Дэн схватился за ручку над дверью, а другой рукой уперся в щиток. Его ноги упирались в коврик, но это лишь отчасти помогло остаться на месте, когда внедорожник подскочил на дороге, виляя задними колесами. Каллоуэй выровнял машину и нажал на акселератор. Колеса закрутились, нашли сцепление с грунтом, и большая машина устремилась вперед.

Снежинки били в ветровое стекло и ограничивали яркость фар до тусклых конусов, которые темнота поглощала в нескольких футах от капота. Дэн переместился на сиденье, когда Каллоуэй свернул, чтобы не налететь на поваленное дерево.

– Джеймс тогда обезумел, – сказал Каллоуэй. – Мы знали, что это сделал Хауз. Мы не купились на его вранье про треснувшую деревяшку, которая порезала ему лицо и руки, но не могли доказать это. Я сказал Джеймсу, что мы никогда не засадим Хауза, если как-то не свяжем его с Сарой. Я сказал ему, что без тела, без данных экспертизы он останется на свободе. Никто не обвинит человека в убийстве первой степени без тела. Тогда экспертиза была не очень хороша.

– И вы сговорились подбросить украшения и волосы?

– Не сразу. Сначала он и слышать об этом не хотел.

– Что же заставило его передумать?

Каллоуэй взглянул на него.

– Джордж Боувайн.

– Ветка!

Дэн уперся ногами в пол, и Каллоуэй свернул, едва не налетев на большой сук. Как только вновь обрел дыхание, О’Лири сказал:

– Вы тогда привлекли Боувайна так же, как вызвали его поговорить со мной.

– Да, черт возьми! Когда распространилась весть о пропаже Сары, Боувайн приехал поговорить с Джеймсом. Я ничего об этом не знал. Кроссуайт позвонил мне и попросил приехать к нему. Боувайн был уже там. Трейси и Эбби дома не было. Джеймс закрыл двери в свою комнату, и Боувайн рассказал нам то же, что наверняка рассказал тебе. Через неделю Джеймс позвал меня снова и передал серьги и волосы в пластиковых пакетах. Я никогда не думал, что какие-то волоски могли принадлежать Трейси. Как я сказал, такого наша экспертиза тогда не умела. Я положил украшения и волосы в ящик стола и думал несколько дней, прежде чем принес их к Вэнсу Кларку, чтобы обсудить. Мы согласились, что от этих вещественных доказательств нет толку, если мы не сумеем как-то получить ордер на обыск у Паркера, а единственным способом для этого было найти свидетеля, который бы поставил алиби Хауза под сомнение.

– Как вы уговорили Хагена дать ложные показания? Вознаграждением?

Внедорожник занесло на повороте, и когда Каллоуэй выровнял его, мотор взревел, пока колеса вновь не обрели сцепления с дорогой.

– Мы с отцом Райана вместе учились в полицейской академии. Я знал его с самого его рождения. Когда отца убили при рутинной проверке на дороге, я начал помогать его семье. Райан всегда заезжал ко мне, когда проезжал через Седар-Гроув.

– Значит, он знал про Сару.

– Про Сару знали все в целом штате. Во время одного из наших разговоров я сказал ему, что мне нужен кто-то часто ездящий по той дороге в нерегулярные часы, днем и ночью. Он проверил свой календарь и сказал, что в тот день был в деловой поездке. Мне от него было лишь нужно, чтобы сказал, будто ехал по местной дороге и увидел машину Хауза. Я подумал, что когда при обыске найдут вещдоки, Хауз поймет, что его обыграли, расскажет, где закопал труп, и дело с концом. Он бы получил пожизненный срок без права освобождения, и мы бы с ним разделались. Я не предвидел суда.

Каллоуэй сбавил скорость и свернул направо. Съехав с местной дороги, внедорожник, подскакивая и качаясь, начал подъем вверх по склону.

– Свежие следы шин, – сказал Дэн.

– Вижу.

– Вы принесли украшения и волосы с собой, когда производили обыск?

Каллоуэй прищурился и подождал, когда пройдет порыв ветра.

– Мы не могли этого сделать в присутствии экспертов, и я не мог лишний раз приехать к Паркеру, не вызвав подозрений у Эдмунда. Это сделал Паркер.

– Паркер? Зачем ему было топить своего племянника?

Каллоуэй покачал головой.

– Ты так и не понял, Дэн?