Холли посмотрела на Крока.

— Что мы скажем бабушке — если Джуди отдаст ей это?

Он пнул комок полузамерзшей почвы.

— Не знаю.

— И Тамара — что будет с нею? Этот Сет Элкинс, он говорил так, будто тоже сердит на нее. — Холли быстро пересказала, что слышала и видела у окна. — Тамару могут назвать ведьмой. Пэйшенс видела нас, и поэтому…

Крок с любопытством посмотрел на нее.

— Ты знаешь, это ведь другое время. То, что там произошло, произошло много лет назад. — Однако было видно, что эта мысль его не успокаивает. Тамара слишком реальна. Она не может быть всего лишь сном или человеком, существовавшим когда-то.

— Вспомни, что сказала миссис Пигот, — подхватила его мысли Холли. — Она сказала, что Димсдейл когда-то давно был проклят ведьмой. Но Тамара…

Что-то в ее мыслях не совпадало. Холли знала, что в Тамаре нет никакого зла.

— Она не может быть ведьмой, не может насылать проклятия на людей! Хотя эта Пэйшенс, она ведь из Димсдейлов…

— Откуда ты это знаешь? — спросил Крок.

Холли ответила, что услышанное ими подтверждает это.

— Значит, этот Сет Элкинс, он обручен с Пэйшенс Димсдейл, но пришел повидаться с Тамарой и принес ей подарок, — медленно сказал Крок.

Холли покачала головой.

— Не думаю, чтобы было так, не на самом деле. И он был сердит на Тамару. Как будто она мешает ему что-то сделать, как будто он пришел повидаться не с Тамарой.

— Но там была только она, — заметил Крок. — И не говорила, что с ней кто-нибудь живет.

— Да. Но все равно… похоже, Тамара ему совсем не нравится. О, у меня все смешалось! Крок, как ты думаешь, мы когда-нибудь узнаем, что произошло? Не хочу, чтобы с Тамарой случилось что-нибудь плохое…

— Если и случилось, — сказал Крок, — то это было в старые дни, и, наверно, можно найти в книгах или где-нибудь. В понедельник твой класс идет в библиотеку, верно? Попробуй что-нибудь там найти. Помнишь, что сказала бабушка о мисс Нойес? Та забирает старые книги.

Слова Крока были разумны, хотя Холли не хотелось этого признавать. И она спросила, знает ли он, как заставить Джуди молчать.

— И не пытайся ей говорить, — ответил он. — Холли, когда велишь людям что-нибудь не делать, только заставляешь их хотеть сделать это. Дай-ка подумать…

Он пошел быстрей, чтобы догнать Джуди. Холли в последний раз оглянулась и посмотрела на спутанные кусты, где когда-то был лабиринт. Ничего похожего на зеленые ворота, с котами, охраняющими путь, который ведет к Тамаре. «Неужели там всегда лето?» — подумала Холли. Можно ли застрять во времени, словно вошел в комнату и повернул дверной ключ? И если это так, почему Тамара не может выйти, как они? И какое к этому отношение имеет подушка?

От звона она едва не подпрыгнула. Домашний колокольчик бабушки! Значит, время обеда! Бабушка в первый же день предупредила их. Холли, повернувшись спиной к загадочной массе переплетенной растительности, заторопилась в дом.

Крока она догнала уже внутри. Он снял плащ, повесил на колышек и направился к тазику для умывания. Джуди не было видно, а бабушка возилась у печи, очень удачно повернувшись к детям спиной.

— Джуди? — неслышно, одними губами, произнесла Холли.

Крок энергично кивнул, и Холли поняла, что он уговорил сестру не рассказывать об утренних происшествиях — по крайней мере пока не рассказывать. Но удержать ее неожиданный вопрос за столом не смог.

— Бабушка, а зимой — где ты держишь живые травы? — Холли пожалела, что сидит недостаточно близко, чтобы пнуть Джуди, но между ними находился Крок.

Она сердито посмотрела на сестру. Джуди либо не видела ее, либо не желала видеть.

— Ну… большинство сами о себе заботятся на грядках. Некоторые более нежные и могут пострадать от мороза. Их я переношу в большой сарай, где Лютер работает по дереву. Там горит огонь в печи и не дает им замерзнуть. Там у меня маленький огород. Посмотришь, когда поедите.

Джуди со ртом, набитым тушеным мясом, поблагодарила. Холли облегченно вздохнула: Крок действительно предупредил сестру. Наверно, Джуди где-то спрятала свой мешок, а бабушка его не заметила. А весной они смогут посадить то, что дала им Тамара. Холли успокоилась и впервые получила возможность насладиться едой.

— Дедушка, — заговорил Крок, и Холли снова учуяла опасность, — эти Димсдейлы, которые владели этим местом, они ведь были здесь очень давно?

— Насколько я слышал, еще до основания города Сассекса. — Дедушка щедро мазал кусок хлеба джемом. — Лучше спроси бабушку. Она часто слушала рассказы старой мисс Элвери. Она более жила в прошлом, старая мисс Элвери, чем в настоящем. Помню, однажды пришла в этот самый амбар, одетая, и спросила, когда я выведу карету и отвезу ее на прием в город. Карета тогда уже много лет была сломана, а две лошади давно сдохли. А люди, о которых она говорила, давно лежат на кладбище. Но она была уверена, что они ее ждут, и хотела к ним поехать. Бабушка целый час уговаривала ее вернуться домой. Но вернуть ее в наше время было невозможно. Во всем доме не было ни одних идущих часов. Она говорила, что часы заставляют время проходить, а если на них целый день не смотреть, победишь время, а не будешь побежден им.

Он откусил большой кусок и кивнул.

— Не знаю, но в ее словах что-то было. Время — странная вещь. Когда делаешь то, что хочешь, оно летит, как реактивный самолет, который может за день облететь вокруг земли. А если делаешь что-нибудь скучное, а хочешь заняться чем-то другим, время тянется и тянется.

Но ты спрашиваешь, давно ли здесь Димсдейлы. Да, давно. Мерси, разве твоя бабушка не рассказывала полный книжный шкаф об их неудачах?

— А почему им так не везло? — спросила Холли.

— Хороший вопрос. — Бабушка откинулась на стуле, словно собралась снова отправиться к печи и дать всем добавку, но так и не встала. — Мисс Элвери… более добрая леди не ставила ногу на эту землю. Готова была все сделать для любого бедняги в нужде. Но каждый раз, когда хотела помочь себе — ну, все оборачивалось для нее хуже. В последний раз этот скользкий мошенник уговорил ее заложить железнодорожные акции, и она была разорена. Говорила, что все это проклятие ведьмы. Оно переходит от одного Димсдейла к другому, ко всем, в ком есть кровь Димсдейлов. Но тогда она уже начинала сдавать, бедная старая леди, слишком много думала о несчастьях, с которыми не могла справиться.

— А что это было за проклятие? — Холли решила, что бабушка не будет отвечать, что она недовольна вопросом.

— Это глупые разговоры, дитя. Люди в городе, когда не знают, что сказать, болтают. А мисс Элвери, ее занимали ее собственные беды, и она верила, что Господь от нее отвернулся. Но, конечно, это глупость. Лучше тебе услышать правду — потому что если в городе еще говорят об этом, ты услышишь то, чего никогда не было.

Однажды мисс Элвери показала мне старую книгу, она с трудом могла ее читать. Рукопись, и почерк очень странный. Буквы выцвели, и нужно было брать увеличительное стекло, чтобы их рассмотреть. Это было что-то вроде дневника, его вел человек, который здесь жил. Он все записывал: сколько заплатил за то, что купил, как засевал поля, какой был урожай. И еще о своей семье и о себе. Кто родился, кто умер и тому подобное.

Это был строгий человек — звали его Секстон Димсдейл, он очень плохо обращался с теми, кто подчинялся ему. В те дни хозяин дома, ну, он мог делать все, что угодно, и никто не смел ему перечить, особенно женщины. Потому что в те дни с женщинами совершенно не считались, они только должны были кормить и одевать всех в доме, и чтобы все шло хорошо. А мужчины, такие как Секстон Димсдейл, никогда не думали, хорошо ли в его доме женщинам.

Этот Секстон, он всегда хотел получить больше, чем у него было. Построил большой дом — этот амбар был его первым домом. Но он был для него слишком мал. Нет, он хотел большой дом, чтобы все в Сассексе удивлялись. Нанял человека в Англии, который приехал, чтобы построить ему дом и разбить сад. Не в том дело, что он любил растения — нет, это он все для хвастовства.

А этот человек привез с собой женщину, родственницу. У него было соглашение с мистером Димсдейлом, что в качестве платы он получит часть земли. Все было записано и законно оформлено. Но он умер, не успев закончить работы в саду. И тогда мистер Димсдейл постарался по закону отобрать то, что дал тому человеку. Но судья принял решение не в пользу мистер Димсдейла. Звали того человека Пигот, и они никогда не были друзьями. И мистеру Димсдейлу пришлось отдать часть земли — с маленьким домиком, который построил тот человек, и его семья с тех пор там жила. У него была дочь, которая очень любила работать в саду, и у нее был дар целителя, она все знала о травах и тому подобном.

Тогда было мало врачей, а те, что были, мало что знали. Люди в Сассексе, они сначала шли к целительнице, а уже потом к врачу. А она не очень задавалась, жила спокойно, и люди ее любили.

Но каждый раз как мистер Димсдейл вспоминал, что она живет на земле, которую он считал своей, он все больше разъярялся. У него была дочь, не отличающаяся красотой. Сыновья его умерли от лихорадки, так что у него осталась только она. И он стал искать ей мужа, который был бы выгоден Димсдейлам. Потому что он был таким гордым, что вел себя так, будто его семья лорды, как в их прежней стране.

Элкинсы — это была другая известная семья в Сассексе. Владели почти таким же количеством земли, торговали с индейцами и очень хорошо зарабатывали. У Элкинса был сын, и именно его старый Димсдейл выбрал для своей дочери. В старину многое делалось по-другому. Сын или дочь, даже взрослые, даже имеющие собственных детей, должны были поступать, как велит отец. Мисс Нойес как-то показала мне старую книгу законов, и там говорилось для судьи, что если парень не делает то, чего хочет его отец, его можно повесить! Только подумайте!

Ну так вот, сыну Элкинса не понравилась мысль о браке с дочерью старого Секстона, но ему нечего было сказать, потому что отец за него дал слово. Но он тайком продолжал навещать целительницу, и старый Димсдейл узнал об этом.

В те дни легко было назвать ведьмой женщину, которая разбирается в травах и держится особняком. А у целительницы не нашлось никого, кто бы за нее заступился.

Бабушка замолчала. Холли наклонилась вперед.

— И что случилось, бабушка?

— Эту часть книги мисс Элвери не могла разобрать. Хэллоуин — тогда это была ночь ведьм, и люди в то время боялись. И вот Димсдейл собрал своих людей, и они решили в Хэллоуин схватить эту ведьму (так он ее называл), когда она будет занята своим колдовством, и сжечь вместе с домом.

— Нет! — Все вздрогнули, услышав этот крик — почти плач — Джуди.

Бабушка забеспокоилась.

— Да, я сама увлеклась своим рассказом, а нужно было давно все забыть. Не стоит об этом рассказывать в любое время.

— Бабушка, они ведь не сожгли ведьму? — спрашивала Джуди.

— Нет, не сожгли. Тут очень странный рассказ. Они хотели это сделать, да. И тут произошло что-то необычное. Из ниоткуда появились какие-то дьявольские существа — и все мужчины убежали. А когда набрались храбрости и на следующий день вернулись, ничего не нашли, ни дома, ни ведьмы. Но до того, как ее спасли дьяволы, ведьма прокляла старого Секстона Димсдейла. И сказала, что проклятие будет действовать, пока жив он и его семья. Она сказала, что проклятие мало-помалу уничтожит то, что он больше всего ценит, — его поля, они станут бесплодными, и никто не сможет пользоваться ими.

— И так случилось? — спросил Крок.

— Да, похоже на то. Несчастья стали происходить с Димсдейлами не сразу, а постепенно, мало-помалу, но они пришли. Только это старая история. Мисс Элвери, она хотела отнести книгу, в которой это все записано, преподобному Бернсу. Сказала, что в этом ясно видна рука Господа, что ненависть, которую посеял старый Секстон, его алчность — за эти годы все это созрело и принесло плоды. Но так и не отнесла. Книга сгорела в огне. Мисс Элвери своей добротой к другим хотела немного загладить…

Умирая, она сказала мне кое-что, чего я никогда не забуду. То, что было уничтожено, можно восстановить. Но для этого нужно много времени. И если Димсдейлы — земля Димсдейлов — смогут вернуть то, что с нее исчезло, все снова будет хорошо. Бедняжка, она сама пыталась это сделать.

— Но ведьму они не поймали? — настаивала Джуди.

— Нет, если в старой книге правда. Но куда могут исчезнуть женщина и дом? Это самое неправдоподобное во всей истории. Похоже на то, что старому Секстону было что скрывать. Не знаю. Кстати о времени. Смотрите, сегодня нельзя быть копушами. Ваша мама приедет на двухчасовом автобусе, и Лютеру пора выезжать за ней.

— Я везу вещи для мистера Корри, — сказал дедушка. Видно было, что ему неловко. — В грузовике не останется места…

Холли знала, что это значит: нет места для них. Сначала она хотела протестовать, потребовать, чтобы было место. Но увидела, как бабушка посмотрела на нее, и поняла, что не должна вести себя по-детски.

— Может, Джуди втиснется, — сказала она. Хотя ей ужасно не хотелось об этом говорить. — А Крок поедет сзади…

— Нет, — решительно сказала — к крайнему удивлению Холли — Джуди. — Мама устала. Если я поеду, мне придется сидеть у нее на коленях. Не хочу прыгать на ней всю дорогу. Мы остаемся.

Бабушка улыбнулась.

— Хорошо. Поможете мне здесь. Сегодня утром я хорошо поработала над статуэткой. Если вымоете посуду и прочее, я смогу закончить.

И вот Холли принялась мыть посуду, да так осторожно, как никогда не делала дома. Она хотела так хорошо справиться с делом, чтобы бабушка увидела разницу. А сама бабушка тем временем поставила разбитую статуэтку на стол и так энергично отправила очки на место, что Холли подумала: теперь они долго не решатся сползать вниз.

Ей хотелось посмотреть, как работает бабушка, но это помешало бы ей. Так обычно бывает, когда сосредоточишься на трудной работе. И вот наконец Джуди, повесив последнее посудное полотенце, кивком указала на дверь.

— Мы пойдем погуляем, бабушка, — сказала Холли.

— Хорошо. Но не потеряйтесь…

Томкит встал со своего места на ковре перед камином и пошел с ними. И когда вышли, Холли увидела, что Джуди несет мешок Тамары, крепко прижимая его к себе.

— Бабушка говорила — в мастерской. Это там, — сказала Джуди.

Мастерская на самом деле была частью амбара, пристроенной позже, и в нее вела только дверь снаружи, а входа из амбара не было. Внутри пахло клеем, краской и маслом, один конец целиком занимал верстак, а над ним на стене аккуратно висели инструменты. Перегородка, сделанная из трех сбитых старых дверей, отделяла часть помещения. За этой перегородкой находился зимний сад бабушки. На полу, на полках, на столе — из еще одной двери, поставленной на ножки, — везде стояли горшочки с растениями. Маленькие мешочки, плотно завязанные, висели на веревке вдоль одной из полок вдоль стены.

Джуди опустилась на четвереньки и заглянула в темную пещеру под столом.

— Горшки, много, и все пустые, — сообщила она и начала вытаскивать те, до которых могла дотянуться.

Холли вспомнила, как мама пересаживала африканские фиалки.

— У нас нет специальной почвы, как у мамы, — заметила она.

Джуди сидела на корточках.

— Это должно расти в обычной земле — в земле Димсдейла. Мы накопаем, чтобы заполнить горшки. Возьми вон там маленькую лопату и ведро.

Спокойная уверенность Джуди в том, что это обязательно нужно сделать, подействовала на Холли: та покорно взяла лопату и ведро. Конечно, они только накопают обычной земли, положат ее в горшки, а потом посадят семена и корни в надежде, что те прорастут. Но ни она, ни Джуди не знают, что из этого получится.

Холли осмотрелась, прежде чем начать копать. По другую сторону от амбара, по-видимому, были цветочные клумбы. Там она собиралась брать почву, и не из одного места, а лопатку здесь, лопатку там — чтобы не было заметно. Трижды наполняла она ведро и относила его Джуди, которая горстями перекладывала землю в горшки.

Работая, Холли думала о рассказе бабушки — как Димсдейлы пытались уничтожить Тамару и ее дом. Холли не сомневалась, что Тамара и была женщиной, которую Секстон Димсдейл называл ведьмой. Но ей трудно было поверить в то, что Тамара — настоящая ведьма или что ее проклятие могло так тяжело отразиться на Димсдейлах. Что касается самой Холли, то для нее ведьмы существовали только в волшебных сказках.

Конечно, их сегодняшние приключения — это тоже не часть реальной жизни. Неужели Тамара и ее дом скрылись в странном завитке времени и находились здесь все эти годы? Но почему тогда здесь же оказались Сет Элкинс и Пэйшенс Димсдейл? Они враги, и Тамара добровольно не взяла бы их с собой.

Предположим… предположим, то, где они были сегодня, это время до того, как Секстон Димсдейл попытался выдать Тамару за ведьму. Тогда — если они смогут вернуться, предупредить Тамару… Да! Холли, чуть сгибаясь от тяжести ведра с почвой, остановилась перед входом в мастерскую. Если они смогут предупредить Тамару о том, что приближается… они должны предупредить ее!

Утром они попытаются снова пройти в лабиринт. Нет, не смогут. Здесь будет мама. Холли распахнула дверь мастерской. Придется ждать, может быть, до конца недели. И подушка. Джуди спала на подушке и узнала, как пройти в лабиринт. Может, это необходимо, чтобы снова найти Тамару. Если это так, то на этот раз на подушке будет спать Холли.

Она приняла твердое решение. В конце концов она ведь старшая, она знает, что нужно делать, чтобы помочь Тамаре. Это… это даже ее долг — вернуться в дом Тамары и помочь ей.

Но помогая Джуди сажать семена и корни и принося воду, чтобы полить комковатую землю, Холли ничего не сказала о своем плане.

— Куда ты их поставишь? — спросила она наконец, разглядывая ряд горшочков. — Если оставишь их здесь, бабушка увидит и, конечно, начнет расспрашивать.

— Знаю. Я об этом думала. Поставим их на полки вдоль стены, среди бабушкиных. Вот так. — Джуди взяла ближайший горшок, передвинула два со свежей зеленью на одной из полок, поставила свой и эти два использовала как ширму.

— Хорошо! — согласилась Холли и принялась ставить так же.

Когда они закончили, их горшки так смешались с бабушкиными, что если не знаешь, что что-то прибавилось, ни за что не заметишь, — Холли во всяком случае на это надеялась.

Они с Джуди подмели просыпавшуюся землю, вытерли лопату и поставили на место ведро. Свежий запах зелени напомнил Холли лабиринт с солнечным огородом за ним.

Она пыталась припомнить подробности, когда заговорила Джуди:

— Холли, а куда, по-твоему, исчезла Тамара со своим домом, когда пришли злые люди, чтобы обидеть ее? Неужели… неужели она настоящая ведьма, она улетела и взяла дом с собой?

— Это только сказка, Джуди. Ты уже большая для таких сказок. Не знаю, куда ушла Тамара.

— Может, спряталась во времени.

Холли удивилась.

— Как это?

— Помнишь, дедушка говорил, что время бывает разное. Когда болят зубы, как у меня прошлой зимой — мы тогда два дня не могли попасть к доктору Уильямсу, время все тянулось и тянулось. А в тот последний день, когда папа был с нами и мы пошли в зоопарк, а потом обедали, этот день промелькнул, как будто он не настоящий, а просто приснился. Я всегда думала, что время — это просто часы: смотришь на стрелки, и они говорят тебе, что нужно сделать то или это, пока не стало слишком поздно. А теперь я задумываюсь, что такое время на самом деле. Может быть, если знаешь как, можно выбрать самый счастливый день и остаться в нем навсегда…

Джуди смотрела на Холли так, словно ждала от нее подтверждения этой мысли, фантастической, как сказка. Не услышав ответа, Джуди продолжила:

— Люди полетели на Луну и ходили по ней, а мы сидели у себя дома и видели это. В старину, конечно, решили бы, что это сказка и что на самом деле такое невозможно. Но, может, в прошлые дни такие, как Тамара, знали другое — например, как прятаться во времени. Я хочу знать, что Тамара в безопасности, Холли, так хочу!

— Я тоже. Может, позже и узнаем, — начала Холли, и в этот момент они услышали автомобильный гудок.

— Мама! — Хлопнув дверью, Джуди побежала к дороге по другую сторону амбара. И Холли, на время забыв о втором путешествии в лабиринт, побежала за ней.

Мама выскочила из кабины грузовика, словно не могла подождать, пока он полностью остановится, раскрыла объятия и прижала к себе Холли и Джуди, которые добежали одновременно. Мама вернулась — вот что самое важное сейчас. Все остальное было забыто. Этот отрезок времени нужно тянуть как можно дольше.