сонические установки, — которое теперь не давало возможности пересечь границу по воздуху.

Как купец, Вильям Кемпден не вооружен, хотя его братья в соответствующих случаях могут носить короткие церемониальные мечи. На широком поясе Блейка нет ничего, кроме пряжки с гербом, удостоверяющей его положение и происхождение. Он прошел интенсивный курс геральдики и теперь может распознать герб на пряжке и не ошибиться в полагающемся приветствии.

— Уокер? — На Варлте такая же одежда, только он выбрал синий и желтый цвет, его меховой воротник шире, вышивка нарядней, а на поясе меч старшего торговца и пряжка с гербом, свидетельствующим о его принадлежности к известному дому. — Мы готовы.

По— своему группа восстанавливала прежнее товарищество по оружию. В группу входит Пак Ло Сидж, которого некогда Блейк знал как Сана Эрскина из отряда, прочесывавшего миры последовательности в поисках людей. Волосы Ло Сиджа чуть посветлели; он казался очень хрупким в тяжелом плаще купца.

Чуть в стороне Марфи. В короткой юбке, едва достигающей колен, в облегающих черных брюках с серебряной нитью. Платье серебристо-серое, без всяких украшений, кроме пряжки на поясе. Поверх длинный плащ без рукавов, того же серого цвета чуть более темного оттенка. Общее впечатление: монотонное однообразие вверху, яркая окраска внизу. Волосы она пожертвовала ради маскировки, теперь они подрезаны коротко, как у мужчин. Концы их окрашены в красно-коричневый цвет, отчего голова кажется пятнистой. Такова мода в Новой Британии.

С ней Эрк Роган, он держит дочь за руку в эти последние минуты, как будто готов передумать и не разрешить ей участвовать в опасной экспедиции. Но он ничего не говорит, когда группа забирается в тесную кабину шаттла.

Врум содержит терминал на Е625, и никаких «случайностей» на этом маршруте не будет: шаттл перед стартом тщательно проверили. Но когда его охватило знакомое тошнотворное ощущение, Блейк не мог не напрячься. Невольно он ждал катастрофы. Потом осознал свой страх и рассердился. Неужели теперь он всегда будет так относиться к пересечениям времени?

В кабине не было разговоров. Все, подобно Блейку, пытались освоиться со своими новыми личностями — личностями Вильяма Кемпдена, Джеффри Варнстеда, его племянницы Энн Варнстед и Мэттью Лайтфута.

Сигнал, предупреждающий о прибытии, заставил всех стать собраннее; операция началась. Они оказались в закрытой части склада. Штаб так рассчитал, чтобы они прибыли ночью, и лишь слабый свет помог им пробраться между рядами корзин и тюков.

Над дверью горел огонек. Варлт знаком велел остановиться и осторожно открыл дверь.

Снаружи оказался двор, окруженный стенами, вымощенный каменными блоками. Во дворе грузовик с товарами. Варлт и Блейк сели в кабину, Марфи и Ло Сидж — в закрытый фургон. Варлт, словно всю жизнь водил такие грузовики и в голове его была карта, включил двигатель, провел машину в ворота и двинулся по лабиринту узких улиц, освещенных стержнями, расположенными на равных интервалах на столбах. У окружающих зданий первые четыре-пять этажей каменные или бетонные, но над ними деревянные надстройки. Никаких реклам и вывесок, но причудливые разукрашенные фонари у входов обозначали, чем занимаются в этом доме.

— Здесь. — Варлт остановил грузовик в другом дворе, так же плохо освещенном, как и у склада. Все вместе они вошли в здание. Еще проезжая по улицам, они обратили внимание, что очень мало прохожих, и исключительно мужчин. В этом пограничном городе строго выдерживается комендантский час, и женщины редко живут здесь самостоятельно.

Их ждал плотный человек в костюме старшего торговца. У него властная внешность, что подчеркивает и заостренная бородка серо-стального цвета. Роджер Аршалм, английский купец из Лондона, конечно, не был ни английским купцом, ни лондонцем, но весь Акрон считал его таковым.

Произнеся несколько ворчливых слов — признание, но никак не приветствие, — он провел их в деревянные верхние этажи, где жил сам, его семья и весь штат.

В ярко освещенной нарядной, с панелями, комнате Аршалм сбросил плащ и знаком пригласил к столу, на котором стояло вино в прекрасных кубках и металлические, с драгоценными украшениями, тарелки, а на них фруктовые пирожные, хлеб с различными пастами, которых Блейк не узнал, но которые очень аппетитно пахли.

— Это безумие, — сразу заявил Аршалм. — Вы, леди, — он взглянул на Марфи, — подвергаетесь здесь большому риску. В городе так мало женщин, что все они хорошо известны, и у каждой история уходит в прошлое на несколько поколений. Если вас увидят, начнутся разговоры, которые могут раскрыть весь наш терминал. Ваше присутствие, — он повернулся к остальным, — я могу оправдать. На реке беспокойно. Вас выслали из Империи по капризу какого-нибудь лорда, заставили уехать, оставив все добро…

— Такое случается? — прервал Варлт. — Назревают неприятности?

— Случается, да. А неприятности здесь назревают всегда. Но сейчас, по-моему, здесь просто кипящий котел.

— Есть для этого какие-то особые причины? Аршалм развел руки.

— Причины? Купцы хотят мира, военные лорды, видя, что их влияние уменьшается, — войны. Ходят слухи о жертвоприношениях на границе и в изолированных поселках. Вспоминают пророчество о возвращении Хитзилопоцли. Когда правитель долго остается ребенком, в государстве всегда возникают проблемы. Не один лорд спит и видит себя в императорской короне.

— Но ведь так продолжается уже годы…

— И все время напряжение усиливается. Время идет, и лорды смелеют. Они никогда не были так решительно настроены, со времени подавленного восстания в 1912. Вспоминают древние забытые законы, применяют их, когда могут. Последний из таких законов — ограничения иностранных «разрешенных» торговцев. Им «разрешается» выходить из дома только по специальному пропуску и под охраной — для их собственного блага, разумеется. Население не любит иноземцев — формально такова была причина нескольких контролируемых бунтов. Еще несколько таких тщательно организованных инцидентов, и у них появится предлог для высылки всех разрешенных…

— И Новая Британия это терпит?

— С нынешним-то правительством? — Аршалм пожал плечами. — В ближайшее время никаких перемен не ожидается. Но если удастся изменить общественное мнение, умеренные могут быть отстранены от власти и править будет королевская партия. Вице-король с трудом поддерживает равновесие и мир. И ведь он может только советовать, не приказывать. Договор 1810 года о Расхождении не допускает этого.

— Итак, если вы не найдете то, что ищете, в Новой Британии… — продолжал Аршалм, и в этот момент Марфи сделала неожиданный неконтролируемый жест, уронив кубок и залив вином платье.

Но даже не взглянула на желтые брызги. Повернула голову, но словно не по своей воле, а как будто ее притягивал мощный магнит.

Повернув голову, она встала. Все смотрели на нее. Марфи медленно описала полный оборот и с широко раскрытыми глазами пошла к занавесу, висящему на стене. Руки ее коснулись краев занавеса, развели его, под ним оказалось окно. Пальцы девушки ухватились за раму, принялись открывать засов.

Варлт первым пришел в себя, он несколькими широкими шагами преодолел разделявшее их расстояние, отвел руки Марфи и сам открыл окно. Ворвался холодный ночной воздух, а с ним звуки воды, влага. Вспышки света означали фонари. Варлт мягко положил руки на плечи Марфи, одновременно поддерживая и защищая ее.

— Марфи, — сказал он негромко, успокоительно. Она покачнулась под его прикосновением, но не повернула голову; по-прежнему продолжала смотреть в ночь. Потом Блейк увидел, как дрожь пробежала по ее телу, словно она прыгнула в ледяную воду и пришла в себя. Повернулась к Варлту, ухватилась за его одежду; лицо у нее стало измученным и напряженным.

— Я была права. — Говорила она негромко, низко, но все в комнате ее услышали. — Марва здесь!

— Можешь сказать точнее? — по-прежнему мягко спросил Варлт.

— А где Ксоматл? — спросила она в свою очередь. Аршалм сделал такой же неконтролируемый жест, как тот, что опрокинул кубок Марфи. Варлт поверх головы Марфи взглянул на управляющего терминалом.

— Это территория Империи, к югу, один из племенных центров. Если она говорит правду… — Он покачал головой.

— У Новой Британии есть там контакты? — спросил Варлт.

— Каждый второй месяц туда под охраной направляется караван разрешенных торговцев. Вернее, так было в прошлом. А что теперь будет, никому не угадать. Однако подделать удостоверения таких торговцев невозможно. Одни и те же семейства поколениями ведут здесь торговлю. Даже если бы такая экспедиция была, поместить в нее кого-нибудь нельзя.

Варлт поглядел на Марфи.

— Ты уверена?

— Да. Она…, ее держат под присмотром, но не называют пленницей. Если бы я могла использовать всю мощность посыла, может быть…

Варлт проявил решительность.

— Ты должна это сделать. Аршалм, найдется у вас нужное помещение? Марфи, возбуждающее тебе нужно?

— Вначале попробую без него. Мы никогда в прошлом не использовали вспомогательные средства и всегда связывались.

Она вышла в сопровождении Варлта и Аршалма. Блейк знал, какое испытание ей предстоит, хотя сам никогда через него не проходил. Связь от мозга к мозгу на высочайшем уровне вызывает у участников состояние, подобное трансу. Они должны находиться в одиночестве и иметь возможность отдыхать. Никаких звуков или других помех. Все это Марфи тут предоставят, но будут ли подходящие условия у ее сестры? Пока они использовали ничтожную вероятность. Догадка Марфи о местонахождении сестры подтвердилась. Но куда они двинутся теперь? И как?

Ло Сидж допил вино. Улыбнулся Блейку и пожал плечами, словно прочел мысли младшего товарища.

— Гадаешь о нашем следующем ходе? Не трать мысленной энергии. Мы ничего не предпримем, пока не будем уверены. Аршалм кричит «невозможно», но уже ищет возможности опровергнуть свое заключение. Нужно просто немного потерпеть. Меня, например, сейчас больше всего интересует постель.

И Блейк, лежа в кровати с четырьмя столбиками, с пологом и тонкими пахнущими лавандой чистыми и прохладными простынями, действительно расслабился. Все в комнате покрыто патиной древности; чувствуется, что время здесь проходит медленнее, что приметы иного, более величественного века задержались здесь и создают ощущение безопасности и единства с предками, которого ему так не хватало на родной планете.

Ложась, он раскрыл окно, и комнату заполнили речные звуки. Одно хорошо в Акроне: нет по ночам шума уличного движения.

Река, а за ней — вражеская территория. Где-то там, на юго-западе, другой город, еще более чуждый, чем этот, а в нем по причинам, которые он даже представить себе не может, находится Марва. Когда подлинно невероятное становится невозможным? Они на одном с Марвой уровне, а шансы на это были так малы, что казались невероятными. Будет ли продолжаться их везение?

Речной шум успокаивал, и Блейк погрузился в полудремоту. Но потом очнулся. Где-то далеко, как тень на краю тени, его ждет опасность. Его дар чуть проснулся, и сам он теперь не спит. Не естественная тревога, какую можно ожидать в подобных обстоятельствах, а настоящее предупреждение об ожидающей опасности. Но опасность пока далеко, всего лишь тень тени. На юго-западе?