7
И я мотор врубаю слепо,
И мне луна мигает слева,
Лечу без женщины и хлеба,
Невидим, невесом.
Сегодня смерть приходит с неба,
Сегодня смерть приходит с неба,
Сегодня смерть приходит с неба.
И мы её несём!
А. Городницкий
Возвратившись на базу, сдаю специальному офицеру все носители информации. Это у нас порядок такой, и соблюдается он неукоснительно. Брать с собою на выезд личные ноутбуки и планшеты, имеющие выход в интернет, категорически запрещено. Служебные – всегда пожалуйста. Но по возвращении назад они тщательно проверяются отделом информационной защиты. И не зря – антивирусы здесь не очень-то помогают. Всякая дрянь извне постоянно пытается пролезть во внутреннюю сеть. И это сильно меня удивляет, ведь интернета-то в Диком поле нет! Есть он только на базах, типа нашей, оттого и происходит вокруг них какая-то непонятная возня все время. Так откуда же берутся здесь соответствующие специалисты, чем они себе на жизнь зарабатывают? Иными словами – кто их кормит и кому они тут нужны?
Точно так же офицеру сдаются и все карты памяти с нашлемных камер, дронов и мобильных телефонов. Они (то есть, эти самые телефоны) здесь тоже служебные, с заранее оплаченным трафиком. Звони – не хочу! Чрез коммутатор базы, естественно – другой сотовой связи тут тоже нет. Только интернета у них не имеется, конструктивные ограничения, чтоб их… Пользоваться же своими аппаратами нам не разрешается – попытки ломануть нашу телефонную сеть уже были зафиксированы не единожды. Да и не станут тут работать никакие айфоны и прочие новинки – наша сеть предназначена только для специальных аппаратов.
Вот ведь тоже странная особенность Дикого поля! Здесь ведь нет сотовой связи, отсутствует интернет. Да и вообще со связью, как таковой, тут невесело. Есть даже специфическая отрасль бизнеса – передача информации за границу Дикого поля. У нас имеется своя собственная сеть, которая охватывает весь город. И некоторые прилегающие территории. Именно для этой цели ставят свои вышки наши электронщики. Здесь так называют подразделение связистов, обеспечивающее нам возможность позвонить домой даже и с полевого выхода. Надо сказать, что по поначалу появление вышек было воспринято населением в штыки – пару-тройку ретрансляторных вышек ухитрились подорвать, а оборудование украсть и перепродать. Руководство миссии презентовало несколько наших телефонных аппаратов атаманам – и все стихло. Особо непонятливых обидели и вовсе по-серьезному… не мы – сами атаманы руку приложили. А когда народ понял, что на их информационно-передаточный бизнес никто не покушается – успокоились даже самые записные горлопаны.
Так что надо сказать пару добрых слов в адрес этих ребят-связистов – они не напрасно едят свой хлеб! Среди них есть даже сугубо гражданские люди – но дело своё и они знают туго! Мы прикрываем их бригады на выездах. И установка очередной вышки – всегда праздник! Легче будет вызвать помощь, передать информацию дежурному…
Я не знаю, какой черт тут высунул свой хвост – но попытки глушения радиосвязи предпринимались здесь не единожды. Гарнизон базы сидел ослепший и оглохший, судорожно стискивая в руках винтовки. Нам так и не удалось установить зачем это делалось и какими силами? Кто и какие цели преследовал, вырубая целые диапазоны? Уж и не говоря о том, что такая аппаратура явно не на колене производилась и стоила весьма недешево! Ни разу не удалось даже засечь сам источник помех.
Вот тогда и вышла на наше руководство фирма «Кайл и Моргенсен», предложившая свои услуги в построении современной «адаптивной и криптозащищенной сети мобильной связи военного назначения». Чем уж таким отличалась эта система от обычного гражданского стандарта сотовой связи – понятия не имею!
Но ни одного успешного случая взлома или заглушения сети ни разу с тех пор не произошло.
Система работала.
Да, не имелось интернета – так он в городе особо и ни к чему…
В смысле – нам на выходе он ни к чему, такие компьютеры имелись на базе. И воспользоваться ими мог любой служащий базы. Денег это не стоило никаких. Вставляй свой чип-идентификатор в специальную прорезь – и ты во всемирной паутине!
Условие одно – ничего не писать о том где мы находимся. На военной базе в пригороде Львова – и все.
Так что наши офицеры информационного отдела тоже не зря ели свой хлеб. Пока доложишь руководству о проведенной операции, дашь соответствующие указания подчиненным, составишь заявку на пополнение истраченных боеприпасов… да и много ещё всякой канцелярщины… Словом, только тогда и вспоминаешь о том, что надо ещё как-то обработать сделанные фотоснимки и видеозаписи, рассортировать…
А тут включаешь комп – пожалуйста! Всё уже готово. Подретушированы фотоснимки, отредактированы и обработаны видеозаписи. Каждый материал помещен в специальную папку с именем того, кто эту запись сделал. Расшифрованы данные с боевой системы управления – все передвижения каждого члена отряда нанесены на топокарту. Да ещё на ней нанесен весь маршрут отряда, с привязкой – где и кем была сделана соответствующая видеозапись или фотоснимок. Так работать можно!
Эх, в Афганистане бы нам такой сервис!
И никто из командиров групп ещё ни разу не забыл передать немногословным труженикам информационного фронта свои материалы. Никому не охота делать лишнюю работу – своей предостаточно!
А с другой стороны (и я поймал себя на этой мысли только сейчас), любой наш шаг кому-то подконтролен. Мы все носим в бою включенные приемопередатчики боевой информационно-командной системы. Я могу видеть на карте местоположение каждого солдата – и это плюс! Но точно так же его видят и операторы на базе. И допусти я в бою какой-либо промах, скрыть этого уже не получиться. Это мы только сначала полагали, что данные девайсы созданы только для того, чтобы обеспечить наилучшую управляемость подразделением в бою. Нет, эта-то задача присутствует, кто б спорил! Но и в далеком штабе тоже прекрасно осведомлены о том, что конкретно в данную минуту делает какой-нибудь капрал Гонсалес. Залечь в тенечке подремать, разумеется, можно… Только вот не удивляйся потом тому, что взводный сержант, ехидно улыбнувшись, «обрадует» тебя внеочередным взысканием. Или кошелек внезапно похудеет – руководство базы наложит штраф «за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей».
У всех полезных вещей есть какой-то скрытый недостаток, увы…
Надо сказать, что я сам, давно уже выйдя из стадии юношеской доверчивости и восхищенности всеми техническими новинками, потратил немало времени, изучая свое нынешнее боевое снаряжение. И о тех его возможностях, которые официально не оглашаются, некоторое представление все же имею. И поэтому, во время проведения допроса Мутного, мой шлем был снят и мирно покоился на песке, отвернув свой объектив (а заодно и микрофон…) в противоположную сторону. А звуковой фон на захваченной базе тогда был приличным, так что записать наш с ним разговор было не так-то уж и просто.
А Крамер?
Так я и с ним тоже поделился некоторыми своими…э-э-э… соображениями, так сказать… Ну вот нет у меня слепого доверия к вышестоящему командованию, такой уж я странный человек. Жизнь, знаете ли, научила кое-чему. Понимаю, что это насквозь неправильно и является прямым нарушением всех распоряжений и должностных инструкций, но… воевать-то я буду рядом с мастер-сержантом и его парнями, а не с неведомо где сидящими яйцеголовыми умниками. От них помощи в бою я не дождусь. А вот какой-нибудь гадости непосредственно на базе, или соответствующей пометки в личном деле – это запросто! Достаточно того, что в моем рапорте будет обнаружено хоть одно несоответствие с содержимым записи нашлемной камеры – и привет!
Да, я офицер.
С немалым боевым опытом и хорошо знающий свою работу.
Но перевесят ли эти достоинства мнение неведомых аналитиков?
Сомневаюсь…
Не думаю, что мои предшественники были уж совсем непроходимыми тупицами – их бы попросту не назначили на такую должность. Но – все они мертвы. А командование не сделало никаких выводов из произошедшего. Да, укрепили защиту базы, отдали соответствующие приказы – и что?
Да, ничего – это не помешало похоронам Каллиадиса…
А я очень не хочу быть следующим. Независимо от того, что думает руководство по данному поводу.
И поэтому в наших записях есть некоторые… скажем так, неточности. Не туда смотрел в какой-то конкретный момент, не так голову повернул… Мало ли какие бывают обстоятельства? А вдруг, именно в тот самый момент, обнаружилось какое-то опасное движение? Или даже признак такового? Как раз в той стороне, которая находится в строго противоположном направлении от действия, интересующего неведомых штабных аналитиков? Это вам, сидящим в теплом кабинете, все одинаково – так и не вы же свою голову подставляете! Из монитора пули не вылетают!
Итогом моего разговора с Крамером явилось то, что, улучив момент, он утвердительно кивает мне головой.
– Сэр, все наши ребята думают точно так же.
И всё, более ничего никому разъяснять не нужно. Пропасть между штабными и строевыми – она никуда не делась. То, что хорошо для них – далеко не всегда так же хорошо и для нас.
Доклад мой прошел вполне обыденно, а предоставленный видеоматериал оказался весьма неплох. Во всяком случае, наши сотрудники, которые отвечают за пиар-поддержку, оказались им довольны. Благосклонного кивка удостоило меня и начальство. А в личном деле всех, кто принимал участие в мероприятии, была сделана соответствующая запись, что такой-то принимал участие в боевых действиях.
Поэтому, мои дальнейшие действия по «установлению контакта с местным населением» были руководством санкционированы, и наши автомашины назавтра выкатились за ворота.
Два джипа с пулеметами, шесть человек ближнего прикрытия, не считая водителей – и я, единственный офицер. Разумеется, присутствовал здесь и Крамер – куда же без него?
Наша цель – бар, где работает Алла Червоненко. Незнакомая мне девушка, у которой я должен выяснить некоторые любопытные вопросы.
Поиск бара много времени не отнял, эта дорога была хорошо знакома моим ребятам.
Зарулив к зданию бара, автомашины занимают оборонительную позицию, уставив стволы пулеметов в противоположные стороны. Мы можем стартовать в любом направлении, не обязательно по прежнему маршруту. Перед выездом все возможные пути эвакуации были тщательно продуманы, и группа рядового Баркера тщательно проверила прилегающую территорию.
Рутинное мероприятие, скажет кто-нибудь? Шаблон?
Пусть так.
Но это делалось здесь всегда, и я не вижу необходимости что-то менять. Мало ли… С местного населения станется выкопать какую-то яму прямо поперек дороги. Ну и что, что по ней кому-нибудь ехать нужно? А ему – свои интересы ближе. Дорога – она общая, стало быть – ничья. Вот потребности собственного хозяйства – они существенно важнее! Мне, может быть, трубу какую-нибудь надо проложить! И все – дорога перекрывается канавой. Никто и ни с кем ничего не согласовывает, дорожное покрытие не ремонтируется… словом, бардак!
Как и везде в этой стране.
Вы что же думаете, во Львове лучше? Это, откуда же, интересно знать, вообще возникают такие мысли? И там ровно то же самое происходит – всем и на всех наплевать. Можно сколько угодно времени напоминать местным властям о необходимости координации подобных мероприятий – результат будет нулевым. «Дайте денег – все поправим!» И первое время на это велись – давали. Это уже потом пришло понимание полной бесполезности таких действий. Любые суммы прямо-таки растворялись в воздухе, ещё по пути к исполнителю. Да и у тех имелось свое понимание первоочередности поставленных задач…
Так что денег теперь не дают – бесполезно.
А здесь гораздо проще найти местного атамана, дать ему ящик патронов – и канаву зароют в тот же день. Протянешь зазря время – и в канаве зароют нерадивых исполнителей, такое тут тоже случалось.
В какой-то мере атаманы действовали даже эффективнее официальных властей. Правда, их методы… но это же не наша страна?
Так что Баркер со своими парнями не просто так катается по окрестностям.
– Сэр, надо снести забор на вот этом перекрестке. Только неделю назад его не было – и вот, появился… За ним вполне можно разместить пару автоматчиков или пулемет.
– Что там, Леон? – я обращаюсь к старшему группы по имени, это позволяет установить неформальный контакт. Такое никогда не бывает лишним.
– Местный житель решил разбить там огород… грядки уже видны.
– Ну, что ж, он выбрал для этого неподходящее место. Кто из атаманов контролирует этот район?
– «Батька» Свирид.
– Ну и имя у него!
– Сэр, он вполне деловой человек. Во всяком случае, наши просьбы всегда выполняет в срок.
– Что нужно для того, чтобы этого забора не было бы уже завтра?
– Ничего – просто сообщить ему об этом. Ну и подкинуть ящик патронов к русскому автомату… Их у нас много. Даже необязательно это делать прямо сейчас, захватим как-нибудь с собой и оставим в баре – ему передадут. У нас патроны финские – их тут ценят! И меняют один к двум.
Ну да, официально передавать вооружение и боеприпасы кому-нибудь, кроме правительственных войск, мы не имеем права. А поскольку таковых тут нет, то боеприпасы будут списаны на учебные стрельбы – у нас тоже есть автоматы Калашникова. Если вдруг понадобится – то и их можно списать «ввиду полного расстрела стволов». Так всегда было – я не придумываю ничего нового. Да и у проверяющих не возникнет никаких вопросов. Все логично – боеприпасы ведь из чего-то отстреливаются? Так, почему тогда автомат выглядит новехоньким?
Потому и выглядит – не будешь же оплачивать чьи-то услуги старьем? А то и «наработают» соответственно…
Свирид не подвел. Уже к вечеру забор и огород были снесены подъехавшим откуда-то бульдозером. Что при этом думал хозяин огорода – никого не интересовало. Разумеется, никто и не собирался компенсировать ему ущерб – сам виноват, не лезь на дорогу, не мешай людям ездить!
Бар…
Собственно говоря, я даже затрудняюсь дать ему конкретное определение. Вполне может быть, что это можно так назвать. На мой взгляд, это что-то ближе к ресторану. Хотя и весьма странно устроенному.
Большой зал (ну, по местным, разумеется, меркам), балкончик и проходы в отдельные помещения. Центральная стойка, за которой стоит очень даже миловидная брюнетка. Судя по внешности, цыгане там явно не просто мимо проходили. Но её это совсем не портит, наоборот! Среднего роста, чуть полноватая фигура, но это даже придает ей особенный шарм. Темные глаза, которые сейчас внимательно на меня смотрят. И низкий голос, который меня о чем-то спрашивает…
А, черт!
– Да, мисс, я тоже рад нашему знакомству! Позвольте представиться – Джон Нефедофф!
– Я знаю, – кивает эта очаровательная женщина. – Вы прибыли на смену бедняге Майку… увы, ему так не повезло!
На стойке сами собою материализуются два стакана. Откуда она их достала? Надо быть внимательнее! Я-то ей все время в глаза смотрю, а вот руки упустил из виду совершенно!
Чуть слышно звякает о край стакана горлышко бутылки.
– Помянем его! Есть у нас такой старинный обычай.
– Я знаю.
Поднимаю стакан и, не чокаясь, опрокидываю.
Ух!
Это не просто водка!
– Я редко кому наливаю из этой бутылки. С Майком мы так поминали его предшественника. Очень печально, что теперь я это делаю с вами – поминая его.
Похоже, что она говорит вполне искренне, ей на самом деле грустно.
– Мисс, я даже не знаю, что сказать…
– А ничего не надо говорить, Джон. То, что уже произошло никто из нас изменить не в силах. Вот постараться избежать – это да!
Алла покачивает головой.
– У меня тут есть свои обязанности, Джон. К сожалению, я не могу уделить вам много времени. Вас проводят – тут есть комната, где обычно располагаются ваши офицеры.
– Но я хотел бы с вами поговорить, мисс!
– Просто Алла. Меня вскоре должны подменить на некоторое время. Если вы ещё не покинете нас к этому времени, я охотно составлю вам компанию…
Чтобы я ушел отсюда просто так?! Ну уж, знаете ли, нет! Дождусь!
– Алла, я вас обязательно буду ждать!
Неразговорчивый парень (это здесь официанты такие?) проводит нас в отдельную комнату. Окон здесь нет, но на стене тихо шелестит кондиционер. По местным меркам – роскошь!
Ибо наличие сего агрегата значит очень многое.
У хозяина заведения есть подключение к электросети – что само по себе замечательно, ибо единой энергосистемы в Диком поле нет давным-давно. Большинство мачт электролиний давно уже порезали на металлолом – это конкретные деньги. Платить за такую роскошь хуторяне не собираются – для их нужд хватает маломощных портативных генераторов. Никто из них не нуждается в централизованном электроснабжении и оплачивать из своего кармана чужую собственность не намерен. И то сказать – зачем им электричество? Крупных животноводческих комплексов с машинным доением тут нет. Тот скот, что у них имеется, обслуживают «наемные» (ага, за еду…) работники. Компьютеров у хуторян нет, как нет и интернета. Нет и сотовой связи – не нужны мобильные (да и вообще любые) телефоны. Отсутствуют и телевизоры – так тут и телевещания не имеется никакого, ни к чему оно атаманам. А аккумуляторы радиостанций и автомашин вполне можно подзарядить от бензогенераторов или недорогих китайских ветряков.
А здесь – вон, висит на стене кондиционер.
Значит – либо есть сеть (откуда, интересно знать?), либо во дворе стоит дизель-генератор. Стало быть, есть и дизтопливо – тоже товар дефицитный. И тратить такой товар на подобную глупость могут позволить себе немногие.
Атаманы – без вопросов, это статусная тема.
Крупные торговцы – тоже вполне в состоянии себе это позволить.
А хозяин ресторана?
Сильно сомневаюсь…
Но – шелестит на стене сплит-система.
Не самая, надо сказать, качественная, скорее всего, очередная китайская поделка. Но… не это в данном случае важно. Свою роль она исполняет – воздух в кабинете относительно свеж и в меру прохладен. Ну да, вон, под потолком видны затянутые частой сеткой отверстия вытяжной вентиляции – всё продумано. Однако, звук… вот он тут совсем не к месту. Возможно, я начитавшийся детективов параноик, но некоторые странные и совершенно непатриотические мысли с недавних пор меня посещают частенько. И, именно по этой причине, Крамер дал соответствующее поручение кое-кому из наших ребят…
Когда меня в отдельный кабинет провожает личная охрана, это здесь воспринимается… ну, в целом, нормально. Новое место, новые люди… Хотя, такая охрана мне по статусу и не положена. Уверен, что узнай об этом моё руководство, только губы скривило в презрительной усмешке – испугался афганский герой?
Ну и черт с ними!
Могу я пригласить с собою перекусить старшего группы сопровождения? Хоть и не положено, но могу. И ещё пару-тройку (нет, тройку много…) человек – просто воды попить?
И поэтому в кабинет мы вваливаемся втроем. Я, мастер-сержант и невысокого роста солдат. Мартинес – наш взводный «тесла». Так его прозвали за неистребимую любовь ко всякой электронике. Улучив свободный момент, он с наслаждением копается в потрохах какого-нибудь очередного электронного «чуда». Собирается пойти работать инженером – вот и практикуется. У нас он возглавляет отделение связистов и дело свое знает великолепно.
И не только свое, как я недавно выяснил.
Усевшись за стол, он тотчас же вытаскивает из рюкзачка серый пластиковый контейнер и щелкает замками. Тускло загорается зеленым цветом панель прибора. Ловкие руки Мартинеса нажимают какие-то кнопки, крутят ручки…
Есть!
Он утвердительно кивает.
Исподлобья оглядывает комнату и кивает на вентиляционные решетки – там!
Вопросительно наклоняю голову и незаметно показываю специалисту один палец.
Снова кивок – источник утечки здесь один.
Ну да, какой смысл дублировать – комната-то совсем небольшая, тут и одного микрофона хватит за глаза.
Так, дорогая наша хозяюшка, у нас уже есть к тебе некоторые вопросы… и совсем не те, которые ты ожидаешь от нас услышать.
Защелкнув замки, солдат убирает контейнер в рюкзак. Крамер щелкает пальцами, и в кабинет заглядывает ещё один солдат, стоявший все это время снаружи. Мало ли… вот вломится сюда ненароком кто-нибудь нежелательный, а у нас тут спецаппаратура проверки на столе вместо выпивки и закуски. Нет, нам-то ничего, понятное дело, не скажут – ну так это и не самое страшное в данном случае. А наша очаровательная девушка Алла – вот, как раз, ей-то про такие вещи знать совсем не обязательно! Я бы даже больше сказал – нежелательно!
– «Чарли-2», я «Браво-1»! – нажимает тангенту передатчика Крамер.
– Здесь «Чарли-2»! – откликается радиостанция.
– «Чарли-1» с сопровождением – выходит!
– Принято, «Чарли-1» с сопровождением. Встречаем.
Теперь надо незаметно вернуть на базу эти хитроумные штучки – и все в порядке.
Не спорю, подобную операцию вполне возможно было бы провести и официально – просто доложив свои сомнения руководству базы. Но вот грызет меня тонкий червячок сомнения… а ведь мы ничего тут могли и не обнаружить в данном случае!
Паранойя, скажет кто-нибудь?
Возможно… но ведь отчего-то же погибли здесь мои предшественники? Можно по-разному воспринимать происходящее. Но вот снайпер (точнее, два…) на аэродроме – это уже не нелепая случайность!
И поэтому я никому и ничего не говорю. Кроме Крамера – мы с ним в одной лодке сидим.
Стукает дверь – она тут по-старинке, деревянная. Не из какой-нибудь фанеры и шпона, как можно было бы ожидать, а из тяжелых толстых досок. Войдя в комнату, мы специально не стали ее прикрывать, чтобы заранее расслышать шаги подходящего к нам официанта, а вот теперь, когда все наши «хитрые» дела закончены, можно спокойно расслабиться. Ну, относительно спокойно, разумеется. Пусть стоял на входе часовой, но… не стоит вызывать подозрений своими странными действиями. Убрать аппаратуру в контейнер – полминуты, на такое время пост мог задержать в коридоре кого угодно, не вызывая никаких вопросов. А касаемо официанта, так мастер-сержант специально заказывал блюда позаковыристее, чтобы уменьшить вероятность того, что нам принесут их тотчас же.
И не ошибся.
Вошедший дюжий парень, совсем на официанта не похожий, тем не менее аккуратно и грамотно сервирует стол. Наклоняет голову в вежливом полупоклоне и исчезает за дверью. Спешить нам особо некуда и мы отдаём должное кухне – весьма, кстати, неплохой!
Полчаса проходит практически в тишине, мы между собой почти не общаемся.
Суп, очень даже достойный, жареное мясо с овощами и в меру прожаренная картошка – неплохое дополнение к стандартным блюдам нашей столовой на базе. Да и цены здесь – совсем, по нашим меркам, разумеется, смешные. Догадываюсь, что позволить себе тут обедать каждый день может далеко не каждый местный житель – ну, так это и не мои проблемы.
Закончив обедать, Крамер встает из-за стола. Теперь, если я все правильно понял из рассказов его и моего предшественника, можно ожидать и появления хозяйки – она никогда не разговаривала с Каллиадисом при посторонних. Здоровалась, шутила и принимала знаки внимания – и точка. Все разговоры – только наедине.
За Крамером прикрывается дверь. Всё, теперь мой сольный выход.
Ах, Алла, Алла…
Симпатичная, даже можно сказать, что по-особенному яркая и красивая, девушка эта теперь уже не вызывала в моей душе никаких положительных откликов. Чей она агент?
Да и агент ли? С такими задатками она тянет уже на резидента!
– Джон? Вы позволите?
Только помяни черта – а он уж тут как тут! Так когда-то говаривала моя бабушка.
А я-то хорош!
Как она дверь открыла? Так, чтобы петли не скрипели? Мы несколько раз эту тяжеленную дверь туда-сюда ворочали – скрипела постоянно! А тут…
– Ну, я же хозяйка этого места? Вот и двери у меня не скрипят…
Она, случаем, мысли не читает?
– Это ещё Майк в свое время заметил. Но я в этом доме с самого начала – вот и привыкла.
– Да вы присаживайтесь! – делаю приглашающий жест. – Ваша работа может и немного обождать, ведь так?
– Как и ваша, Джон. Вы же не на службе?
– В настоящий момент – нет. Майк много про вас говорил, убеждал, что я должен с вами непременно познакомиться. Глядя на вас, я его теперь хорошо понимаю!
– Вы мне льстите, Джон… Я совершенно обыкновенная женщина, вот только работаю за двоих мужиков… а так иногда хочется быть обычной бабой!
А не врет – она сейчас вполне искренне говорит!
Разговор… он пошел как-то странно, я никак не мог уловить его основную нить. Внутри себя мне очень хорошо было понятно, что никаких причин изливать столь откровенно свою душу у Аллы быть попросту не могло. Я не был для неё близким человеком, да мы и увиделись-то впервые только сегодня! И тем не менее, она совершенно по-домашнему рассказывала мне о совершенно интимных вещах и переживаниях. Наши психологи сказали бы, что это синдром «вагонного попутчика». Возможно, они в чем-то и были бы правы, но… я чувствовал – здесь что-то совсем другое. Может ли быть так, что мой предшественник был для неё таким человеком? И вот сейчас она, совершенно автоматически, воспринимает меня как него?
Сомневаюсь.
– Вы ведь не оставите одинокую и беззащитную женщину без поддержки, Джон?
Я чуть было не ляпнул – да!
Одинокую?
Ну, допустим.
Беззащитную?
Хозяйку ресторана, куда запросто заходят самые влиятельные атаманы? Не пробуя, однако, наложить тяжелую лапу на это прибыльное место?
Я не настолько наивен!
– Мы всегда будем добрыми друзьями, Алла! Ведь мы друзья, не правда ли?
Вот так!
Разговор на мгновение прервался – такого ответа она не ожидала. А ведь внешне все выглядело вполне ожидаемо – недалёкий майор, казалось, уже совсем «поплыл». Ага! Да попробовали бы вы с афганскими старейшинами с моё поговорить! И убедить их в своей правоте! Тут, джентльмены, нужно что-то существенно более внушительное, нежели красивая фигура и миловидное лицо! На такой мякине меня не провести!
Червоненко внимательно на меня смотрит. Усмехается и наливает в стаканы немного водки – бутылку она принесла с собой.
– Ну, что ж, Джон! За дружбу!
Ставлю пустой стакан на стол.
Алла ещё не допила свой, вертит в руках.
– Душновато здесь…
И она нажимает какие-то кнопки на пульте.
Резко взвыл кондиционер! Но притих, чуть сбавив обороты. Всё равно, тонкий ноющий звук повисает в воздухе. Он неприятно щекочет мои барабанные перепонки.
– Это ненадолго, – кивает Алла. – Сейчас воздух малость посвежеет, тогда и включим другой режим работы. Техника у нас не самая современная, увы…
Ну что, Китай… он тоже бывает разный.
– И что же вы хотели у меня спросить, Джон?
Не понял?!
Она, чуть заметно, уголками губ, усмехается и коротко кивает вверх – на вентиляционные решетки…
Что ж, приятно иметь дело с умным собеседником!
– Скажите, Алла… я вот тут услышал любопытное имя – Серый. Кто это такой, вы, случаем, не знаете?
Я сижу вполоборота к столу и рассматриваю своих собеседников. Равнодушный спросонья ко всему Панас неторопливо цедит из стакана коньяк. Атаман Григорий – тот, что «держит» рыболовецкий порт, более напряжен, на скулах вздулись желваки. Оно и понятно – Панас тут не более, чем сторона, предоставившая площадку для переговоров. И гарантирующая то, что все пришедшие сюда, покинут здание своим ходом, целые и невредимые. Вот Григорию хуже – происшествие приключилось на «его» территории. Теперь именно ему предстоит нелегкая задача как-то утрясти интересы противоположных сторон. А, учитывая, что тут пролилась кровь…