2

Царский дворец в Мемфисе был в глубоком трауре. Мужчины не брились, женщины распустили волосы. Семьдесят дней, в течение которых продлится мумификация Сети, Египет будет существовать в некоторой пустоте, царь умер, его трон пустовал до официального провозглашения его преемника, которое последует лишь после положения в гробницу мумии Сети и ее единения с небесным светом.

Войска на границах находились в состоянии боевой готовности, полки были готовы сопротивляться любой попытке вторжения по приказу правителя Рамзеса и великой супруги фараона Туйи. Хотя главная опасность, которую представляли собой хетты , казалось, не угрожала сейчас, нельзя было исключать возможность набега. Многие века богатые, плодородные земли были желанной добычей для «пустынных народов», кочующих бедуинов и вождей окрестных племен, способных иногда объединиться, чтобы атаковать северо-восток Египта. Уход Сети в загробный мир породил страх, когда фараон исчезал, силы хаоса грозили обрушиться на Египет и разрушить цивилизацию, созданную многими династиями. Юный фараон, был ли он способен защитить Обе Земли от несчастья? Ни один сановник не доверял ему, и все они желали видеть, как он уступит место своему брату Шенару, более ловкому и менее пылкому.

Главная царская жена, Туйа, не изменила своих привычек после смерти мужа. Ей было сорок два года, она была высокой и стройной, с тонким и прямым носом, с большими миндалевидными глазами, взгляд которых был строг и пронзителен, с волевым подбородком, она обладала неоспоримой духовной властью. Она всегда помогала Сети, и во время его отсутствия, когда он находился за пределами страны, именно она управляла страной железной рукой.

На рассвете Туйа любила прогуливаться в своем саду, где росли тамариск и смоковницы, в это время она организовывала свой рабочий день, смену светских приемов и ритуалов во славу божественной силы.

Сети исчез, любой жест казался лишенным смысла. У Туйи было лишь одно желание — как можно скорее присоединиться к мужу в мире без конфликтов, далеком от мира людей, но она приняла вес тех лет, что приготовила для нее судьба. Счастье, подаренное ей, она должна была возвратить стране, служа ей до последнего вздоха.

Грациозный силуэт Нефертари вышел из утренней дымки — «прекраснейшая во дворце» говорили о ней. У супруги Рамзеса были черные блестящие волосы и невыразимо нежные зелено-голубые глаза. Музыкантша из храма богини Хатхор в Мемфисе, великолепная ткачиха, воспитанная в культе почитания предков, подобных мудрому Птах-Хотепу, Нефертари происходила не из благородной семьи, но Рамзес безумно влюбился в нее, в ее красоту, в ее ум, зрелость суждений, удивительную в столь молодой женщине. Нефертари не старалась нравиться, но обаяние ее было неотразимым. Туйа выбрала ее управляющей домашними делами — место, которое она продолжала занимать, хотя стала супругой правителя. Между царицей Египта и Нефертари установилось настоящее согласие, они понимали друг друга с полуслова.

— Как обильна роса этим утром, Великая Царица! Кто бы воспел щедрость нашей земли!

— Почему ты встала так рано, Нефертари?

— Вам не кажется, что это вы должны отдыхать?

— Мне больше не удается заснуть.

— Как облегчить вашу боль, Великая Царица?

Грустная улыбка тронула губы Туйи.

— Сети не заменить, остаток моих дней станет долгим страданием, и единственным облегчением будет счастливое правление Рамзеса. Отныне в этом единственный смысл моей жизни.

— Я беспокоюсь, Великая Царица.

— Чего ты боишься?

— Что воля Сети не будет исполнена.

— Кто осмелится выступить против нее?

Нефертари молчала.

— Ты думаешь о моем старшем сыне, Шенаре, не так ли? Мне известно его тщеславие и амбиции, но он не настолько безумен, чтобы не подчиниться отцу.

Золотые лучи зарождающегося дня освещали сад царицы.

— Ты считаешь меня наивной, Нефертари? Кажется, ты не разделяешь мое мнение.

— Великая Царица…

— Ты располагаешь точными сведениями?

— Нет, это лишь предчувствие, смутное предчувствие.

— Твой ум пронзительный и живой, как вспышка молнии, ложь чужда тебе, но разве существует другой способ помешать Рамзесу править, кроме как убить его?

— Этого я и боюсь, Великая Царица.

Туйа погладила рукой ветку тамариска.

— Неужели Шенар начнет свое правление с преступления?

— Эта мысль приводит меня в ужас, как и вас, но я не могу изгнать ее. Осудите меня строго, если я не права, но я не могу молчать.

— Как защищен Рамзес?

— Его лев и пес заботятся о нем, также как и Серраманна, начальник его личной стражи. Когда он вернулся из пустыни, я смогла убедить его не оставаться без защиты.

— Траур длится уже десять дней, через два месяца нетленное тело Сети будет положено в вечное пристанище. Рамзес будет коронован, а ты станешь царицей Египта.

Рамзес склонился перед матерью, потом нежно обнял ее. Она, казавшаяся такой хрупкой, давала ему пример благородства и достоинства.

— Почему боги подвергают нас такому жестокому испытанию?

— Дух Сети живет в тебе, сын мой, его время закончилось, твое начинается. Он победит смерть, если продолжишь его дело.

— Его тень огромна.

— Разве ты не Сын Солнца, Рамзес? Развей тьму, что нас окружает, изгони хаос, подступающий к нам.

Молодой человек отошел от царицы.

— Мой лев и я породнились в пустыне.

— Это был тот знак, которого ты ждал, не так ли?

— Конечно, но позволишь ли ты просить тебя о милости?

— Я слушаю тебя.

— Когда мой отец уезжал из Египта, чтобы показать свою мощь за пределами, именно ты управляла страной.

— Так велит наша традиция.

— Ты обладаешь опытом власти, все уважают тебя, почему ты не взойдешь на трон?

— Потому что не такова была воля Сети, он воплощал закон, тот закон, который мы любим и уважаем. Он выбрал именно тебя, сын мой, и именно ты должен править. Я буду помогать тебе изо всех сил и давать тебе советы, если ты пожелаешь.

Рамзес не настаивал.

Его мать была единственным человеком, который мог повернуть ход истории и освободить его от тяжкой ноши, но Туйа оставалась верной покойному царю и не меняла своей позиции. Какими бы ни были его сомнения и мучения, Рамзес должен был пройти свой собственный путь.

Серраманна, начальник личной стражи Рамзеса, больше не покидал крыло дворца, где жил будущий царь Египта. Назначение сарда, бывшего пирата, на эту доверенную должность вызвало много пересудов, никто не сомневался, что рано или поздно этот гигант с завитыми усами предаст сына Сети.

Ныне никто не мог войти во дворец без его разрешения. Великая супруга фараона приказала гнать любого чужака и, не колеблясь, применять в случае необходимости оружие.

Когда отголоски спора достигли его ушей, Серраманна вышел в коридор, предназначенный для посетителей.

— Что здесь происходит?

— Этот человек хочет пройти в покои, — ответил стражник, указывая на бородатого колосса с шевелюрой, спадающей на широкие плечи.

— Кто ты? — спросил Серраманна.

— Еврей Моис, друг детства Рамзеса и строитель на службе фараона.

— Что ты хочешь?

— Обычно Рамзес не закрывает передо мной двери!

— Сегодня эти вопросы решаю я.

— Правитель является узником?

— Вопросы безопасности обязывают… Цель посещения?

— Это тебя не касается.

— В таком случае возвращайся откуда пришел и больше не приближайся ко дворцу, иначе я прикажу схватить тебя.

Понадобилось четыре стражника, чтобы удержать Моиса.

— Уведоми Рамзеса о моем присутствии — или пожалеешь!

— Твои угрозы мне безразличны.

— Мой друг ждет меня. Ты можешь это понять?

Долгие годы пиратства и множество жестоких битв развили в Серраманне безошибочное чувство опасности. Несмотря на физическую силу и громкие слова, этот Моис показался ему искренним.

Рамзес и Моис обнялись.

— Это больше не дворец, — воскликнул еврей, — а крепость!

— Моя мать, моя жена, мой личный секретарь и еще некоторые опасаются худшего.

— Худшего… Что это значит?

— Покушение.

На пороге приемной правителя, выходящей в сад, дремал огромный лев Рамзеса, между его передних лап лежал Неспящий, золотисто-желтый пес.

— Чего же бояться с этими двумя?

— Нефертари убеждена, что Шенар не откажется от возможности править.

— Захватит власть до погребения Сети… Это совсем на него не похоже. Он предпочитает действовать в тени и полагаться на время.

— Как раз времени ему сейчас и не хватает.

— Ты прав… Но он не решится выступить.

— Да услышат тебя боги, Египет ничего от этого не выиграет. Что говорят в Карнаке?

— Недовольные много перешептываются за твоей спиной.

Под началом распорядителя работ Моис работал надзирателем над огромным строительством в Карнаке, где Сети начал сооружение огромной залы с колоннами, прервавшееся со смертью фараона.

— Кто шепчет?

— Жрецы Амона, кое-кто из знати, визирь Юга… Твоя сестра Долент и ее муж Сари поддерживают их. Они с трудом выносят ссылку, в которую ты их отправил, в такую даль от Мемфиса.

— Этот презренный Сари, разве он не пытался избавиться от меня и от Амени, моего личного секретаря и нашего друга детства? После подобного проступка для него и сестры ссылка в Фивы — это весьма легкое наказание.

— Такие ядовитые создания могут жить лишь на Севере, на Юге, в Фивах, они задыхаются от злобы. Ты должен был назначить им настоящее наказание.

— Долент — моя сестра, Сари — мой воспитатель и наставник.

— Разве должен фараон оказывать послабление своим близким?

Рамзес был задет за живое.

— Я еще не являюсь им, Моис!

— Тебе, однако, приходится выслушивать жалобы и заставлять правосудие идти своим чередом.

— Если моя сестра и ее муж перейдут границы, я так и сделаю.

— Мне хотелось бы верить тебе, но ты не имеешь представления о злобном нраве твоих врагов.

— Я оплакиваю своего отца, Моис.

— И ты забываешь о своем народе и своей стране! Ты думаешь, Сети одобрил бы такое бездарное поведение?

Если бы Моис не был его другом, Рамзес ударил бы его.

— Должно ли сердце правителя быть черствым?

— Как человек, закрывшийся в своем горе, каким бы оправданным оно ни было, сможет править? Шенар пытался подкупить меня и настроить против тебя. Теперь ты лучше понимаешь опасность?

Разоблачение ошеломило Рамзеса.

— Твой противник вооружается, — продолжил Моис. — Выйдешь ты наконец из оцепенения?