Шестнадцатое апреля

На часах 4 часа 20 минут утра, а я как всегда не могу уснуть. Было очень тепло, градусов 25.

Я стала думать, что глупо торчать в своей комнате, уже полностью проснувшись, и ожидать восхода солнца. Почему бы не начать свой день, когда еще темно?

Я решила прислушаться к посланию от своих жаждущих движения мышц, говоривших мне: «Пойдем бегать». Хорошо. Гарантировано, что отец не последует за мной. Я надела шорты и футболку, завязала шнурки. Пробравшись на кухню написала записку: «НЕ МОГУ СПАТЬ. ПОШЛА БЕГАТЬ. 4 УТРА. НЕ СХОДИТЕ С УМА. ДЖЕСС».

Вышла на цыпочках с черного входа и, оказавшись во внутреннем дворике, потянулась. Воздух был напоен ароматом травы. Стрекотали сверчки. Листья шевелились на ветру. Луна была почти полной, не хватало лишь небольшого кусочка, поэтому не надо было беспокоиться о лунатиках. Я побежала.

В темноте все выглядело по-другому. Большие двухэтажные соседские дома, казавшиеся такими безопасными и предсказуемыми при свете дня, ночью выглядели какими-то таинственными и загадочными. Особенно один, в котором горел единственный огонек. Мучаясь бессонницей, я думала о людях, которые, может быть, тоже мечутся в постели, как и я.

После того как пробежала не знаю сколько миль я остановилась, чтобы подумать. Мне известны эти звуки, но тут все слилось в унисон: биение сердца и мое дыхание, полет ног, ритм дороги, взрыв цвета на все еще размытых очертаниях предметов. Я бежала так легко, что даже не остановилась, когда сделала круг. Продолжала бежать, словно мое тело приняло решение раньше, чем мозг имел возможность запретить делать это.

К тому времени, когда вернулась домой, солнце уже сияло розово-оранжевым светом на горизонте. Часы показывали 5 часов 45 минут утра. Я бегала больше часа, и непонятно почему совсем не устала. Более того, мозг тоже успокоился первый раз за долгое время. Больше часа я не думала ни о бале, ни о Поле Парлипиано, ни об отсутствии месячных, ни о чем, включая Маркуса Флюти.

Мое сердце сильно билось. Я осознавала, что жива и хочу жить. Как бы мне хотелось, чтобы жизнь всегда была такой, чтобы все мои страхи пропали, все встало на свои места.

Я была в таком оптимистическом настроении, что поклялась себе отныне и навсегда быть нормальной.

Первый логический шаг в направлении того, чтобы стать нормальной девятиклассницей, – пригласить Скотти на свадьбу сестры.

В этом есть здравый смысл. Скотти нормальный. Скотти веселый. Скотти может спать по ночам. Я слишком долго училась в обычной школе, чтобы купиться на революционную теорию Хай, но, может быть, она частично права. Если я буду встречаться с ним, часть из его позитивных флюидов распространится на меня. Может, смогу быть нормальной, возможно, даже популярной, при этом не потеряв себя. Никогда не знаешь заранее, что получится, если не попробуешь.

Поэтому, чтобы не потерять самообладания и как только привела себя в порядок после утренней пробежки, принесшей успокоение, я поехала на велосипеде к Скотти, чтобы пригласить его лично.

– У дома на подъездной аллее была припаркована какая-то незнакомая машина. К тому времени, когда я вычислила, кому она принадлежит, у меня возникло желание прыгнуть на велосипед и уехать обратно, но было уже поздно. Меня увидели Скотти и его подружка, которую он, похоже, стащил с постели.

– А, привет, Джесс, – приветствовал меня Скотти. – Ты ведь знакома с Келси Берни, не так ли?

Я кивнула в знак согласия и улыбнулась, она в ответ сказала: «Привет» и тоже улыбнулась. Мы все трое стояли и улыбались. Все было чудесно.

– Она подвезла меня домой с утренней тренировки, – объяснялся он.

– Да, мне как раз по пути, – сказала она.

– Чертовски… – проговорила я.

– Что?

– Чертовски… ну, потому чертовски, что рано вставать.

– А-а-а.

Вовсе не это у меня было в голове. Совсем другое. Мой первый шаг, чтобы стать нормальной девятиклассницей, оказался неудачным. Я проваливалась, проваливалась куда-то вниз, катилась кубарем, как в мультике про хитрого Койота.

– Ты хочешь зайти? – спросил Скотти.

Я все еще стояла перед калиткой.

– Да, – ответила я.

– А я все равно собиралась уходить, – сказала Келси.

Скотти встал и отворил калитку, выпустив ее и впустив меня.

– До встречи, – сказала Келси.

– До встречи, – ответил Скотти.

– Пока, – попрощалась я.

Мы со Скотти не сказали ни слова, дождавшись, пока Келси завела машину и свернула с подъездной аллеи, погудев и помахав рукой на прощание. Он сел рядом со мной на качели.

– Что случилось?

– Вы что, ребята, вместе спите?

Скотти выглядел шокированным.

– Кто – я и Келси? Нет. Ты что! – ответил он, словно он никогда не думал об этом. – Мы друзья.

– Думаю, она не так на это смотрит.

– Хватит подковырок. Прекрати.

Парни – настоящие идиоты.

– Скотти, да она ведь хочет тебя.

– Но я ее не хочу, – сказал он как отрезал.

– Ну ладно.

– Хорошо.

Я раскачивалась на качелях.

– Итак, зачем ты пришла сюда? – спросил Скотти.

– Ты уверен, что вы не собираетесь спать?

Он улыбнулся:

– Думаю, я бы знал, если собирались бы.

Логично. Глубоко вздохнув, я спросила его:

– Ты знаешь, что Бетани выходит замуж?

– Неужели это наконец-то случится?

– Да. Дело в том, что мне нужен спутник на свадьбу. А то я буду сомнительной подружкой.

– Что?

– Ну подружкой на свадьбе, – исправилась я, чтобы не объяснять шутку. – Это очень заметная роль. И если я пойду одна, Бетани и мама скажут, что это будет выглядеть подозрительно, черт его знает, что это значит. Поэтому, мне хотелось бы узнать…

– Ты просишь меня, быть твоим бойфрендом на свадьбе?

– Ну не бооойфрендом, – сказала я, имитируя принятое у нас в школе отвращение к этому слову. – Просто парнем, с которым я приду.

– Ну когда ты преподносишь это в таком свете, как могу я сопротивляться?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Он остановил качели:

– Ну это как бал, только с бесплатной выпивкой.

– Да, и на мне будет по-настоящему уродливое желтое платье.

– Ооо, ты меня сейчас заводишь.

Мне нравится такой Скотти, и я могу также шутить. Скотти – единственный парень, с которым родители разрешают мне оставаться в спальне. Одним, с закрытой дверью. Не то чтобы я проверила это, приведя в дом много парней. Но однажды Пи Джей пришел ко мне работать над одним научным проектом, и родители настояли, чтобы он остался на кухне. Похоже на то, что родители хотели, чтобы я и Скотти занялись сексом, а они смогли бы поймать меня и наказать за что-то реальное, что может совершить подросток, а не за мое не совсем понятное человеконенавистническое поведение.

– Конечно, я пойду с тобой.

Затем мы обнялись. Я была счастлива. И я все еще была счастлива, когда я позвала сестру, чтобы сообщить ей эту новость. Удивительно, но мы продолжаем разговаривать друг с другом, словно забыв, что я обозвала ее сукой. А когда я рассказала это маме, она чуть не выскочила от радости из своей одежды.

Все, кажется, идет хорошо. Нормально.