Что это был за день! Но начну сначала!

Днем я репетировала наверху. Соседи в округе, кажется, не обращают внимания на то, что я играю. Я могу подолгу заниматься, что для меня очень хорошо, потому что в этом году рождественский концерт пройдет раньше, чем обычно, и мне еще многое нужно выучить. Единственная проблема в том, что наша комната слишком мала для двух кроватей, двух шкафов и двух письменных столов, а также контрабаса и подставки для нот. Все впритык друг к другу.

Когда я репетировала, раздался звонок в дверь. Я не пошла открывать, а просто выглянула в окно и увидела возле двери женщину. Наверняка хочет посмотреть, кто здесь поселился, подумала я, и решив, что хватит прерываться, продолжила играть. Пусть откроет дверь кто-нибудь другой. Почти сразу я услышала, как щелкнул замок, и уже через минуту Алва бежала вверх по лестнице. Невозможно ошибиться, если идет Алва. У нее какой-то особенный шаг Она ворвалась в комнату, шнурки на ее черных ботинках развязались, и с криками: «Эшли, Эшли! О Эшли!» она бросилась на кровать. Я не знала, что и подумать. Потом она села на кровати и, качая головой, без конца повторяла: «Эшли!» Тогда я осторожно отодвинула контрабас к стене и, схватив Алву за запястья, хорошенько встряхнула ее.

— Алва, Алва, успокойся, расскажи, что такое случилось?

— Это Боб! — прошептала Алва,

— Что? Что ты сказала?

— Он там, за дверью, — встревоженно произнесла Алва. — Не спускайся, Эшли, не ходи!

— Почему? — спросила я. — Не надо делать из этого трагедию, Алва. Но как он узнал, где меня найти?

— Эшли! — резко крикнула Алва каким-то не своим голосом, когда я выходила из комнаты. — Не ходи вниз, Эшли! Он пришел не к тебе!

На верхней ступеньке лестницы я остановилась как вкопанная, увидев в холле Боба. В этот момент он обнимал Синди, а потом поцеловал ее. Мой единственный и неповторимый Боб целовал эту дуру! Я стояла и смотрела на них, ничего не в силах поделать. Это был не дружеский поцелуй. Я думала, мое сердце разорвется.

Потом до меня стало доходить, что это с ним Синди встречалась на автобусной остановке, когда придумала нелепую историю о том, что потеряла ботинок, и, конечно же, это Боб звонил ей на прошлой неделе, а я подумала, что у меня не все в порядке с головой, раз мне мерещится его голос. Наверное, он сильно удивился, когда я подошла к телефону, и потому возникла неловкая пауза. И все же, скорее всего, он не знал, что я живу здесь. Я ведь могла быть просто подругой Синди или зайти по-соседски и случайно подойти к звонившему телефону. В конце концов, я могла быть няней, если бы у Синди был брат или сестра. Он не мог быть уверен, что это именно я взяла трубку, но уточнять не стал. Тогда почему он назвался вымышленным именем? Понятно, почему он не дал собственный номер — ведь я сразу бы все поняла. Наверное, оставил номер своего приятеля. Я стояла и наблюдала за их бесконечным поцелуем, и все происходящее напоминало мне какой-то дурной сон.

Не в силах больше выносить это, я вернулась в свою комнату — Алва так и сидела на кровати.

— Я же просила тебя не ходить, просила не ходить, — повторяла она, — я говорила, говорила.

От пережитого шока сердце у меня в груди бешено стучало. Я не думаю, что почувствовала в тот момент настоящую ревность. Я так не думаю.

— Скажи, Алва, ты разговаривала с Бобом?

— Только когда открыла дверь, — ответила Алва. — Он испытал сильный шок. Он — друг Синди. Он сказал, что они познакомились недавно и как раз сегодня впервые договорились встретиться. Я рассказала, что мы тоже теперь живем здесь, потому что мама вышла замуж за отца Синди. О, Эшли, что ты собираешься делать?

Я услышала, что дверь в гостиную закрылась. Синди долго не выходила оттуда, а потом сказала, что прилегла отдохнуть, плохо себя почувствовала. Она могла быть там с ним.

— Вот что мы сделаем, Алва, — сказала я, полностью контролируя свои эмоции.

— О Эшли, ты так спокойно на это реагируешь, — восхитилась Алва.

— Я? Я не собираюсь выходить из себя и не хочу смущать ни Синди, ни Боба.

В тот момент мне казалось это самым важным на свете, никого не смутить. Я решила ни в коем случае не паниковать, а в том, ревную я его или нет, разберусь потом. Глупо ревновать, после того как сама все испортила. Он был абсолютно вправе найти себе кого-то еще.

— Послушай, давай пойдем и поговорим с мамой, — предложила я.

Мама и Ричард были на кухне, как раз мыли посуду после ланча. На столе, на той самой скатерти, стояли чашки и тарелки. Все вокруг так и сияло чистотой. Мама с Ричардом целовались, когда мы открыли дверь. Увидев нас в дверях, они смущенно засмеялись. Казалось, сегодня этот дом с самого утра полон целующихся парочек.

Алва переминалась с ноги на ногу.

— Что это вы пришли делегацией? Вы что-то хотите?

Алва посмотрела на меня, мол, начинай первая:

— Я объяснила маме, что пришел бойфренд Синди.

— Очень хорошо, — сказала мама отрешенно, высвобождаясь из объятий Ричарда и отодвигая в сторону соусник.

— Мама, это Боб, — тихо сказала я.

— Боб? — переспросила мама, выпрямившись. — Твой Боб?

— Который когда-то был моим.

— О моя бедная Эшли! — произнесла мама.

— Подождите секунду, — сказал Ричард. — Ты говоришь, что Синди встречается с другом Эшли?

— Бывшим другом. Я не виделась с ним месяца два, а может больше.

— Это все тяжело для тебя, Эшли, ведь так? — спросил Ричард.

Поразительно, как легко способны мужчины оценивать подобные ситуации. Но голос Ричарда был полон сочувствия. Он и вправду очень хороший человек.

— Нет, нисколько, — твердо ответила я. — Это на самом деле так.

Но в душе у меня было совсем другое. Я была взбешена. Сейчас я могу сказать это наверняка. Я отчаянно пыталась достойно выйти из ситуации и скрыть переполнявшие меня эмоции. Я знала, что не в праве так рассуждать, но иначе не получалось. Почему именно эта идиотка Синди из огромного количества других? Я обещала себе, что не буду больше так называть ее, но иногда не удается держать слово!

— Подожди минуту, — сказал Ричард. — Эта такая грубая форма мести или что? Он так поступает тебе назло? Если так, то он ведет себя как последняя свинья по отношению и к тебе, и к Синди. Я сейчас же пойду и пересчитаю ему все зубы, так что потом ни один дантист не поможет.

— Тс-сс! — произнесла мама, положив руку ему на плечо, чтобы успокоить.

— О боже! — сказала я, рухнув на стул и схватившись руками за голову, чтобы собраться с мыслями. Все смешалось у меня в голове, начиная с того телефонного звонка и заканчивая сегодняшним инцидентом.

— Он ничего не знал, — вступила в разговор Алва. — Когда я открыла ему дверь, он чуть не упал в обморок. Сто процентов, он не знал! И он никогда бы так не сделал. Он очень хороший, Ричард, очень хороший.

— Да, это правда. Он отличный парень, — подтвердила мама.

— Я согласна, он никогда бы так не поступил. Просто случайно совпало. Но раз это случилось, что же нам теперь делать? Не вмешиваться, оставить все как есть? Или что?

— Нет, — сказал Ричард. — Мы не сможем притворяться, как будто ничего не произошло, и сидеть здесь весь день. Это будет нелепо. Я думаю тебе нужно сделать так: мы все сейчас, как всегда после ланча по воскресеньям, поднимемся в комнату наверху, а ты, как ни в чем не бывало, скажешь: «О Боб! Какая неожиданность!» Наверняка он смутится, а тут и мы подойдем и попросим Синди познакомить нас с ним.

— И я должна сделать вид, что мы едва знакомы? — спросила я с сомнением.

— Да, — ответил Ричард. — Но в этом ничего такого нет, так будет лучше для всех.

— Но почему? Зачем мне притворяться? — поинтересовалась я.

— Ну насколько мне известно, у Синди еще не было бойфренда, — сказал Ричард, — и я думаю, это будет… ну… я…

— Это будет для нее травмой, если она узнает, что он — один из моих бывших поклонников, — закончила я его мысль.

— Ну, зачем же так грубо, Эшли, — сказал Ричард. — Хотя ты все правильно поняла. Послушай, она, конечно, все узнает потом, но сейчас было бы лучше это скрыть. Вот и все.

— Хорошо, — сказала я в приступе великодушия. — Давайте назовем это так: «Операция по спасению Синди от душевной травмы»!

— Яхоо! — завопила Алва, топнув ногой, словно готовясь броситься на амбразуру. — Идем!

— Ты уверена, Эшли? — встревожено спросила мама.

— Да, уверена, — очень быстро проговорила я, чтобы не было времени подумать и изменить свое решение. Синди не была моей любимой подругой или родственницей, чтобы проявлять к ней особую чуткость, тем более после того, что я увидела в холле. Я согласилась на это скорее ради Ричарда, чем ради Синди. Он мне нравится.

— Я не хочу расстраивать Синди, — пробормотала я. — Она вообще не виновата. Ты иди первым, Ричард. Предложи им чай или еще что-нибудь. Пусть она сначала познакомит его с тобой. А потом скажи, чтобы Синди представила его остальным домочадцам. Пусть он немного понервничает, перед тем как мы придем, посидит как на иголках. А потом мы просто войдем и сделаем вид, что впервые его видим. Если каждый из нас будет вести себя естественно, то не возникнет никаких проблем.

— Но как же Боб? — спросила Алва, — Как он догадается, что мы ничего не расскажем Синди?

— Предоставьте это мне, — сказала мама. Ситуация становилась забавной. Во всяком случае, для Алвы. Она даже пританцовывала от предвкушения острых ощущений,

Ричард взял поднос с чашками чая и отправился в гостиную. Мы хорошенько проинструктировали его, а потом потихоньку последовали за ним.

Синди развалилась на диване, прикрыв пледом колени, и вид у нее был, как у кошки, заполучившей сметану, а Ричард наливал чай Бобу, который сидел в кресле. Когда мы открыли дверь, Ричард громко произнес:

— О, а вот моя жена и девочки! Почему-то я слегка вздрогнула, услышав слова «моя жена». Хорошо еще, он не назвал нас своими дочерьми. Увидев нас, Боб покрылся красными пятнами и как будто собрался что-то сказать, но мама опередила его. Она подошла к нему, оставив нас стоять в дверях, и протянула руку:

— Очень приятно познакомиться, — сказала она.

— Робби, — гордо произнесла Синди. — Его зовут Робби.

Именно так называют его все друзья. Я почти забыла, что это его настоящее имя и что я сама окрестила его Бобом.

Боб неотрывно смотрел на маму, и краска постепенно начинала сходить с его лица. Прикрыв Боба своей спиной ото всех нас, она, очевидно, дала ему какой-то знак. Мне показалось, я даже услышала, его вздох облегчения.

— О! — весело произнесла мама, — обращаясь и к Синди, и к Бобу, — я так понимаю, Робби, это то же самое, что Роберт.

— О, мм… да, то же самое, — сказал Боб. — На самом деле только моя мама зовет меня Робертом, а остальные, кому как нравится: Роб, Робби, Боб, Бобби.

— Мартин, — добавила Синди лукаво, тоном, подразумевающим, что никто, кроме Боба, не поймет этой шутки.

После этого я фыркнула так, что слюни полетели во все стороны, и я быстро прикрыла рот рукой, отвернулась, чтобы никто не видел моего лица, и закрыла дверь.

— А как поживает твоя мама? — спросила мама, на какой-то момент забыв, что должна изображать, будто впервые видит Боба. Мне показалось, я слышала, как Алва затаила дыхание, но Синди вроде ничего не заметила.

— О, спасибо, у нее все хорошо, все хорошо, — ответил Боб.

— А это мои дочери, Эшли и Алва, — произнесла мама совершенно невозмутимо, повернулась к нам, и мы кивнули ему, он в ответ тоже кивнул. Я потихоньку отошла от двери и села в маленькое очень неудобное кресло, стоявшее в стороне ото всех. Я уже начинала жалеть, что согласилась участвовать в этом спектакле.

Алва выглядела вполне естественно. Совершенно не ощущая неловкости. Сначала она стояла в самом центре комнаты, а потом начала помогать Ричарду разливать чай. Она предлагала Бобу печенье, сахар и молоко, и на ее лице едва заметно блуждала слабая ухмылка. Боб старался не встретиться с ней глазами.

Я чувствовала себя как побитая и просто сидела на своем неудобном месте, молча наблюдая за происходящим. Никто не догадался предложить мне чаю, а я не хотела привлекать к себе внимание, обращаясь к кому-то с просьбами. У меня перед глазами стояла картинка: Боб и Синди обнимаются в холле. Когда Боб ушел, я была очень рада. Как никогда.

Потом Синди спросила, понравился ли он нам, и Алва ответила:

— Он просто супер, Синди, где ты его нашла? Синди тряхнула головой и сказала:

— Да так, случайно познакомились, — но было видно, как она довольна.

Ну не могла же я ненавидеть ее за то, что ей нравился Боб? Мне даже было забавно наблюдать, как она пожирала его глазами. Я тоже сказала, какой он милый парень и все такое, во избежание неприятностей.

— У Эшли никогда не было такого симпатичного бойфренда, ведь так, Эшли? — Алва продолжала играть, а Синди ничего не понимала. От такого высказывания я даже поперхнулась и закашляла, так что Ричарду пришлось похлопать меня по спине.

Мне все еще становится плохо от мысли, что на месте Синди должна была быть я. Жизнь — дерьмо, а потом все равно все умрут, как говорит Алва. А самое худшее то, что я сама во всем виновата.