Задыхаясь, Дэн рухнул на засыпанный снегом капот внедорожника. Он не мог отдышаться. Его легкие были готовы взорваться. Лицо, руки и ноги обжигало холодом. Он не чувствовал пальцев на руках и ногах. Руки и ноги налились свинцом.

Он пробирался через снег изо всех сил, пользуясь следом, который они с Каллоуэем проложили, добираясь до участка, и не позволял себе останавливаться, думая только о том, как бы добраться до внедорожника, вызвать по радио помощь – если радио вообще работало в такую бурю – и вернуться назад разыскивать Трейси. В глубине души он подозревал, что Каллоуэй просто отослал его, чтобы не подвергать опасности.

Едва не падая, О’Лири проковылял вдоль машины и ухватился за ручку двери. Когда он потянул за нее, с крыши упал снег. Ухватившись за руль, Дэн затащил себя внутрь и положил фонарь на сиденье. Он дал себе несколько мгновений, чтобы восстановить дыхание – оно расплывалось в машине белыми облачками, – потом снял перчатки, сжал кулаки, подышал на руки и попытался растереть их, чтобы вернуть жизнь пальцам. А потом включил радио. Загорелась лампочка – первый хороший признак. Он снял с зажима микрофон, набрал в грудь воздуха и отрывисто проговорил:

– Алло! Алло, алло!

Слышался лишь треск.

– Это Дэн О’Лири. Есть там кто-нибудь? Финлей! Нам на участке Паркера Хауза нужны все доступные подкрепления. Возьмите бензопилы. Поперек дороги лежат деревья.

Он откинул голову, ожидая ответа, но слышался лишь треск помех. Выругавшись, Дэн покрутил колесико, как, он видел, делал Каллоуэй, и попытался снова.

– Повторяю. Срочно требуется подкрепление. Пришлите карету «Скорой помощи». Бензопилы. На участок Паркера Хауза. Финлей?

Снова в ответ одни помехи. Он еще раз повторил сообщение и, не получив никакого ответа, прицепил микрофон обратно. Он надеялся, что кто-то его услышал, но не мог больше ждать. Размяв руки, Дэн натянул перчатки, взял с сиденья фонарь и открыл дверь.

По радио сквозь треск донеслось:

– Шеф?

Трейси изучала бетонную пыль, поднося пальцы к языку. Горькая и едкая. Она понюхала ее и выявила легкий запах серы. Выпрямившись, Трейси посмотрела на обшарпанный грязный потолок. За ним рос лес из папоротников, кустов, мха, вся экосистема, которая расцветала и умирала со сменой времен года в течение миллионов лет; гниющие растения и разложившиеся животные вливались обратно в землю, а дождь заставлял полученные химические элементы просачиваться сквозь грунт.

Трейси встала на колени и поковыряла бетон. Он крошился и уже был выщерблен. Она потянула за цепь и ощутила, что пластина шевелится. Трейси оттянула пластину от стены, всего на долю дюйма, и ощутила зазубрины, сделанные чем-то острым.

– Как? Как ты делала это?

Кроссуайт встала и отошла от стены, насколько позволяла цепь, чтобы определить, докуда могла достать Сара. Она описала дугу. Свет от лампочки наверху продолжал меркнуть, к бетонным стенам подкрались тени, скрывая Сарино послание.

Трейси рассмотрела квадратные куски коврика, потом опустилась на колени и стала поднимать их. Увидев неровности в полу, холмики земли, она стала рыть их руками.

– Где оно? То, чем ты пользовалась?

Нить в лампочке потускнела до оранжевого цвета, круг света сжался, тени сползли еще ниже по стене.

Она копала все быстрее, лихорадочнее. И ее пальцы наткнулись на что-то твердое. Трейси ускорила темп и обнаружила небольшой камушек. Она выругалась, продолжая ощупывать дефект в полу, провела по нему ладонью. Потом заметила небольшую впадину и стала рыть там. И снова наткнулась на что-то твердое. Она провела пальцами по поверхности находки, уже ничего не видя в померкшем свете. Предмет был не круглый, а прямоугольный. Она стала рыть дальше, пока не нашла край, и подсунула под него пальцы. Зацепив, она потянула, чувствуя, что земля неохотно поддается, а потом смогла обхватить предмет и последним усилием выдернула. Железный костыль.