Николя Бризар

Под крыльями «Боинга», летевшего из Парижа в Москву, ровно гудели двигатели. Строев в гражданском костюме сидел, вытянув ноги, в широком кресле салона первого класса. Слева от Александр Ивановича читал книгу на французском языке черноволосый очкастый мужчина лет пятидесяти.

Преподаватель московского университета Андрей Петрович Глебов был сугубо штатским человеком, никогда в армии не служил, но довольно часто выполнял отдельные поручения военного ведомства, связанные с переводом. Строев предпочитал, чтобы на встречах и переговорах с иностранцами ему помогал именно Глебов. Тот не только превосходно знал больше десятка иностранных языков, но и был очень полезен как консультант, специалист по страноведению.

Судя по электронной карте маршрута, светившейся под потолком, позади уже остались Германия и Польша. Лайнер находился над Белоруссией.

По радио объявили, что самолет пролетает над зоной повышенной турбулентности. Андрей Петрович отложил книгу на столик и пристегнулся.

Строев приник к стеклу иллюминатора и увидел внизу золотую россыпь огней какого-то белорусского города. Затем пошло темное пространство, иногда нарушаемое редкими гроздьями тусклых огоньков полесских деревенек.

– Березина, – констатировал Глебов, показывая пальцем на голубую извилистую ленту реки, обозначившуюся на экране.

– За какие-то три часа пролетели почти всю Европу! В юности мне казалось, что Париж – это что-то такое далекое, почти недосягаемое, а лететь-то до него в два с половиной раза меньше, чем до Хабаровска, – отозвался на это Александр Иванович.

Генерал замолчал и подумал о том, что двести с лишним лет назад где-то здесь граф Николай Нелюбов подобрал и спас раненого корнета французской армии Оливье Бризара, погибающего в белорусских снегах. Эту историю Строеву рассказал прапраправнук спасенного корнета, полковник французского Генерального штаба Николя Бризар. Он подошел к российскому генералу с бокалом вина на небольшом приеме, устроенном российским послом Студеникиным по случаю пребывания Строева во Франции.

– Николай, – представился русским именем французский полковник.

Они чокнулись и пригубили из бокалов. Строев достал из нагрудного кармана визитную карточку и протянул французу, тот в ответ сделал то же самое.

– Вы говорите по-русски? – спросил Александр Иванович, внимательно вглядываясь в глаза нового знакомого.

– Почти нет, совсем чуть-чуть, – ответил полковник.

– Андрей! – позвал Строев переводчика. – Помоги нам с полковником поговорить.

Француз рассказал, что его предок, корнет Оливье Бризар, отступавший в составе армии Наполеона из Москвы, на подходе к реке Березине был ранен в ногу, брошен бегущими товарищами и замерзал. Его, обмороженного и истекающего кровью, подобрали русские солдаты и доставили к командиру полка графу Николаю Нелюбову. Тот проникся жалостью к молоденькому офицеру и отправил его в свою усадьбу в Смоленской губернии.

Жена графа Нелюбова умерла. В отсутствие Николая всем хозяйством заправляла его мать. Она заботилась об Оливье как о родном сыне. Когда тот окреп, женщина предложила ему преподавать французский язык трем своим внукам, оставшимся без матери.

Вернувшись с войны, Николай Нелюбов подружился с французом. Когда после семи лет, проведенных в России, Оливье Бризар захотел вернуться на родину, граф Нелюбов не стал ему препятствовать и снабдил деньгами.

Приехав во Францию, Оливье вскоре женился и своего первенца назвал Николаем.

Эту историю потомки корнета передавали из поколения в поколение. Каждый первый сын в семье нарекался Николаем в честь русского графа Нелюбова.

– Так что мои прадедушка, дедушка и отец – все сплошь носили это имя. Вы можете называть меня Николаем Николаевичем, как это принято у вас в России. – Французский полковник улыбнулся и добавил, что подошел к гостю не только для того, чтобы рассказать эту семейную историю.

Его хороший знакомый, политический обозреватель газеты «Монд» Луи Бланше хотел бы взять интервью у генерала Строева.

Александр Иванович вопросительно посмотрел на Глебова.

– Луи Бланше – известный и очень авторитетный во Франции журналист, – сказал переводчик. – Многие министры считают за честь встретиться с ним. Это будет серьезный материал, помещенный в авторитетной газете.

Сейчас, поглядывая в темное стекло иллюминатора, генерал думал о том, каким количеством крови политы эти две с половиной тысячи километров, отделяющие Москву от Парижа. Миллионы могил русских, немецких, французских, итальянских, румынских, сербских солдат. В Европе нет такого народа, который не потерял бы на этих пространствах своих сыновей.

Если с высоты сегодняшнего времени оглянуться назад, то в голове возникает логичный вопрос: «Зачем, за что посылали на верную и страшную смерть молодых ребят, например того Оливье Бризара?!»

Поход Наполеона в Россию, Первая мировая война, попытки Гитлера и японского императора Хирохито овладеть миром – безумие. В конечном итоге все великие войны окончились крахом для их зачинщиков.

Собственно, такими вот соображениями российский генерал и поделился с Луи Бланше. Тот опубликовал интервью. Газета «Монд» с этим материалом, свернутая вчетверо, лежала на столике слева от Строева.

Теперь, когда Франция осталась позади и самолет подлетал к Москве, мысль о том, что делать, как обуздать эту проклятую муху, опять мучительно заворочалась в голове генерала.