Приключения Мишкина
«Срочно нужны живые экземпляры, а от Лодыгина никаких новостей», – думал Строев, посмотрев очередной телевизионный репортаж из Гринхилса.
Пальцы Александра Ивановича нервно барабанили по столу. Ему приходилось опять напоминать военному атташе в Вашингтоне, что от него ждут результата.
Полковник Лодыгин в большом волнении расхаживал по кабинету, раздраженно повторяя про себя одну и ту же фразу из последней телеграммы Центра: «Просим ускорить выполнение важного задания генерала Строева. О предпринимаемых вами шагах и достигнутых промежуточных результатах просим информировать».
Да если бы была такая возможность, разве он не добыл бы эту проклятую муху? Полковник Лодыгин сделал все, что только мог. Он послал в эту дыру под названием Гринхилс старшего лейтенанта Мишкина, который был обязан разбиться вдребезги, но добыть предмет озабоченности Центра.
Военный атташе с нетерпением ожидал условных сигналов от подчиненного, но мобильник, постоянно лежавший на столе, лишь просигнализировал о прибытии Мишкина в Гринхилс и упорно молчал. Других сообщений от старшего лейтенанта не последовало.
Недавним решением американской администрации Гринхилс был объявлен зоной повышенной опасности. Какие еще меры можно принять, если эта самая вожделенная муха носится над улочками маленького городка, находящегося почти в трех тысячах километров от Вашингтона? Все въезды в этот городок перекрыты, а сотрудник, направленный туда, как в рот воды набрал!
Николай Васильевич злился на себя за то, что доверил такое ответственное задание сотруднику, еще не набравшемуся опыта работы за границей. Он в сердцах выругался, перестал бегать вдоль стола и уселся в кресло. В его голову приходили мысли не самого оптимистического характера. Причиной упорного молчания старшего лейтенанта могли стать его задержание, гибель от укуса ядовитой мухи или какой-нибудь несчастный случай.
«Где Мишкин? Куда он девался?» – неотступно стучала в висках Лодыгина одна и та же мысль.
С Мишкиным же произошло следующее. В тот момент, когда сержант Гудман прятал в карман документ на имя Карлоса Родригеса, в салоне патрульной машины вновь заговорила рация.
– Вилли! – через открытое стекло услышал Виктор обеспокоенный голос дежурного. – Ограбление на твоем участке! Неизвестный тип выкрал ядовитых мух у профессора Брегеля.
Пальцы старшего лейтенанта до боли впились в баранку. Все так хорошо начиналось! Неужели он провалит задание из-за элементарного превышения скорости?
– Срочно двигай в лабораторию! – прокричал дежурный.
– Но я сейчас разбираюсь с нарушителем, – возразил Гиббон, застегивая на молнию карман, в который упрятал изъятый документ.
– Дело такое, что не терпит. Брось все и действуй! – настаивал дежурный.
Гудман заколебался, хотел что-то ответить ему, но передумал, вытащил права и протянул их владельцу.
– Повезло вам, мистер Родригес! У меня срочный вызов, – заявил он, окатил напоследок недоверчивым взглядом лысеющую голову нарушителя и добавил: – Скорость не превышайте! В следующий раз так просто не отделаетесь!
Взревел двигатель. В два приема полицейский развернул машину и ринулся в сторону центра города. Путь для человека с правами на имя Карлоса Родригеса был свободен.
– Следующего раза не будет, – сказал сам себе Мишкин, нажимая на педаль акселератора.
Небо на востоке стало бледнеть, на горизонте проступила узкая багряная полоска рассвета. Мишкин уже находился на окраине Гринхилса. Административные здания, светящиеся вывески магазинов, кафе и ресторанов остались позади. Машина ехала по неширокой улице, по сторонам которой прятались за кустарником и ветвистыми деревьями одноэтажные и двухэтажные частные дома. Теперь можно было набрать на мобильнике «33», порадовать полковника Лодыгина известием о том, что он, Виктор Мишкин, добыл мух, так нужных Москве.
Виктор сунул руку в правый карман брюк, но телефона там не оказалось. Его не было и в левом кармане.
«Может быть, он в сумке?» – подумал офицер, съехал на обочину, остановился, перетряхнул вещи – ничего.
Мишкин осмотрел салон автомобиля, пошарил руками под сиденьями и выругался от отчаяния. Аппарата нигде не было. Старший лейтенант с досады пнул носком тугую шину автомобиля, ушиб большой палец на ноге и запрыгал от боли.
«Так и покалечиться недолго!» – напомнил себе Мишкин.
Виктор шаг за шагом проанализировал все, что произошло после того, как он подал сигнал полковнику Лодыгину о своем прибытии в Гринхилс, и пришел к выводу, что трубка выпала в момент схватки с Брегелем в лаборатории. Офицер даже вспомнил удар об пол какого-то предмета в тот самый момент, когда он оттолкнул от себя ученого, вцепившегося в его парик. Тогда, в пылу борьбы, старший лейтенант не обратил на это внимания, а теперь оказалось, что он остался без средства связи.
«Обидно, но не возвращаться же за аппаратом, как Тарас Бульба за своей люлькой», – рассудил офицер.
Когда «Форд» наконец-то вырвался за пределы города, на востоке уже поднимался красный диск солнца. Мишкин не спал почти сутки, но считал, что не может позволить себе и минуту отдыха. Нужно было отъехать как можно дальше от Гринхилса, пока полиция не перекрыла все дороги. В черной кожаной сумочке, висевшей на ремне у старшего лейтенанта, недовольно жужжали мухи, почуявшие наступление нового дня. Мишкин обязан был довезти их до посольства, выполнить приказ военного атташе.
Машина на большой скорости неслась по узкому асфальтированному шоссе, извивающемуся среди желтых, выгоревших холмов. На такой дороге надо было вести себя предельно внимательно, а голова водителя, не спавшего больше суток, все сильнее клонилась к баранке. Дважды Виктор ударялся лбом об руль, каждый раз дергался, щипал себя за щеку и изо всех сил таращил глаза, чтобы не заснуть. Начались провалы в памяти. Мишкин не помнил, как он проехал отдельные участки пути.
Вдруг Виктор вздрогнул от резкого гудка. О, ужас! Он, оказывается, задремал, и «Форд» оказался на встречной полосе. Прямо на Мишкина несся тяжелый автофургон, которым управлял негр в черных очках. Старший лейтенант на всю жизнь запомнил красный капот, никелированную сетку радиатора и перекошенное от страха темное круглое лицо дальнобойщика.
Разведчик резко бросил свой автомобиль вправо. От смерти его отделяли буквально миллиметры. Зеркало легковушки ударилось о борт грузовика и с треском развалилось. Что-то чиркнуло по борту, и фургон со свистом пронесся мимо. «Форд» замотало из стороны в сторону. Только чудом Мишкину удалось выровнять машину на дороге.
Лоб старшего лейтенанта покрылся испариной, в висках застучала кровь.
«В таком состоянии ехать нельзя!» – ясно осознал он, сбросил скорость, увидел какой-то проселок и свернул на него.
Оставляя за собой желтое облако пыли, «Форд» с полкилометра протрясся по заброшенной дороге, посыпанной гравием. Между двумя холмами открылась рощица. Машина переползла через неглубокий кювет. Потом она медленно двинулась в глубину леса по колее, промятой каким-то грузовиком. Перегретый двигатель фырчал и вздрагивал, колючий кустарник царапал по крыше и дверцам.
Вскоре «Форд» скрипнул тормозами и заглох. Мишкин убедился в том, что автомобиль не виден с дороги, откинул спинку водительского кресла, вытянул ноги и тут же уснул.
