Сегодня, придя с работы домой, я обнаружила в холле плачущую маму. Она сидела возле телефона, вцепившись в него обеими руками, как будто он был живой. «Должно быть, это отец, — первая мысль, которая возникла у меня. — Или Гэвин? Он мог похитить его».

— Мама! — бросилась я к ней, — что случилось? Это Гэвин?

— Да, — запинаясь, проговорила она.

— Что? Что? Отец сделал какую-нибудь глупость?

— Да, — снова произнесла она, — вытирая глаза бумажной салфеткой. — В некотором роде.

— О, мама! — тяжело выдохнула я, садясь возле ее ног. — Это ужасно! Ты звонила в полицию или что?

— Полиция? Полиция? Эшли, о чем ты говоришь? Почему я должна звонить в полицию?

— Потому что, если папа сбежал с Гэвином, его нужно остановить.

— Сбежал? С Гэвином?

И затем это выглядело ужасно, но она начала хохотать. Это был приступ истерического смеха. Так смеются, когда вот-вот сорвутся на плач, и слышать это было невыносимо,

— Когда ты прекратишь? — спросила я холодно, потому что чувствовала, что самой мне не до смеха. — Может, объяснишь, что случилось?

— О, бедная моя Эшли, — сказала мама, положив руку мне на голову и накручивая волосы себе на палец. — Я так расстроена. Я имею в виду, что понимаю, как тяжело все это для Алвы и для Синди. А еще прошлой ночью посмотрела на Гэвина, который не виноват, что его родители ругаются… Все это вместе так смешалось у меня в голове, что я подумала, будет лучше прекратить видеться с Ричардом. Вот почему я сказала, что это связано с твоим отцом и Гэвином.

Я тихонько взяла ее за уши обеими руками, как обычно делала, когда была маленькой. Я качала ее голову из стороны в сторону, слегка прислоняясь своим лбом к ее.

— Но, мама, это нечестно. Ты рискуешь своим счастьем. — Говоря это, я чувствовала себя героиней мыльной оперы, но я действительно так думала.

— Счастье, — произнесла она так, будто слышала это слово впервые. — Счастье, — снова повторила она, словно открыв для себя что-то новое.

Но, вернувшись в прежнее состояние, она сказала:

— Да, хорошо, но я должна думать о вас с Алвой в первую очередь.

— Не будь глупой, — запротестовала я. — Алва переживет. Она просто вредничает. Это такой возраст. И Синди тоже. Они просто не хотят ни с кем делить своих родителей, но это нечестно.

— А как у тебя? — спросила мама. — Как получилось, что ты так резко перестала встречаться с Бобом?

Я просто остолбенела от удивления. — Ты думала, я ничего не замечаю, да? — сказала она.

— Ну…

— Вы поссорились или ты тоже запуталась, как и я?

— Ну…

Я слишком растерялась, чтобы отвечать.

— Понимаешь, — продолжила мама, — когда в жизни происходит какая-то путаница, мы пытаемся разобраться в том, что происходит, избавиться от всего чуждого и сосредоточиться на том, что на самом деле важно для нас, сконцентрироваться на более важных для себя вещах. В подобных ситуациях некоторые отношения становятся лишними, даже тяготят.

Иногда меня волнует, что мама все слишком близко принимает к сердцу. Лишние отношения? Могу ли я считать Боба лишним в своей жизни? Я только качала головой, слушая короткую речь мамы. Я не хотела признаваться самой себе в этом.

— Ладно, пойдем, — сказала она изменившимся тоном, поможешь мне на кухне.