Глава 73
Снежная буря задержала журналистов, которые съехались в городок изо всех уголков страны следить за повторными слушаниями, и когда появились известия о Деанджело Финне и Паркере Хаузе и о том, что случилось в седар-гроувской шахте, журналисты и фоторепортеры бросились из отелей в свои фургоны. Мария Ванпельт была во всем великолепии, носясь по всему городу и рассказывая всем, кто слушал, что она первая показала сюжет на «KRIX – Секретно». Журналисты встали лагерем у дома Дэна, но ни он, ни Трейси не решались выйти. Кроссуайт смотрела на разворачивающееся по телевидению безумие, комфортно устроившись на кушетке, рядом на полу для защиты лежали Рекс и Шерлок. Зная, что пресса не отступит, пока она не обратится к ним, Трейси объявила, что устроит пресс-конференцию в Первой пресвитерианской церкви – единственном здании в Седар-Гроуве, которое могло вместить ожидавшуюся толпу. Церковь, из которой провожали в последний путь ее отца.
– Я делаю это, чтобы успокоить начальство, – сказала она по телефону Кинсу.
– Ерунда, – ответил он. – Не куплюсь ни на секунду. Если ты это делаешь, у тебя есть внутренний мотив.
* * *
Трейси и Дэн стояли в нише в передней части церкви, скрытые от заполнившей все скамьи и стоящей в проходах толпы.
– Снова ты это сделала, – сказал он. – Ты умудрилась сделать Седар-Гроув значительным городом.
– Будем надеяться, что в последний раз, – ответила она. – Я люблю Седар-Гроув нашего детства. Мне он нравился, когда был маленьким городком, и никто не знал, какое это замечательное место.
Она взглянула на море лиц, заполнявшее все вплоть до последних стоячих мест. Журналистская братия с блокнотами и магнитофонами сидела впереди. Репортеры с камерами и фотоаппаратами занимали позиции в проходах. Пришли также и местные зеваки, среди них многие, кто приходил на похороны Сары и сидел на слушаниях. В передних рядах сидел и Джордж Боувайн, а между ним и его женой его дочь Аннабель. Джордж Боувайн сказал Дэну по телефону, что, может быть, развязка событий поможет его дочери наконец оправиться. Были здесь также Санни Уитерспун и Даррен Торенсон. Под конец Трейси увидела Вика Фаццио и Билли Уильямса, сидевших рядом с Кинсом.
– Я слышал, мэр всем говорил, что Седар-Гроув – это своеобразный маленький городок, полный возможностей и созревший для развития, – сказал Дэн. – Даже говорили о восстановлении давно заброшенных планов относительно Каскейдии.
Трейси улыбнулась. Старый городишко заслуживал нового шанса. Все они заслуживали.
– Пожелай мне удачи. – Она вышла из ниши в толчею, под вспышки и щелканье десятков фотоаппаратов. Как и на пресс-конференции после освобождения Хауза из тюрьмы, на возвышении виднелся целый букет микрофонов.
– Мне бы хотелось поскорее с этим закончить, – сказала она и посмотрела в подготовленные записи. – Многие из вас хотят узнать, что же произошло после слушаний, кульминацией которых стало освобождение Эдмунда Хауза. Как оказалось, я была права. Эдмунд Хауз был осужден несправедливо. Однако я ошибалась в том, что он был невиновен. Эдмунд Хауз изнасиловал и убил мою сестру Сару, в чем и признался шерифу Рою Каллоуэю двадцать лет назад. Но он не сразу ее убил и похоронил. Семь недель он держал ее пленницей в заброшенной шахте в горах. Он убил и закопал ее незадолго до того, как запустили Каскейдскую гидроэлектростанцию. Местность затопило, и он считал, что его преступление скрыто навсегда.
Она перевела дыхание и собралась с мыслями.
– Многие из вас хотят узнать, кто в ответе за неправомерное осуждение Эдмунда Хауза. Я и сама хотела это узнать. Теперь я знаю, что это сделал мой отец Джеймс Кроссуайт. Для тех из вас, кто знал моего отца, наверное, это трудно признать, но прошу не винить его. Отец любил Сару и меня всем сердцем. Когда она пропала, это надломило его. Он уже был не тот человек. – Трейси посмотрела на Джорджа Боувайна. – То, что он сделал, он сделал из любви к ней и ко всем отцам, которые любят своих дочерей: он хотел быть уверенным, что больше никого из отцов не постигнет такое горе, какое пережили из-за Эдмунда Хауза он и Джордж Боувайн.
Она помолчала, чтобы совладать с эмоциями.
– Единственный логичный и осмысленный вывод состоит в том, что после того, как Эдмунд Хауз признался шерифу Каллоуэю, дразня его, что они никогда его не осудят без тела моей сестры, мой отец взял в ванной комнате волосы с расчески, которой пользовались моя сестра и я в доме у родителей, и подложил их в тот «Шевроле»-пикап. И это мой отец положил Сарины украшения в банку из-под кофе в сарае на участке Паркера Хауза. Как местный врач, отец часто ходил на домашние вызовы, в том числе и в дом Паркера. Это мой отец рассмотрел все сведения о Саре и позвонил Полу Хагену и убедил его сказать, что тот видел красный «Шевроле» в ту ночь на дороге. Мой отец действовал один. Я хочу подчеркнуть, что ни Рой Каллоуэй, ни Вэнс Кларк и ни кто-либо другой, насколько я знаю, не принимал участия в этих правонарушениях. Действия моего отца были порождены горем и отчаянием. Мы можем сомневаться в его поступках, но, надеюсь, ни у кого нет сомнений в его мотивах.
Тех, кто знал моего отца, я прошу помнить этого человека, преданного мужа, любящего отца, верного друга. – Она сложила свои записи и посмотрела в зал. – Буду рада ответить на ваши вопросы.
И вопросы посыпались. Трейси уклонялась и изворачивалась, отвечая на то, на что могла ответить, уходя от ответа на другие вопросы и при необходимости изображая незнание. Через тридцать минут Финлей Армстронг, исполняющий обязанности седар-гроувского шерифа, вышел вперед и закончил пресс-конференцию. Потом он обеспечил Трейси и Дэну полицейский эскорт от церкви до дома О’Лири, где они снова уединились, защищенные лучшей охранной системой в городе.
* * *
На следующий день Трейси вошла в палату Роя Каллоуэя в Каскейдской окружной больнице. До того она посетила Паркера Хауза. Хауз по-прежнему был в критическом состоянии, но уже наступало улучшение. Врачи сказали, что время заживит его раны. Трейси не была в этом так уверена.
Когда она вошла к Каллоуэю, тот сидел на наклоненной под сорок пять градусов койке с подвешенной над нею ногой.
– Привет, шеф.
Он покачал головой.
– Больше не шеф. Я вышел в отставку.
– Уже рак на горе свистнул?
– Три дня назад, – ответил он.
Она улыбнулась.
– Ну, и правильно. Как нога?
– Доктор сказал, что я ее сохраню после некоторой дополнительной хирургии. Буду хромать и ходить с палкой, но, говорит, это не будет держать меня в стороне от событий.
Она взяла его за руку.
– Простите, что устроила вам все это, Рой. Я знаю, отец велел вам ничего не говорить мне, и я поставила вас в ситуацию, когда вам пришлось выгораживать Вэнса и Деанджело.
– Не делай из меня героя. Я прикрывал и свою задницу. Я подумывал рассказать тебе.
– Я бы не поверила.
– Так я и подумал. Ты уже решилась, а я знал, что ты упряма, как твой старик.
Трейси улыбнулась.
– Еще упрямее.
– У тебя все хорошо? – спросил он.
– Для этого нужно время, – ответила она.
– Всем нам нужно время. Он не хотел, чтобы ты мучилась, Трейси. Он потерял Сару. И не хотел потерять еще и тебя.
– Я знаю. Как вы думаете, Рой, что с ним случилось? Вы же знали его, как и всех. Что, по-вашему, случилось?
Каллоуэю, похоже, пришлось задуматься.
– Думаю, он просто не мог пережить утраты. Не мог справиться с горем. Он так любил вас обеих. Не могу представить, каково это – потерять дочь, а потом не суметь добиться справедливости, истинной справедливости. Не суди его, Трейси. Твой отец был великий человек. Он не сам себя убил. Это горе его убило.
– Я знаю.
Каллоуэй глубоко вдохнул и выдохнул.
– Спасибо за то, что ты сделала на пресс-конфренции.
– Я просто говорила правду, – ответила она, не в силах сдержать ухмылку.
Каллоуэй усмехнулся.
– Не уверен, что это удовлетворит Министерство юстиции.
– У них есть рыба побольше.
Кроме того, она думала, что в том, что ей сказал Деанджело, что-то есть: людям не всегда следует задавать вопросы, когда эти вопросы могут принести больше вреда, чем добра. Она не чувствовала вины в том, что обвинила своего отца.
– Отец бы сам захотел, чтобы я так поступила, – сказала Трейси.
– Он был сильным. – Каллоуэй потянул сок через трубочку и поставил стакан обратно на стол. – Значит, уезжаешь?
– А вам по-прежнему не терпится от меня избавиться, да?
– На самом деле нет.
– Я буду приезжать.
– Это будет нелегко.
– Можно похоронить призраков, если не встречаться с ними, – сказала она. – А теперь я знаю, что мне не придется отпускать Сару, отца и Седар-Гроув. Они всегда будут во мне.
– Дэн – хороший человек, – сказал Каллоуэй.
Трейси улыбнулась.
– Как я и сказала. Не буду спешить.
* * *
Когда она зашла к Деанджело Финну, старик был в философском настроении.
– Я бы оказался с моей Милли, – сказал он. – А это, знаешь, не так плохо.
– Куда вы уезжаете?
– У меня есть племянник в Портленде; говорит, что у него есть огород, который нужно пропалывать.