Двадцать пятое июня
День свадьбы Бетани.
Бетани больше не мисс Бетани Шэннон Дарлинг. Она миссис Грант Докцилковски. Что может быть хуже такого имени?
В этот день моей главной обязанностью было встряхивать фату Бетани и держать ее в церкви, чтобы не волочилась по полу. Вторая обязанность – непрестанно говорить ей, как она красиво сегодня выглядит. Бетани на самом деле очень хороша, но как действует на нервы, что ее надо в этом убеждать.
– Как макияж? Не слишком много? Я не хочу напугать Гранта, когда буду идти по проходу в церкви.
– Ты выглядишь потрясающе.
– А как платье? Не слишком тесное? Не хочу быть похожей на кита, когда буду идти по проходу в церкви.
– Оно прекрасно.
– А как волосы? Не слишком пышные? Не хочу, чтобы в церкви кричали, что идет панк.
– Твоя челка торчит немного.
– Что?
– Я шучу. Клянусь, она выглядит прекрасно.
И так до тошноты.
Весь мир так носится со свадьбами, что мне казалось, что я тоже заражусь этой сентиментальностью и буду утирать тайком слезы. Но этого не случилось. Клятвы Бетани и Г-кошелька совершенно не тронули меня.
Вот что я помню из церемонии: я сижу, приложив руки к груди, тщетно пытаясь согреться в холодной церкви, поскольку кто-то слишком перестарался, включив кондиционер на всю мощь. Из-за заходящего солнца, лучи которого проходят через витражи в церкви, мое желтое платье становится грязно-серым. Мой бюстгальтер без бретелек так впивается в тело, что, кажется, останавливается кровообращение. И я просто не могу не думать, что это спровоцирует замедление роста груди.
Настоящее действо начинается на приеме.
Как подружка невесты, которой оказана сомнительная честь, я на весь день автоматически становлюсь подружкой шафера. Мы вместе идем по проходу в церкви. Вместе позируем перед камерами. Вместе входим в зал, где будет проходить прием.
Плохая новость. Шаферу Г-кошелька, Теду, тридцать лет и он напоминает раздувшуюся морскую корову с пивным брюшком.
Хорошая новость. Тед познакомил меня со своим девятнадцатилетним братом, Кэлом. Кэл – лакомый кусочек, подтянутый и стройный, но во всем его облике чувствуется сильный сексуальный подтекст.
Самая лучшая новость. Кэл – компьютерный гений, разозливший своих родителей тем, что пропустил год учебы в Массачусетском институте технологии, чтобы стать молодым консультантом в одной не очень удачливой фирме, занимающейся программным обеспечением.
Новость супер-пупер, огромной важности. Когда Кэл пожимал мне руку, он произнес следующие слова: «Я сказал своему брату, что встретил девушку, которая заставила это уродливое платье выглядеть чертовски привлекательным».
Пол Парлипиано отдыхает.
– Давайте шутить по поводу нашего знакомства как можно круче, – сказал он.
– Хорошо.
– Мы обсудим темы, известные главным образом по аббревиатурам. Например, TRL, – спросил он. – Демократия MTV в самом лучшем ее проявлении? Или вызывающее жалость поле сражений для групп парней?
– WWF, – ответила я. – Никому не приносящая вред развлекалочка для белого дерьма? Или та граница в культурном уровне Америки, ниже которой опускаться нельзя.
И затем мы продолжили обсуждение: MP3, PBS, IPO и YMCA.
– От всего ли человек может получить удовольствие? Или где ты тусуешься со всеми этими чу…?
Кэл прервал меня, потому что гитарист проиграл первые аккорды классической композиции Кул и Те Ганг «Селибрейшен».
– «Сегодня вечером мы хорошо проведем время». – Кэл произнес слова из песни без улыбки, сохраняя серьезное выражение лица.
– Давай отпразднуем, – ответила я, имитируя его строгий, чопорный голос.
– Все в порядке, – сказал он, хватая меня за руку и вытаскивая на танцевальную площадку.
И в тот момент я действительно почувствовала, что все будет в порядке.
Как танцор Кэл, может быть, не очень впечатлял, но он обладал двумя замечательными качествами, которые отсутствуют у большинства мужчин, желающих потанцевать: а) ритмом и б) энтузиазмом. Мы энергично трясли задницами под композиции Глории Гейнор «Я выживу», Биттлз «Танцуй и веселись» и Сандры «Вечная любовь». Что мне больше всего понравилось в Кэле, что его IQ был на самом деле очень высокий, но он не выставлял себя Эйнштейном передо мной. Он не стал кичиться своими знаниями, а просто стал веселиться. Не знаю, чего мне хотелось больше всего: быть с ним или быть им.
Не прошло и тридцати секунд после того, как мы ушли с танцплощадки, как моя восьмидесятидевятилетняя бабушка Глэдди приковыляла к нам довольно быстрым шагом для человека, у которого две искусственные шейки бедра. Она опиралась на трость, специально украшенную ради такого события белыми лентами и шелковыми цветами. Я забыла предупредить Кэла, что она немного не в себе.
– Джесси, ты такая кррра-шииии-вая, – прокричала, шепелявя, Глэдди.
Я не была уверена насчет «кррра-шииии-вая», но сегодня выглядела намного лучше, чем обычно. Несмотря на отвратительный покрой и цвет платья, я неплохо смотрелась, потому что швея увеличила бюст, подшив поролон, а благодаря профессиональному макияжу (Бетани, считавшая, что знает толк в свадебных фотографиях, хотела, чтобы они получились идеальными) моя кожа была гладкой, как у человека, уже давно пережившего половое созревание. Я никогда не скажу этого сестре, но мне даже понравилось, что она приколола к моим волосам накладку из искусственных волос – от этого я стала выглядеть взрослее.
Затем Глэдди сосредоточила внимание на Кэле. Сначала она громко и продолжительно присвистнула.
– Каааа-кой краа-шшшааав-чик! – кричала бабушка своим шепелявым голосом. – Когда вы двое шооо-едини-ти швои шудьбы?
Кэл чуть не выплюнул на нее коктейль. Мое лицо горело.
– Глэдди, мне ведь только шестнадцать…
– Мне было шемнадцать, когда я вышла за твоего дедушку, упокой Гошподь его душу!
– А мы только что познакомились, – объяснила я.
– Ну ты когда-нибудь должна вштретить швоего мужа. Пошему не шегодня? – громогласно продолжала бабушка.
Дело в том, что я потеряла голову от Кэла, поэтому в этот момент мое сердце говорило мне, что Глэдди, может быть, права. Между нами пробежала искра. Этого никогда не произошло бы, если бы я привела на свадьбу Скотти, как все хотели.
– О! Какой шудесный экземпляр, – орала Глэдди. – Я его хо-шу.
Прежде чем пошаркать дальше, она схватила Кэла за ягодицу и со всей силы ущипнула ее.
Через десять минут, когда мы с Кэлом перестали хохотать, он сказал:
– А я думал, что мне не повезет сегодня вечером.
При этих словах мы стали хохотать еще громче.
На протяжений всего вечера мы с Кэлом веселились и дурачились в стиле «а-ля макарена». Было настолько весело, что я сделала кое-какую глупость, но для этого были достаточные основания. Кэл продолжал приносить мне бокалы с шампанским, но, вместо того чтобы пить, я ставила их на соседний стол или выливала в раковину в туалете или в большую вазу с цветами. Но он думал, что я их все выпила. На самом деле только два. От шампанского я почувствовала легкое головокружение, но притворялась, что очень пьяная, для того чтобы почувствовать, какие ощущения испытаю, когда мы начнем целоваться. Если окажется, что и поцелуй Кэла будет напоминать прикосновение паука-долгоножки – поцелуй а-ля Скотти в седьмом классе, то я смогу притвориться, что между нами ничего не было.
Поэтому, когда разрезали торт и я знала, что все взгляды будут сосредоточены на красавице-невесте и женихе, я сказала Кэлу, что хотела бы прогуляться и подышать воздухом. И Кэл, который к этому времени был в стельку пьяным, поднял два больших пальца рук вверх и сказал:
– Клево!
Мы вышли на улицу. Звездное небо казалось бесконечным, воздух был напоен ароматом роз. Кэл заявил, что много раз приезжал сюда к отцу и он знает одно шикарное местечко. С криком: «Сюда, за мной!» он побежал. Но я не могла бежать быстро в своей длинной юбке и в туфлях на высоких каблуках, поэтому велела ему подождать меня. Он вернулся, поднял меня, перекинул через плечо и закричал:
– Ты легкая, как пушинка.
Я невольно взвизгнула, как маленькая девчонка.
Кэл пронес меня несколько метров к искусственному водоему, выглядевшему как настоящее озеро. Мерцающие звезды отражались в воде. Он снял свой пиджак и положил на траву, чтобы мы могли сесть. Но сидеть – нелегкая задача в моем платье, поэтому мне пришлось лечь на спину. Кэл примостился рядом, подперев голову локтем. Его лицо было совсем рядом с моим. Я смотрела на звезды. Было слышно, как играл музыкант на барабане, и ритм напоминал неровное биение сердца.
– Здесь так красиво, правда? – наконец сказала я.
Кэл произнес:
– Ты краа-шша-випа.
Я улыбнулась и взглянула на Большую Медведицу: «Спасибо, Глэдди».
– Я правда так думаю, – сказал Кэл с нежностью.
Я хихикнула и закусила губу. Опять это напряжение.
– Тебе не надо говорить об этом.
– Знаю, – прошептал он.
Наши взгляды встретились. Мы снова оба рассмеялись. Когда успокоились, Кэл сказал:
– Как я смогу целовать тебя, если мы все время смеемся?
Мне понравилось, что он открыто спросил меня об этом. Я приподнялась, закрыла глаза и почувствовала, как его губы прикасаются к моим. Мы целовались.
Его поцелуй не был противным. Он мне нравился. Честно говоря, он мне очень нравился. Я могла ощущать вкус виски на его языке и чувствовать горячее дыхание на лице. Его ладони у меня на волосах, на затылке, на плечах, на пояснице…
Ну, должно быть, те мозги Кэла, что ниже пояса, кое-что придумали, ощущая мою страсть. Он вдруг перестал целоваться и прошептал мне на ухо что-то невнятное.
– Что? – переспросила я.
– У меня есть презерватив.
– Что?
Кэл улыбался мне.
– Правильно ли я поняла, что ты мне сказал?
– Что?
– Сказал ли ты мне, что у тебя есть презерватив, для того чтобы заняться со мной этим…
– Дааааа…
– Чтобы мы могли заняться сексом?
– Даааааа…
Я оттолкнула его и поправила платье.
– Мы лишь раз поцеловались, и ты думаешь, что можешь заняться со мной сексом?
– Дааа… Я подумал…
Я не могла в это поверить! За кого он меня принимал?
Идиот! Он ничего обо мне не знал. Не знал, что я на предварительном вступительном экзамене заработала 1500 очков. Не знал, что я пробегаю марафонские дистанции. Не знал, что я ем печенье «Капитан Кранч» на завтрак, обед и ужин. Не знал, что я не могу наслушаться «современной классики» и насмотреться шоу «Реальный мир». Не знал, что моя лучшая подруга переехала в другой город и я ненавижу всех остальных. Не знал, что недавно я сделала попытку совершить правонарушение.
Да. Он не знал ничего. И представлял, что я потаскушка, у которой вошло в привычку трахать едва знакомых парней на площадках для игры в гольф.
– Ты даже не знаешь меня! – прокричала я.
Он нежно погладил мою руку с внутренней стороны.
– Я знаю, что ничего о тебе не знаю, но собрался узнать больше, – говорил он, едва двигая языком. Он настолько был пьян, что ему было все равно с кем.
Боже мой! Можно ли быть еще более ничтожным и грязным типом!
Я оттолкнула его руку и встала.
– Знаю, все говорят, что ты гений и все такое, но ты полный идиот, раз решил, что я попадусь на твою удочку.
И я быстро зашагала туда, где все веселились без моего участия, раз и навсегда упустив возможность лишиться девственности на свадьбе у своей сестры.
Какой кошмар. Думаю – это все в наказание за то, что оттолкнула Скотти и допустила в свою жизнь совершенно незнакомого типа.
