Глава 6

Не прошло и минуты, как Юлия Штиллер достала из своей сумочки планшетник и подключилась к беспроводной локальной сети корабля, доступной во всех каютах. Но сначала она закрыла балконную дверь своей каюты и задернула шторы, чтобы низко висящее над горизонтом вечернее солнце не отражалось на экране компьютера.

– Ты меня пугаешь, – сказала она Тому и присела за туалетный столик рядом с монитором.

Она открыла электронное сообщение, которое он прислал ей несколько минут тому назад, без указания темы и без обращения, просто короткую ссылку. Она коснулась указательным пальцем текстовой строки, подчеркнутой синим, и почти тотчас открылась скромно оформленная веб-страница. Это была не профессиональная, а скорее любительская вебстраница, похожая на форум пользователей с заболеванием щитовидной железы, на который время от времени заходила и сама Юлия и обменивалась посланиями с другими участниками, страдавшими от перепада настроения из-за пониженной функции щитовидки.

– Что это такое? – спросила она.

– Isharerumors, – ответил Том. – Пролог-вариант вебсайта «Фейсбук». Многие школьники пользуются этим порталом, чтобы поносить своих учителей или одноклассников. Он очень популярен из-за того, что там можно регистрироваться анонимно и нет никакого контроля.

По его осипшему голосу Юлия поняла, как неприятен ему этот разговор. Она могла себе представить, с каким выражением лица он сидел у себя дома перед компьютером, точно так же как она сидела сейчас перед своим дешевеньким айпадом, купленным в продовольственном магазине, торгующем товарами по сниженным ценам.

Том Шиви обладал редким даром одним взглядом выразить своему визави симпатию и сочувствие. Неплохое качество для школьного наставника, хотя Юлия в свои школьные годы наверняка не обратилась бы к симпатичному мужчине, чтобы в доверительной беседе признаться ему, что на уроках физкультуры одноклассники дразнили ее «пампушкой». И сегодня ее вес все еще превышал среднестатистические данные по Германии, но годы явно пошли ей на пользу. Толстенькая девочка-подросток превратилась в пышную, но статную женщину, которая больше не расстраивалась из-за крепких плеч и бедер, большой попы или румяных толстых щечек. Теперь она с удовольствием принимала комплименты, которые ей делали многие мужчины: за ее жизнерадостно сияющие глаза, пухлые губки и темные, слегка вьющиеся волосы, обрамлявшие ее овальное лицо, словно дорогую картину, когда она распускала их, а не собирала наверх, как сейчас, что подчеркивало ее высокий лоб с маленьким родимым пятнышком над правой бровью.

– А что дальше?

Перед взором Юлии открылось видеоокно размером с почтовую открытку.

– Что это?

– Это… это… – Том запнулся. – Это трудно… Посмотри, пожалуйста, сама.

– Ты действительно пугаешь меня, – повторила Юлия, однако нажала на большую стрелку в середине видеофайла.

Качество изображения явно свидетельствовало о том, что съемка велась скрытой камерой, как это бывает в типичных телевизионных реалити-шоу или в сериалах, в которых начинающие актеры, играющие роль частного детектива, пытаются изобличить неверного супруга. Покадровый временной код в нижнем углу картинки свидетельствовал о том, что видео было снято еще пять месяцев тому назад, то есть весной этого года.

Сначала ни экспозиция, ни фокусное расстояние видеокамеры, которой были сняты эти смазанные кадры, не были настроены, если у этой камеры вообще имелись такие функции. Только через некоторое время Юлия поняла, что кто-то вел съемку прямо из автомобиля во время движения. Было темно, моросил дождь, капли которого скатывались по ветровому стеклу, из-за чего задние габаритные огни ехавшего впереди автомобиля расплывались перед взором водителя.

Объектив камеры скользнул по черной приборной доске, повернулся в сторону переднего пассажирского сиденья и зафиксировал мрачный фасад многоквартирного дома казарменного типа; серого бетонного строения, какое можно встретить на каждом втором углу в старых кварталах Западного Берлина.

– И почему я должна смотреть это видео? – спросила Юлия, когда автомобиль замедлил ход и медленно поехал мимо стоянки подержанных автомобилей.

– Потому, – ответил Том в тот момент, когда машина остановилась перед одним из подъездов и автоматически управляемые стеклоподъемники опустили стекло со стороны пассажирского сиденья.

Сначала Юлия не увидела ничего, кроме плотного ряда деревьев, которые почти полностью закрывали детскую игровую площадку. Если здесь и был уличный фонарь, то он или не горел, или находился слишком далеко. Во всяком случае, в такой темноте невозможно было разобрать, что именно рекламировалось на огромном рекламном щите. И женщина, которая неожиданно появилась из темноты и, покачивая бедрами, приблизилась к автомобилю, сначала была различима лишь как смутная тень. Даже тогда, когда она наклонилась к открытому окну и оказалась в свете видеокамеры, Юлия не смогла рассмотреть ее лицо: оно было сильно размыто. Нарочито гнусавя, женщина прошептала в камеру:

«Ты можешь делать со мной что угодно, мой сладкий, но за съемку придется заплатить отдельно».

– Боже мой! – тяжело дыша, прошептала Юлия и отпрянула от экрана. Она обернулась, однако Лиза еще раньше закрыла межкомнатную дверь. Юлия была одна в своей каюте, кроме того, ведь ее дочь сказала, что хочет осмотреться на корабле.

Женщина на экране была такого же роста, у нее был такой же черный цвет волос и такая же стройная фигура. Но самое ужасное: у нее был ее голос.

– Неужели это… – прошептала Юлия, однако она так и не смогла произнести имя своей дочери.

На девушке, которая теперь отступила на один шаг назад и для демонстрации своего тела должна была несколько раз повернуться кругом, были такие же шмотки, какие могли висеть в шкафу у Лизы: платье с пышной нижней юбкой, чулки в сеточку, туфли в крапинку с открытым мыском. Такую одежду она носила до перехода из фазы рокабилли в готику.

«Но ведь ее голос не был так уж похож», – постаралась уговорить себя Юлия.

– Скажи мне, что это не моя дочь, – попросила она Тома, но в этот момент ракурс камеры в корне изменился и на экране появилась смонтированная новая видеозапись. – Нет… – тихо простонала Юлия, увидев руль автомобиля. Темную приборную доску. И затылок девушки, который ритмично двигался вверх и вниз. Все это сопровождалось смачным чавканьем, в то время как мужчина, лицо которого было скрыто и в колени которого зарылась голова девушки, сладострастно постанывал.

– Это… Лиза? – выдавила из себя Юлия.

Она услышала, как Том тяжело вздохнул.

– Трудно сказать. Вполне возможно.

– Возможно — это же еще не наверняка. То есть это может быть и кто-то другой? Фейк?

– Да, возможно. Ведь лиц не видно.

– Силы небесные! – вырвалось у Юлии. Она закрыла глаза, ей совсем не хотелось осознавать значение того, что она только что увидела.

– Итак… итак… – Только с третьего раза она закончила предложение: – Это не она!

– Я тоже не совсем уверен, – согласился с ней Том. – Но, к сожалению, не имеет никакого значения, что мы с тобой думаем об этом.

Он предложил Юлии открыть комментарии пользователей под этим видео. Юлии стало плохо. На экране появилось множество отвратительных комментариев пользователей, которые скрывались под псевдонимами, в то время как ее дочь называлась полным именем:

Изизист. Круто. Лиза Штиллер, не так ли?

Хэппиблин85. Я ее тоже один раз уже трахнул.

Тао I. За бабки она сделает все что угодно.

Свентебам030. Низкое качество. Только чмяканье, никакого траханья? Скууучно.

Джо Гёте. Ба, что за потаскуха.

Гость I. Да, грязная проститутка. Я ненавижу таких стервозных шлюх.

– Это можно стереть? – спросила Юлия. Она сидела как громом пораженная.

– Вряд ли. Сервер находится в Того, в Западной Африке. И даже если бы мы отыскали управляющую компанию, в чем я сомневаюсь, это видео наверняка можно найти на десятке других порталов. Эта грязь навсегда останется в Сети.

– Это какое-то безумие. Это надо удалить. Моя дочь не занимается такими вещами. Она же не проститутка! Да это же… Она…

Том перебил ее:

– Еще раз: не имеет никакого значения, занимается ли твоя дочь такими вещами или нет. Твоя дочь живет в таком мире, где слухи сильнее, чем правда.

– Как долго существует эта грязь в Сети? – дрогнувшим голосом спросила Юлия.

– Около шести-семи недель, если верить дате, когда был загружен этот файл. Но я обнаружил это только сегодня, когда заметил, как во время отдыха во дворе школы ученики из ее класса передавали друг другу мобильник, чтобы посмотреть эту мерзость.

– Тогда это все объясняет! – воскликнула Юлия взволнованно.

Она со всего размаха шлепнула себя ладонью по лбу:

– А я-то думала, что все это обычные закидоны девушки-подростка в период полового созревания!

– Тебе не стоит упрекать себя, – посоветовал Том, но ей не стало от этого легче. Макс был прав со своим замечанием, когда право родительской опеки было предоставлено ей.

«Я не справилась с этим».

Она снова почувствовала себя совершенно беспомощной. Мир вокруг нее рушился, она теряла равновесие. Ничего удивительного: у нее только что выбили почву из-под ног. Еще никогда прежде она так ясно не осознавала, что как мать оказалась несостоятельной. Во всех отношениях.

– Теперь ты понимаешь, почему вы должны немедленно сойти с этого судна? – услышала она голос Тома.

Она никак не могла привести свои мысли в порядок.

– Я не знаю, кажется, Лизе здесь нравится, возможно…

– Конечно, ей там нравится! – протестующим тоном заявил Том.

– …этот отпуск пойдет ей на пользу.

– Нет. Ни в коем случае!

– Почему нет? Ведь отвлечься – как раз самое лучшее для нее…

– Нет! – почти закричал Том.

В этот момент прозвучал первый хлопок.

Юлия вздрогнула и посмотрела в сторону балконной двери. Взрывы в порту звучали все чаще. Освещение за завешенными окнами изменилось. На улице гремело и сверкало.

– Потому что я знаю подростков, которые причинили себе вред и при гораздо более безобидном кибермоббинге. Не каждый способен выдержать постоянные издевательства со стороны одноклассников, – умоляющим тоном сказал Том.

Юлия с трудом встала из-за стола, распахнула стеклянные балконные двери, и ее взору предстало сине-золотистое море огней в вечернем небе. Оказалось, что это был прощальный фейерверк, который производился в этот момент в порту по поводу отплытия круизного лайнера.

– Я не смогу увести ее с корабля, – вырвалось у нее.

– Но ты должна. Если Лиза задумала покончить жизнь самоубийством, то лучшего места, чем круизный лайнер в открытом море, не найти! Достаточно лишь спрыгнуть с палубы. Судно идеальное место для того, чтобы умереть!

На глаза Юлии навернулись слезы, и на этот раз это было уже точно не из-за ветра.

Она почувствовала вибрацию, которая теперь была во много раз сильнее, чем в тот момент, когда они ступили на палубу судна. Юлия посмотрела вниз на людей, стоявших на причале и махавших руками. Она напрасно искала глазами трап, по которому они поднялись на борт судна.

Из коридора донеслась музыка, которую передавали по громкоговорителям, установленным на палубах теплохода, – какая-то оркестровая тема, словно в голливудском фильме.

И в то время когда круизный лайнер медленно отчаливал от причала, предсказывающий несчастье голос Тома потонул в плеске воды, в звуках прощальной музыки и в низком реве сирены, прозвучавшем шесть раз, прежде чем он окончательно смолк на время всего трансатлантического плавания.

Вместе с последними звуками сирены улетучилась и надежда Юлии на беззаботный отпуск со своей дочерью. В настоящий момент Юлия даже понятия не имела, где ее искать на этом огромном лайнере.