Анна Янссон
Кольцо
Анна Янссон родилась и выросла в средневековом купеческом городе Висбю, основанном в X веке на острове Готланд в Балтийском море, к востоку
от Швеции. В 2000 году она опубликовала свой первый триллер с протагонистом Марией Верн – молодой женщиной-полицейским, которой посвятила четырнадцать романов и несколько рассказов, включая данный. В первых романах Верн работает на материке, а летом берется за сложные случаи на Готланде, но к седьмой книге она уже перебирается на остров. В триллерах Анны Янссон много места отведено, помимо расследований, личной жизни Марии Верн, которой приходится сочетать тяжелую работу с воспитанием двоих детей и чередой возлюбленных. В 2010 году Анна Янссон начала вести параллельную серию книг для подростков, где главный герой – одиннадцатилетний Эмиль Верн, старший сын Марии. Вдохновленный работой матери, он открывает детективное агентство. Сегодня Анна Янссон – одна из самых популярных шведских писательниц. По ее книгам снимают кино и телевизионные фильмы; роль Марии Верн исполняет известная актриса Эва Росе.
Когда он увидел кольцо сквозь тонкий лед, сковавший лужу, то понял, что такое власть. В волшебном свете фонаря ему открылись тайны, как это случилось с Элрондом, когда тот владел Ривенделлом, а Гэндальф еще назывался Серым. Глубоко внутри он всегда знал, что это случится. «Сегодня, двенадцатого декабря, Фредерик Бенгтссон был избран носителем кольца!» – сказал он вслух самому себе. Краем сознания он слышал школьный звонок, уже второй, зовущий на уроки. На школьном дворе было пусто. Кольцо выглядело скромным в своем ледяном футляре, но Фредерик знал, что скоро ему предстоит изменить мир.
Возле велосипедной стоянки валялась палка. Фредерику до сих пор было больно от ударов, которыми его осыпал при помощи этой палки Торстен на перемене. Он напал со спины и крикнул, что Фредерик сейчас обосрется от страха. Все девочки слышали. Но теперь эта палка ему пригодится. Она будет его деревянным мечом. А он – освободителем кольца. Один удар – и бесценная сила в его руках. Фредерик надел кольцо на палец во имя Гэндальфа, эльфов и гномов. Сначала ничего особенного не произошло. Но затем его взгляд упал на новый велосипед Торстена с ручным тормозом, двадцатью передачами и двойными ободами. В нем проснулась ярость. Зубы стали острее. Глаза сузились и начали посылать огненные стрелы. Руки покрылись темной грубой шерстью, ногти превратились в когти. Носитель кольца способен на то, на что Фредерик Бенгтссон из класса 1А никогда бы не осмелился. Он украл велосипед.
Велосипед стремительно понесся под гору. Вместо дороги был сплошной каток. Фонари проносились мимо. Фредерик попытался затормозить, но ничего не получилось. Он сжал ручной тормоз, велосипед занесло, и Фредерик упал на землю. Перчатки спасли руки от ссадин, но на колене осталась царапина. Шлем весь помялся. Лак поцарапался. Не будь на нем кольца, он зарыдал бы от боли, но кольцо обладало магической силой. Обладатель кольца должен смотреть только вперед. Его зовет лесная тропа. В заснеженных ветвях ветер рассказывает сказки. Фредерик поднял своего стального коня и устремился в лесной лабиринт. У ручья была расположена деревня из маленьких серых домиков с торфяными крышами. За деревней находился холм с дверцей из замшелого дерева. Так выглядят жилища хоббитов. Надо было соблюдать осторожность. Фредерик спрятал велосипед за компостной кучей. Между деревьев мелькали тени. Это темные всадники. Надо быть осторожным. Фредерик снял кольцо и положил его в карман штанов. В этот момент дверца в холме открылась, оттуда вышла темная фигура и исчезла в лесу. Он не успел разглядеть лицо. Враг или друг? Добрый или злой? Фредерик ждал. Секунды казались вечностью. Утреннее солнце просачивалось сквозь ветви, пожирая тени. Он заглянул в открытую дверцу. Но подвал совсем не был похож на жилище хоббитов. Грубые стены. Промозглый холод. Фредерик двинулся вперед и споткнулся обо что-то на земле. Что-то, похожее на мешок с картошкой. Из кармана он достал зажигалку, которую утром стащил у старшего брата. С зажигалкой в руке он нагнулся и увидел сквозь пелену пара бледно-желтое лицо с остекленевшими глазами и беззубым ртом. Верхних зубов не было, только розовые десны. Как во сне, Фредерик смотрел на лицо, а потом сорвался с места, выбежал из погреба на свет и понесся через лес. Мысли в голове метались, как испуганные птицы.
– Ты опоздал, Фредерик Бенгтссон, – нахмурила брови учительница.
Весь класс как по команде повернул голову к двери. Под обвиняющими взглядами одноклассников он прошел за парту.
– Я был в туалете.
– Обоссался! – крикнул Торстен с его места у шкафа.
Криминальный инспектор проследила за тем, как тело пожилой женщины укладывают в черный пластиковый пакет. Криминалист застегнул молнию и с трудом поднялся, потирая спину. Долгое время никто не произносил ни слова. В лесу было тихо, как на кладбище. Не самое лучшее место для того, чтобы умереть. В глаза бросались красно-коричневое пятно на цементном полу и детский велосипед у входа в подвал.
– Верн, тут с тобой хочет поговорить одна женщина. – Ассистент Эк показала на белый «Сааб», припаркованный рядом с оградительными лентами. – Ее зовут Сара Скуглунд. Вы сегодня говорили по телефону.
Мария сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и прийти в себя, прежде чем сесть в машину к возмущенной пожилой даме.
– Эллен Борг, – показала Сара на дом покойной. – Жила со мной в одном подъезде. По понедельникам мы играли в бридж. Вчера она спросила, не подброшу ли я ее на дачу. В последние месяцы она каждый понедельник после бриджа уезжала туда. Мы договорились, что я заеду за ней в два, но я задержалась. Телефона у Эллен не было, так что позвонить и предупредить я не смогла.
– Во сколько вы приехали? – спросила Мария, доставая блокнот.
– Почти в три. Дверь была открыта. Я вошла и позвала Эллен, но она не ответила. Обычно, когда Эллен уходила, она убирала ключ под горшок, но в этот раз он торчал из замочной скважины. И тут я заметила велосипед у входа в подвал. Я решила, что это странно, вошла, а там…
Лицо женщины исказилось от переживаний. Мария решила дать ей время, прежде чем продолжить допрос.
Наступила ночь. Фредерик лежал в своей кровати и слушал, как дом готовится ко сну. Телевизор уже отключили, но в комнате старшего брата еще играла магнитола. Хриплый голос прорывался через стену. Электрическая гитара впивалась в обои красивой грустной мелодией. Лео был влюблен. Вот почему он слушал рок-баллады с тяжелыми басами. Любовь причиняет боль, говорит он, лежа на кровати и глядя в потолок. Фредерик попытался понять, что именно причиняет боль. Если бы любовью можно было заразиться, как ветряной оспой… Они болели оба, и Лео читал Фредерику «Властелина колец». Теперь же ему было очень одиноко в детской, особенно когда на дворе ночь и мамы нет дома. Но Лео нужно было побыть наедине со своими любовными страданиями. Это он дал ясно понять, запустив в младшего брата банкой. На окне горела звезда адвента – огонек надежды среди мрака жизни. Скоро праздник Святой Люсии в школе. Фредерику задали учить стихи наизусть. Он твердил их снова и снова, отчего начала кружиться голова. Он чувствовал, как теряет связь с реальностью, ускользает в мир снов, где под кроватью лежат мертвые таксы, почерневшие и покрывшиеся слизью. Если спустить ноги с кровати, таксы укусят тебя и заразят смертью. Он бросился прочь от них в лес. Таксы гнались за ним, хватали за штанины, он отпихнул их ногами, вбежал в черную воду ручья, запрыгнул на льдину. И вдруг увидел подо льдом лицо в ореоле серых волос. Лицо было желтым. Открытые глаза смотрели на него обвиняюще. Фредерик попытался закричать, но легкие сковало льдом. На другой стороне ручья стоял Торстен со сломанным велосипедом. Фредерику стало страшно. Он сдался, опустился в ледяную воду и проснулся от холода.
В кровати оказалось мокро. Ему было одиноко. Он поспешил к брату и затряс его:
– Лео! Проснись, Лео!
– Ну что такое?
– Таксы написали мне в постель. Мне холодно.
Мария Верн, опустив плечи, сидела в кабинете. Она смотрела на снег за окном, но ничего не видела, погруженная в мысли. Чем Эллен Торп занималась на даче по понедельникам? В простом деревянном домике без всяких удобств? Даже чтобы сварить кофе, нужно было сначала сделать прорубь, набрать воды, отнести в дом, разжечь огонь в печи. Ледяной пол, отсыревшее постельное белье… Что делать посреди зимы в летнем домике? Но дальше ее мысли уйти не успели, прерванные голосом Эка.
– К тебе пришли.
Высокий худой мужчина в черном пальто представился Людвигом Боргом. Редкие волосы были разделены пробором. Темно-голубые глаза за очками в стальной оправе. О смерти матери ему сообщили Арвидссон и Эк, наткнувшись на него в квартире Эллен Борг. У него оказался свой ключ.
Мария предложила присесть и налила кофе. От молока и сахара гость отказался. Кружку он сжимал обеими руками, чтобы согреться. Казалось, ему было холодно даже в пальто.
– Ее убили? – набравшись мужества, спросил он.
– Судя по всему, да. Ударили сзади тяжелым предметом.
– Воры?
– Возможно. У вас на даче было что-то ценное?
– Сильно сомневаюсь. Моя мать была бедной пенсионеркой. Она всю жизнь проработала на почте. Пенсии едва хватало для оплаты налогов на недвижимость. Они возросли вдвое за последние годы, но от продажи дачи мать отказывалась. Напротив, подумывала продать свою однушку в городе. Не знаю, как она жила на эти деньги…
– Да, я читала об этом налоге в газетах. Чистое безумие. Многие старики вынуждены были продать свои дома. Там кто-то живет постоянно или остались только дачи?
– В Бэкалунде позволить себе жить постоянно могут только богачи. Последний, кто оттуда уехал, – жена торговца. Она переехала в дом престарелых, а дом сдает. Одна женщина живет там постоянно и присматривает за деревней, другие только приезжают на выходные. Зимой же в доме совершенно пусто.
– Я убью того, кто украл мой велосипед, – медленно произнес Торстен, обводя взглядом собравшихся «звездных мальчиков».
Они стояли на школьном дворе в длинных белых одеяних и придерживали руками колпаки, чтобы их не сдуло ветром. Сузив глаза и поджав губы, Торстен переводил взгляд с одного на другого. Фредерик чувствовал, как урчит у него в животе. Позавтракать он не успел. Только выпил стакан воды. Монстр в его животе отказывался принимать человеческую пищу.
– Тому, кто украл мой велик, достанется от моего папаши. Вор после этого две недели ходить не сможет. И полицейские уже сняли отпечатки пальцев. Так что ему не уйти! – закончил Торстен, угрожающе поднимая руку.
Вышла учительница, Люсия и подруги. Пора было начинать. Девочки дрожали в белых платьях. В волосах блестела мишура. Ида с распущенными кудрявыми волосами была похожа на королеву фей. Фредерик подумал, что они, наверное, на ощупь как шелк. Ему хотелось коснуться ее длинных волос, но он не осмелился. В корону у нее были вставлены настоящие свечи. Учительница будет сидеть в первом ряду с ведром воды на всякий случай – в прошлом году Люсия подожгла занавески.
В актовом зале было полно народу – родители, дети. Только мама Фредерика не смогла прийти. У нее ночная смена. Фредерик высоко поднял звезду на палочке и запел срывающимся от волнения голосом. Тишина. Настала его очередь читать. Учительница кивнула. Из полутемного зала за ним следили тысячи сверкающих глаз. Фредерик открыл рот, но из него не раздалось ни звука. Торстен ткнул его в спину палкой со звездой и ухмыльнулся. Учительница знаками показывала ему, что надо читать. Но Фредерик весь оцепенел. Он чувствовал, что хочет в туалет. Палка Торстена уткнулась ему в подмышку. В зале стало тихо, и всем было слышно, как струя ударилась в паркетный пол на сцене.
Мария Верн проснулась на рассвете под звуки хора Люсии из двух человек. Кристер надел очки, завернулся в одеяло и открыл дверь. Эмиль и Линда пробрались в прихожую и завороженно слушали учеников Кристера, которые явно не спали всю ночь, готовясь ко дню Люсии. Мария отправилась варить кофе. Судя по бледным ученическим лицам, им это было необходимо. Одного подростка стошнило на лестнице. Две девочки заснули в туалете, запершись изнутри, а третья обморозила пальцы.
– Есть ли вообще смысл в уроках тринадцатого декабря? – спросила Мария у мужа, когда хор Люсии удалился на поиски новых жертв.
– Конечно. За ними нужен контроль. Столько всего происходит в ночь накануне праздника Святой Люсии, что многим просто необходима помощь взрослого. Конфликты, драки, несчастная любовь, пьянка… Все как у тебя на работе. Не так ли? – ответил Кристер и погладил Марию по щеке.
Мария помогла детям одеться, одновременно занявшись приборкой в гостиной. Убирать тут предстояло немало. Куча каких-то мелких вещей, кофта, плеер, пакет чипсов, кожура от мандаринов. Эмиль будет пряничным человечком, а Линда – Люсией. В детском саду всем девочкам позволено быть Люсиями. Корона оказалась великовата, и Линда в ней была больше похожа на оленя или лося, чем на королеву света. У Эмиля – фонарик на батарейках. Он засунул его за щеку и показал Линде, как тот светит красным. Она тоже захотела попробовать. Сунула свечу из короны в горло, и ее стошнило прямо на платье. Теперь ей придется быть гномиком, чем она, естественно, осталась недовольна. Мария собрала букеты воспитателям, включила стиральную машину, покормила кошку и загрузила посудомойку. Все, можно идти на работу.
Инспектор полиции капитан Хартман пустил блюдо с булочками и имбирным печеньем по кругу. Ночь выдалась спокойная. Никаких аварий. Мужчину, заснувшего с сигаретой в постели, отправили в больницу с ожогами. Двоих подростков взяли под арест, пока не протрезвеют. С родителями связались. В ювелирном магазине разбили витрину, но ничего не украли. Можно сказать, спокойная ночь Святой Люсии. Эк плюхнулся на диван в комнате отдыха, и в кружке Марии едва не началось цунами. Выглядел Эк помято. Видимо, ночью у него выдалось что-то интересное.
– Как выглядела квартира Эллен Борг? – спросила Мария, убирая кружку подальше от Эка.
– Чисто, аккуратно. До хрена всяких безделушек. Вышитые подушки на диване. Еще нашелся бинокль на штативе в спальне, направленный на квартиры напротив. Наверное, была в курсе всего, что происходит в соседних домах. И мы нашли кучу денег. Она попрятала их по всей квартире в самых невероятных местах. Наличностью мы насчитали под сто тысяч крон.
– А вот по словам сына, она чуть ли не голодала… Криминалисты закончили с дачным домиком? – поинтересовалась Мария.
– Да… – Хартман застыл с термосом в руке. – Ты думала туда поехать?
– Да, после обеда.
Мрачная лесная дорога. Весь снег поймали широкие кроны деревьев, а земля под ними осталась черной. Этот контраст завораживал. Мария вышла из машины и, прикрыв глаза от солнца, начала осматривать окрестности. Зачем Эллен Борг понадобилось ездить на дачу в середине октября? С кем она могла тут встречаться? Согласно Саре Скуглунд, друзей у Эллен было немного. Но в этой деревне она родилась и выросла. Может, у нее остались друзья, о которых никто из городских знакомых не знал? Сара сказала, что Эллен была со странностями. Жену сына она не переваривала. Людвиг навещал мать один. Каково ей было перестать работать на почте, где она всегда оказывалась в курсе происходящего? А потом выйти на пенсию и сидеть в городской однушке без друзей и общения…
Мария уже хотела зайти за оградительную ленту, но тут ее внимание привлекло движение штор в соседнем доме. Это был дом торговцев, о котором говорил Людвиг. Добротный деревянный дом с верандой. У столба стоял дамский велосипед. Мария подошла к дому и постучалась в дверь. Солнце сверкало в кристаллах льда. Под ногами скрипел наст. Дверь открыла миловидная блондинка лет двадцати пяти. В доме было тепло. Слышалось, как потрескивают дрова в камине.
– Мария Верн, полиция лена. Можно задать вам несколько вопросов?
– Ловиса Грен, я работаю в школе медсестрой, – представилась женщина, пожимая Марии руку. – Входите. На улице холодно. Думаю, это касается кошмарной истории с тетей Эллен?
– Вы правы.
Стряхнув снег с сапог, Мария вошла в дом. Они сели на кухне у камина. Посредине некрашеного стола стоял светильник с гроздьями засушенной рябины. На стене висело вышитое панно. На нем были аккуратно выведены строки «Маленький муравей несет большую ношу».
– Когда вы в последний раз видели фру Борг?
Ловиса задумалась.
– Не знаю. Наверное, летом. На празднике середины лета.
– А когда вы были здесь в последний раз?
– Как раз тогда и была. Потом зарядили дожди, и я уехала за границу.
– Кто-то, кроме вас, пользуется этим домом?
– Нет. Я снимаю его одна круглый год.
Мария расстегнула куртку и протянула к огню покрасневшие от холода руки.
– Как бы вы описали Эллен Борг? Каким она была человеком? – спросила она.
– Мне она только жаловалась на болезни. Я не раз пожалела, что рассказала о своей работе медсестрой в школе.
– Могу представить… А почему вы здесь сегодня?
– Я читала об убийстве и решила проверить, не влез ли кто и в мой дом тоже.
– И всё на месте? – спросила Мария, оглядываясь по сторонам. Кровать была не заправлена.
– На месте. Я тут ночевала, – извинилась на неприбранную постель Ловиса. – Не успела убрать.
– Смело с вашей стороны… Вы знакомы с сыном Эллен?
– С Людвигом? Видела его весной. Он помогал Эллен сажать картошку. Она не могла прожить без молодой картошки к празднику середины лета. Но одной ей это было не под силу.
– И что вы о нем думаете?
– Не знаю.
– Пожалуйста, говорите начистоту, – попросила Мария.
– Ему нравится выставляться, – произнесла Ловиса. – Дорогие машины. Хочет показать, что дела у него идут хорошо, что он финансовый гений, если вы понимаете, о чем я…
В дачном домике Эллен Борг все дышало порядком и уютом. Банки со специями стояли рядками с подписанными вручную этикетками. Полотенца были тщательно выглажены и украшены вышивкой. Камин свежепобелен. Все казалось чистым и аккуратным, за исключением одной детали. На кухонном столе валялся бинокль. Именно валялся, а не лежал. Чем она тут занималась? Шпионила за соседями летом? А зимой?.. Мария взяла бинокль, навела резкость. Неплохо. Из окна дома Эллен можно было увидеть всю деревню. Мария прошлась по дому и вернулась к камину. Непохоже, чтобы его недавно использовали. Но почему? На дворе зима… Повинуясь импульсу, Мария засунула руку в камин и ощупала плитку. Одна выдвигалась довольно легко. Мария подошла к окну и увидела, что с задней стороны к плитке приклеен блокнот.
Фредерик тихо спрятал мокрую одежду под ванной, чтобы не разбудить маму – она спала в соседней комнате. Щеки по-прежнему горели от стыда. Это клеймо на всю жизнь. Как теперь он сможет пойти в школу? А ведь на дом к нему учитель ходить не будет только потому, что он намочил штаны… Один мальчик в третьем классе сломал ногу, и его обучали дома. А описаться – это куда хуже. Нет ничего страшнее. Фредерик сунул руку в карман сухих штанов, ощутил холод кольца кончиками пальцев. Другого выхода из ситуации у него не было. Он надел кольцо, но перемены произошли не сразу. Он размышлял, что делать дальше. Его влекло в комнату Лео, куда было строго запрещено входить. Но он вошел, вдыхая душный запах дезодоранта и разглядывая новый плакат на стене. На нем была изображена девушка в стрингах на мотоцикле. Плакат казался смешным. Девушка была похожа на гигантского младенца в маленьком памперсе. Она оглядывалась через плечо на зрителя, бросала чувственные взгляды из-под опущенных век и делала губки бантиком. Мобильник Лео в леопардовом футляре лежал на аквариуме. Фредерик достал телефон и взвесил в ладони. Вот что такое быть взрослым. «Алло, это звонит Бенгтссон. Фредерик Бенгтссон». Он нажал какую-то кнопку, и внезапно из телефона раздался голос. Это оказалась девушка. Она его не видела. Ей было страшно. Сцена, как из фильма ужасов, который он видел по телевизору.
– Кто это? – спросила она.
Фредерик тяжело дышал в трубку, наслаждаясь чудовищностью своих действий. Как приятно, оказывается, пугать людей, чувствовать, что они в твоей власти. Это наслаждение. Девушка бросила трубку. Но Фредерик позвонил следующей из книжки, а потом еще одной, пока не дошел до номера бабушки. Это его отрезвило. Он не глядя положил телефон обратно на аквариум, но вместо стекла там оказалась вода, и мобильный медленно опустился на дно, подобно тигровой акуле на охоте. Эффектное зрелище. И в этот момент раздался звонок в дверь.
Фрёкен Викторссон и мама закрылись в кухне. Фредерик бросил взгляд на часы. Десять. Мама смогла поспать только пару часов после ночной смены. Это очень плохо. Он по своему опыту знал. Прижавшись ухом к двери, Фредерик начал подслушивать. Мама говорила очень тихо, почти шепотом, как говорят медсестры по ночам в больнице. Учительница же говорила громко и четко. «Сложности», «обеспокоена» – доносилось из кухни. Потом – «болен» и «медсестра». Этого Фредерику было достаточно. Что делают медсестры? Колят уколы или пересчитывают яички. И то и другое кошмарно. Как можно творить такое с детьми? Выстраивать в ряд и считать яички! Если бы кто-то сотворил подобное с депутатами из правительства – выставил бы их у стены и вызывал по алфавиту… Да об этом бы во всех газетах написали. Хуже, чем убийство. Фредерику не хотелось думать о мертвой женщине. И о велосипеде. Или о том, кто вышел из подвала. В животе снова заурчало. Он чувствовал, что его сейчас стошнит, но в туалет не успел и опрокинул содержимое желудка на голубой ковер в прихожей. В желудке у него была одна желтая желчь. Кухонная дверь открылась. Дома больше нельзя было оставаться. Он схватил куртку и натянул сапоги.
– Фредерик! Фредерииииик! – закричала мама на лестничной клетке.
Но он не обернулся. Едва касаясь асфальта, он несся в лес. Только вбежав в темноту, Фредерик снял кольцо и замедлил шаг. Ему было холодно. Он вышел без шапки и перчаток. По лесной дороге идти нельзя – там его легко могли найти. Лучше было идти по лесу, между деревьев. Ноги заледенели в резиновых сапогах. В деревне шел дым из трубы в доме, но людей видно не было. Фредерику хотелось в тепло. Он побежал к дому с верандой. Дверь оказалась закрыта. Но в деревнях никто ни от кого не запирается – только показывает, дома он или нет. Ключ лежал под ковриком. Фредерик бесшумно проник в прихожую и замер у стены, прислушиваясь к тишине. В доме было тепло. На стуле лежал свернутый спальный мешок. Фредерик заполз с ним под кровать и устроился там спать.
Инспектор полиции Мария Верн собрала длинные светлые волосы в хвост и села в машину к Хартману.
– Что у нас по плану? – спросил он, глядя на Марию в зеркало заднего вида. Бэкалундская школа уменьшалась по мере увеличения скорости автомобиля и исчезала вдали.
– У нас двое прогульщиков. Братья Бенгтссон. Ученики старшего и младшего классов. Старший брат дома с простудой. Младший исчез во время хора Люсии. Учительница думает, у него желудочный грипп. Ты знаешь дорогу?
– Да. Кстати, утром я говорил с криминалистами. Следов крайне мало. Нет отпечатков пальцев. Нет орудия убийства. Земля перед подвалом промерзла насквозь. Снег выпал утром двенадцатого декабря. Единственные следы, которые мы нашли, принадлежат Саре Скуглунд и подтверждают ее рассказ. Время смерти – около восьми утра.
– А что с блокнотом? Что там было?
– Только цифры. Судя по всему, даты, часы и минуты. Цифры не превышают тридцати одного. И какие-то странные символы. Как будто кто-то в детском комиксе нацарапал ругательства, если ты понимаешь, о чем я.
– Девятое декабря?
– Думаю, да. Сейчас их просматривает специалист… Знаешь, Хартман, меня тревожит одна деталь. Никак не могу выбросить ее из головы… Поехали в деревню.
Фредерика разбудил голос Лео. Сначала он решил, что находится дома, в кровати, но дома пахло по-другому. Здесь же пахло пылью, сыростью, мышиными какашками и еще чем-то неприятным, что он не мог разобрать. Прежде чем ответить, Фредерик оглянулся по сторонам и увидел на уровне глаз две пары ног.
– Я просила не звонить мне. Мы же договорились! – говорила она, притоптывая правой ногой от волнения.
– Я не звонил, – удивился Лео.
– Да? А кто дышал мне в трубку, звоня с твоего номера? – шипела женщина.
– Не знаю. Я забыл мобильный дома. Весь день был в гараже. Может, это Фредерик пробрался в мою комнату?
– Мы не можем продолжать видеться. Ты же понимаешь, – продолжила женщина.
– Но я не могу без тебя. Я люблю тебя, Ловиса, – умоляюще произнес Лео.
Фредерик никогда его таким не видел. Женские ноги сделали шаг назад. Мужские последовали за ними.
– Это просто страсть. Она пройдет. Забудь меня.
– Не могу.
– Ты должен. Медсестра не может встречаться с учеником.
– Но ты сказала, что любишь меня, – расстроился Лео.
– Может, и любила. Но теперь все кончено. Эллен Борг видела нас. Она записывала в блокнот каждое наше свидание и требовала с меня денег за молчание.
– Но она же умерла.
– Да, и если ты хоть одной живой душе расскажешь о том, что было между нами, я скажу, что это ты ее убил. В одном укромном месте я держу молоток с твоими отпечатками пальцев и кровью Эллен. И в любой момент могу сообщить о нем полиции. Тебе никто не поверит.
– Как ты можешь?.. Откуда у тебя мои отпечатки пальцев?
– Ты помогал мне вешать панно.
– Как ты могла убить ее вот так?
– Ты меня не знаешь.
Раздался топот – это ушел Лео. Дверь с грохотом захлопнулась. Фредерик попытался сдержаться, но против воли начал всхлипывать. Чья-то рука схватила его за волосы и вытащила из-под кровати. Слышно было, как отъезжает машина Лео. Женщина ухватила его за загривок, как котенка. Она что-то произнесла, но в голове у него был слышен только шум. Обессиленный, Фредерик не оказывал сопротивления. Она потащила его в подвал, где было холодно и сыро. Ключ в двери повернулся, и Фредерик оказался в темноте. Не было слышно ни звука.
Комиссар полиции Мария Верн второй раз за день постучалась в дверь дома с верандой. Хартман стоял позади, поеживаясь от холода. Из трубы валил дым.
– Что вам теперь нужно? – открыла дверь Ловиса; она вся раскраснелась.
– Мы вам помешали?
– Еще как.
Ловиса впустила их в дом. Она явно нервничает, отметила Мария. Они сели за кухонный стол. Ловиса принялась покусывать нижнюю губу. Мария ждала.
– Так что вы хотели? – истерически спросила Ловиса.
– Вы убрали рябину?
– Да. Какое это имеет отношение к делу. Что вам нужно?
– Вы сказали, что не были здесь с июня. Это так?
Ловиса уставилась в крышку стола. Потом посмотрела на Марию:
– Может, я и в октябре заезжала. Не помню.
Мария промолчала. Хартман тоже. Ловиса опустила взгляд.
– Что-нибудь еще? – напряженно спросила она.
– Пока нет. Но может, мы еще вернемся.
Мария медленно поднялась из-за стола. Посмотрела в окно на заснеженные деревья. Сороки бросили на снегу недоеденное красное яблоко. С крыши свисали сосульки. Мария кивнула Хартману, и оба вышли в прихожую. Ловиса осталась сидеть за столом. Внезапно она дернулась. Раздался царапающий звук, и слабый детский голосок позвал маму.
– Если тебе так будет легче со мной разговаривать, можешь надеть кольцо и стать невидимым, – предложила Мария Верн, нажимая кнопку записи на диктофоне.
– А если я исчезну и убегу?
– Я тебе доверяю, – мягко ответила Мария; глаза у нее казались добрыми и серьезными одновременно.
– Оно мне больше не нужно. Возьмите себе, – сказал Фредерик.
Анна Янссон родом с острова Готланд – крупнейшего шведского острова в Балтийском море. Она родилась в 1958 году и работала медсестрой около двадцати лет. Когда в 1997 году в ее семье появился компьютер, Анна начала писать рассказы и романы. Ее третья книга «Бог молчит» была напечатана в 2000 году. Так читатели познакомились с инспектором полиции Марией Верн – героиней четырнадцати детективов Анны Янссон. Роман 2006 года «Странная птица» номинировался на премию «Хрустальный ключ», вручаемую за лучший детектив года, написанный скандинавским автором. Этот и последующие романы были экранизированы в виде мини-сериала. Янссон – одна из любимых авторов Швеции. Ее книги переведены на множество языков. Помимо романов для взрослых, Янссон пишет и для подростков.
