Книга: Зов Лиры. Зеркало судьбы
Назад: 31
На главную: Предисловие

32

ТВИЛЛЕ КАЗАЛОСЬ, что она целую вечность слушает, как они спорят. Девушка уже убедилась — никто не смог бы договориться с лордом Хармондом лучше, чем Илон. Твилла раздумывала, не опасается ли Илон, что его отец внезапно нападет на вождей лесного народа? Ей казалось, что Илон и сам не мог бы сказать с уверенностью, каковы истинные намерения лорда Хармонда.
А переговоры тем временем продолжались. И Твилла вдруг почувствовала, что между нею и теми, кто участвует в обсуждении, как будто выросла стена. На девушку накатили сонливость и безразличие. Она стояла, прислонившись спиной к стволу гигантского дерева, но даже не чувствовала сквозь куртку и рубашку грубой, шершавой коры.
Странно, но Твилла так медленно и постепенно погрузилась в состояние полной отрешенности, что сама этого не заметила. Ей не хотелось вмешиваться в разговор, она с трудом осознавала, что происходит вокруг. Все, что ее окружало, Твилла видела словно в полусне — и лес, и лесных людей, собравшихся вокруг Илона, и плавающие между деревьев серебристые туманы. Она определенно была здесь, в этом месте. И все же ее все больше тянуло совсем в другое место — к тишине и покою, подальше от ежеминутной борьбы за существование. Девушка как будто снова оказалась в маленьком домике ведуньи Халди. Она ясно увидела вокруг все, что было ей когда-то так дорого. Все знакомые с детства, любимые вещи стояли на своих местах. Твилла глубоко вдохнула — и почти ощутила свежий, пряный запах сушеных трав. Посреди комнаты стоял стол, весь заставленный разнообразными ретортами и колбами. Здесь же, на столе, дымились две небольшие горелки. И на весь этот рабочий беспорядок с неизменным высокомерием взирал владыка маленького царства — огромный серый кот Дымок.
Здесь было так спокойно, так безопасно — Твилла потянулась сознанием к увиденному и закуталась в видение, словно в теплый плащ во время зимней бури. И вот она снова сидит на своем стуле, возится с очередным заданием, которое поручила ей наставница, — полирует серебристую гладь старинного зеркальца. Правда, сейчас не было слышно поучений ведуньи, которая обычно давала ученице наставления, пока та была занята работой.
Нет, ведунья не молчала — она пела какую-то странную песенку. Слова сами собой возникали в сознании Твиллы, как будто ниоткуда, но девушка была уверена, что это слова наставницы Халди. И Твилла навсегда запомнила эти слова:
— Смотри не глазами, а душой — Заклятие не властно над тобой!
Даже в этом полудремотном состоянии Твилла крепко держалась за зеркальце. Она неустанно гладила пальцами по его сверкающей поверхности. Сейчас на пальцах у девушки не было защитных колпачков, и каждое движение причиняло боль. Но эта боль была где-то далеко-далеко, боли было нечего делать здесь и сейчас.
Твилла полировала свое зеркальце. Дымок сонно зевнул. Рядом зашевелилась какая-то тень. Твилла повернула голову, чтобы посмотреть, — и увидела серебристое мерцание. Она снова оказалась в лесу. Твилла страстно пожелала вновь оказаться в мире видения. Девушка так цеплялась сознанием за ускользающий полусон, что ей в конце концов удалось снова увидеть комнатку Халди — и на этот раз перед Твиллой появилась сама ведунья.
Ведунья Халди смотрела на Твиллу и мягко улыбалась. Она поправила непослушную прядь седых волос, выбившуюся из-под шапки, и сказала:
— Долгий же путь ты проделала, Твилла. Ты избрана, и твой путь ясен и чист.
— Я хочу остаться здесь! — закричала юная ведунья. Сквозь стену комнаты позади Халди проглянул ствол гигантского дерева, и Твилла поспешила убрать его из видения.
— Мы много чего хотим, дитя. Может быть, выросшему деревцу хочется вновь стать семечком, которое еще спит в земле. Но это желание неосуществимо. Ты тоже уже не сможешь вернуться к прошлому, Твилла. Тебе придется соорудить свое собственное теплое гнездышко.
Стены комнаты начали расплываться и понемногу истаяли. Дымок еще раз сладко зевнул и пропал вместе со столом, на котором серый кот восседал, словно на троне. Еще несколько мгновений Твилла пыталась удержать в сознании образ Халди. Девушка почувствовала, как кто-то осторожно прикоснулся к ее лбу, и вынырнула из полудремы. Она сидела в лесу, среди деревьев. Рядом стояла Ката. На лице маленькой волшебницы светилась такая же мягкая улыбка, как и на покрытом морщинами лице старой ведуньи.
— Наверное, ты готовишься к сражению? — спросила Ката и указала на руки девушки, лежащие на коленях. Твилла крепко сжимала в одной руке зеркальце, а второй рукой до сих пор полировала его серебристую гладь. Твилла подняла руку и осмотрела пальцы. Они покраснели, но кожа не была поранена. И хотя рука болела, но не сильно, боль казалась такой далекой…
— Не знаю… — ответила Твилла, все еще не совсем отделавшись от дремотного состояния. — Разве не от чужеземцев сейчас зависит, что ждет нас дальше?
— Твой молодой лорд чего-то опасается. Ему удалось уладить дела с верхним лордом. Но нам могут грозить неприятности со стороны далекого владыки, повелителя земель по ту сторону гор.
Твилла снова повесила зеркальце на грудь.
— И не только это, — быстро ответила она. Ката снова улыбнулась:
— Да, не только это, целительница. Хочу тебе напомнить… Когда сердце подскажет — исцеляй, как умеешь только ты одна. Никогда не сомневайся, дочь Луны. В этом мире много волшебного, и явного, и сокрытого. Но волшебство почти всегда случается тогда, когда само того желает. И свершенные волшебные деяния влияют на тех, кто творит волшебство.
— Все, чему я научилась, пришло ко мне случайно…
— Не совсем. То, чему ты научилась, всегда было в тебе — просто раньше оно дремало, а потом, в должное время, пробудилось. И тебе предстоит познать в себе еще очень и очень многое…
Твилла неуверенно улыбнулась:
— Ты дала мне очень ценный совет, Ката.
— Я сказала то, что знаю. А теперь идем, нам пора. Сумерки сгущаются, скоро взойдет луна.
Девушка пошла следом за маленькой волшебницей. Подойдя к стоявшим вместе людям леса и подземного мира, Твилла отыскала среди них Илона. Он сидел на земле с мечом на коленях и поглаживал ладонью лезвие — словно тоже полировал его, как Твилла свое зеркальце.
Девушка присела рядом с Илоном. Слепой повернулся к ней.
Скоро взойдет луна? — спросил Илон. Он был сосредоточен и немного мрачен — как человек, решившийся на рискованное дело, которое обязан совершить, хотя и понимает, что надежды на успех почти нет.
— Уже скоро. Посланец сказал, что те, кто нападал на лес, все еще в сетях. Но женщины ждут вместе с ними.
— Почему-то вопрос все время упирается в женщин. В самом начале нас одолели женщины леса. Потом… — Илон замолчал, потом спросил: — Твилла, ты ведь не хотела ехать сюда из-за гор, правда? А другие девушки, которых привезли вместе с тобой, — их тоже забрали против их воли?
— Тех, с которыми я знакома, — да, их привезли сюда насильно.
— Выходит, мы использовали женщин как оружие, — сделал вывод Илон. — И ты, Твилла, уже изменила почти все, что было прежде, и то, что было задумано на будущее…
— В лесу все не так. Да, Лотис и другие принесли много зла, но сперва это была борьба за выживание. Здесь мужчины и женщины равны. Каждый владеет силой, доступной для его пола. Притом эти силы не враждуют между собой, ни одна не слабее другой. А в наших краях женщинам приходится несладко… У каждого народа свои обычаи…
— Но, — оборвал ее Илон, — мудрец старается узнать больше и изменить эти обычаи к лучшему. Астар собирался отдать тебя на растерзание, чтобы не пострадала его гордость…
Твилла положила руку на его мозолистую ладонь:
— Астар — это Астар… У меня есть Илон, которого я знаю и помню.
Его бледное, незагоревшее лицо полыхнуло смущенным румянцем.
— Целительница… леди… Я только половина человека.
— Здесь ты доказал, что ты абсолютно нормальный! — резко бросила Твилла. В сердце девушки поднялись гнев и горечь оттого, что она погубила его последний шанс стать таким же, как отец и те люди, которыми он когда-то командовал.
— Илон! Они вышли из поселка! — воскликнул Фанна, появившийся рядом.
Илон легко вскочил на ноги, Твилла тоже поднялась.
— Только не ты, — сказал он, опуская меч в ножны и останавливающим жестом вытягивая руку перед собой.
— И я. Ты сказал, что там будут женщины, лорд Илон. У тебя будут свои переговоры, а у меня свои.
Луна поднялась над горизонтом, когда они подошли к зарослям кустов на опушке. Плененные сетями воины молчали, но их жены никуда не ушли. Они сидели немного в стороне. Откуда-то издалека послышался дробный стук копыт. Свет луны озарил равнину, по которой двигалась группа всадников.
По крайней мере один вопрос решился сразу — лорд Хармонд не привел с собой войско. Военачальник поселка, который получил этим утром неожиданный отпор, ехал верхом на свежей, отдохнувшей лошади. Большая часть его сопровождающих была вооружена и облачена в кольчуги, но рядом ехали двое в плащах горожан. Позади кавалькады скакали женщины, так что Твилла с радостью увидела, что Рута и Лила возвращаются.
— Приехали, — тихо произнесла Твилла, когда всадники достигли края изуродованной огнем проплешины.
Лорд Хармонд ехал впереди, как и положено предводителю. Он поднял руку, приказывая своим людям остановиться, и снял шлем, обнажая голову. Как и во время лотереи, его выдержка и самообладание поражали. Сразу было ясно, что, раз приняв решение, этот человек следовал ему до конца, без колебаний.
Девушка раздвинула кусты, давая дорогу Илону. Молодой лорд шагнул вперед, как солдат, поднимающийся в атаку.
Твилла последовала за ним и тут же удивленно остановилась. Хотя Оксил позволил Илону вести переговоры, но пожелал присутствовать на них сам. Рядом с лесным лордом стояли Карла, Ката и Шард. Подземный владыка сжимал в руках древко своей грозной секиры.
— Я приехал, — промолвил лорд Хармонд. Его голос был так же холоден, как горячи были проклятия Астара. — Вы держите в плену моих людей.
Твилла заметила, как небольшая группа воинов за его спиной недоуменно переглянулась. Видимо, они не ожидали, что предводитель решится это признать.
— В плену… Но они живы! — громко сказал Илон, сжимая рукоять меча. Он стоял, высоко подняв голову. Поскольку он слышал, откуда доносится голос отца, слепой лорд говорил, повернувшись к нему лицом.
— Это голос предателя… Где ваш предводитель, который будет разговаривать со мной?
— Он сам в плену той демоницы за его спиной. И говорит по ее наущению, — раздался охрипший от яростных ругательств голос, который мог принадлежать только Астару.
Илон ничего не ответил на этот выпад.
— Меня избрали, чтобы вести переговоры, — спокойно сказал он. — Поскольку я знаю, как живут люди равнин, и мне знакомы законы леса. Твои люди в сетях, лорд Хармонд. И я заверяю, что это не последнее средство защиты лесного народа, который обороняет свой дом.
— Я буду говорить только с предводителями, — ледяным голосом, в котором свистел холодный горный ветер, заявил его отец. — Калеке нечего сказать воинам. Тебе не вернули зрение. Возможно, не смогли. Значит, есть предел и их силам. Значит, мы пойдем до конца, до этих пределов.
— Ты клянешься в этом Изерлом?
Это имя эхом пронеслось над лугом. Все замолчали. Лорд Хармонд застыл в седле каменной статуей. Его лицо превратилось в неподвижную маску, и Твилла ощутила что-то непонятное… словно в воздухе что-то промелькнуло, прямо у них над головой. Этой ночью луна была необычно яркой. Похожей на ту луну, что девушка видела в бассейне, где восстанавливала силы магического зеркальца.
— Ты произнес имя… — начал лорд Хармонд и запнулся, словно не мог подобрать слов.
— Имя, хорошо известное в этих краях. Ведь именно во славу Изерла твой жрец зажег костер и собирался бросить в него ребенка? Арванис никогда этого не позволил бы. Неужели ты склонил колени перед домом Изерла?
Лицо лорда Хармонда исказилось, будто он больше не мог сдерживать обуревавшие его чувства.
— Ты говоришь о вещах, которых не понимаешь…
Один из солдат, чье лицо была скрыто шлемом, подъехал поближе.
— Мой лорд, все это не имеет отношения к нашему делу. Пусть недочеловек говорит что хочет. Он понабрался ереси в этом проклятом лесу. Он — ничто… и ничего не может сделать…
И тут Твилла шагнула вперед. Она не слышала никакого прямого приказа, но действовала так, словно этот приказ все-таки был. Она встала рядом с Илоном и высоко подняла зеркальце обеими руками. Встав на цыпочки, девушка направила яркое пятно — отражение луны — на лицо молодого мужчины.
В ярком лунном сиянии его лицо было видно ясно и четко, кроме глаз, скрытых серебристой полумаской.
Твилла заговорила, обращаясь только к нему одному:
— Смотри не глазами, а душой. Заклятие не властно над тобой.
Она так хотела! Хотела, чтобы он послушался, заглянул в свою душу и нашел там исцеление. Лотис зачаровала его, но Лотис больше нет. И задолго до этого Илону удалось разбить большую часть ее чар.
Ее голос стал громче и зазвенел от напряжения. Твилла ничего больше не видела, кроме яркого отражения луны. В ней билось одно желание — чтобы Илон заглянул в себя и нашел ключи к свободе и потерянному зрению.
— Смотри не глазами, а душой. Заклятие не властно над тобой.
И она увидела! Серебристая маска распалась на тонкие нити, а затем и они пропали.
И услышала… услышала счастливый, радостный крик Илона:
— Я вижу!
Ему начали вторить другие голоса, даже со стороны плененных людей. Женщины вскочили на ноги и дружно закричали:
— Целительница! Она излечила его!
Сквозь шеренгу всадников проехали Лила и Рута.
Лошадь Лилы отодвинула коня солдата, который подъехал к выжженному пятну раньше.
— Она целительница, — произнесла Рута таким же ледяным голосом, какой был у лорда Хармонда. — И эту целительницу презирал ваш жрец… и вы сами. Вы говорили, что эта мудрая женщина не может сделать ничего хорошего. Но знайте, лорд, мы убедились, что вы не правы. И вы больше не заставите наших мужчин сражаться в этой битве.
Она чуть повернулась в седле, чтобы взглянуть на границу леса.
— Пусть наступит мир… пусть магия служит добру, а не злу. Разве ваше желание не таково, женщины?
Твилла увидела вышедших из кустов Карлу, Масселину и Кату.
— Это не женские дела! — заревел воин, лошадь которого только что толкнули, и подъехал к Руте. — Возвращайся к своему очагу и мужниной постели, женщина!
Лорд Хармонд не сводил глаз с Илона, который смело встретил его взгляд. Затем промолвил:
— Уолтер, здесь я являюсь голосом короля. Если ты говоришь от имени Изерла, то тебя никто больше не поддерживает.
Он заставил свою лошадь приблизиться к Твилле.
— Я много слышал о целителях. И считал это пустыми россказнями. Но ты убедила меня, что это правда.
— Нет, — покачала головой Твилла. — Зрение Илону вернула не я, а его вера. Я всего лишь немного помогла ему. Но то, что касается Изер-ла… это не для целителей, мой лорд. И мне кажется, — взглянула она ему в лицо, — что это и не для вас.
Лорд Хармонд вскинул голову, и лунный свет облил его седеющую голову серебром.
— Я исполнял приказ, но настоящий человек сам выбирает, какие приказы стоит выполнять. Я приехал на переговоры и не собираюсь держать камень за пазухой. Сын, — обратился он к Илону. Теперь на лице лорда Хармонда светилось изумление и огромное облегчение, словно он наконец сбросил с плеч давний тяжкий груз. — Я хочу договориться с местными правителями о мире. Пусть они освободят моих людей, которые томились здесь целый день.
Рядом с Илоном встал Оксил.
— Мы так и сделаем, лорд…
— Но не сразу! — перебил его Илон. — Отец, среди твоих офицеров есть люди, которые попытаются сделать по-своему. Один из них даже сейчас выражал протест. Принеси клятву меча Арва-ниса, чтобы мы были уверены в тебе до конца.
Лорд Хармонд сдвинул брови. Он схватился за рукоять меча и, судя по его лицу, скорее был готов зарубить своего заговорившего сына, чем уступить. Затем он вздохнул:
— Я не хочу, чтобы между нами осталось недоверие, сын. На твоем месте я бы потребовал того же.
Он вынул меч, взял его за лезвие и поднял над головой:
— Этим стальным клинком я клянусь, что никогда не замыслю злое против тех, с кем я веду переговоры, и никогда не позволю моим людям сотворить зло против них. Великим Кузнецом, который выковывает души людей, я клянусь в этом!
И поцеловал перекрестье рукояти меча.
Лорд вложил меч в ножны и спешился, бросив поводья. Но тренированная лошадь не сдвинулась ни на шаг. Взмахом руки он подозвал троих людей к себе — двоих в городских плащах и одного в доспехах, но не Уолтера. И повел их к Оксилу.
— Теперь отпусти моих людей, — сказал лорд Хармонд, приблизившись к лесному вождю на расстояние вытянутой руки.
Оксил кивнул Шарду. Подземный владыка вскинул над головой волшебную секиру. Из его глаз ударили лучи цвета червонного золота, изгибаясь, пронеслись над головами солдат и на миг заслонили серебристый свет луны.
Когда эти лучи коснулись сетей, каждая ячейка вспыхнула алым светом, и внезапно путы растворились, освободив пленных воинов. Затем верхушки боевых повозок открылись, и оттуда вылезли измученные мужчины. К ним бросились женщины, расталкивая солдат в поисках своих мужей.
— Твои люди свободны, — сказал Оксил. — Как и было обещано. Теперь мы можем поговорить по душам?
— Да.
Оксил взмахнул рукой, и кусты расступились, открыв взорам огромные корни дерева-великана, уносящего крону высоко в ночное небо.
— Давайте сядем и посовещаемся.
Лорд Хармонд и трое его спутников осторожно двинулись вперед. Твилла подумала, что горожанин вздрогнул от страха, когда тень гигантского дерева накрыла его. Но они устроились в корнях дерева, а рядом сели лесные жители и предводитель подземного народа. Обе стороны с любопытством разглядывали друг друга.
— Вы пришли в эту землю незваными, — начал Оксил. — Что привело вас сюда? Рабство? Неужели вы не ужились с собственным народом?
— Нам нужна еда. За горами живет много людей, и земля…
Лорд Хармонд замялся.
— Земля? — переспросила Ката. — Что с вашей землей? Неужели на ней ничего не растет?
— Уже много лет на этой земле мы ничего не выращиваем, потому что ведем разработки… Рудники… добываем руду…
Видимо, лорд Хармонд мог говорить только чистую правду. Хотя Твилла не чувствовала, что на него пытались воздействовать магически. Даже серебристая мгла отступила, чтобы остальные солдаты и жители поселка могли видеть своего предводителя.
— Руда, — тут же откликнулся Шард. — Мы тоже добываем руду, но не позволяем металлу владеть нами, он просто служит нам. Похоже, вы стали рабами по собственному желанию.
— Значит, вы пришли сюда, потому что здесь можно выращивать пищу, — оборвал Шарда Оксил. — Что ж, эта земля щедра и богата, и она вознаградит любого, кто не будет пытаться завладеть ею силой. Но почему вы тревожите лес?
— В наших краях из леса строят жилища, а еще топят дровами, чтобы спастись от холодных зим.
— Вы убиваете вашим проклятым железом. Даже когда добываете металл. Неужели вы не знаете иного способа, кроме как захватывать все, что, как вам кажется, необходимо вам? Мы ответили силой на силу, и вы прозвали нас демонами. Причем приняли довольно странные меры предосторожности. Вы начали привозить из-за гор женщин, выставляя их как щиты. С ними вы тоже обращаетесь как с дровами и металлом?
— Это необходимо прекратить, — вмешалась Карла, когда лорд Хармонд ничего не ответил на этот вопрос.
Он опустил глаза под ее проницательным взглядом.
— Леди, до этого часа я служил моему королю. Его приказы были для меня всем. Но теперь я свободен в выборе. Я не могу предвидеть, что случится в будущем.
— Если вы будете продолжать снабжать вашего короля и его рудничных рабов едой, разве он попытается сместить тебя?
— Леди, королей не интересует, каким образом выполняются его приказы, главное — результат, — ответил лорд. — Но моя честь повержена…
— Нет! — вскочил Илон, который сидел между двумя партиями. — Ты же принес клятву меча, как честный воитель. И мне кажется, что ты больше не будешь слушаться тех, кто поет с голоса Изерла. Пусть воцарится мир. Если вновь поднимется сила Дандуса, разве ты, отец, не выступишь на стороне тех, кто будет сражаться за свет и добро?
Наступила тишина. Лорд Хармонд не повернул голову к сыну. Странно, но первым нарушил молчание один из горожан:
— Лорд, это касается и нас, хотя мы не носим оружия. Иногда переговоры — это простая сделка… — Он умолк, словно вдруг понял, что перешел какую-то невидимую грань.
— Сделка, — кивнул Шард. — Ну, наконец вы заговорили о том, что понятно всем. Только нужно помнить, что жадность — это такая штука, которую утолить невозможно.
Он повернулся к Оксилу и обратился к нему с преувеличенной торжественностью, чего прежде никогда не случалось:
— Верховный лорд, этот человек говорит, что им нужен лес. А что, если вы отдадите ему деревья, которым уже пришла пора умирать? Когда проносится буря, многие старые деревья падают под собственным весом. Разве на их месте не прорастают молодые побеги, которые со временем превратятся в зеленых великанов? Пусть умершее послужит живому, ведь это первый закон жизни.
— Мы отдадим вам мертвые деревья, — сухо сказал Оксил. — А что дадите вы, работники металла… едва ли вы пустите чужаков в свои любимые шахты.
— Мы можем дать им руду, если они пожелают, — просто ответил Шард.
— Каждая сделка имеет две стороны, — твердо заявила Карла. — Что могут предложить нам эти грабители земли, прислужники проклятого металла?
Лорд Хармонд взглянул на солдата из поселка:
— Рагер, что мы можем предложить взамен? Мужчина покачал головой.
— Мой лорд, у всех есть потребности. Если бы мы знали, что им необходимо…
— Лес дает нам все, — нахмурился Оксил. — Мы ни в чем не испытываем нужды.
— Но, — вступила в разговор Твилла, которую словно что-то подтолкнуло. Слова сами срывались с ее губ. — Если лес и равнина будут жить в мире, разве это не самая лучшая награда, мой лорд? Когда мы узнаем друг друга получше, возможно, появятся и иные желания и потребности… Может статься, что между нашими народами возникнет крепкая дружба. Если лорд Хармонд останется правителем этого края, а король это обещал, то впоследствии он будет служить как лесному народу, так и подземным жителям. А королю достаточно будет, что проблемы прекратятся, и он не будет допытываться о причине. Я целительница… и мне кажется, что это начало общего выздоровления…
Неожиданно ее талию обвила крепкая рука, и девушка прижалась к надежному и сильному человеку, который давно стал ее опорой.
— Вы сомневаетесь в словах этой целительницы? — спокойно спросил Илон.
Карла и Ката поднялись.
— Нет, мы не сомневаемся… это воистину исцеление. И да будет так!
Мужчины начали вставать. Медленно, словно опасаясь, что его жест не встретит ответа, лорд Хармонд протянул Оксилу руку. Белоснежная рука лесного лорда утонула в бронзовой ладони военачальника равнинного народа.
Илон направился прочь, уводя с собой Твиллу. Он не стал присоединяться ни к одной из партий. Он склонился и прошептал ей на ухо:
— Целительница, что ты теперь намерена делать?
Девушка положила одну руку на зеркальце, а вторую прижала к груди молодого лорда. Их сердца бились в унисон. Она заглянула в его глаза, и ей не потребовалось магическое искусство, чтобы увидеть там желание. И в ее душе это желание нашло ответную страсть.
— Я следую туда, куда меня зовет мое ремесло, — прошептала она в ответ. — А вы, мой лорд, вновь стали воином и наследником лорда Хармонда?
— Нет. Я узнал, что в любом мире есть гораздо больше того, что может увидеть человек, и что человек в состоянии увидеть гораздо больше, чем можно предположить. Эти основы нужно взращивать… — Он обнял Твиллу и закончил: — Ты единственная на этой земле, кому знакомы и лес, и равнина. Ты с равным правом можешь говорить от лица обоих. Так дерзай, целительница, которая исцелила трижды!
Она подняла голову, и их губы встретились. И сколько бы черных теней ни возникало на их пути, ни одна не встанет между ними.
Назад: 31
На главную: Предисловие