Глава 18

В это же время, пятая палуба

Тиаго Альварес вышел из каюты с внутренним двориком (так с целью приукрашивания назывались на «Султане» внутренние каюты с видом на прогулочную палубу с магазинчиками) и поздоровался с пожилой дамой в купальном халате, которая шла по коридору ему навстречу из спа-центра. Обрадованная неожиданным знаком внимания со стороны молодого человека, она одарила его сияющей улыбкой и смущенно дотронулась до своей только что высушенной феном пышной прически.

Тиаго не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что дама смотрит ему вслед. Аргентинец прекрасно осознавал, какое впечатление он производит на женщин, независимо от их возраста. Им нравились его смуглая кожа, черные вьющиеся волосы, которые с трудом удавалось уложить только с помощью лака для волос, и его мечтательный взгляд с едва уловимым налетом меланхоличной беспомощности.

С довольным видом, напевая вполголоса (у него всегда поднималось настроение, когда он замечал, что нравится людям), он направился в носовую часть судна в направлении бара «Атлантика». В последней трети коридора он остановился перед дверью одной из внешних кают и покачал головой.

Из своих двадцати трех лет последние шесть он провел почти непрерывно на круизных лайнерах. С момента его первого плавания на теплоходе «Пуэртос» из Лиссабона к острову Тенерифе, самого крупного из семи Канарских островов, многое изменилось: корабли стали больше, каюты комфортабельнее, а еда лучше. Но пассажиры оставались такими же глупыми, какими были всегда.

«Каким же глупым надо быть, чтобы воспользоваться табличкой «Пожалуйста, уберите мою каюту!» – подумал он, заметив зеленую бирку, которая болталась на округлой ручке двери каюты.

Во-первых, из-за этой таблички горничная все равно не придет раньше, чем обычно. И во-вторых, это идеальное приглашение для уголовных преступников: «Входите, здесь как раз никого нет дома!»

Он вздохнул по поводу такого безрассудства и повернул табличку красной стороной: «Пожалуйста, не беспокоить!» Затем он вставил свой электронный ключ в прорезь для карточки и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, открыл дверь.

«Большое спасибо, Стейси», – мысленно поблагодарил он, обращаясь к практикантке-администраторше, с которой занимался сексом в компьютерном зале рядом с администраторской. Она была блондинкой, высокой и слишком шумной, и вообще не его тип, но секс с обслуживающим персоналом всегда был самым простым способом, чтобы облегчить себе работу. У каждого сотрудника администраторской имелся универсальный электронный ключ, чтобы проводить в каюту гостей, потерявших свои ключи или желающих из любопытства осмотреть каюты других категорий. Во время траханья Тиаго незаметно подменил свой собственный ключ на карточку своей партнерши. Конечно, на следующее утро Стейси в какой-то момент заметила, что ее универсальный ключ не работает. Она предположила, что магнитная лента ее карточки была повреждена, и оформила себе новую.

Пустяковое дело, если знаешь, как все организовано. И обладаешь соответствующими качествами Ромео.

Тиаго с довольным видом осмотрел каюту, в которую вошел. Никакого сравнения со свинарником, царившим в каюте, обследованной им ранее. Мерзавец из последней каюты с видом на внутренний дворик – согласно проездным документам в выдвижном ящике письменного стола, пенсионер из Швейцарии, путешествующий в одиночку, – разбросал в постели половину ужина, а свои перепачканные дерьмом кальсоны просто бросил на пол. Тиаго ненавидел подобное неуважение. Неужели эти свиньи не знают, в каком цейтноте трудится уборщица? Что она получает всего лишь несколько центов за уборку каждой каюты? В этой каюте, третьей по счету за его сегодняшнюю «утреннюю смену», были заметны только неизбежные следы ночи: измятая простыня, стакан с водой на ночном столике, скомканные джинсы и нижнее белье на диване. Но никаких обглоданных куриных крылышек на ковровом покрытии, и ванная комната выглядела так, как и следовало ожидать после пребывания в ней цивилизованного человека. Зато в последней каюте старый тюфяк, очевидно, принял мочалку за туалетную бумагу. К тому же, сходив по-большому, он даже не посчитал нужным воспользоваться ершиком для унитаза. Такая наглость оказалась последней каплей, и Тиаго решил отомстить грязной свинье. Собственно говоря, при его «работе» ему не следовало понапрасну задерживаться в чужих каютах, но он не смог отказать себе в удовольствии задержаться еще на минутку, чтобы стереть следы дерьма в унитазе зубной щеткой пенсионера.

«Жаль, что сегодня вечером я не смогу воочию увидеть, как старый толстяк будет чистить зубы перед сном», – злорадно подумал Тиаго, открывая шкаф, в котором находился встроенный сейф.

Существовало всего лишь несколько систем гостиничных сейфов, и Тиаго знал все эти системы. Чаще всего ему требовалось некоторое время, чтобы разгадать универсальный код, однако здесь, на «Султане», это было излишним. Здесь в каждой каюте сейфы открывались соответствующим дверным ключом. Лучшего нельзя было и желать.

«Кто же здесь у нас?» – сказал он самому себе, рассматривая удостоверение школьника, которое нашел между айподом, небольшой суммой европейских денег и дешевой модной бижутерией. Юная девушка с крашеными волосами и дерзким взглядом вполне соответствовала черным высоким ботинкам на шнуровке и одежде исключительно темного цвета, висевшей в шкафу. «Лиза Штиллер», – прочел он ее имя и фамилию.

«Если бы у меня была пятнадцатилетняя дочь, я бы не разрешил ей делать себе пирсинг в носу», – подумал Тиаго. В таких вопросах он был консерватором. Тело женщины, и особенно юной девушки, было для него свято. Уже дырочки в ушах для продевания серег он считал надругательством над телом, не говоря о татуировках и пирсинге.

Тиаго ощупал ладонью правой руки дно сейфа, выложенное фетром, и наткнулся на новехонькую отвертку и маленький аэрозольный баллончик с краской.

Уж не собиралась ли Лиза украсить корабль граффити?

Он положил баллончик назад в сейф и пересчитал наличность. 104,60 евро. Вероятно, это были все ее карманные деньги. Поскольку у нее не было портмоне, она наверняка даже не пересчитывала их, тем не менее Тиаго возьмет себе не более десяти евро. Его золотое правило гласило: не бери никогда больше чем десять процентов. И никаких личных вещей, которые в случае провала могли привести службу безопасности корабля к их владельцу. При потере небольших сумм жертвы всегда винили в этом себя.

«Видимо, ты их потеряла, дорогая. Почему же воришка оставил часы, все украшения и уйму наличности?»

При таком образе действий все длилось несколько дольше, но зато метод Тиаго был абсолютно надежен. Путешествие во внутренней каюте стоило ему две тысячи четыреста долларов за участок пути Кадис – Осло – Нью-Йорк, и к этому времени он уже разжился суммой две тысячи двести долларов. Пока он в Нью-Йорке сменит корабль и отправится в сторону Канады, к этой сумме добавится еще как минимум две тысячи пятьсот долларов. Чистая прибыль больше двух тысяч. Совсем неплохо, если побочные расходы равны нулю и ты ведешь жизнь миллионера в вечном отпуске.

Тиаго отсчитал себе два банкнота по пять евро. Когда он клал остальные деньги назад в сейф, то заметил поставленный на ребро конверт, который был прислонен к боковой стенке в правом углу сейфа.

Еще одна финансовая подушка? Может быть, приданое на поездку от бабули?

Сгорая от любопытства, он открыл плотный конверт. И в то же самое мгновение неожиданный шорох заставил его понять, что он совершил непростительную ошибку.

Ошибку, которую он допустил еще при входе в эту каюту и на которую он должен был бы обратить внимание позднее, когда держал в руках удостоверение школьника.

«Как же он мог так опростоволоситься?» – подумал Тиаго и рефлекторно прыгнул щучкой через кровать в сторону балкона. Однако он действовал слишком медленно.

Межкомнатная дверь, на которую он не обратил внимания, открылась, и у него уже не было возможности спрятаться на балконе, если он не хотел, чтобы при этой попытке его застала врасплох уборщица, которая в этот момент вошла в каюту и которая…

Тиаго сидел на корточках позади высокой кровати и наблюдал за происходящим с помощью зеркала, которое было прикреплено к стене над письменным столом рядом с телевизором.

Действительно, его первой мыслью было, что горничная в платье с белым фартуком и в старомодном чепце была пьяна, так нетвердо она держалась на ногах, когда ввалилась в комнату.

Но потом он увидел обоих мужчин у нее за спиной; увидел, как один из них ударил ее в спину кулаком, вследствие чего молодая женщина потеряла равновесие и, падая, ударилась головой об открытую им дверцу шкафа.