Начались занятия в школе. Мне осталось учиться один год, и буквально каждый говорит нам, что в этом году ужасно важно упорно работать. В следующем месяце Боб собирается в колледж, изучать инженерию.

Я начинаю соглашаться с Алвой, что Синди невыносима. После первого знакомства я не стала делать никаких выводов, но вчера ее просто невозможно было терпеть. Хорошо, что хоть оделась скромно, впрочем, и тут переборщила. Стоя на пороге, она так повисла на руке отца, будто он был ее собственностью. Она таким взглядом оглядела нашу гостиную, как будто собиралась покупать дом и при этом давала понять, что больших денег он не стоит. А у меня сразу возникло желание бежать и поправлять подушки, придавать всему вокруг более дорогой вид, чтобы набить цену. Но, судя по ее настрою, вряд ли ей можно было угодить. «Высокомерная дура» — единственное, что могла я подумать о ней.

Бедная мама, она выглядела очень напряженной на протяжении всего обеда. Ричард попытался предложить ей выпить стакан вина. Ему виднее, можно ли ей это в ее положении. Мы с Алвой с удовольствием отправились на кухню помыть посуду. Я ждала, что Синди предложит свою помощь, чтобы оставить маму и Ричарда на какое-то время вдвоем, но она не предложила. Не знаю, известно ли ей о ребенке. Но если Алва так отреагировала на эту новость, то чего же ждать от нее.

Я принесла кофе, и в столовой наступила тишина, и было такое ощущение, что люди не просто замолчали на какое-то время, а вообще не знакомы и первый раз в жизни увидели друг друга. Такая тишина бывает в коридоре, когда вы ждете вызова врача, где полно чужих, с которыми неизвестно о чем говорить. Я предложила сыграть в «монополию», чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Глаза Синди засветились, как у маленького ребенка. «Хорошо. — подумала я, — теперь я знаю, что она любит».

— Ты можешь быть банкиром, — великодушно предложила Алва Синди, раскрывая доску. Она стала банкиром и жульничала. Мы все замечали, но ее это не волновало. Естественно, она выиграла. Мы были очень рады, когда они ушли.