Катастрофа в Гринхилсе
Прошло три недели со дня скандального сожжения на ферме покойного Дина Бутмана ни в чем не повинных поросят. Слухи о свином гриппе не подтвердились.
Жизнь в Гринхилсе успокоилась. Горожане, как и в прежние времена, с удовольствием лопали эскалопы, свиные котлеты, колбаски и те пресловутые ребрышки, жаренные на вертеле, которые довели министра сельского хозяйства до больничной койки.
Кстати, через пять дней после злополучного происшествия состояние здоровья Дэя Финча уже не внушало опасения. Министр вышел из госпиталя и приступил к работе, которой у него накопилось выше головы.
Санитарный кордон вокруг фермы покойного Дина Бутмана власти еще не сняли. Шоссе, проходящее вблизи пепелища, оставалось перекрытым.
Таксист Барри Ройс был вынужден объезжать блокированную зону окольными путями и опоздал на вызов на целых двенадцать минут. Клиента он увидел издалека. Длинный нескладный мужчина в синем пиджаке и массивных очках в черной пластиковой оправе нетерпеливо переминался с ноги на ногу на тротуаре. Рядом с ним поблескивал никелированными замочками небольшой черный чемодан.
«Наверняка спешит. Выскажется насчет опоздания и будет дергаться по дороге», – решил Барри, подруливая к тротуару.
Интуиция не подвела опытного таксиста. Этот тип в синем пиджаке очень торопился.
Он бросил чемодан в салон, нырнул туда сам и недовольно прохрипел:
– В аэропорт, быстрее! Если я опоздаю, то поставлю на уши всю вашу дрянную компанию!
Таксист попытался наверстать потерянное время. Его машина чуть поплутала по улицам Гринхилса и выскочила на магистраль. Тут-то он и увидел муху, бьющуюся на ветровом стекле.
Таких пассажиров в кабине Барри не терпел, а эта тварь особенно раздражала его своим громким зудом. Указательный палец таксиста утопил кнопку на дверной панели, и стекло у правого переднего сиденья поползло вниз. В машину ворвалась упругая волна теплого воздуха.
Перед мухой был открыт путь на свободу, но она туда не торопилась. Насекомое обалдело от запахов нагретого асфальта, выхлопных газов и бензина, заполонивших салон. Оно вцепилось лапками в полированную поверхность стекла и затихло.
– Эй, дует! – послышался голос за спиной таксиста. – Закрой окно!
– Прошу прощения, сэр, но к нам влетела противная тварь! – извиняющимся тоном сказал Барри, возвращая стекло в прежнее положение.
Незваная пассажирка, видимо, решила, что она достаточно насиделась на одном месте. Она сорвалась с него и со злобным жужжанием стала носиться по салону.
Муха отвлекала внимание водителя от дороги. По-хорошему, надо было бы остановиться и прихлопнуть ее, но Барри не мог этого сделать, поскольку клиент нервничал.
Жужжание стихло так же неожиданно, как и началось. Но только нога таксиста надавила на педаль газа, как пассажир громко вскрикнул и судорожно задергался, пытаясь сорвать с себя ремень безопасности. В зеркале заднего вида обозначилось красное, искаженное болью лицо и выпученные глаза. На лбу нервного клиента дергалась муха, словно охваченная экстазом.
Болезненная гримаса искривила лицо мужчины. Он захрипел, рванул ворот рубашки и стал клониться набок.
– Что с вами? – осведомился испуганный таксист.
– Муха проклятая! – прохрипел пассажир, и голова его безвольно запрокинулась.
В кабине вновь послышалось неприятное жужжание. Насекомое оставило жертву и стало носиться по салону, выбирая позицию для второй смертельной атаки. Ее целью мог быть только сам водитель.
Барри рванул руль вправо. Такси желтой молнией пересекло разделительную полосу и выскочило на обочину. Бордовый «Кадиллак» едва успел уклониться от столкновения и со свистом пронесся мимо.
Барри в ужасе выскочил из салона, захлопнул за собой дверцу и стал махать руками, пытаясь остановить кого-нибудь. Губы его тряслись, лицо перекосило от ужаса. Водители не реагировали на сигналы странного, дергающегося человека. Машины, не снижая скорости, проскакивали мимо, обдавая перепуганного таксиста волнами горячего воздуха.
Барри выхватил из кармана мобильник и дрожащей рукой набрал нужные цифры.
Дежурный по отделению городской полиции принял звонок в десять часов тридцать восемь минут утра. Он выслушал сбивчивый рассказ Барри Ройса о гибели пассажира от укуса мухи, недоверчиво усмехнулся, но проигнорировать информацию не решился. На электронной карте города, светившейся на стене, мерцали красными кружками патрульные автомобили. Ближе всех к месту происшествия находился сержант Вилли Гудман по кличке Гиббон.
– Вилли, в такси умудрился отбросить копыта пассажир. Давай на сорок пятый километр Северного шоссе. Водитель – идиот с рождения или только что свихнулся. Несет бред про какую-то муху. Доложишь ситуацию. Если потребуется, вызови срочную медицинскую помощь.
Когда машина с надписью «Полиция» на белом борту примчалась к месту происшествия, Барри сидел на обочине, обхватив голову руками. Хлопнула дверца, и мощная фигура Гиббона нависла над таксистом.
– Она там. – Барри трясущейся рукой показал на желтую крышу такси. – Только, умоляю, не открывайте дверь, иначе она нас всех прикончит!
– Кто прикончит? – Тяжелую челюсть полицейского искривила ироническая усмешка.
– Муха! Она там, там, там! – закричал Барри.
Волосатая лапа сержанта помогла таксисту подняться и направила его к открытой двери патрульного автомобиля.
– Сиди спокойно здесь. – Блюститель порядка втолкнул Барри в салон. – Ты не знаешь сержанта Гудмана. – Гиббон похлопал себя по черной кобуре, висящей на бедре, и продолжил: – Я с одной этой вот мухобойкой ходил на трех бандитов с автоматическими винтовками, а ты хочешь испугать меня какой-то козявкой. – Покачивая мощными плечами, полицейский решительно подошел к такси и рывком распахнул правую переднюю дверцу.
Откуда-то из глубины салона донесся неприятный звук. Муха вылетела из-за спинки водительского кресла и с хищным жужжанием понеслась навстречу сержанту.
В первый момент даже Гиббону стало жутковато. Но сработала реакция бывшего защитника местной футбольной команды. Вилли инстинктивно уклонился от атаки. Муха промахнулась и сделала крутой вираж, чтобы повторить попытку. Полицейский быстрым движением руки изловил ее, стиснул в кулаке и бросил безжизненное тельце под колесо автомобиля.
Пассажир, удерживаемый ремнем безопасности, полулежал на заднем сиденье, откинув голову. Рот его был открыт, очки свалились на пол, потухшие глаза равнодушно смотрели на Гудмана. По лицу жертвы уже разлилась смертельная бледность. На лбу выделялось красноватое пятно с посиневшими краями. Рука полицейского легла на запястье – пульс не прощупывался.
Сержант извлек из нагрудного кармана пиджака покойника пластиковую карточку водительских прав и установил имя несчастного. Гиббон тотчас же сообщил его дежурному.
В ожидании прибытия медицинской бригады полицейский обошел такси, по привычке простучал шины носком ботинка. Взгляд сержанта натолкнулся на муху, валявшуюся между камешками. Он осторожно ухватил насекомое за крылышки и дунул на него.
Муха, минуту назад казавшаяся дохлой, учуяла запах человека, ожила и, пытаясь высвободиться, быстро задвигала лапками. Но эту попытку бегства пресекли два толстых волосатых пальца. Тело насекомого хрустнуло и приобрело несвойственную ему плоскую форму.
Гиббон хотел было доставить ее в участок. Но такое вещественное доказательство могло вызвать там истерический хохот. Интеллектуальные способности сержанта и так были предметом постоянных насмешек коллег. Дохлая муха дала бы им повод для зубоскальства на целый год вперед.
Подумав так, Гиббон влез в такси и извлек из бардачка полупустую пачку сигарет. Он сунул дохлую муху в этот контейнер, пропитанный запахами никотина, и возвратил пачку на прежнее место.
«Доложу начальнику, что убил подозрительное насекомое, – решил он. – А уже потом, если потребуется, доставлю его».
Пока сержант Вилли Гудман в ожидании медицинской кареты опрашивал таксиста, дежурный по отделению принял тревожный звонок Айрен Мейсон, учившейся в местном колледже. Девушка сообщила, что в скверике на пересечении Лесной и Южной улиц скончался пожилой мужчина. Он с пакетом в руках вышел из булочной «У Евы», расположенной напротив, уселся на скамейку и развернул газету. Потом бедняга вдруг неожиданно вскочил, скомкал листы, повалился на траву, задергался в судорогах и затих.
Тут же последовал звонок от хозяйки булочной Евы Полонски. Она сказала, что скончавшийся мужчина – постоянный покупатель ее заведения Уилки Барнет, шестидесяти четырех лет, пенсионер. Он, как обычно, взял батон хлеба, выпил чашку зеленого чая. Никаких признаков болезни, слабости или неадекватности в поведении покупателя во время его пребывания в булочной женщина не заметила.
При этом Ева опустила некоторые детали своего последнего разговора со скоропостижно скончавшимся клиентом. Прощаясь, Уилки сказал хозяйке заведения, что ей идет темный шарфик на шее.
Пенсионер не знал, что этот шарфик булочница надела в знак траура по безвременно погибшему Раулю Вирджилио. Седой, слегка прихрамывающий на левую ногу Барнет никогда не уходил из магазина без комплимента. Он, как понимала Ева, надеялся наладить с нею более тесные отношения, но пока был жив Рауль, места у теплого бока хозяйки магазинчика для седовласого любителя чая не оставалось.
Теперь, когда, казалось бы, у пенсионера появился шанс, его настиг такой вот конец! Словно какой-то злой рок преследовал поклонников Евы Полонски, кстати, очень набожной католички.
Полицейские, прибывшие в скверик, обнаружили тело несчастного Уилки, а неподалеку, к своему удивлению, увидели еще одно. Айрен Мейсон лежала на травяном газоне, раскинув руки. В метре от нее валялся мобильный телефон, с которого она четыре минуты тому назад вызывала полицию.
После того как медицинская бригада забрала оба трупа, зеваки, собравшиеся в сквере, стали медленно рассеиваться.
Ева Полонски заметила, что в булочную вошел очередной покупатель, смахнула слезу и побежала обратно. Это было, как потом любила, крестясь, рассказывать католичка, небесное знамение. По ее мнению, этого человека прислала к ней сама Пречистая Дева Мария. Двух мужчин и одну женщину, задержавшихся в скверике, уже через несколько минут нашли там мертвыми.
Улицы маленького городка огласились непрерывным воем сирен. Медицинские бригады и наряды полиции мчались по срочным вызовам. На телах у всех погибших были обнаружены небольшие красноватые пятна. Появились очевидцы, которые, как и таксист Барри Ройс, утверждали, что жертвы были укушены мухами.
Двенадцатилетний ученик местной школы Джон Хэррис с помощью камеры, встроенной в мобильный телефон, запечатлел муху, впившуюся в предплечье его друга Сэма Ломана. Обладатель телефона мечтал стать телевизионным репортером. Все, что казалось ему интересным, он снимал на камеру и отправлял на телевидение. До последнего дня ни один из его сюжетов не вызвал интереса у редакторов разных каналов. Очень уж маленьким был городок, слишком незначительными казались новости, поступающие из него.
Сэм извивался в судорогах на тротуаре. Джон нацеливал камеру на насекомое и, не сознавая смертельной опасности, исходящей от объекта съемки, комментировал происходящее в манере популярного диктора телевидения Альфреда Говарда.
Сняв уникальные кадры, малолетний корреспондент помчался в сторону ближайшего интернет-кафе. Он хотел как можно быстрее отправить материал на телевидение, но не успел сделать и десяти шагов, как был настигнут безжалостной героиней только что отснятого сюжета.
Мать Джона Хэрриса, которой полиция передала телефон погибшего мальчика, пролистала электронную память и тут же нашла на мобильнике последнюю съемку. Возвратившись домой, она судорожными движениями набрала на компьютере адрес телевизионной студии и отправила туда материал сына.
Уже через полчаса осуществилась самая большая мечта двенадцатилетнего репортера. Его материал пошел в эфир. Да еще как!
После показа по Си-эн-эн кадры гибели Сэма Ломана тут же продублировали другие каналы. Еще через час имя Джона Хэрриса стало известно всему миру.
К часу дня после полудня жертвами опасных насекомых стали тридцать шесть жителей города. Страшные новости, которые поступали из Гринхилса, в мгновение ока облетели всю Америку.
«Черная муха в Гринхилсе» – такой заголовок вынесла на первую страницу газета «Нью-Йорк таймс».
Президент Ларри Гровер связался по телефону с мэром Гринхилса Яном Бабкопом. Через два часа после этого разговора Пентагон перебросил в город полк противохимической защиты. Взвыли сирены.
Мэр обратился к населению с просьбой закрыть двери и окна в связи с предстоящей обработкой городской территории сильнодействующими химическими веществами. Он предложил людям временно не покидать помещений.
Солдаты в противогазах и серых комбинезонах с какими-то штуковинами за спиной, напоминающими автомобильные выхлопные трубы, окружили город. По приказу командира полка все эти «выхлопные трубы» одновременно издали страшный грохот и окутались синим дымом.
Солдаты стали медленно продвигаться к центру города, не пропуская ни единой улочки, дворика, сквера. Среди бела дня на Гринхилс опустились сумерки. В густом ядовитом тумане, поднявшемся над городом, расплылись силуэты домов и деревьев. Через час военные химики, двигавшиеся с разных сторон, сошлись на площади у двухэтажного здания мэрии. Сизая клубящаяся туча стала медленно расползаться по окрестностям, затекать в лощины и цепляться за верхушки кустарника.
Выполнив свою миссию, доблестные бойцы химического фронта погрузились в бронетранспортеры. Длинная зеленая змея воинской колонны поползла по шоссе на восток. Ядовитая туча, накрывшая город, побледнела и от дуновения легкого ветерка двинулась в противоположном направлении.
Жители стали выходить из домов. По улицам заспешили прохожие, в магазинах опять появились покупатели. Дети с рюкзаками на спинах покидали школы и рассаживались по автобусам, чтобы разъехаться по домам. Жизнь вроде бы возобновилась, но это только казалось людям. Вскоре на город опять обрушился непрерывный вой сирен медицинских карет и автомобилей полиции.
Химическая обработка никак не сказалась на активности смертоносных насекомых. До наступления темноты население Гринхилса сократилось еще на сорок восемь человек. Общее число жертв черных мух за светлое время суток составило восемьдесят четыре человека. Среди погибших были люди различных возрастов, профессий и религиозных конфессий.
Первые трагедии произошли в восточной части городка. Потом, как показала компьютерная карта, наскоро сверстанная в отделении полиции, где черными кружками помечались места гибели людей, беда постепенно продвигалась к центру Гринхилса.
Президент США Ларри Гровер повторно позвонил мэру и приказал каждые три часа докладывать обстановку, затем вызвал помощника и сказал:
– Химия, к сожалению, не сработала. Этого ученого, знатока мух… как его? Брегель, кажется?
– Да, сэр, профессор Джонатан Брегель, – подтвердил подчиненный и услужливо закивал.
– Так вот, профессора срочно доставить в Гринхилс, создать условия для работы!
Только с наступлением темноты телефоны в городском полицейском управлении и местном госпитале, раскалившиеся за день, стали остывать. Сообщения о новых жертвах ночью не поступали.
