Следующие четыре недели пролетели быстро. Эсккар их почти не заметил. Каждое утро он вставал до восхода солнца и в изнеможении заползал в кровать по вечерам. Каждый день возникала какая-то новая проблема или неожиданная отсрочка. Но все-таки первая группа новобранцев прошла обучение, вступила в отряд, и следующая группа из сорока человек уже приступила к тренировкам.

Наконец у Бантора и Гата оказалось достаточно людей для дежурства у ворот, на причалах и улицах, что позволило Эсккару отправлять солдат на обходы близлежащих территорий. Их сообщения подтвердили, что люди направляются к Ораку. Некоторые хотели сразиться с варварами, другие просто искали убежище, безопасное место, в которое можно перевезти семью. Каждый день прибывало все больше людей. Приехало не меньше, чем уехало. Стражники Бантора останавливали всех у ворот, где прибывающие беженцы узнавали, что могут или сражаться, или копать, или ехать дальше. Свободно в Орак въезжали только торговцы с караванами и товарами.

Каждый день по деревне ходили солдаты, проверяя, чтобы все жители выполняли работу, на которую их определили. Лентяи получали только одно предупреждение. После второго нарушения порядка Эсккар просто приказывал им покинуть деревню, заставляя оставить все ценности для нужд обороны.

Один глупый ремесленник стал сопротивляться приказу и достал нож. Бантор убил его. Его смерть была маленьким камушком, брошенным в огромную реку, но жители деревни, как богатые, так и бедные, поняли предупреждение. С тех пор никто не пытался покинуть деревню, используя силу. Все, кто остались, работали на строительстве стены, добавляя свой пот и кровь к песку, камням и глине, из которых она создавалась.

Стена. Она стала смыслом жизни каждого человека и главной темой разговоров. Вначале обсуждали тяжелый труд. Люди носили на себе землю, кирпичи или камни. Никар, Корио и старейшины деревни каждый день обходили место стройки, подбадривая рабов и свободных людей, чтобы те не сбавляли темпа. Солдаты Сисутроса проверяли, чтобы каждый выполнял норму, и сами участвовали в тяжелом труде. Кнутом они пользовались, только если кто-то ленился. Люди трудились и потели, и стена начала подниматься из земли. Но росла она медленно, словно сопротивляясь усилиям нетерпеливых людей, которые хотели поднять ее из пыли.

Следующей темой обсуждения было обучение новобранцев. Солдаты Эсккара потели во время суровых тренировок не меньше, чем жители деревни трудились на строительстве стены, и проклинали своих наставников. У них крепли тела, и они учились использовать оружие. Они тренировались в тени новой стены, проверяя свое мастерство в стрельбе из лука с новых платформ.

Стрельба из лука считалась главным в подготовке. Каждая группа солдат посвящала ей, по крайней мере, три часа в день. Они ежедневно выпускали сотни стрел, пока с пальцев не начинала капать кровь, а мускулы — дрожать от напряжения. Закончив с луком, они учились работать с мечом, копьем и боевым топором. Конец дня не приносил желанного отдыха, потому что Эсккару требовались солдаты для охраны ворот и причалов, обхода деревни и надзора за рабочими группами. Все жаловались, но это было бессмысленно: командиры трудились так же напряженно, как и простые солдаты.

Третьей темой, которая обычно признавалась самой интересной, были начальник стражи и его рабыня. Лишь немногие жители деревни знали или замечали Эсккара до того, как Никар назначил его старшим командиром. Те, кто помнил его по прежним дням, признавали, что он изменился. Он все еще держался отстраненно и редко улыбался, но теперь явно выделялся среди других, когда ходил по деревне.

Все считались с ним и подчинялись ему. Все ожидали, что он защитит Орак и спасет их от варваров. Все внимательно следили за ним каждый день, искали малейшего знака, который свидетельствовал бы о страхе или сомнении. Но ничего подобного не замечали. И каждый день стена увеличивалась еще на несколько футов в длину, солдаты тренировались еще напряженнее. Постепенно жители деревни начинали верить, что выживут.

Если об Эсккаре говорить было практически нечего, то совсем другое дело — Трелла. Она выполняла свои обязанности или сопровождала хозяина, и каждый раз все находили что сказать о рабыне, которая очаровала солдата. Бросая вызов традициям, она ходила рядом с Эсккаром, и он часто обнимал ее, давая всем понять, что она для него значит.

Деревенские женщины начали уважать ее, и мужчины вскоре стали так же относиться к ней, как и их жены. Трелла проявляла мудрость, нетипичную для ее возраста, к ее голосу прислушивались на советах. Казалось, она излучает власть над мужчинами и женщинами, и многие спрашивали у нее совета, когда она шла по улице.

Тем не менее в конце каждого дня усталые жители деревни задумывались, хватит ли солдат для защиты Орака, а солдаты беспокоились, смогут ли работники закончить стену вовремя.

Эсккар сам принимал участие в работе, словно этим мог обеспечить успех. Он ежедневно тренировался и вскоре стал лучшим мастером по владению мечом в деревне, но все равно много раз падал в грязь при встрече с опытным или удачливым противником.

Солдаты при этом всегда радостно кричали, и Эсккар научился одобрительно кивать победителю, хотя одному человеку редко удавалось победить его дважды. Несколько раз в неделю Эсккар брал коня и объезжал местность вокруг Орака. Он изучал ее и одновременно упражнялся в езде верхом. Каждый день приносил новый синяк или царапину, и каждую ночь Трелла массировала напряженные мышцы хозяина.

Трелла трудилась так же неугомонно. Она отвечала за все оружие, которое требовалось солдатам. Она ежедневно встречалась с Руфусом и Теваной, удовлетворяла их запросы и точно так же работала с теми, кто изготавливал копья, щиты и топоры. Она следила за работой многих людей и направляла ее в единое русло.

Однажды она провела целый день с Эсккаром и Гатом, изучая оружие и мужскую одежду. Они показывали ей кожаные панцири, головные уборы и наручи для лучников. Поскольку лучники будут стоять на стене, открытые по пояс, требовалась кожаная броня. Она обеспечит существенную защиту: если и не остановит стрелу алур мерики, выпущенную с близкого расстояния, то определенно спасет много жизней.

Трелла точно так же изучала оружие. Гат показал ей короткий меч, копье и боевой топор, какие хотел получить, и продемонстрировал, как все это будет использоваться. Он научил ее оценивать их качество. Девушка обратила внимание, что Эсккар внимательно слушает Гата. Старый солдат знал толк в оружии и понимал, что требуется.

Вскоре Трелла знала все, что необходимо, чтобы иметь дело с купцами и мастеровыми. Гат осматривал и принимал каждый новый товар, а Трелла освободила его от необходимости торговаться и договариваться о сроках.

Трелла следила, чтобы оружие и другие товары доставлялись вовремя, рассчитывала, сколько золота понадобится. Взяв на себя эти заботы, она позволила Эсккару уделять больше внимания набору новых воинов, обучению людей и их расстановке. У него оставалось время и на встречи с Никаром, Корио и остальными представителями высшего сословия. В конце каждой недели она проводила день с писцами Никара, проверяла счета и следила, чтобы ни один купец не получил платы за непоставленный товар.

Трелле потребовалось всего несколько дней, чтобы обнаружить, сколько серебра украл предыдущий начальник стражи, покупая продукты плохого качества. Она честно торговалась с фермерами как представительница Эсккара и проверяла, чтобы вовремя доставлялись продукты хорошего качества, причем по разумным ценам и столько, сколько нужно.

У солдат впервые была приличная еда в достаточном количестве, и это помогало им справляться с изматывающими тренировками. К баранине и курице — теперь обычной еде солдат — добавлялись свежий хлеб и овощи. Трелла увеличила и число поваров. Солдаты любили бы ее только за одно это, но она делала больше. Из денег Эсккара она заплатила несколько медных монет тем, кто пожелал вымыть казармы и убрать территорию вокруг них. Через несколько дней даже вонючая казарма пахла приятнее и выглядела чистой.

Но Трелле этого было мало, и она искала другие возможности для расширения своего влияния. Она нашла их, когда обсуждали с Никаром и Нестором распределение жилья.

Но приказу Никара все, покидающие Орак, теряли права на дом и любое имущество, которое оставалось в деревне. Это заставляло всех жителей деревни, которые думали об отъезде, делать трудный выбор. Если деревня выстоит и они вернутся, то не получат назад свои дома: их к тому времени уже передадут кому-то другому. Или они могут остаться и сражаться.

Тем не менее многие покидали Орак, а остающиеся поднимали шум и спорили даже из-за самых убогих из брошенных домов. Трелла осматривала каждое жилище и предлагала новых владельцев, отдавая предпочтение тем, кто мог больше помочь Ораку. Она умело спорила, заставляя людей Никара отказаться от намерения помочь друзьям или тем, кто готов заплатить. Трелле были важны те, у кого имелись необходимые навыки для обороны деревни. Если они хотели остаться и работать, Трелла представляла их интересы.

Обратиться за помощью к Эсккару понадобилось всего один раз. Люди Никара хотели отдать пустующий дом купцу, торгующему вином, а Трелла настаивала на передаче его семье из пяти человек, в которой отец и два взрослых сына были готовы сражаться. Эсккар вышел из себя и пригрозил выгнать всех писцов Никара из деревни. Трелле пришлось попросить его не обращаться к Никару. После этого проблем с распределением домов не возникало.

С каждым днем жизни Эсккара и Треллы все больше переплетались с судьбой Орака, а судьба Орака зависела от стены.

Все, кто мог, работали на строительстве стены. Сражайся, копай или двигай дальше — для тех, кто надеялся остаться в Ораке, никаких других вариантов не существовало. Это решение принял Эсккар, и его поддержал Никар. Солдатские мечи помогали его выполнять. Все, включая членов Семей, трудились ради обороны Орака.

Не дозволялось работать ни над чем другим без специального разрешения Никара или Эсккара. Те, кого ловили за другим занятием, подвергались какому-то наказанию, и Эсккар не делал исключений для сыновей из Семей, хотя и позволил им заняться более легкими работами, чем копание ям и перенос камней, при условии, что они будут добросовестно выполнять свои обязанности.

Гат отправил больше людей объезжать дороги и охранять от разбойников тех, кто вез товары в Орак. Теперь в подчинении у Сисутроса было двадцать человек. Они следили, чтобы все напряженно трудились на строительстве стены. А там работало свыше четырехсот мужчин и юношей, женщин и стариков. Корио сновал между ними и трудился не меньше, чем любой другой человек, как и его ученики.

Рабы и свободные жители деревни работали в равных условиях, все они были покрыты пылью и грязью, за исключением тех, кто собирал камни из реки и мог время от времени помыться. По вечерам, после завершения работы, жители деревни приходили смотреть на стену, которая день ото дня становилась все длиннее и длиннее.

Теперь стена тянулась уже на сто футов в обе стороны от места новых ворот. Каждая сторона ежедневно увеличивалась по крайней мере на двадцать футов и постепенно окружала весь Орак, словно гигант с раскрытыми объятиями.

Старший сын Корио, Алсинор, руководил строительством главных ворот. Их делали из тяжелых бревен, которым придавали нужную форму, а потом плотно пригоняли друг к другу. Ворота будут специально обработаны и покрыты толстыми бронзовыми полосами, чтобы не загорелись от огненных стрел. С внутренней стороны в воротах проделают отверстия, чтобы вставлять дополнительные бревна, когда их закроют, а стойки укрепят камнями, чтобы сооружение получилось еще более прочным.

Под воротами уже выкопали ров шириной шесть футов и глубиной десять футов. Эту яму полностью заполнят тяжелыми камнями и смесью из глины и соломы. Таким образом, получится прочный фундамент, который не позволит подкопаться под эту часть стены. Вскоре воротами уже начнут пользоваться, хотя работа над ними еще будет продолжаться. Они будут закрывать новую, расширенную территорию деревни.

Каждый день прибывало более дюжины судов с древесиной всех видов и размеров. Орудия труда, оружие и изделия из кожи поставлялись по суше и по воде, как и продукты питания и вино, которые должны были заполнить склады Орака на время осады. Новость распространилась по соседним территориям, вверх и вниз по реке, и другие деревни захотели или помочь в борьбе с варварами, или просто получить прибыль.

Приходили суда, наполненные дорогой медью и оловом. Руды, которая требовалась работающим с бронзой мастерам, было мало, и ее было сложно достать. Рудники находились очень далеко и давали мало металла, так как заставить в них работать можно было только рабов. По какой-то таинственной причине рабы быстро умирали в рудниках, лишь немногие держались дольше полугода. Эсккар понял, что это и есть причина, объясняющая, почему так много золота и серебра нужно для покупки меди и олова.

Но Эсккар требовал бронзового оружия и только той руды, которая могла дать прекрасный металл, поэтому золото Никара продолжало утекать. Кузнецы Орака трудились от восхода до заката, превращая руду в бронзовое оружие и орудия труда.

Дерево с севера считалось вторым по важности грузом, поскольку оно требовалось не только для ворот, но и для укрепления стен и платформ, изготовления щитов для солдат и даже для разведения огня в кузницах. Другие суда приходили с оружием — готовыми мечами, копьями и даже луками со стрелами, в дополнение к изготовляемым в самом Ораке. Суда, которые постоянно сновали по реке, были маленькими, с несколькими веслами, иногда крошечным парусом. В них нельзя было загрузить много товара, но их каждый день прибывало все больше и больше по мере распространения новостей о нуждах Орака. Каждый капитан быстро разгружал судно, брал в обмен товар или деньги и возвращался за новой партией.

Начальник пристани разрешал разгружать только продукты питания и вино, хотя Эсккар не сомневался, что и другие товары попадали в деревню.

На причалах возник огромный рынок. Там каждый день покупали и продавали привезенное по реке. Ответственность за этот торг взяли на себя Семьи Декки и Реббы. Они покупали, продавали и следили, чтобы цены не выходили за грань разумного.

Эсккар не доверял никому из Семей, уверенный, что если бы у них появилась такая возможность, то они обокрали бы деревню. Чтобы не допустить этого, в работе им помогали Никар и его писцы. Они проверяли счета. Похоже, это срабатывало, поскольку купцы и капитаны жаловались, что их обворовывают, а Семьи кричали, что скоро станут нищими. Но торговля никогда не прекращалась, и каждый день продолжали приходить и отчаливать суденышки.

Гат напряженно тренировал солдат. Один раз они с Эсккаром целый день спорили насчет новых идей Гата, пока Эсккар не согласился со старым солдатом. Ветеран хотел обучить солдат сражаться группами из десяти человек. Эсккар никогда не слышал ни о чем подобном, как и никто из солдат. Но Гат уверенно отстаивал свои идеи и объявил, что от лучников будет больше пользы, если они станут так сражаться, а пехотинцы таким образом могут поддерживать друг друга в сражении. Эсккар в конце концов согласился, поскольку число солдат все увеличивалось, и в любом случае нужно будет их как-то организовать и как-то ими управлять.

Как только Гат начал работать по-новому, улучшился и боевой настрой людей, и результаты.

Ветераны тренировались по четыре часа — или на рассвете, или через час после полудня. После тренировки они работали или под началом Сисутроса, или Бантора, или обучали новобранцев, которые тренировались на протяжении всего дня. Новобранцам было труднее: им требовалось иметь хорошую физическую форму, чтобы хорошо сражаться. При сражении на мечах первым обычно умирал более слабый или уставший, поэтому Эсккар хотел, чтобы солдаты могли сражаться и убивать противника на протяжении многих часов, если потребуется.

Гат заставлял их бегать, держа тяжелые бревна над головами, пока их не начинало шатать. Они падали, но после этого им в дрожащие руки вкладывали мечи и заставляли бить по столбам, пока на руках не появлялись волдыри. Руки сперва кровоточили, но вскоре твердели и покрывались мозолями. Иногда солдаты выстраивались и маршировали с копьями и щитами. При этом они держали тяжелое оружие над головой для укрепления мышц.

Затем, изможденные, мучимые жаждой, на дрожащих ногах, они оказывались на стрельбище и выпускали стрелы до тех пор, пока каждый не попадет в мишень пятьдесят раз, независимо от того, сколько стрел на это требовалось. Гат с помощниками проверял, чтобы каждый солдат правильно натягивал тетиву и прицеливался. Тех, кто увиливал, ждали деревянные палки. И каждый день мишени отодвигались на несколько футов, пока через три недели даже новобранцы не стали попадать в цель, удаленную на шестьдесят шагов, пять раз из шести.

Когда заканчивалась тренировка, солдаты отдыхали, извлекая учебные стрелы из мишеней и готовя их для следующей группы. Они проверяли луки и заменяли в случае необходимости. Хорошо сделанной тетивы хватало на двести-триста стрел, потом она рвалась или растягивалась. Требовались усилия дюжины женщин, трудившихся весь день, чтобы сплести из грубого льна подходящую тетиву.

Эсккар вначале тренировал своих солдат, потом работал с новобранцами. Те испытывали гордость, зная, что командир не гнушается потеть с ними по несколько часов каждый день. От этого им было легче выносить тренировки, особенно если начальник стражи хвалил их. Но чаще он орал:

— Вы, жалкие псы! Я хочу, чтобы вы больше боялись Гата и меня, чем кого-то из варваров.

И каждый день несколько жителей деревни, в основном старухи и дети, приходили понаблюдать за тренировками и подбодрить мужчин. Эсккар это разрешал, чтобы все знали: солдаты напряженно тренируются, прилагая не меньше усилий, чем те, кто носит землю и камни.

Трелла постоянно напоминала Эсккару, что он должен заводить друзей среди жителей деревни, давать им понять, что он для них делает, и превращать их в своих сторонников.

— Твоя сила заключается в вере людей в тебя, в то, что их защищаешь ты, а не богатые купцы, — напоминала она ему.

И поэтому он каждый день заставлял себя сказать несколько слов поддержки или одобрения или просто поздороваться с деревенскими жителями. Эсккар чувствовал себя странно, делая это, но вскоре привык. Теперь он полностью доверял Трелле. Если она считала, что что-то важно, то Эсккар делал это, даже не понимая, зачем это нужно.

Поразительно, но все шло как надо. Настрой солдат и новобранцев оставался боевым, и этому еще способствовал рост стены, которая медленно ползла по местности, окружая Орак. Каждый день она увеличивалась по крайней мере на двадцать футов, и Корио обещал, что с увеличением мастерства рабочих строительство пойдет быстрее.

Эсккар снова был в прекрасной физической форме. Он бегал с бревнами вместе с самыми слабыми новобранцами, чтобы нарастить собственную силу. Если они смогут выдержать этот темп и варвары не появятся до завершения стены, то все может получиться.

Эсккар никогда не думал, что деревенских жителей можно подготовить к сражению с варварами один на один, но теперь он начал думать по-другому. Людей и раньше готовили в солдаты, но никогда под угрозой близкого нападения варваров. Гат и другие командиры становились все более опытными, и подготовка солдат давала все лучшие результаты. Если деревенским жителям удастся сражаться с варварами на своих условиях, если варвары сделают то, что ожидает Эсккар, если они не появятся слишком рано, если… если… если.

Каждую ночь в постели Эсккар шепотом рассказывал Трелле о своих сомнениях и беспокойствах. Он никогда в жизни не делился своими мыслями ни с кем, а тут открыто разговаривал с Треллой, которая успокаивала его, если могла, или просто крепко обнимала. Они реже предавались любви, но с большей страстью, словно делили ношу, которая угрожала подмять их под себя.

Каждый день Эсккар узнавал что-то новое, смотрел на кого-то или на что-то по-другому, что-то осознавал или делал какую-то ошибку. Каждый день приходилось принимать множество различных решений, он попадал в ситуации, опыта которых не имел. Он не прощал своим командирам ошибок и еще более сурово относился к себе.

Худшими его ошибками были те, которые он не осознавал. На них ему указывала Трелла или кто-то еще, и тогда он чувствовал горечь во рту. Эсккар заставлял себя слушать объяснения Треллы и молча давал клятву больше никогда не повторять таких ошибок.

Ничто в жизни Эсккара не подготовило его к этой ситуации, и он уже не один раз думал все бросить, взять коня и просто уехать прочь. Но всегда мысль о Трелле заставляла его продолжать работу.

Теперь он хотел будущего, о котором она мечтала. Эсккар знал, что медленно и почти незаметно меняется, учится думать, прежде чем говорить, размышлять, перед тем как действовать, а главное — слушать и принимать советы других. Откуда-то он знал, что боги связали ее судьбу с его судьбой и что они оба встретят будущее, которое варвары принесут в Орак. И каждый день стена продолжала расти.

Те же самые недели пронеслись еще быстрее для Треллы, поставившей, кроме всего прочего, перед собой задачу, которую она не могла выполнять в открытую. Это началось после того, как они перебрались в дом Дриго. Покончив с утренними обязанностями, Трелла проводила два или три часа, гуляя по деревне. Ее всегда сопровождал стражник. Она надевала старую одежду, которую носила в доме Никара, и разговаривала с женщинами на рынке, помогала стирать на реке, даже посещала женщин, которые работали в поле или на строительстве стены.

Но не только посещала. Она сама трудилась на строительстве стены не менее напряженно, чем мужчина, хотя редко оставалась там дольше нескольких часов. Она носила камни и кирпичи или копала ямы вместе с другими женщинами. Когда Корио впервые заметил ее за работой, то попытался остановить. Однако она сказала, что и так делает мало по сравнению с другими женщинами.

Вначале группы любопытных женщин собирались везде, куда бы она ни пошла. Они хотели с ней поговорить и давали советы. Через неделю ее стала сопровождать жена Бантора, Аннок-сур.

Это была некрасивая, но практичная женщина на несколько лет младше Эсккара. У Аннок-сур были навыки и опыт, необходимые для управления большим хозяйством. Вдвоем они вскоре превратили бывший дом Дриго не только в дом для Эсккара и его воинов, но и в центр подготовки обороны Орака.

Они вместе давали слугам задания на день и установили определенный распорядок дня. И вскоре хозяйство уже крутилось, словно само по себе. Несмотря на разницу в возрасте, они стали подругами.

Трелла сидела за небольшим столиком в комнате, а Аннок-сур расчесывала ей волосы. Ни одна из них не считала странным, что свободная женщина расчесывает волосы рабыне.

— Госпожа Трелла, твои прогулки по деревне стали самым главным событием дня для многих жителей, — сказала Аннок-сур тихим голосом, которым привыкла говорить, хотя в эти минуты они были одни на втором этаже. — Они прекращают свои дела и ждут, когда ты пройдешь мимо, и огорчаются, если ты выбираешь другую улицу.

— Мне нравится встречаться с людьми, Аннок-сур. Я многое от них узнаю об Ораке.

— Возможно, ты учишь их больше, чем понимаешь сама. Столько людей просят твоего совета или помощи! И ты многим даешь медные монетки. Почему ты такая щедрая ко всем?

Трелла ответила вопросом на вопрос:

— Ты давно замужем за Бантором. Это трудная жизнь — быть женой солдата, не правда ли?

— Очень трудная, госпожа. Мои первые два ребенка умерли, один сразу же, как только родился, а второй через несколько месяцев. Выжила только Нингаль, моя дочь, — она вздохнула. — Бантор — хороший человек, он много работает, но иногда туго соображает. Пока Эсккар не повысил его, у нас почти ничего не было, и не было надежды на улучшение. Мне приходилось делать много неприятных вещей, чтобы помочь Бантору и Нингаль выжить.

“Лучше не произносить некоторые слова вслух”, — подумала Трелла.

— Но теперь жизнь стала лучше, не правда ли?

— Да, пока. Но после того, как мы отразим атаку варваров, боюсь, что снова наступят трудные времена.

— Ты уверена, что мы их отразим?

— Нет, конечно, нет. Я знаю, насколько они сильны. Но если наши мужчины проиграют, все это уже не будет иметь значения. Если нас не убьют сразу же, мы с тобой станем рабынями в шатре какого-нибудь воина, нас будут насиловать и бить по его желанию. Нет, больше всего я боюсь состариться, имея лишь солдатское жалованье. У Нингаль не будет приданого, и она не сможет найти хорошего мужа. С тех пор, как Эсккар стал командиром, кажется, что будущее моего мужа благословлено богами. Бантор — очень верный и преданный человек. Мы оба помним, что для него сделал Эсккар.

Трелла взяла расческу из рук Аннук-сур и повернулась к ней:

— Я тоже солдатская женщина. И я боюсь того же, что и ты, Аннук-сур, того, что после поражения варваров все вернется к прошлому. Сейчас Эсккар силен, но когда Ораку больше не будет ничего угрожать, высшему сословию, возможно, не нужен будет такой сильный начальник стражи. Вероятно, им не потребуется и столько солдат, в особенности тех, которых они не вырастили сами.

— Значит, вот почему ты ходишь по деревне? Ты завоевываешь дружбу людей? Их дружбы будет недостаточно для защиты твоего хозяина.

— Я хочу гораздо большего от жителей деревни. И ты можешь мне очень помочь, если захочешь. Такая помощь не будет забыта, Аннук-сур.

— Я с радостью помогу тебе, Трелла. Ты не вечно будешь рабыней. Все это знают. Нет, ты будешь важной дамой в Ораке, а Эсккар заложит великий Дом. А с ним может подняться и Бантор.

— В таком случае нужно многое сделать, чтобы обеспечить это будущее. Мы должны заручиться поддержкой людей после победы над варварами. Жители деревни должны связывать свое будущее с будущим Эсккара; нужно, чтобы никто представить не мог это будущее без него. К старому не должно быть возврата.

— А ты знаешь, как этого добиться? Представителям высшего сословия такое не понравится.

— Нет, не понравится. На самом деле будет очень опасно.

Трелла ничего больше не сказала, просто ждала, пока Аннук-сур думала.

— Я не хочу возврата к старому. Объясни, что я могу сделать, чтобы тебе помочь.

Трелла заговорила. А когда она закончила, старшая женщина сжала ее руку своей.

— Это можно сделать, Трелла. Мы можем этого добиться. Я сделаю все, что нужно.

— Помоги мне, Аннук-сур, и у тебя когда-нибудь будет своей огромный Дом. Я обещаю.