Он повернул последний рычажок.

— Ну, мы в деле.

Джоктар надеялся, что противник это понимает. Люди компании должны были заметить открытые оружейные люки корабля и понять, что это значит. Корабль приспособлен для перевозки пассажиров, но раньше он был разведчиком самых дальних окраин галактики, и вооружение, спроектированное его создателями для защиты экипажа на новых и, возможно, враждебных планетах, все еще находилось на борту.

— Пощекочем их немножко? — заинтересованно спросил Рус.

— О, мы дадим залп — просто чтобы произвести впечатление. Джоктар, нажми белую кнопку... слева на четвертой пластине.

Землянин послушался, и над контрольной панелью засветился экран. Рисдайк дал еще несколько указаний, и на экране появились купола поселка. Вокруг них темноту ночи по-прежнему разрывали залпы бластеров и ворпов.

Пилот проверил показания приборов, внес несколько небольших поправок и нажал кнопку.

В воздухе над куполами вспыхнул огненный шар, свет от него гневными волнами устремился в небо. Это ядовитое свечение поглотило вспышки бластеров и ворпов.

— Неплохое шоу, — заметил Рус. — А куда направим следующий выстрел?

— Прицелимся в утес, в стороне. — Снова Рисдайк внес поправки и выстрелил.

На выступе горного склона за куполами расцвел еще один огненный шар. Огонь словно въедался в камень, во все стороны от него устремились световые волны. Потом огонь погас, и на месте выступа оказалось слабо светящееся отверстие в склоне. Джоктар знал, что это отверстие будет продолжать углубляться, пока не истратится весь заряд.

— Им придется позаботиться об этом, — рассмеялся Рус. — Может, даже дойти до одной из их драгоценных шахт и превратить ее в месиво. — Он приблизился к экрану. — А знаете, ребята, это неплохая мысль — разрезать всю шахту на куски.

— Мысль хорошая. — Рисдайк улыбался. — Но боюсь, сначала нужно подождать и посмотреть, не сдадутся ли они. Таков приказ.

Теперь, когда погасло свечение их выстрелов, снова стали видны залпы бластеров. Но было очевидно, что огонь слабеет, оборонявшиеся упали духом.

— Вызываем корабль... вызываем корабль... — бестелесный металлический голос заставил их вздрогнуть. Джоктар и Рус опустили бластеры, задорно улыбаясь друг другу, а Рисдайк взял микрофон.

— Корабль на связи. Кто вызывает?

— Говорит Вей. Что вы делаете, глупец, пытаетесь сжечь нас?

— А это решать вам, Вей. Каждые две минуты продолжения сопротивления залп будет на одно деление приближаться к вам.

Наступило пораженное молчание, но вот купол снова вступил в разговор.

— Кован, с вами говорит Вей. Это Вей, Кован! Вы целитесь в наши купола!

— Поправка. — Рисдайку разговор явно нравился. — Это не Кован, а Рисдайк, командир корабля. Мы захватили его от имени Федерации свободных людей. И я прекрасно знаю, что мы нацелены на ваши купола. Таково и было наше намерение.

— Теперь у них будет о чем подумать, — заметил Рус. — Впервые за много лет кто-то больно прижал Вею хвост.

Огонь бластеров прекратился. Джоктар рассматривал сцену на экране.

Рисдайк продолжал держать микрофон, считая в него:

— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, вводится поправка на одно деление. Мы говорим серьезно, Вей. Один!

Он нажал гашетку. На горном склоне расцвел еще один огненный цветок, и от него разбежалась рябь.

— Если первый выстрел не добрался до их проходов, этот точно доберется, — заметил Рус. — Но Вей упрям, как «овечка».

— Он может быть главным человеком Харбанда на Фенрисе, но не забудьте, что здесь в гостях боссы. Хоган полагает, что инопланетянам не понравится, если будет уничтожена ценная руда.

— Корабль, говорит Са Ким, — голос был искажен, но казался гораздо спокойней рева Вея. — Я говорю от имени Харбанда. Каковы ваши условия?

— Свяжитесь с наземными силами Федерации свободных людей. Они готовы сформулировать условия, — кратко ответил Рисдайк.

Центральный купол на экране побелел. Рисдайк опустил микрофон.

— Что ж, наш ход подействовал. Этот Са Ким готов к переговорам.

Рус потянулся.

— Самая аккуратная работа, в какой мне приходилось участвовать. Шеф словно всю жизнь захватывал поселки компаний.

Рисдайк шевельнулся.

— Он мог бы взять гораздо больше, чем этот поселок.

Джоктар наклонился вперед, его висячее кресло слегка покачнулось.

— Неприятности с Сэммзом?

— Да. — Зашуршав мехами, Рус пересел в другое кресло. — Мне всегда казалось, что Сэммз хочет стать главным боссом. Но его положение в собственной банде не очень прочное. Ребятам кажется, что вся эта история с Перксом дурно пахнет. Если бы наш шеф поднял палец и сказал: «Ребята, с этого момента я все беру на себя», Сэммзу оставалось бы только вызвать его на поединок. И шансов у него было бы не больше, чем используя снежок против залпа ворпа. Наш шеф не торопится, когда на него не давят, но я видел, как он вел схватки с двумя главарями. Они мертвы, а он цел.

— Но кто же такой Хоган? — импульсивно спросил Джоктар.

Ответ Рисдайка был холоден.

— Мы на Фенрисе не спрашиваем у человека, кем он был на других планетах. Хоган был торговцем в Сиваки. Когда торговать стало невозможно, он ушел в леса.

— Конечно, — кивнул Рус. — Но не думаю, чтобы он раньше был торговцем или охотником. Он умеет бить компании по самым уязвимым местам. И при этом многое знает о том, что происходит на других планетах. Ты ведь видел, как он провел встречу. Думаю, он работает на кого-то большого...

— Вызываем корабль!

На этот раз все узнали голос. Рисдайк с готовностью взял микрофон.

— Корабль слушает.

— Говорит Хоган. Договор заключен, гости приближаются, будьте готовы открыть люк.

— Слушаемся, шеф.

Рус толкнул свое кресло, так что оно закачалось.

— Интересно, какой договор они заключили. Может, прошвырнуться и узнать?

— Мы остаемся здесь. Слишком легко кому-то пробраться и захватить корабль, как это сделали мы. — Рисдайк опустил микрофон.

— А когда ты вылетишь на Локи? — спросил Рус.

Пилот пожал плечами.

— Должно быть, скоро. Хоган хочет оказаться там до появления Куллана.

— Локи... На Фенрисе холодно, на Хеле жарко, а Локи — голый камень и вода. Проклятая система.

— Ты сюда прилетел добровольно.

— Да, но я представитель второго поколения на Вестлунде. Там мы привыкли к холоду. Конечно, не такой сильный, как на Фенрисе, но все равно холод. Я прилетел во время первой алибитовой лихорадки. Сделал хорошую заявку ниже Фратера. Это было еще до того, как регистрация попала в руки компаний. И десять лет назад дела у меня шли совсем неплохо, но потом они начали всех давить. Моя дробильная установка от холода вышла из строя, а их новые правила относительно доставки грузов не дали мне возможность получить новую. Поэтому... — он расставил руки в перчатках, — я не смог заплатить налоги, потерял свою заявку, и они ее захватили. То же самое они сделали со всеми первыми старателями — с теми, кто пытался сопротивляться.

Ну, я всегда в свободное время охотился на «овечек», а меха продавал шефу. И когда прижали и его, мы вдвоем ушли в глушь. Думаю, компании должны мне доход за восемь лет работы. Может, сейчас удастся кое-что получить.

— К нам гости, — сообщил Джоктар, смотревший на экран.

Рус посмотрел на изображение.

— Да, их ведет шеф. Спущусь и открою дверь.

Джоктар лежал на узкой койке, привязные ремни врезались в тело. Корабль стремился вырваться из уз тяготения планеты. Приходилось ли ему испытывать такое раньше? Туманные воспоминания, которые он не может уловить, но которые существуют в его сознании, отвечают — да.

Его придавило к койке, прижало кости, легкие, плоть. Он по-своему сопротивлялся, пытаясь расслабить нервы и мышцы. Они улетают с Фенриса. Джоктар медленно повернул голову и посмотрел на своего компаньона по маленькой каюте.

Хоган лежал неподвижно, глаза его были закрыты. Должно быть, еще не очнулся от анестезирующего укола при взлете. Джоктар удивлялся все сильней. Почему же на него не подействовало это средство, которое применяют ко всем пассажирам и членам экипажа, кроме пилота: оно помогает перенести трудности подъема? В таких небольших кораблях применение уколов обязательно, и ему казалось, что они всегда действуют.

Дрожь, которую он ощущал через стены, койку, сам воздух в каюте, — все это не было таким мучительным, как он опасался; напротив, он испытывал приток энергии и бодрости. Несмотря на перегрузки, он никогда не ощущал себя таким полным жизни и силы. Как будто для него такое окружение нормально и естественно.

Перегрузки снизились, и ему захотелось выйти из каюты. Он расстегнул пряжки ремней и сел на койке. Магнитные подошвы ботинок, какие носят космонавты, помогают уверенно держаться на полу. Он сделал четыре шага по направлению к лестнице. Остановился, сделав новое открытие. Все окружающее удивительно знакомо! Но ведь он не космонавт...

Джоктар направился в контрольную рубку. Здесь, в кресле пилота, на расстоянии протянутой руки от приборов, полусидел-полулежал Рисдайк. Корабль идет на автопилоте, но в случае любой неожиданности должны быть применены ум и подготовка человека.

Землянин опустился в такое же кресло перед коммуникатором и посмотрел на экран. Три четверти экрана занимал серебряный и темно-синий Фенрис, такой же холодный на вид, как и для остальных органов чувств человека, сражающегося с этой негостеприимной планетой. Джоктар закрыл глаза, снова открыл. Этот синий и серебряный шар... цвет какой-то неправильный... подавленное воспоминание возникло с такой отчетливостью, что он неловко зашевелился.

— Золотая, — произнес он, не сознавая, что говорит вслух, — золотая планета...

Напряжение взлета начало спадать с лица Рисдайка.

— Золотая планета, — негромко повторил пилот. — Говорят, есть такая планета. О ней знают ффаллиане... — И он снова перешел на непонятный язык с певучими интонациями: — Ффал, июктар иллиумн. Рис сиюарктур манн...

Джоктару эти звуки показались песней, он почти понимал их смысл. Но не смог прорвать барьер внутри себя и почувствовал легкий гнев. Его лишили чего-то такого, что по праву принадлежит ему, и пока он не вернет это утраченное сокровище, не сможет жить, как другие.

— Кто такие ффаллиане и где эта золотая планета? — спросил он резко, словно выстрелил из бластера.

Рисдайк ответил на вторую часть вопроса:

— На наших картах ее нет.

— Почему?

— Потому что мы не приняли, когда ее нам предложили в дар. Вернее, ее отобрали у нас. — В ответе Рисдайка звучало знакомое Джоктару раздражение.

— Почему?

Пилот кулаком ударил по краю контрольного щита, как будто стучал в закрытую дверь.

— Потому что наши боссы не хотят признать, что кто-то в космосе превосходит нас!

— Но кандасы, тасы, зафты, — Джоктар перечислил планетные цивилизации, открытые землянами, — не имеют галактических кораблей, и только тлолены летают в пределах своей Солнечной системы.

— Да, они ниже нас по уровню, и их мы можем признать, — усмехнулся Рисдайк. — Но ты ведь не слышал ни о ффаллианах, ни о других... тех, кто живет на золотой планете? Мы знаем... мы, кто был в космосе. Я сам видел запись и слышал... — голос его смягчился. — И попытался попасть туда. Поэтому меня и выбросили из космоса! Настоящие разведчики ничего не видят, ничего не слышат и никогда не признают ничего, чего нет в их приказах и инструкциях!

— Разведчики?

— Работники исследовательской службы. Но и там есть свои подземелья Синей Бороды. Ты остаешься в пределах отведенного тебе сектора; некоторые секторы вообще закрыты. Я нашел на астероиде маяк. Сигнал маяка звал меня. И я был не первым, кто на него ответил. Неподалеку стоял разведывательный корабль устаревшего типа. И в нем было оставлено сообщение; вопреки приказам я его прочел. И тоже захотел улететь.

— Куда улететь?

— Туда, куда вел курс, указанный маяком. Куда улетел тот первый разведчик. Но, найдя маяк, я сразу сообщил об этом, и прежде чем я смог сообщить другим, что жду, меня схватил патруль.

— Чего ждешь?

— Жду тех, кто установил маяк. Там это все было, на ленте. Мы знали о ффаллианах, видели их корабли. Но ффаллиане только посыльные, проводники, это протянутая рука помощи, которую мы отбросили. И за то, что я это узнал, я был вычеркнут из списков пилотов и отправлен в составе рабочего батальона на Хел. Хогану понадобился пилот, и он вытащил меня оттуда. Думаю, он хотел иметь собственный торговый корабль. Но он тоже знает о ффаллианах и не верит в карантин.

— А что с разведчиком, корабль которого ты нашел?

— Ему повезло, он туда ушел. Несколько человек так сделали за все годы.

— Может, их захватили в плен.

— Нет! — энергично ответил Рисдайк.,— Эти записи... в них правда. Нам нет причин бояться ффаллиан. Они много раз пытались мирно вступить с нами в контакт. И один из наших разведчиков вернулся, но его застрелили по приказу его собственного командира.

— Почему?

— Потому что он был там, потому что он мог доказать, что все это правда. В документы внесли запись о том, что его убили другие. Но нельзя заставить замолчать весь персонал. Да, Мар-сон был у ффаллиан и знал других — тех, кто летает меж звездами, до которых мы еще не добрались. И он вернулся.

— Но зачем?

— Он доставил их конкретное предложение.

— А почему служба не хочет иметь ничего общего с этими чужаками?

— Потому что боится. Боссы боятся. У этих других есть то, чего нет у нас, — бессмертие. — Рисдайк смотрел на экран, но видел на нем словно что-то другое, а не суровый диск Фен-риса. — Смертные и бессмертные. Смертные боятся других и ненавидят их, потому что у них нет такого будущего, как у тех. Мы много лет назад вступили в контакт, и босеы перепугались, они вели себя как дети, пытающиеся быть взрослыми. Но война велась только с нашей стороны.

— Совершенно верно. Только другие не бессмертны.

У входа стоял Хоган. В мундире космического офицера на него никто не обратил бы внимания даже в торговом районе Н’Йорка.

— Да, они не бессмертны. Это-то мы уж точно узнали, и это скрыли от людей те, кто хочет создать образ чудовищ, чтобы удержать власть в своих руках. У чужаков просто гораздо большая продолжительность жизни.

— Но почему?

Хоган опустился в третье кресло.

— Мы вступили в первый контакт пятьдесят лет назад. Некоторые знали факты: Морр, Ксанга, Том (дед Большого Тома), Марсон...

— Морр? — переспросил Джоктар. — Морр давно мертв, его звездная империя, основанная на личном обаянии и уме, давно рухнула.

— Вот именно. Морр был фанатиком, и очень опасным. То, что он узнал при первом контакте, привело его в ярость. Ведь возникла угроза его ощущению собственного превосходства, которое было основной чертой его натуры. Для него чужаки представляли собой страшную опасность — не столько для человечества, сколько для него лично, и это было самое ужасное. И поэтому он принял меры. Искажались и фальсифицировались отчеты. Нам рассказывали вымышленные истории о том, что Тома в космосе перехватили и убили другие. На службе, а по возможности и в обществе начали распространять слухи о жестокостях чужаков. У Морра было достаточно власти и влияния, чтобы все это сделать. И в течение нескольких лет он произвел чудовищ, в которых поверил сам. И даже после его смерти ложные данные продолжали распространяться. В своем роде Морр был гением, но нам приходится страдать из-за его грехов.

— И поэтому мы стали с ними воевать. — Голос Рисдайка звучал устало и мрачно.

— Да, но война была односторонней. Ффаллиане все поняли. Ради нашей же безопасности они отступили — и еще по одной очень важной причине, о которой мы узнали недавно. Но они никогда не отказывались от идеи встречи нашего вида и чужаков, то есть их самих. Они установили маяки, настроенные так, что контакт устанавливается только с людьми, готовыми к нему. И люди начали исчезать... торговцы, разведчики. Но только ффаллиане сейчас не наша проблема. У нас есть планы работы на Локи.

— Встретиться там с Кулланом...

Хоган сидел неподвижно, молчание его казалось каким-то странным. Джоктару показалось, что Хоган принимает решение, а ему не хочется делать это слишком поспешно, хочется еще подумать.

— По видимости, да, с Кулланом...

— По видимости? — поторопил Джоктар.

— У нас на борту Са и Минта. Они предлагают вместе с нами встретиться с Кулланом. Он остановится в Норнесе, в отеле «Семь звезд». И с этого момента мы все будем под непрерывным наблюдением. Поэтому мы сохраним одну нить свободной. У тебя, — повернулся он к Джоктару, — снова начались боли в плече. Давай-ка посмотрим на него.

Джоктар расстегнул и снял куртку, потом рубашку. Насколько он сам мог судить, новая розовая кожа выглядела совершенно здоровой. Конечно, останется шрам, но ожог быстро заживает, и это место лишь слегка зудит, когда на него нажмешь. Хоган, нахмурившись, разглядывал рану.

— Выглядит слишком хорошо, — заметил он. — Но мы кое-что изменим. И позаботимся, чтобы у тебя была температура. Когда сядем на Локи, тебя увезут в больницу.

— Почему?

— Потому что я хочу, чтобы один из нас имел возможность передвигаться без хвостов. И во-вторых, я хочу сохранить тебя.

Джоктар оделся.

— Я вряд ли смогу улететь без документов и денег.

— Сам улететь ты не сможешь, но тебя могут увезти. — Джоктар видел, что Хоган абсолютно серьезен.

— Ты хочешь сказать, что патруль может задержать меня как сбежавшего эмигранта?

— Послушай. — Хоган стоял перед ним подбоченясь, с мрачным выражением. — Если то, что я думаю, правда, тебе нужно опасаться не патруля, парень.

Глаза Рисдайка сузились, он согласно кивнул.

— Но какое отношение я имею к вашей ссоре с компаниями на Фенрисе?

— Фенрис? Фенрис — только первая, но далеко не последняя наша цель. Мы завязли в десятке паутин, и каждую плетут пауки, добивающиеся разных, часто противоположных целей, и добиваются они их самыми скользкими способами, какие только способен придумать их коварный разум. Если мы продержимся еще неделю и возьмем сотую тех ставок, что на столе, наши действия сотрясут всю систему. Свобода Фенриса... Великая галактика! Мы сражаемся за свободу всего вида — нашего вида!