«Эти люди, — пришло ей мысленное послание, — не подозревают о возможности мысленного обмена информацией».

То, что Туран прозондировал мозг их провожатых, обеспокоило ее: это было очень рискованно, а сейчас осторожность необходима им, как никогда. Но дело сделано: теперь они могут безбоязненно прибегать к телепатическому общению.

«Ты можешь читать их мысли?» — задала Зианта беззвучный вопрос.

«Только эмоциональную составляющую. У них другой тип мыслительных процессов, их мысли я воспринимать не смогу. Что же касается эмоций — у всех преобладает сейчас возбуждение, это вполне естественно. Солдаты объяты ужасом,и благоговейным трепетом — они поверили в чудо. Но офицер..» — Он внезапно замолк, видимо, проверял его, и Зианта подсказала, что разговор следует продолжить:

«Так что офицер?»

«Он думает о ком-то. Я вижу нечетко, какая-то тень. Этому человеку он намеревается срочно сообщить о происшедшем. Что-то скрытое...»

Зианта решила сама попробовать читать мысли. Отключившись от своего компаньона, начала осторожно зондировать мозг сопровождающих воинов. Она тут же поняла, что имел в виду Туран. Образы расплывались, попытки фокусировать их более четко оказались тщетными. Все же она различила, что офицер собирается с докладом к особе женского пола. И тут же включилась память Винтры.

Зуха М’Туран!

«Та, кому он должен сообщить про нас, — леди Туран, — проинформировала Зианта своего спутника. — По-моему, командор, мы угодили в гущу опасных интриг, направленных против тебя, вернее, против того, чье тело служит тебе сейчас. Я не в состоянии разобраться в деталях, но уверена, что Турана ждет смертельная опасность...»

«Теперь нам об этом известно, и это уже неплохо, — отпарировал командор. — Советуешь мне быть осторожным? Пожалуй, это правильно. Людей слишком часто губят интриги тех, кому они доверяют, в чьей любви и преданности не сомневаются, А для начала... Надо попробовать воздействовать на сознание офицера, как-то заставить его не торопиться с докладом. Ты сумеешь войти в его сознание?

Мне не удается наладить с ним четкий контакт, я воспринимаю только какие-то обрывки его мыслей».

«Попробую. Не знаю, удастся ли — все как-то колеблется, расплывается...»

Зианта припомнила уроки, полученные в лаборатории Огана. Психолог настаивал, чтобы она приобрела навык предельной концентрации психической энергии на определенном объекте. Эффективность ее усилий регистрировали десятки чутких приборов. Впрочем, у нее не было возможности применить подобную методику вне виллы — такой поток энергии был бы немедленно обнаружен детекторами, и ее ожидало бы полное стирание разума, как незаконно практикующего сенситива.

Она осторожно извлекла она из сознания офицера образ Зухи М’Туран и сформировала его в сроем сознании. Тут же пришло подтверждение командора — он принял от нее эту картину.

Теперь Зианта приступила к осуществлению задуманного. Разум офицера словно все настойчивее концентрировался на мысли, что Зуха М’Туран уже в курсе событий, поскольку они являются частью ее хитроумного плана. Он, простой офицер, по чистой случайности стал участником событий и может жестоко поплатиться за это. Но если он проявит благоразумие и неловким вмешательством не нанесет ущерба замыслам высокопоставленных лиц, его ждет их благосклонность и награда.

«Замечательно! — приняла девушка похвалу компаньона. — Продолжай в том же духе».

Ободренная, она повторила мыслепередачу. Офицер беспокойно заерзал на сиденье: червь сомнения точил его сознание. Зианте с большим трудом, но все же удавалось снова и снова входить в четкий контакт с его постоянно ускользающим разумом. Эта беззвучная борьба, да и усталость от всех предшествующих событий вконец измотали девушку.

Слабость волнами охватывала ее, унося остатки как физической, так и психической энергии. Она откинулась на сиденье — безвольная, опустошенная, ощущая пульсирующую боль в висках. Добилась ли она успеха — сказать наверняка было еще нельзя.

Они уже ехали по улицам Сингакока. Зианта ощутила страх Винтры — что она ненавидит этот город, боится этих огней, этих людей, чьи фигуры проплывали мимо в мутной пелене дождя.

Они свернули в тихую зеленую улицу. Просторные дома здесь стояли на почтительном расстоянии друг от друга, вокруг каждого благоухал экзотическими цветами и кустарниками ухоженный сад. Это Дорога лордов — извлекла Зианта из сознания офицера. Дворец Турана совсем близко.

Машина остановилась у массивных ворот. Подошедшие охранники направили фонари в глубь кабины. Когда луч осветил лицо командора, раздался возглас страха и удивления.

— Долго я буду здесь ждать? Вы разучились встречать хозяина? — В голосе Турана слышались нетерпение и гнев.

— Лорд командор?! — почти в шоке пролепетал один из Людей.

— Мне надоело торчать у собственного дома. Отворяйте же ворота!

Охранник бросился отпирать ворота, створки распахнулись, машина двинулась по темной аллее. Сквозь мокрую листву деревьев невозможно было ничего разглядеть по сторонам. Вот машина въехала в тоннель, а вынырнув из него, оказалась перед широкой лестницей, ведущей в дом.

Выбираясь из машины, Зианта покачнулась и едва не упала. Ее усталость была так велика, что казалось, ей ни за что не одолеть эту длинную лестницу. Туран подхватил ее под руку и, поддерживая так, повел по ступеням. Один из солдат бегом поднялся по лестнице и принялся барабанить в дверь. Наконец она распахнулась, зажегся свет.

— Кто осмелился беспокоить высшего консорта Дома Туранов на третий день траура? Кто...

Человек, произносивший эту негодующую тираду, внезапно осекся, увидев на пороге командора.

— И долго ты будешь держать нас под дождем, Дакстер? Или учинишь мне допрос перед входом в мой собственный дом?

Судя по всему, компаньон Зианты решил действовать напролом. Насколько верным окажется взятый им самоуверенный тон, покажет будущее...

Привратник, услышав знакомый голос, смертельно побледнел и отшатнулся. Его руки взметнулись, заслоняясь от стоящего перед ним призрака.

— Лорд... Лорд командор Туран...

— Да, Дакстер, это я. Траур закончился — извести об этом всех домашних.

— Командор... Но ведь ты... ты...

— Мертв? Как видишь, я не умер. Могут ли мертвецы двигаться, разговаривать, приходить в свой дом? А где высший консорт? Я ходу, чтобы и она узнала, что в трауре больше нет надобности.

— Слушаюсь, лорд командор.

— Позаботься, чтобы этому офицеру с его солдатами в моем доме было оказано гостеприимство. Они помогли нам добраться сюда в эту жуткую ночь. — Он скинул с плеч плащ и протянул его солдату:

— Боевой соратник, считай себя моим другом. Мне пришлось испытать нечто более страшное, чем война, выстоять в самой жестокой битве, какую ты только можешь себе представить.

Солдат вскинул руку в салюте:

— Я готов служить тебе, мой командор. Позови в любую минуту — я тут же отзовусь.

Зианта воспринимала все это отрешенно, словно видеофильм, который смотришь сквозь дрему. Ноги подкашивались от слабости. Ей необходимо срочно восстановить силы, иначе она просто свалится на пол.

— Проводи эту девушку и меня в спальные покои, — распорядился ее спутник. — Принеси нам туда вино и еду, мы проголодались, Дакстер.

Зианта смутно осознавала, что идет по каким-то коридорам, поднимается по лестницам. Она чувствовала руку Турана, который поддерживал ее. Затем она обнаружила, что лежит в постели. Над ней стоял Туран, протягивая высокий кубок с чем-то теплым и пахучим. Она стала глотать эту жидкость, почти не ощущая вкуса. Вскоре озноб прошел, но усталость навалилась еще сильнее. Веки отяжелели, тело казалось одним большим комком боли...

Она открыла глаза — перед ней плавали какие-то размытые цветные пятна. Усилием воли она сфокусировала зрение — причудливый орнамент покрывал потолок незнакомого помещения. Где она? Это не похоже ни на одну из комнат виллы Ясы. Она никогда не видела таких растений и животных, как изображенные здесь.

С трудом повернув голову, девушка осмотрелась. По краям широкого ложа, на котором она раскинулась, стояли четыре столба, увитые гибкими стеблями живых растений с цветами розового оттенка. Сквозь листву проглядывали стены комнаты, украшенные росписью и блестящими пластинами какого-то металла.

Зианта села, обхватив колени руками. Это странная комната... Где она? Мысли путались, она никак не могла припомнить, что с нею было. И вдруг — словно вспышка в мозгу, с удивительной четкостью замелькали события минувшей ночи: Туран — Винтра — гробница — бегство — машина... Она в Сингакоке. Но где Туран... Где он сам?

Она с ужасом оглядела комнату. Вдруг он исчез, бросив ее одну в этом неизмеримо далеком прошлом, в давно умершем древнем мире? Вокруг — никого. Ни шороха, ни звука. Она спустила ноги с постели, попыталась встать. Тут же все поплыло перед глазами, она покачнулась и была вынуждена ухватиться обеими руками за один из увитых цветами столбов.

Прямо на нее со стены смотрело громадное зеркало, в котором отражалась... Винтра! Она отпрянула, боясь глядеть на эту незнакомую женщину. Но ей необходимо знать свое новое обличье! Собрав всю волю, Зианта начала пристально изучать представшее перед ней изображение.

Тело, покрытое прозрачным нежно-розовым хитоном, было не столько стройным, сколько исхудавшим. Лицо, руки и ноги до бедер темно-коричневые, в то время как остальные участки тела лишь чуть-чуть отливали желтизной. Вероятно, эта девушка много времени проводила под открытым небом в коротком платье без рукавов. Особенно поражали волосы — густые, рассыпавшиеся по плечам, они имели необычный светло-голубой цвет. Причем, как знала Зианта, это не было работой экстравагантного парикмахера, такими волосы Винтры были от природы.

Ресницы и брови также были голубыми, но гораздо темнее. Присмотревшись, Зианта разглядела голубоватый пушок на руках и ногах, неприятно контрастировавший с темно-коричневой кожей. Но, в общем, среди известных Зианте сотен гуманоидных рас эта девушка была, бесспорно, привлекательной инопланетницей.

Вот ты какая, Винтра — дочь горских повстанцев, предводительница Воительниц Карка! Эти сведения, подсказанные чужой памятью, почему-то наполнили грудь Зиан-ты горделивым чувствбм. Доставшееся ей по воле случая тело принадлежало далеко не худшей представительнице женского племени!

Но нельзя давать много воли сознанию Винтры. Иначе она рискует навсегда остаться в этом теле, в этом времени. Ее и так слишком мало связывает сейчас со своим реальным миром...

Корона... Фокусирующий камень... Именно он — ключ для пути назад, причем ключ единственный!

Девушка лихорадочно принялась за поиски. Растущая тревога придала ей сил. Шаг за шагом обследовала она комнату. Рядом с зеркалом — стол, дальше — нечто вроде туалета: множество баночек, коробочек, склянок, щеток и гребней. Она протянула руку и взяла ближайшую коробочку. Куда надо нажать, чтобы открыть ее?

Сзади раздался какой-то звук. Она обернулась и широко раскрыла глаза. Участок разукрашенной стены исчез, а в образовавшемся проеме, надменно вскинув голову, стояла. .. Память Винтры подсказала моментально.

Зуха М’Туран.

Манеры вошедшей были властными и уверенными, характерными для людей, привыкших повелевать с раннего детства. Но сейчас даже толстый слой косметики, покрывавший лицо, не мог полностью скрыть царившее в душе леди Туран смятение.

Ее одеяние было столь же тонким и прозрачным, как одеяние Зианты. Сложную прическу из темно-голубых волос поддерживали шпильки в виде искусно скопированных насекомых с небольшими крылышками. При малейшем движении головы они начинали колыхаться и двигаться, как живые. Талию, и без того стройную, туго перетянул широкий пояс, украшенный множеством миниатюрных звонких колокольчиков, и изящные серебристые туфли довершали туалет безутешной вдовы командора.

Она вошла совершенно беззвучно. Зианту охватила тревога. Даже не прибегая к зондированию сознания, девушка была уверена: с леди Туран в эту комнату вошла опасность. Где же Туран?.. Она представила на секунду, что случится, если Турану перестанет повиноваться тело мертвеца. Его тотчас же возвратят в гробницу, а ей предстоит быть снова заживо погребенной у одра победителя...

Спокойнее. Она все-таки не Винтра, им будет не так-то легко совладать с нею! Сознание и воля — вот ее оружие, и она не сдастся без борьбы.

Сейчас важно выяснить, где Туран, что с ним. С предельной осторожностью, словно воин, имеющий дело с неизвестным взрывчатым устройством, Зианта попыталась проникнуть в сознание этой властной дамы.

Как и в случае е офицером, ей не удалось прочесть мысли женщины. Но Зианта совершенно точно уловила направленную в ее сторону волну ненависти, смешанной со страхом. Нечто подобное она и ожидала. Теперь — Туран. Нужно навести мысли о нем в сознание Зухи.

Результат был подобен взрыву. Мозг буквально опалил поток эмоций, извергнутый в ответ на ее передачу. И этот поток был подобен зловонной ядовитой струе, ибо в нем не содержалось ничего, кроме яростной ненависти к лорду командору и панического страха, связанного с его необъяснимым освобождением из гробницы.

Итак, эта женщина возлагала на смерть командора большие, очень большие надежды. То, что Туран снова жив, снова в этом доме, потрясло ее и напугало. Но не настолько, чтобы смириться. В мозгу леди Туран уже роятся новые планы, преследующие одну цель: навсегда избавиться от некстати воскресшего супруга.

— Ведьма! — Это слово она выстрелила в лицо Зианте, словно прожгла ее лучом лазера. — Ты ничего не достигнешь своим проклятым колдовством, запомни!

— Ты называешь колдовством волю Вута? — Зианта пожала плечами: — Разве не учат жрецы, что человек может по милости Вута открыть дверь обратно в жизнь? И может ли кто-нибудь допрашивать, такого человека о тайнах, известных лишь высшему божеству?

Произнести это помогла девушке память Винтры. В то же время дар Зианты опознал в сознании Зухи недоверие: образованная знать лишь внешне соблюдала требования религии, на деле же никто давно не признавал древних суеверий.

Согласно им, человек может покинуть замурованную гробницу, открыв (обязательно изнутри) дверь для души. Такое якобы случалось в прежние времена с теми, кто душой и помыслами был предан Вуту. На этом и строил свой план Туран. Жрецы обладают немалой властью, но из-за неверия образованной верхушки рискуют потерять ее. Признав возвращение Турана в мир живых, они могут укрепить свое влияние, заставить скептиков вновь уверовать в могущество Вута.

— Туран мертв! Это ты своими чарами управляешь его телом, заставляешь труп говорить и двигаться. Ты откроешь мне тайны своего колдовства, й он снова...

Она вдруг замолкла на полуслове — осторожность победила гнев. Тем не менее Зианте стало ясно, что супруга командора менее всего склонна верить в чудеса. Она, бесспорно, умна и очень подозрительна. А вдруг она сможет проникнуть в сознание Зианты или Турана? Нет, не похоже, чтобы эта женщина могла быть сенситивом. Или же ее мозг излучает в совершенно ином диапазоне? Но и тогда она безопасна для них обоих.

— Как можно назвать мертвецом живого человека? Или ты отказываешься верить собственным глазам?

Зианта, как могла, играла роль простодушной Винтры. Но при этом чувствовала, как растет ярость в груди Зухи, и видела, что та, ослепленная этой яростью, может кинуться на нее.

— Верить собственным глазам, говоришь? Как бы не так! Достаточно того, что эти идиоты жрецы на радостях пускают слюни и на все лады славят милость Вута. Даже если они в душе и сомневаются, никому об этом не скажут — возвращение Турана им на руку. Я знаю одно: то, что ходит по моему дому, — это не Туран. — Она выкрикнула эти слова так, словно объявляла войну.

— Но если это, как ты говоришь, не Туран, то кто?

— Скорее — что это такое? Я правильно говорю, а, ведьма? Разве не ты вызвала из Ледяной Бездны нечто, благодаря чему освободилась от цепей и покинула замурованную гробницу? Трепещи, колдунья: я обещаю узнать все твои чары, и тогда... Смерть рядом с Тураном покажется тебе блаженством по сравнению с моими способами. Я сумею навсегда отучить тебя забавляться черной магией.

— Значит, высокородная высший консорт, моим возвращением к тебе я обязан колдовству?

Обе женщины были настолько поглощены перепалкой, что не заметили появления в комнате свидетеля их беседы. Это был Туран. На его лице багровела рана, полученная в последнем сражении. В ярком свете кожа командора была мертвенно-серой, местами уже проявились отвратительные трупные пятна. И лишь глаза оставались живыми, источая силу и ум, вдыхая жизнь в тело мертвеца. Зианта, разглядев как следует это искалеченное тело, удивилась огромной воле человека, сумевшего подчинить его себе.

— Почему же ты видишь причину в колдовстве? — Туран подошел к жене почти вплотную: — Почему, спрашиваю, не возносишь благодарность милостивому Вуту, ушей которого достигли твои жаркие молитвы о моем выздоровлении? Или не было никаких молитв, моя подруга, мой высший консорт? Разве не уверяла ты, что моя смерть будет для тебя страшнее твоей собственной? Ты давала клятву остаться верной обычаям предкор: если Вут первым выберет меня для перехода в Нижний Мир, ты радостно пойдешь за мной по Темной Тропе. Но когда случилось страшное, кто оказался возле меня в гробнице? Не ты, мой высший консорт. Вместо преданного человека, способного облегчить мне путь своей любовью, ты отправила со мной ту, что ненавидит меня, готовую призвать для борьбы со мной самые темные и злые силы. Так где же все твои обещания, Зуха? Твои заверения и клятвы — все это была мерзкая ложь?

Говоря это, он приближался к ней, а она пятилась от него. Лишь теперь Зианта заметила на лице этой женщины проявление эмоций, которое не мог скрыть даже толстый слой грима. В немом вопле ужаса и омерзения искривились губы, руки изо всей сиры уперлись в грудь Турина.

— Нет! Не подходи ко мне, мертвец! Возвращайся назад в. Ледяную Бездну, откуда тебя вызвали с помощью черной магии!

— Вернуться в Ледяную Бездну? Наконец-то ты призналась, чего хочешь на самом деле. А ты подумала о том, что именно твоя ложь и лицемерие вынудили Вута вернуть меня в мир живых?

Зуха уперлась спиной в стену. Ее рука лихорадочно заскользила по узорам украшений — и вдруг часть стены повернулась, Зуха едва не упала в образовавшийся проход. Еще мгновение — и на месте потайной двери снова пестрел замысловатый орнамент...

— Она ощущает себя виновной. Вина рождает страх, — задумчиво сказал Турин. — Но как же она ненавидит меня! Хотел бы я знать, в чем корни этой ненависти...

— Туран, — подала голос Зианта. — Здесь, во дворце, тебе удалось что-нибудь узнать?

— Почти ничего, меня ни на минуту не оставляли в покое. Я вынужден был проявить массу изобретательности, чтобы ускользнуть от жрецов. Они хотят как можно эффективнее использовать случившееся, а для этого пытались получить от меня согласие обследоваться. Пришлось выпроваживать их чуть ли не силой. Разобраться в тонкостях дворцовых интриг мне, конечно, не удалось. Но я выяснил хотя бы, что здесь есть не только враги Турана, но и его сторонники. Один из них дал мне сведения насчет камня...

С этими словами он жестом фокусника извлек из складок туники фокусирующий камень.

— История довольно необычная, но все же выслушай ее — вдруг она наведет нас на след.

Перед восстанием мятежников горцев, при подавлении которого Туран был смертельно ранен, он на рыбачьем судне совершал путешествие по Южному морю. Внезапно разразился ужасный шторм, совершенно не похожий на обычную для этих широт непогоду. Я расспросил очевидца о признаках этого шторма и сделал вывод, что речь идет, скорее всего, об извержении подводного вулкана. Утлое суденышко довольно долго швыряло, словно щепку. Когда же море успокоилось, корабль остался на плаву — правда, двигатель его не работал. В результате катаклизма с морского дна поднялось на поверхность множество всякой всячины — обломки затонувших судов, останки невиданных глубоководных животных. Но самой необычной находкой был целый остров, поднявшийся из морской пучины. Туран велел сделать высадку на этот каменистый клочок суши лодку, и отправился туда с несколькими моряками. Обследовав остров, они сделали замечательное открытие: вдоль побережья тянулись остатки каменной стены явно искусственного происхождения.

Туран приказал продолжить поиски в надежде узнать что-либо о народе, воздвигнувшем эту стену. Но тут море вновь заволновалось, один за другим последовали два ощутимых толчка. Островок затрясся, и капитан решил отплыть как можно дальше. Людям, находившимся на берегу, был послан сигнал срочного возвращения. Все заторопились к лодке. Но Туран вдруг отделился от остальных и замешкался возле скал. Товарищам пришлось дважды крикнуть ему, даже пригрозить, что лодка отчалит без него. Наконец Туран присоединился к остальным. Он весь был вымазан морской слизью, которой обрастают обычно прибрежные камни. На вопрос, что его задержало, ответил, что он заметил в воде нечто вроде полузатопленной фигуры, высеченной из камня. Затем он принялся настаивать на продолжении исследований, но капитан корабля остался тверд. Он не стал рисковать жизнями своих людей и отошел на значительное расстояние от острова.

Это оказалось весьма разумным. Действительно, вскоре обрушился новый шторм, изрядно потрепавший корабль и полностью лишивший его хода. С трудом, пользуясь веслами и самодельным парусом, добрались они до какого-то порта. Там Туран вновь начал убеждать всех в необходимости повторной экспедиции к безымянному острову. Но осуществить это ему так и не пришлось: вскоре вспыхнуло восстание горских племен и военные заботы вытеснили все остальное...

— Так какое это имеет отношение к фокусирующему камню? — спросила Зианта.

— Связь самая прямая. Насколько я понял, у этого народа нет достаточно одаренных сенситивов. В то же время жрецы содержат в башне Вута нескольких девушек, способных ненадолго впадать в транс и в этом состоянии демонстрировать ясновидение и психометрию. Их возможности весьма ограничены, они истощают свой дар уже через несколько сеансов. Поэтому жрецы всячески оберегают своих воспитанниц и используют их способности лишь в трудный час всенародных потрясений.

Туран, найдя на острове голубой кристалл, с немалым трудом заручился поддержкой жреца Третьей Ступени, имеющего доступ в башню. Жрец пообещал узнать историю камня, полученного от командора. Неизвестно, что рассказал он Турану, но, видимо, нечто важное: лорд командор тут же приказал украсить этим камнем корону, предназначенную для высшего консорта. Этот убор она должна была надеть для погребения вместе со своим блистательным супругом. Но когда с Тураном случилась беда и настал час захоронения, высший консорт приказала надеть погребальную корону на твою голову, посчитав тебя вполне способной сыграть трагическую роль, которую в многочисленных клятвах при жизни Турана она отводила себе.

— И все это тебе рассказал один из сторонников командора? Разве твои расспросы о том, что и так должно быть тебе отлично известно, не вызвали у него недоумения?

Губы Турана искривились. То, что означало улыбку, на лице мертвеца выглядело настолько жутко, что Зианта поспешно отвела взгляд.

— Я просто увидел, что он опознал камень и был озадачен тем, что эта вещь оказалась у меня. Остальное я осторожно извлек из его памяти, он об этом и не подозревает. В этом и заключаются огромные преимущества дара сенситива.

Во всем этом главное — остров. Если у камня имеется двойник, искать его нужно прежде всего именно там. Вопрос только в том, существует ли этот самый остров и поныне.

— Если у нас будут хорошие карты этой планеты, можно попробовать поиск по карте, — предложила Зианта, вспомнив свой успешный опыт поиска по карте звезд.

— Именно этого я и хочу — поскорее раздобыть их. Я не смогу слишком долго избегать встречи со жрецами и их Башней Вута. Как бы ни слабы были их сенситивы, Они могут установить, что перед ними совсем не тот Туран. И тогда Зуха обвинит нас в колдовстве и сумеет добиться уничтожения, как обманщиков и святотатцев. Так что следует поторопиться.

Зианта посмотрела на него и кивнула. Тело Винтры прекрасно повиновалось ей и было полно жизни. Но мертвенно-серое лицо Тирана, его зияющие раны... Он выглядел подозрительно, их обман не мог продолжаться долго.