Флеш-карта
У себя на вилле Энрике Гонсалес вскрыл конверт, врученный ему адмиралом. В нем находилась тонкая флеш-карта. Майор скопировал ее содержимое на мобильный телефон. Потом он сунул флешку в другой конверт, поставил на него свою печать, переоделся, бросил дорожную сумку в автомобиль и помчался туда, где от рева взлетающих самолетов гудела земля, а в воздухе над бетонным полем дрожало марево от сгоревшего авиационного керосина.
В Субике, у кромки летного поля, майора Гонсалеса встречал Билл Вольф.
– Жара невыносимая, – сказал бывший военный атташе, пожимая руку помощнику адмирала Кондраки. – Давай скорее в машину.
В приемной представительства компании «Мэритим сервис» шелестел кондиционер.
Энрике молча выложил на стол пакет с деньгами и конверт с флеш-картой.
Пакет тут же был унесен в кабинет, а конверт вызвал у Билла некоторое недоумение.
– Обычно Стив опечатывает такие вещи сам, а здесь почему-то не его печать? – Пальцы Билла недоверчиво прощупали желтую упаковку.
– Если шефу некогда, то он поручает подобную мелочовку мне, – выдал заранее продуманный ответ Гонсалес. – Этот конверт упаковывал я.
– Значит, ты в курсе, что там?
В ответ на этот вопрос Гонсалес только молча кивнул и пригубил воды из стакана.
– Посмотрим, что приготовил нам Стив. – С этими словами Билл канцелярским ножом вскрыл конверт, извлек флеш-карту, повертел ее в руках. – Может, покуришь, пока я буду с ней возиться? У меня есть отличные филиппинские сигары. Не уступают гаванским.
– Я не курю, – отказался Энрике.
– Тогда смотри телевизор. – На столике перед майором оказался пульт, а на экране возникли два петуха, рыжий и черный.
Они ходили по утоптанной глиняной площадке, наклонив головы набок и сверкая темными бусинками глаз. На правых лапах у обоих бойцов посверкивали острые, как скальпели, стальные шпаги. Вдруг, словно по команде, хвостатые гладиаторы подскочили, столкнулись и сцепились в жестокой схватке.
«Для таких субъектов, как Кондраки, люди – те же петухи. Их стравливают и заставляют убивать друг друга, чтобы кто-то делал на крови деньги», – подумал Энрике.
Гонсалес вспомнил откровения адмирала в порту Камрань, куда «Страйкер» доставил командующего на переговоры с вьетнамскими военными.
Кондраки не взял с собой помощника, вернулся энергичный и переполненный оптимизмом.
– Вот так, – сказал он Гонсалесу, довольно потирая руки. – Мы возвращаемся. Медленно, осторожно, но возвращаемся. В свое время мы сбросили на эту страну четырнадцать миллионов тонн взрывчатки, больше, чем все воюющие стороны во Второй мировой войне, сотни городов сровняли с землей, разбомбили мосты и дороги, но вынуждены были покинуть Вьетнам. Теперь времена поменялись. Я очень конструктивно переговорил с вьетнамским командующим.
– Вьетнамцы отдают нам Камрань? – удивился Гонсалес.
– Пока нет, но им нужны деньги, а я дал четко понять, что для нас важна Камрань и мы готовы платить. Остальное, майор, дело техники. Со временем все станет на свои места. Мы возьмем то, что нам нужно, они получат то, что мы им дадим.
– Если можно просто приехать и договориться, тогда зачем нужна была та война? – вырвалось у Гонсалеса.
– Вы, майор, чересчур наивны. Вот скажите мне, каков наш военный бюджет?
Энрике насторожился, не понимая, куда клонит адмирал.
– Пятьсот миллиардов долларов, – проговорил майор.
– Это больше, чем общая сумма всех военных бюджетов десяти стран, следующих за нами. Спрашивается, какой идиот будет выделять такие космические средства, если армия не воюет?! Нам обязательно нужен враг. Если перед носом обывателя будет постоянно маячить нечто, внушающее страх, то у него не возникнет вопросов о том, куда уходят деньги, снятые с него в виде налогов. Запомните, война – лучшее средство поддержания налогоплательщика в тонусе, – заявил Кондраки и назидательно поднял указательный палец.
Петушиный поединок, который Энрике Гонсалес увидел здесь, на Филиппинах, заставил его острее почувствовать жестокий цинизм адмиральских рассуждений. Он, Энрике, потерял на той войне отца. Десятки тысяч американцев погибли, сотни тысяч искалечены, три миллиона вьетнамцев убиты, оказывается, только ради того, чтобы кто-то набил карманы большими деньгами.
Ему стало противно и тоскливо. Майор переключился на другой канал. Он увидел истребитель, снижающийся над знакомыми ему прямоугольными строениями аэродрома, Билла Вольфа в синей бейсболке и темных очках, стоящего на бетоне, и самого себя, открывающего кабину самолета и стаскивающего прозрачный шлем с головы.
«В Субике из-за неполадок в навигационном оборудовании совершил вынужденную посадку истребитель американских ВВС, следовавший с Руама на Тайвань. На земле неполадки удалось быстро устранить, и пилот продолжил маршрут», – разъяснил диктор содержание картинки.
В подтверждение его слов на экране появился все тот же истребитель, со свистом разбегающийся по взлетной полосе.
Потом телевизор переместил майора из Субика в Манилу.
«Ежегодно около десяти миллионов человек – треть работоспособного населения страны – выезжают на заработки за рубеж, – говорил, поблескивая стеклами очков, человек с маленькой темной бородкой. – Филиппинские домработницы, водители, медсестры, строители, моряки переводят на родину громадные средства, заработанные ими в США, европейских и богатых арабских странах. Эти деньги – основа существования миллионов семей, гарантия социальной стабильности. Поэтому защита интересов граждан, выезжающих работать за пределы страны, должна находиться в центре внимания правительства. Расследование пропажи филиппинцев, завербованных представительством фирмы «Блювотер», надо довести до конца. Мы должны узнать правду и пресечь деятельность преступных группировок».
– Опять Лопес разливается, – оторвал Гонсалеса от экрана голос Билла, вошедшего в комнату. – Этот адвокатишка поднял изрядный шум и теперь добивается, чтобы Эмилия Лоренсо лично вмешалась в дело. Но этого не случится. Мы подложим госпоже президенту такую свинью, что ей станет не до розыска своих нищих. Через несколько дней, я тебе ручаюсь, по телевизору будут крутить другие сюжеты. Посмотрим, что она запоет, когда мы спровоцируем беспорядки, да еще пригоним авианосную группу, но не сюда, в Субик, как было объявлено ей, а в Манильский залив. Корабельные орудия будут смотреть в окна президентского дворца, так, на всякий случай, чтобы Эмилия понимала, с кем имеет дело. Для голытьбы, которая во всех своих бедах видит происки дядюшки Сэма, наш авианосец станет дополнительным стимулом к активным действиям. Одновременно взбудоражим армию. Короче, операция «Фарисеи» во всей ее красе. А если нам удастся пустить кровь, то тут уж мадам запрыгает на раскаленной сковородке. Про все остальное ей придется забыть.
Энрике слушал откровения Вольфа, и в душе у него закипало. Он не мог допустить, чтобы Кондраки и такие подонки, как Билл Вольф, залили кровью любимую им страну.
Билет на завтрашний рейс авиакомпании «Пан Америкэн» Манила – Руам и номер в столичном отеле «Дусит» были для майора заказаны, такси ожидало у выхода из гостиницы.
Водитель оказался парнем неразговорчивым. Он молчал почти все время, пока машина мчалась по трассе, обгоняя редкие грузовики.
По пути Энрике просмотрел на экране мобильника ролик с подвигами Марка Лоренсо в Лас-Вегасе.
Про супруга президента майор Гонсалес знал, что тот – выходец из очень богатого клана. В нем, как и в большинстве знатных филиппинцев, смешалась испанская, португальская и китайская кровь. Два его дяди были министрами, дед и отец – сенаторами.
Марку прочили блестящую политическую карьеру. Он окончил Кембридж. Клан намеревался сделать его президентом. Тридцати шести лет от роду он выставил свою кандидатуру на выборах, но набрал всего полтора процента голосов и занял последнее место среди восьми претендентов на президентское кресло.
После этого сокрушительного поражения Марк Лоренсо в политику не совался. В отличие от жены, которая уверенно продвигалась по лестнице государственной службы, отпрыск знатного филиппинского рода вел праздный образ жизни, прогуливал отцовские капиталы в Америке и европейских столицах.
Супруги уже много лет жили раздельно, хотя этот факт скрывался от широкой публики. Эмилия не решалась официально разорвать брак, поскольку такой вот шаг мог похоронить ее честолюбивые планы. Став президентом страны, подавляющее большинство населения которой составляли католики, она тем более не могла объявить о разводе.
Потом Энрике прослушал запись телефонного разговора госпожи Лоренсо с китайским бизнесменом Чаном. Это была очевидная фальшивка. Только круглая идиотка могла в таком ключе выбивать взятку по телефону. Госпожа президент проявила себя человеком далеко неглупым, достаточно осторожным и вряд ли бы пошла на такой самоубийственный шаг.
Кроме того, последовательная и бескомпромиссная борьба с коррупцией была одним из главных элементов ее политики. Майор Гонсалес знал, что Эмилия, будучи с юности ориентированной на политическую карьеру, оставалась равнодушной к богатству. Не было ни одного случая, чтобы она обвинялась в коррупции.
Честность и неподкупность стали главными девизами ее администрации, в соответствии с которыми Эмилия Лоренсо подбирала свою команду. Она, не раздумывая, убирала из окружения людей, которые попадались на взятках и воровстве. Их судили в соответствии с законом, невзирая ни на какие предыдущие заслуги.
Теперь скандальные материалы, явно сфабрикованные, компрометирующие президента, оказались в руках Билла Вольфа. Через несколько дней они будут вброшены в средства массовой информации. Плюс к этому заход в Манильский залив мощнейшей американской авианосной группы. Дело явно попахивало государственным переворотом и большой кровью.
– Что там? – спросил Энрике, показав водителю на темное марево, размывшее очертания горизонта.
– Манила, сэр, – отозвался таксист. – До города еще километров двадцать, а копоть уже висит над дорогой. Вас прямо к «Дуситу» или хотите заехать куда-нибудь?
– Пожалуй, лучше вначале в отель… – Гонсалес запнулся и спросил: – У нас будут по пути торговые комплексы?
– Конечно, сэр. Есть очень даже неплохие, например, на Шоу-бульваре.
– Тогда так. Заедем в торговый центр, а оттуда я сам доберусь до места.
