Хайнц. Х-А-Й-Н-Ц. Как кетчуп.

Кейси говорил «как кетчуп» еще до того, как научился писать. Эти слова его мать произносила всякий раз, когда представлялась лично или называла свое имя по телефону — по крайней мере, когда носила фамилию Хайнц. Когда ему было одиннадцать лет, он несколько изменил свое имя в знак протеста против вязкой красной приправы и стал говорить всем, чтобы отныне его называли Тереза Хайнц Керри. Несмотря на свой юный возраст, он быстро понял, что знает о текущих политических событиях больше, чем многие взрослые.

Женщина за прилавком вежливо улыбнулась ему и пообещала вернуться «через мгновение».

Мгновение затянулось, во всяком случае по понятиям Кейси, поэтому он сел в одно из причудливых кресел в вестибюле. Ему вспомнилось, как однажды Рамона вертелась в таком кресле в студии «Дизайн Визин Рич». Это было что-то вроде магазина, из которого Кейси сразу выскочил бы, если бы случайно забрел туда один, тогда как Рамона и ее друзья чувствовали себя там как дома. Рамона любила заходить в этот магазин, как некоторые люди любят ходить по музеям. Ее привлекало все, что было связано с серединой прошлого века. Она не раз говорила, что у нее такое ощущение, будто ей следовало родиться лет на пятьдесят раньше, когда беременные женщины курили, а мужчины выпивали по три мартини за ланчем.

Как же она называла это кресло? Бабочка? Верблюд? Нет — лебедь. Кейси не видел никакого сходства, но Рамона продемонстрировала ему, как линии края сиденья изгибаются назад, подобно лебединой шее. Он завел руки за спину и провел ими по краю сиденья, вспоминая, как Рамона вертелась, словно ребенок, глядя в потолок, пока у нее не закружилась голова.

Кейси нравилось делать вид, что он чувствует себя комфортно в собственном обличье, что он может спокойно войти в кабинет врача и назвать свое имя. Но он испытал облегчение, когда открылась входная дверь и в вестибюль вошел его друг Брэндон.

— Привет, старик. Ты сказал, что будешь здесь в одиннадцать.

Кейси специально опоздал на пять минут, чтобы Брэндон пришел сюда первым.

— Извини, — сказал Брэндон. — В подземке произошел сбой.

— По какой линии ты ехал?

— «А».

Кейси добрался до Верхнего Вест-Сайда без проблем, но он воспользовался линией «1».

Брэндона возмутил этот допрос.

— Черт возьми, ты что, проверяешь, не лгу ли я тебе?

— Нет, я спросил просто так, из любопытства.

Кейси действительно проверял Брэндона, но тут же отказался от этой затеи. Надо быть осторожным, чтобы не отпугнуть Брэндона. Ему нужен хотя бы один друг мужского пола на улице.

— Ладно, все в порядке. Мы оба здесь. Это она вытащила тебя сюда, а?

Эта клиника была не похожа на те, к которым привык Кейси, где в вестибюлях не было стульев и пациентам — беременным девочкам, страдавшим коликами детям и бродягам с циррозом печени — приходилось стоять в ожидании, когда на них обратят внимание жующие резинку тучные дамы, жонглировавшие телефонными трубками.

Приемная больше походила на гостиную: дизайнерские стулья, камин, доносящаяся из динамиков классическая музыка.

Кейси с удовольствием остался бы здесь жить, будь у него такая возможность.

— Все в порядке, Кейси. Доктор готов заняться тобой.

Кейси взглянул на Брэндона, который уже расположился в соседнем кресле с номером «Спортс Иллюстрэйтед» в руках, словно папаша, который привел сына к врачу и теперь ожидает окончания приема. Это был его шестой визит сюда, но Кейси все еще чувствовал себя здесь не очень уютно.

— Ты уверен, что не можешь пойти со мной? Может быть, будет больше толку, если доктор примет нас обоих.

— Ничего не выйдет, приятель. Доктор тут же вышвырнет меня, если мы заявимся вместе. Делай, как я сказал. Как ты делаешь каждый раз. — Брэндон понизил голос и прикрыл рот журналом, чтобы не услышала женщина-регистратор. — Отвечай на все его вопросы, говори полуправду и преувеличивай, делая вид, будто ты сильно расстроен или не в себе. И, может быть, стоит сказать о том, что ты прикасаешься к телефонным будкам. К каждой, которая попадается тебе на пути. И что если ты пытаешься пройти мимо, то обязательно возвращаешься. Постарайся убедить его в этом. Но с каждым визитом снижай накал. Сегодня упирай на это не так, как в прошлый раз.

Следуя за женщиной к тяжелой дубовой двери в конце вестибюля, Кейси испытывал легкое чувство вины за то, что не разубедил Брэндона в том, что он ведет с доктором какую-то игру. Приятель преследовал собственные цели, когда привел его сюда почти два месяца назад, но Кейси все это было не по душе. Возможно, дело кончится тем, что они окончательно заморочат голову этому доктору. Или Кейси совсем свихнется из-за побочных эффектов.

Но и заставить себя отказаться он тоже не мог. Даже сейчас ему здесь все еще нравилось. Разумеется, его направляли к «консультантам» и раньше, но это было в Айове. Все они были зациклены на его мнимых маниях и постоянно прибегали к всевозможным заклинаниям. Они не являлись настоящими врачами, как этот парень, и тем более — опытными психиатрами. Как бы он ни внушал себе, что с ним все в порядке, это у других людей проблемы, Кейси приходилось задумываться, что, возможно, девятнадцатилетний человек, живущий на улице, все-таки нуждается в некоторой тонкой настройке функций головы.

Он обернулся и еще раз взглянул на Брэндона, который сделал ему ободряющий знак.

Закрывая за собой дверь кабинета доктора, Кейси напомнил себе о данной им во время первого визита клятве не упустить эту возможность. Шанс наблюдаться у настоящего, честного, высокопрофессионального психиатра был важнее того плана, который первоначально привел его сюда. Когда доктор начал задавать ему традиционные вопросы, Кейси отвечал на них — не так, как наставлял его Брэндон, а правдиво. Он рассказал доктору все.

Спустя сорок одну минуту он вышел из кабинета. Брэндон все еще сидел в вестибюле. Он закатал рукава своего свитера до бицепсов. Около сгиба локтя левой руки виднелся марлевый тампон. На коленях у него покоился пакет с молнией, наполненный пилюлями. Он выжидающе смотрел на Кейси.

— Почему так долго, черт возьми? У меня это обычно занимает десять минут.

Кейси поднял большой палец руки, и лицо Брэндона расплылось в широкой ухмылке. Через две минуты, после сдачи крови, Кейси сунул такой же пакет с молнией и сто долларов в задний карман. Он был рад, что ему было с кем поговорить.