Двадцать второе декабря

Сегодня у меня опять неприятности. Но на этот раз я действительно ничего не сделала. Вроде бы.

Во время переклички по внутренней связи поступил звонок: «Мистер Риккардо. Не могли бы вы прислать Джессику Дарлинг в кабинет психолога-консультанта?»

Хотя с той самой встречи в раздевалке, когда мы невольно раскрыли карты, мы с Маркусом не разговаривали друг с другом, я инстинктивно бросила взгляд в его сторону, когда собиралась выходить. Он пожал плечами. Я взглянула на Сару – она ухмыльнулась. Что-то случилось.

Через одиннадцать месяцев после нашей встречи с Бренди она поменяла прическу, сменив свою длинную челку на лохматую гриву в стиле металл. Представьте: Бон Джови – турне 1987 года «Скользко, когда сыро». Она была чрезвычайно веселой, я ее не видела в таком состоянии раньше.

– Твои учителя и ровесники беспокоятся за тебя, Джесс.

Я усмехнулась.

– Мои ровесники?

Я знала, что тут не обошлось без Сары. Это была ее месть по отношению ко мне. Она была слишком довольной, когда я уходила, чтобы не иметь к этому отношение.

– Ну хорошо! – зажурчал голос Бренди. – Кажется, они видели, что ты разговаривала с некоторыми личностями, – гм, – с сомнительной репутацией.

Эго было несправедливо. Была только одна личность с сомнительной репутацией, а не личности. И последнее время мы не очень-то много с ним разговаривали. Но это показывает, насколько далеко руководство школы было от наших дел.

– Вы имеете в виду Маркуса Флюти?

– Верно! Его!

Я ничего не сказала.

– Понимаешь ли, Джесс, ты – образцовый пример для младших учеников, – сказала Бренди.

– Я – самый смешной пример для подражания, который когда-либо был в природе. Разве мои статьи не пролили свет, кто я?

– И администрация обеспокоена, когда кто-то такой умный и способный, как ты, попадает в дурную компанию.

Маркус Флюти. Дурная компания из одного человека. Как это все попахивает фальшью, тем более он ничего не совершил с тех пор, как вернулся снова в школу. Но им все равно. Они все еще видят в нем Мистера Съемпончик, хотя он полностью исправился. Ну по крайней мере, стал по-другому относиться к наркотикам.

– Это твои новые друзья заставляют тебя говорить то, о чем ты пишешь в статьях?

Я чуть со стула не свалилась. Администрация, и правда, читает мои статьи. Они считают, что я рупор идей Маркуса Флюти. Что темы передовиц исходят от него.

Ну это уж слишком.

Я знала, что могла бы нести какой-нибудь вздор, как и в прошлый раз, когда меня сюда затащили. Но я поняла, что этим только усугублю положение. Если Бренди хочет судить обо мне по моему легкомысленному поведению в раздевалке, так тому и быть.

– Разве мои оценки стали хуже?

– Похоже, что нет. Нет.

– И я по-прежнему в классе первая по рейтингу?

– Кажется, да.

– У мисс Хэвиленд проблемы с тем, что я пишу в статьях?

– Ну, нет…

– Тогда здесь нет никакой проблемы, – сказала я с издевкой, хотя раньше этого никогда не позволяла себе по отношению к администрации. – И мне не нравится, что меня вытаскивают из класса, чтобы сказать, с кем я могу или не могу разговаривать.

Я собрала свои учебники и ушла.

Я была настолько сердита, что не смогла насладиться своим бунтом. Какая же чертовски лицемерная наша школа. Меня вызвали в администрацию только за то, что я разговаривала с Маркусом Флюти. Бог мой, если администрация обнаружила, что студентка № 1 трахается с капитаном футбольной, баскетбольной и бейсбольной команды, то организовала бы какой-нибудь хренов парад.

Ха. Только подумать: Хренов парад. С большой буквы.

Но все же эта встреча не прошла даром. Она заставила меня осознать, что мне надо вернуть Маркуса в свою жизнь. Все, что встречается с неодобрением администрацией Пайнвилльской школы, должно быть хорошо для меня. И сегодня вечером я позвонила Маркусу, чтобы сказать ему об этом.

– Рад, что ты так думаешь, Джессика, – сказал он.

Жаль, что на каникулы он уезжает к своему брату в штат Мэн. Поэтому я не смогу вернуть его в свою жизнь до следующего года. Но это только десять дней. Однако слова «до следующего года» звучат болезненно для меня. Когда я осознала, что Хоуп и Маркус должны вернуться в Пайнвилль в один день, почувствовала неуверенность: а кого мне больше хочется увидеть? Если Маркус – мужской эквивалент Хоуп, о котором я всегда мечтала, не стала ли Хоуп частью моего прошлого? Нет, не может быть. Я не позволю этому свершиться.

Как это несправедливо. У меня масса времени для людей, которых я ненавижу, и мне приходится выбирать между двумя настоящими друзьями, которые у меня когда-либо были в жизни. Почему я не могу дружить с обоими?