ИЮНЬ
Второе июня
В учебнике по психологии говорится, что длительное отсутствие сна приводит человека к безумию. Я живу, чтобы доказать это на практике. Что еще может заставить меня так рисковать своей репутацией? своей жизнью?
Начну по порядку.
У нас сегодня замена на французском. Это означает, что мы зря потратим целую пару на просмотр фильма с субтитрами с участием Жерара Депардье. Ни за что не упущу такую возможность, чтобы немного поспать. Я притворилась, что у меня колики, и попросила разрешения пойти к медсестре.
Медсестра Пейн хотела успокоить мои псевдоболи с помощью электрогрелки, но я настояла, что мне необходимо полежать и подождать, пока подействует обезболивающее, которое я принимаю. Она не спорила, потому что только что между «Кантрушниками» и «Белыми неграми» произошла драка и ей надо было лечить раны и ссадины.
Она быстро отправила меня в комнату отдыха, которая была в моем полном распоряжении на целых сорок пять минут! Я заснула крепким сном на кушетке за считанные секунды.
Очнулась от того, что кто-то щекотал мне щеку:
– Проснись, засоня.
Кто же это мог щелкнуть выключателем и ослепить меня ярким светом? Когда мои глаза привыкли к нему, я увидела очертания какой-то фигуры, потом поняла, что это фигура мужчины, мужчины в футболке с изображением героев сериала «Бухта Доусона», и, наконец, до меня дошло, что это Маркус Флюти.
Маркус Флюти!
Я мгновенно проснулась и была готова к действиям.
– Что ты тут делаешь?
– Привет, подруга, – сказал он. – Могу я тебя попросить оказать мне услугу?
Ему нужна помощь. Маркусу Флюти нужна моя помощь. Почему?
– Об услуге? Какого рода услуге?
Маркус наклонился, и было похоже, что он собирается завязать шнурок на туфле. Вместо этого он завернул штанину на своих джинсах, достал коробочку из-под йогурта «Данон».
– Ты так всегда приносишь в школу завтрак? – хихикнула я. Черт. Я закусила губу. Черт-черт.
Он снял крышку с йогурта. Коробочка оказалась пустой. Затем Маркус попросил меня, а это, несомненно, самая странная просьба, с которой ко мне когда-либо обращались.
– Мне надо, чтобы ты пописала сюда.
– Что?
Он повторил свою просьбу.
– Что?
Он сел рядом со мной, намного ближе, чем это было необходимо.
– Офицер, который присматривает за мной, пришел и велел сдать контрольный анализ мочи, – сказал он. – Знаю, ты считаешь, что я отстой, мусор и что меня надо арестовать. Но ведь кроме нескольких сигар, набитых марихуаной, и нескольких таблеток…
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе подделать анализ? Ты ненормальный? Я даже не знаю тебя.
– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
Я фыркнула:
– Откуда ты меня знаешь?
Он ответил тем, что положил руку на мое колено.
Я испугалась. Если бы медсестра вошла и увидела нас с Маркусом сидящими рядом на кушетке, его рука на моей коленке, а на лице дурацкая ухмылка, этого одного было бы достаточно, чтобы задержать нас после занятий, или выгнать из школы, или что-нибудь похуже.
– Подожди секунду. Разве это не нарушение твоих конституционных прав?
– Как у человека, совершившего мелкое правонарушение несколько раз, у меня нет прав, – сказал он хихикая. – Ты можешь позвонить в Американский союз защиты гражданских свобод.
Я посмотрела на коробку из-под йогурта, затем на часы на стене. Тик-так. Тик-так.
– Пеней будет здесь с минуты на минуту, Если ты это не сделаешь, меня наверняка выкинут из школы.
«Разве нельзя приводить свои доводы, убрав руку с моего колена?»
– Ты будешь шарахаться от меня, встретив на улице.
«Следует мне стряхнуть ее?»
– Ты спасешь мою жизнь. Я буду твоим вечным должником.
«Разве они не узнают, что моча принадлежит девушке?»
– Не могу, – сказала я, глядя в сторону.
Маркус встал и пошел к двери. Но, прежде чем выйти, он повернулся и сказал то, что вывело меня из себя:
– Я знал, что ты этого не сделаешь.
Не могу описать, какая ярость охватила меня.
Мне так надоело, что все говорят мне, что я должна или не должна, могла или не могла бы сделать. Мои родители. Безмозглая команда. Хай. И даже Маркус. Гнев, по крупицам накапливавшийся во мне месяцами, годами, всю мою жизнь, закипел внутри меня, и я обрушила его весь на Маркуса:
– Откуда ты знаешь, что я буду делать?
Следующее, что я помню, так это как я выхватила коробочку из его рук, отправилась в ванную, чтобы пописать в нее, после чего вернула ее еще теплую. Маркус от неожиданного поворота событий стоял и молчал, не зная, что делать. В конце концов он сказал:
– Я не донесу на тебя.
Затем, не сказав ни слова, вышел. Я глубоко дышала, лежа на кушетке, еще минут двадцать, пока не прозвенел звонок. Когда я вошла в кабинет медсестры, Маркуса там уже не было.
Я провела остаток дня в оцепенении, беспокоясь о том, что случится с ним и со мной. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы сделать анализ мочи? Может быть, он помочился на полоску, и она моментально стала пурпурной, точно так же как при тесте на беременность, проводимом в домашних условиях.
Я ожидала, что полицейские машины остановятся на парковке с воющими сиренами. Ожидала увидеть, как на Маркуса надевают наручники, и, подталкивая сзади и крича, сажают на заднее сиденье радиофицированной полицейской машины, и, меняя курс, везут в клинику в Мидлбери, в один из лучших центров, специализирующихся на лечении алкоголиков и наркоманов. Я ожидала, что все в школе услышат его крик:
– Не беспокойся, подруга, Я не выдам тебя.
В течение последующих недель все будут интересоваться, что это была за подруга.
Но ничего не случилось.
Я все еще чувствую тепло его ладони на моей коленке.
